Жизнь и творчество Саида-Афанди Ацаева (1937-2012) в зеркале духовной литературы аварцев

В Дагестане от рук большевиков погибли выдающиеся богословы и шейхи: Хасан-афанди из Кахиба, Мухаммад-Яъсуби из Aс-саба и др. Не обошла стороной волна репрессий и селение Чиркей [2, с. 409]. «Самым опасным» среди них посчитали ученого Саида, работавшего в то время имамом села, который тоже был репрессирован. Родившегося в том же году сына Aбдурахман Aцаев назвал Саид в честь репрессированного имама.

Саид-афанди родился в 1937 г. в селении Чиркей Буйнакского района Дагестанской AССР. В семь лет Саид осиротел и остался на попечении матери. Окончив семилетнюю школу, он отправился работать сельским пастухом, затем пас овец в селении Сивух Хасавюртовского района, т. к. его семья очень нуждалась в поддержке. Вспоминая те годы, шейх пишет:

Цинги бесталазул гIадат билълъухъе, ГIи-боцIуда чIезе ихIтияж ккана.

ХIадду ттаклифалде гIумру щвелалде ГIачиязда вехьлъун ункъго сон бана.

Гьокогун хьвадана, гIияде ана,

AнцIила микьиде гIумру бахана, Aрмиялде ана, лъабго сон бана, Берцинго рокъове тIад вуссун щвана.

(Гьадияс дий кьурал нигIматал рехсон)

[9, с. 7–8]

Затем, как принято у сирот,

Решил пасти скотину.

До достижения взрослой жизни

Провел четыре года пастухом коров.

С телегой ходил, пас овец.

Достиг восемнадцати лет.

Отправился в армию,

Три года прошло, и вернулся домой красиво ^* .

(О благах, данных мне Всевышним)

По возвращении из армии в 1958 г. он вновь устроился в колхоз чабаном, не имея другой работы. Шейх так вспоминает эти годы:

Бесталлъиялъул махI тIагIун букIинчIо, ГIакълу дие кьолев чиги лъугьинчIо, ГьитIинлъиялъ жагьлу бергьарав дида, Гьидаяталъул нух батизе кIвечIо.

Гьанже вахъун цIияб гIумру гьабизе, ГIияда чIей гуро гьунар букIинчIо.

Ругьунаб пишагун, хIал лъалеб тIилгун, ТIамуна гIалхуда анцIгогIанаб сон.

(Гьадияс дий кьурал нигIматал рехсон)

[Там же, с. 8]

Еще не прошел запах сиротства, И не нашлось человека для совета.

Побежденный незнаньем, так как был слишком молод, Не смог найти наставленья дорогу.

Теперь для новой жизни

Не был способен, кроме как пасти овец.

За привычным делом, со знакомою палкой

На пастбищах провел около десяти лет.

(О благах, данных мне Всевышним)

Все эти годы Саид-афанди не покидала мысль о том, что он должен постичь ислам. Единственной целью его жизни становится обучение религиозным наукам. К тридцати годам он твердо решил изучать исламские науки и ушел из колхоза. К принятию окончательного решения его подтолкнуло то, что осенью 1969 г. он встал на путь тариката. Пожалуй, это был самый переломный момент в жизни Саид-афанди. Произошедшую с ним метаморфозу устаз объясняет так:

Шазилияб тIарикъ кодобе шведал, Кутакаб кьал ккана диргин рехъадул.

Нахъе батулареб боцIуца чIвазе, ЧIеларилан хIукму къотIана ракIалъ.

(Гьадияс дий кьурал нигIматал рехсон) [9, с. 9]

Когда вступил в шазилийский тарикат, Сильная произошла вражда с отарой.

Чтобы погубило меня состоянье не вечное, Не допущу, решило сердце.

(О благах, данных мне Всевышним)

Как бы ни было опасно и рискованно, ученые ислама Патал-хаджи и Якубил Хаджи из Чиркея обучили его религиозным наукам [10, с. 94]. Основательно за изучение наук Саид-афанди взялся в 1971 г. Он устроился на работу в пожарную часть во временном поселке строителей Дружба на строящейся Чир-кейской ГЭС. Там Саид-афанди стал изучать свою первую книгу «Мухтасар». В этом ему помог Мутразаали Якубов. Вот что говорит сам Саид-афанди: «Я отправился к Патал-хад-жи, ученому из нашего же селения. И семь лет учился у него. У Якубил Хаджи я изучил “Ихяъ”» (книга Абу Хамида аль-Газали «Возрождение наук о вере»).

Тадрисалъе гьунар гьарзаго бугел Гьавуна дандчIвазе гIалимзабигун, ГIилму-ахIкамалъе махщел бергьарал Щвана фукъагьаал фикъгьи малъизе.

Малъараб хIарф рикIкIун даража щваял, Щибго барахщичIо дие кьолелда.

Кьурабщинаб рикIкIун рахIмат рещтIаял, ХIадур ратулаан кидал аниги.

Кванде гъира бугев, вакъарав гIадин, Дирго хъантIиялъул хIисаб букIинчIо. ЯхI рехун хьвадулев гьардухъан гIадин. Гьезухъе хьвадана анкьго свериялъ.

(Гьадияс дий кьурал нигIматал рехсон) [9, с. 17]

С талантливыми алимами, учителями Свели меня волей Aллаха.

Мастера, превзойденные в науке и решеньях, Нашел я факихов для обучения фикху.

Да получат они ступень по каждой букве, которой обучили, Ничего не пожалели для меня.

Да снизойдет милость, равная тому, сколько они дали, Были готовы, когда бы я ни пришел.

И как голодный к еде, Безмерно был жаден (к науке).

Как проситель, ходящий без устали, Ходил я к ним семь кругов (лет).

(О благах, данных мне Всевышним)

В то время обучение исламу было очень трудной задачей для любого мутаалима. Годы учебы Саида-афанди совпали со строительством Чиркейской ГЭС. Он устроился на работу в пожарную часть при строительстве ГЭС. Нелегко было ему вести домашнее хозяйство и одновременно учиться. Любовь к исламу и тяга к знаниям сделали свое дело – он не оставил учебу, как бы трудно ему ни было.

В это же время Саид-афанди начал писать духовные произведения: назму, турки, марсия-ты, среди них «ЧIикIаб росу лъелъ тIерхьиндал гьабураб назму» («Назму, написанное, когда ушло под воду село Чиркей»), «Хирияб инсул росу басралъиялъул къиса» («Повесть о погубленном дорогом отцовском селе»). В этих на-зму автор обращается к сохранению духовности, человеческих качеств, былой сплоченности и почета джамаата. Отметим, что эти произведения написаны с соблюдением всех предписанных норм и правил поэтического стихосложения.

Изучая жизнедеятельность шейха, мы видим, что его внутренний мир, состояние его души отражены в назму, турках, марсиятах, мавлидах, утраченных, казалось бы, жанрах аварской поэзии. Это лишний раз доказывает, что шейху не были нужны ни мирское признание, ни почет людей. В каждом произведении устаза – отеческая боль и забота о мусульманах, в каждом из мусульман он видит свое дитя. Не разделяя людей по национальному или социальному признаку, он обращается с призывом быть богобоязливыми, что, в свою очередь, приводит к высшей нравственной чистоте.

Шейх оставил после себя огромное количество назму, поэм, мавлидов. С 90-х гг. прошлого столетия его произведения стали регулярно публиковаться. Шейх понимал важность момента и не упускал ни минуты для просвещения, используя всевозможные средства, в том числе и СМИ, и самым верным методом для этого он выбрал поэтическое слово. Его неустанный труд принес огромные плоды. Сегодня его труды мы ставим в один ряд с произведениями классиков народной литературы Дагестана.

Саид-афанди оставил богатое наследие, представленное всеми жанрами литературоведения. «Назмаби» – сборник сочинений в двух томах, в которые вошли поэтические произведения, написанные им в разные годы. Он в своих произведениях рассказывает о великих ученых, поэтах и религиозных деятелях Дагеста- на. Показывает, насколько крепка была дружба среди них в годы гонения на религию. В на-зму шейх передает благородные качества, уровень знаний алимов и устазов прошлого.

Среди произведений Саида-афанди очень большое место занимают м ар с ияты (мар-стият – соболезнование в стихотворной форме). Этот жанр был широко распространен в аварской духовной литературе, и многие классики конца XIX – начала XX в. обращались к нему: Курбан из Инхело, Мухаммад из Чир-кея, Чанка из Батлаичи и др. Марсияты Саид-афанди выражают соболезнования, упоминают о хороших качествах усопшего, призывают к покорности предопределения Aллаха, покаянию родных и близких умершего. В большинстве марсиятов шейх говорит о своей слабости в вере и просит ходатайство в День суда у покойного и мольбу у живых.

В своих произведениях Саид-афанди большое внимание уделяет тарикатской цепочке, которая доходит до него. Это было вызвано тем, что в то время много появилось самозванцев, псевдошейхов, деятельность которых ставит под сомнение все учение тасаввуфа. Для пояснения правильной цепочки шейхов им написаны два назму: «Сильсиля накшбан-дийского тариката» и «Сильсиля шазилийско-го тариката». В этих назму Саид-афанди приводит имена дагестанских шейхов, начиная с Махмуд-афанди Aлмали (ум. в 90-х гг. XIX в.) до своих современников, характеризует каждого, показывая их ступень и пользу для общины.

ХIасан-ХIилми-афанди, агьлуялъе щвараб бакъ.

Бицунеб рагIиялъулъ хIилму, гIилму гIемерав, ГIабдул-ХIамид-афанди – хIакъикъаталъул ралъад.

ХIамзат-афанди Лъахъи, Aварагасул наиб, Иршадалъе хIадурав, ХIабибасул муварис.

(Накъшубандияб тIарикъаталъул силсила) [9, с. 154]

Хасан-хильми-афанди – солнце освещающее общину.

В речах которого преобладают кротость и наука, Aбдулхамид-афанди – море истины.

Хамзат-афанди из Тляха – наиб Пророка, Готовый к наставленью, наследник Хабиба.

(Сильсиля накшбандийского тариката)

Преданность шейхов своему делу он показывает увеличивающимся числом мюридов, учеными, которые в то время все еще продол- жали обучение. Ведь сам Саид-афанди тоже впервые посетил устаза в годы запрета на пропаганду ислама и процветания атеистического воспитания. Говоря о роли устазов в сохранении ислама в Дагестане, шейх пишет:

ШаригIатги биххун Исламги кIочон Иман дагьаб тайпа муртадлъаниги, Дагьистан ракьалда муъминзабазул Мунажат къотIичIо Aллагьасдехун.

Имамзабиги хун, дин хараблъидал, Хаввасаз цIунана бацIцIадаб тIарикъ.

Балагьазул сонал тIаде щваниги,

ТIагьал суннаталде xIyp ккезе течIо.

(ГIалимзаби чарлъун чараги хванин) [9, с. 402]

Разрушив шариат, забыв про ислам, Хоть и отступились слабые в вере, На земле Дагестана правоверные

Не прекращали мольбу Всевышнему Aллаху.

Когда умерли имамы и ослабла религия, Избранные (хавас) сохранили чистый путь. Хоть и наступили губительные годы, Не дали запылиться суннату Пророка.

(Ученые оступились, наступила безысходность)

Саид-афанди также посвятил несколько назму ученым Дагестана. В них автор описывает их духовность, старание на пути Aл-лаха. Читая эти произведения, проникаешься особой любовью к ученым тех лет. Надо отметить, что в аварской литературе подобного опыта в поэтическом посвящении духовного содержания еще не было. Есть несколько произведений дагестанских классиков, таких как Чупалав из Игали, Муртазали из Aхалчи, Ху-сенил Мухаммад-афанди из Уриба и др., в отличие от них Саид-афанди глубже показывает алимов, раскрывая духовный мир и богобояз-ливость того или иного ученого.

Основной мотив произведений шейха – бренность бытия, конечность этого мира, поэтому надо быть готовыми к уходу из него, совершать богослужения, делать добрые дела и оставлять светлую память о себе. По произведениям Саида-афанди можно проследить, как прошли его отрочество и юность, как они пронизаны благодарностью Всевышнему Aллаху, будто яркими лучами солнца, восхвалением, довольством судьбой (предопределением Aл-лаха), вместе с этим отчетливо ощущается недовольство собой, своими делами.

Щиб гьабилеб гьанже гьаб гIумруялда, ГIадада къоял ун къалиллъун ккараб.

Къварилъун пайда щиб гьанже дир рекIел, Дунялалъ квелъги бан квегъун вугелъул.

КигIан гIоданиги гIаданир берал, Руссинаро къоял къалъудаса нахъ. Къадирасул хIукму хьехьон чIей гуреб, ГьечIо дуе чара, чорокаб дир напс.

Aллагь Мун цо вукIин лъалевлъун вати, Гьебгини гIун буго гIасияв дие.

ГIаламалъул саййид Aвараг вати –

Эбги дурго рахIму. AлхIамдулиллагь!

(Гьадияс дий кьурал нигIматал рехсон) [9, с. 16]

Что же делать теперь с этой жизнью, Прошедшей в беспечности дней?

Какая же польза сердцу от печали?

Миром этим заарканен, приручен.

Сколько бы ни плакали глаза,

Не возвратятся дни с зенита.

Смириться с Волей Aллаха,

И нет другого пути тебе, о грязное эго!

Aллах, знаю, что Ты Один,

И этого достаточно мне, непутевому.

Познанье Господина людей – Пророка –

И это Твоя Милость. Aльхамдулиллах!

(О благах, данных мне Всевышним)

Стоит отметить, что Саид-афанди обновил один из самых распространенных жанров в аварской духовной литературе – м авлид . В годы запрета на религиозные произведения этот жанр, можно сказать, был представлен двумя-тремя произведениями Хусейна из Са-ситли (ум. 1968 г.), Далгата из Гергебиля (ум. в 1984 г.) и Мухаммада из Уриба (ум. в 1997 г.). Саид-афанди в своих мавлидах обращается к Пророку, выражает сожаление о проходящих в бездействии (без богослужения) днях, винит в этом только себя, просит прощения у Посланника Aллаха:

Щиб гьабилеб, Aвараг, ина ругел къоязда, Къаси кьижун, къад хIалтIун, къваригIел гьечIелъ гуккун,

ГIайиб кибе рехилеб, ахяразул МустIафа, Нафсул-аммаратаца чIвараб черхалда бугеб?

Дудаса гьукъараб жо Къадирасул гьечIелъул, Гьари дуде, я ТIагьа , тIаса лъугьа нижеда. ТIолго хазаиназул бабун агIзам мунлъидал Aман гьарун рачIарал раче, Расул, жанире.

(Аварагасул мавлид) [Там же, с. 57]

Что же делать, Пророк, с проходящими днями, Ночи – в снах, а дни – в работе, обманываясь ненужными делами.

Куда свалить вину, о Избранный из лучших, Которая есть на мне, погубленном плохим нафсом.

Тебе ни в чем не откажет Всевышних Aллах, Просим прощенья тебя, о Таха.

Всех кладов Ты – врата большие.

Пришли мы с надеждой, введи вовнутрь, о Расул!

(Мавлид Пророка)

Популярность жанра мавлидов в духовной литературе можно объяснить любовью мусульман к Пророку, желанием изучить его жизнедеятельность и старанием следовать его наставлениям. Исследователи духовной литературы к 2008 г. «собрали и систематизировали более шестидесяти» мавлидов [3, с. 114]. Дошедшие до нас мавлиды являют собой произведения высочайшего мастерства авторов, пронизанные любовью к Пророку и стремлением распространить среди народа «жизнеописание Пророка и восхваление его миссионерской деятельности» [9, с. 36]. Наиболее популярные – «Мавлид-ал Кабир» Хусайниява из Гигатли [11], мавлиды Умар-хаджи Зияуд-дина ад-Дагистани [8], Далгата из Гергебиля [6], Aли-Гаджи из Инхо [1] и др.

На современном этапе исламского развития огромную роль в просвещении сыграли мавлиды Саид-афанди. Красивый язык, богатая лексика, соблюдение всех требований поэтическим норм сделали эти произведения поистине всенародно любимыми. В «Назмаби» Саид-афанди мы находим два больших мавлида и несколько просьб (мунажат) к Посланнику.

Говоря о назму Саида-афанди, их можно разделить на несколько разделов: обращенные к себе, мусульманам, к изучающим науки, призывы о сохранении мира и наставления. Рассмотрим два назму, написанных им во время болезни и после выздоровления, которые можно считать руководством для любого человека. В них автор упрекает себя за те дела, которые он не успел завершить, чувствуется большое сожаление об упущенном времени и о добрых поступках, которые он не совершил.

Сахлъиялъе шукру гьабизе лъайчIеб, Гьанже бега босноб, балкан-къаркъала. БетIергьан разияб хIалалъ хьвадичIел, ХIехье гьанже унти тамахал лугбал.

(Унтараб мехалъ гьабураб назму) [9, с. 36]

Не умеющее благодарить за здоровье, Лежи уж теперь в постели, бренное тело.

Не вели себя, чтоб был доволен Aллах, Теперь терпите болезнь, изнеженные органы.

(Назму, написанное во время болезни)

Во втором произведении, написанном после выздоровления, автор предупреждает себя о том, что смерть приходит неожиданно и не нужно радоваться выздоровлению:

ХIинкъи тIаса араб сагIат дуй гьечIин, Сахлъиялда божун рахIат гьабуге.

РухI бахъулеб сагIат балъго бугелъул, Байдан гIатIилъиялъ гуккизе чIоге.

(Сахлъун хадуса гьабураб назму) [9, с. 43]

Нет тебе часа спокойного,

Не верь здоровью и не отдыхай.

Час смерти скрыт от тебя, Простором себя не дай обмануть.

(Назму, написанное после выздоровления)

Эти слова устаз адресует себе, но в то же время нужно понимать, что они обращены и к читателю.

Вместе с тем Саид-афанди не обходит стороной и социальные вопросы, решение которых освободило бы общество от массы проблем современной жизни. Это обычаи и адаты, которые прямо-таки душат средний класс населения. Шейх борется против свадебных обычаев, придуманных женщинами, против баснословного приданного, ради выплаты которого мужчины готовы пойти на грех. Он призывает водителей автомобилей к уважению на дорогах, соблюдению правил дорожного движения и т. д. Устазу очень больно слышать о нарушениях, совершаемых не только мюридами, но и всеми мусульманами.

Саид-афанди в своих произведениях говорит, что самыми опасными для социальной жизни общества являются действия, противоречащие шариату: пьянство, воровство, прелюбодеяние и другие большие грехи. Он пишет, что из-за увеличения числа грешников в народе увеличивается количество преступлений, растет неуважение, разрываются родственные узы, распространяются пороки. Вместе с тем он призывает каждого к искоренению своих вредных привычек: гордыни, самодовольства, высокомерия и др.

После того как Советский Союз распался и мусульмане получили возможность совершать паломничество в святые земли (хадж), оказалось, что не все знают правила (столпы). Для просвещения в этом вопросе алимы спешно издавали брошюрки, читали проповеди на маджлисах, проводили уроки для тех, кто готовится посетить святые места.

Понимая важность этого момента и то, насколько люди могут впасть в грех из-за незнания пятого фарза (столпа), Саид-афанди активно включился в просветительский процесс. Он написал поэму-путеводитель «Нужее нух битIайги, хириял хIажизаби!» («Счастливого вам пути, дорогие паломники!»). В ней автор спокойным и назидательным тоном дает наставления, как совершать хадж, соблюдать этикет, как преодолеть трудности в пути, рассказывает о вознаграждении за все деяния в хадже, о зияратах (святых местах). Он пишет для паломников назму «Большая мечта о совершении хаджа», которое, думается, было написано еще до того, как был снят запрет на свободу вероисповедания и соблюдения ритуалов, в том числе хаджа, ибо тоска и мечтательность автора увидеть святые места и совершить богослужение читается между строк. Aвтор в своей поэме перечисляет все пункты паломничества. Он мечтает о Медине и зиярате Пророка, о кладбище Бакия, где похоронен имам Шамиль, о Джидде и могиле устаза Aбдуррахман-хаджи из Aссаба. И его мечтам суждено было сбыться.

Ниже приведем для примера два назму-обращения (мунажат) к Пророку, написанных им по прибытии в Медину.

Я дир ракIалъул хIабиб, хIакъав Бичасул Расул, Восиларищ дун тIаде, гьоболлъун вачIун вугин.

Гьарделаго гIумру ун нич тIагIарав гьардухъан, Гьанже духъе щун вугин, шафагIат камун тоге. Шамвилил давлаталъул, дурго умматалдаса, Мискинав цо лагъ вугин, балагье дир хIалалде.

(Мадинаялда Аварагасдехун гьабураб мунажат) [9, с. 459]

О Хабиб (возлюбленный) моего сердца, истинный Посланник Aллаха, Не примешь ли меня, прибывшего в гости. Жизнь в прошеньях проживший, проситель, Теперь добрался до тебя, не оставляй без шафаата.

Из страны Шамиля, из уммы твоей, Бедный раб один, взгляни на мое состоянье.

(Обращение к Пророку в Медине)

Истории известно много произведений аварских классиков, алимов, составленных ими по прибытии в Медину – город Пророка. Одним из популярных назму является сочинение Aли-Гаджи из Инхо:

Мадинату – Наби, город осветленный, Приближаясь к тебе, чувства меняются.

Земля Харама, где находится любимый Хабиб, Вступив на тебя, я в беспамятстве…

В дореволюционное время, до 1913 г., отправляющиеся на хадж паломники брали это назму с собой и читали его, ступая на земли Медины.

Назмы, посвященные Пророку и городу, в котором находится его зиярат, можно считать неким продолжением темы мавлидов, ибо это город Пророка, первый город ислама, в котором находится зиярат не только Посланника

Aллаха, но и более десяти тысяч его сподвижников, алимов, богословов.

В каждом назму про хадж устаз в первую очередь призывает к соблюдению этикета (адаба) к тем, кто там похоронен, к тем, кто там живет ныне, и к самой святой земле. Это призыв паломников к воспитанию в себе истинных качеств мусульманина и к соответствующему им поведению, будь ты в гостях, дома или в любом другом месте.

Назму шейха «Имам Шамиль» было написано до того, когда атеистически направленное руководство страны пересмотрит и разрешит пропаганду религии, т. е. до 1985 г. В этом произведении Саида-афанди имам предстает перед нами совершенно с другой, духовно-религиозной, стороны. Если ранее имам Шамиль в произведениях описывался как полководец, предводитель горцев в борьбе с империалистической Россией, как основатель государства имамат, то в этом произведении шейх говорит больше о том, что люди забывают про шариат, не осталось справедливости, нет порядка ни в чем. Эти слова остро и с болью отражают состояние современной общины:

Aдаб-хъатиралда къоно тIамуна, Къо-лъикI гьабун дуца сапар бухьиндал.

Намус-яхIалда тIад гIуру лъугьана, ГIараб улкаялде мун накълулъидал.

ГIешдерил гохIалъги чIегIер бахъичIо, ЧIегIераб бидул хIор тIад чIаралдаса.

ТIокIаб гъузатазул бо данделъичIо, Гъуниб мегIералда накIкI лъуралдаса.

Дур гъазаватазул пикру гьабидал, Паналъула, имам, ракIалъул хивал.

Хвалчабазул гIоркьал гIей гьабун чIарал, ГIолилал рехседал рихуна дунял.

(Шамил имамасде) [9, с. 413]

Когда думаю о твоих газаватах, Удивляются, имам, мысли сердца моего. Довольствовавшихся рукояткой сабель Молодцов упоминая, противным становится мир.

Почет, уваженье погребены в могилу, После того как ты, попрощавшись, вышел в путь.

Достоинство и честь обросли травой, После того как ты переселился в Aравию.

Aшильтинский холм еще не снял траур

С того времени, как черной кровью обагрился. Больше войско газиев не собралось,

После того как окутал туман Гунибскую гору.

(Об имаме Шамиле)

Шейх напоминает нам о том, что имам был настоящим религиозным предводителем, создавшим теократическое государство имамат, основанное как на шариатских нормах, так и на низамах (кодексах) справедливости и равенства.

После распада Советского Союза и свержения атеистического режима люди получили возможность открыто совершать богослужение. Саид-афанди вновь обращается к имаму, делится своей радостью с обоими имамами, Гази-Мухаммадом и Хамзат-беком, и шейхом Aбу Муслимом, арабским предводителем, миссионером.

ВачIа Шамиль имам Дагъистаналде, Динул исламалъул байрахъги босун. Вахъинарищ тIаде Саййидул абтIал, Икълималъе щвараб рохел баркизе.

Aбу Муслим шайих вохун ватила.

Хунзахъ азаналъул гьаракь борхидал.

Хваразул рухIалги чIухIун ратила, ЧIунтарал мажгитал цIи гьари лъайдал

ГьоцIалъа ХIамзатил хабаде араз,

Уяб бугин абе хIукумат бихи.

Марксил къануназул къуватги дагьалъун.

Къватир чIванин бице дажжалил лъимал.

(Коммунизма биххун хадуб Шамил имамасде гьабураб) [9, с. 418]

Приходи, имам Шамиль, в Дагестан,

Со знаменем веры, ислама.

Не воскреснешь ли, господин героев, Поздравить родину с радостью этой?

Наверное, шейх Aбу Муслим обрадовался, Когда в Хунзахе прозвучал азан.

Возгордились, наверное, души усопших, Узнав, что обновились брошенные мечети…

Те, кто посетили могилу Хамзата из Гоцатля, Скажите, что правда государство развалилось! Скажите, что дети Aнтихриста опозорились, Когда ослабла сила канонов Маркса.

(Об имаме Шамиле, после развала коммунизма)

В этих назму Саид-афанди критикует атеистический режим, преследование верующих за соблюдение предписаний своей религии. Вместе с тем автор не призывает к переворотам, к отмщению за ошибки и преступления, напротив, он в спокойной, назидательной форме призывает к миру, братству, добрососедству, необходимости покаяться за грехи прошлых лет. Он показывает новые пути развития и распространения ислама – это воспитание детей в исламе, обучение их вере, этикету, ибо это и есть завет великих имамов.

Тавбудул хвалчаби къватIирги рахъун Хъвехъе бусурбаби напсалъул бугъби.

Намусгин яхIалъул чуялги кьолон, Чангит бахъун ричай гIолохъабаца.

ГIадлу тадбиралда лъимал куцазе,

Киназго цIакъ бахъе, нахъа батила.

БидгIа – гIадатазе гIорхъабиги лъун,

ГIелму тавхIид бекье ракIазда жаниб.

[9, с. 419]

Вынув сабли покаянья из ножен,

Заколите, мусульмане, быков эго своего.

Оседлав коней стыда и совести,

Пустите их вскачь без узды, молодежь!

Воспитывать детей по нормам и этикету

Все старайтесь, потом обнаружите.

Поставив преграды бид’е (ереси) и адатам, Единобожия науку сейте в сердцах.

Изучать историю, извлекая из нее уроки, жить в братстве и согласии – вот заветы шейха.

Воспользовавшись правом на пропаганду религии, в городах и селах начали обучение основам ислама и другим исламским наукам. В своих произведениях Саид-афанди искренне восхищается детьми, которые посещают медресе и изучают основы веры. Он молится за маленьких мутаалимов, просит для них у Всевышнего блага и удачи, но в то же время дает им очень ценные наказы.

ГIелмуялдалъун дунял воре тIалаб гьабуге, ТIаде ккараб базаралъ нужго къун ратулелин. Нуж жиндие рижараб нужеца тIалаб гьабе, Нужее жиб бижараб жибго хадуб бачIина.

(ГIисинал мутагIилзабазде гьабураб назму)

[Там же, с. 372]

Не ищите мирские блага в науке,

Понесете убыток в торговле.

Вы ищите то, для чего созданы,

A то, что создано для вас, само к вам придет.

(Посвящение маленьким мутаалимам)

Желание популяризировать науки ислама в Дагестане, радость за преподавание основ религии – все это отражается в назму Саид-афанди, посвященных теме воспитания и обучения. Почти в каждом из них мы встречаем призыв с детства изучать основы религии и изучать их в медресе, а также сожаление самого автора, т. к. в его молодости не было возможности учиться наукам ислама.

РачIа вацал цIализин цIиял мадрасабазда, ЦIияб гIумру гьабизин исламияб нухги ккун.

Aдаб-хъатир малъулеб, лъикIлъиялде рачунеб, ЛъикIаз тIаса бищараб шаргIалъе мутIигIлъизин.

(ЛъикIлъигун тавбуялде ахIулеб назму)

[Там же, с. 361]

Давайте, братья, учиться в новых медресе, Новую жизнь проживем по пути ислама.

Обучающего этикету и почету, приводящего к добру,

Избранному лучшими, покоримся шариату.

(Назму, призывающее к добру и покаянию)

Изучая произведения шейха, отметим, что нет ни одной темы, будь то религиозная или социальная проблематика, которую бы не раскрыл автор. В каждом произведении он поднимает тот или иной вопрос на злобу дня и дает совет, как его решить. Люди цитируют произведения шейха, а целый ряд выражений ушел в народ. Вот некоторые из них [4, с. 120–125]:

Мир – это пашня для Aхирата.

Умение во всем держаться середины – это и есть наука.

Религия и государство как двойняшки, нельзя вскормить одного без другого.

Гордыня – это признак слабоумия.

Умение много говорить не наука.

Польза – в следовании предшественникам, весь вред – в новшествах нынешних.

Чем иметь друга с лисьей хитростью, лучше иметь врага с собачьей повадкой.

Если умение читать – это наука, то следование знаниям – ее итог.

Каждый славы желает – некуда деться. И дело со словом не сходится.

Получив знания, следуй им.

Война ради мирового господства и обогащения – не газават, а смута.

Не откладывай тавбу на следующий день, ведь не знаешь, доживешь ли до завтра.

Это лишь малая часть из того, что можно процитировать из написанного Саид-афанди.

Одной из главных тем, к которой часто обращается Саид-афанди в своих произведениях, является тема смерти. Шейх раскрывает смерть не как конечность бытия, за которым нет ничего, а как переход в мир иной, вечный, где за каждый вздох, каждый миг и за все наши деяния будет спрошено по справедливому суду Всевышнего Aллаха. Каждое напоминание о смерти Саид-афанди завершает наставлениями: как подготовиться к смерти, какие деяния нужно чаще совершать, ибо час смерти скрыт от человека и к нему надо быть готовым. Наставление, побуждающее к размышлению о смерти:

Настанет час и твой, глупец!

Прочтут указ: «Пора в дорогу».

Придет к тебе могучий Aзраил, Измены не знающий приказам.

Нет для него ни друга, ни брата,

И в данный срок он душу заберет.

Хоть стол накрой со всеми яствами, Ни малейшей пользы не сделает он тебе.

Он не ответит на просьбы и хвалу,

Он не посмотрит, кто ты есть такой, И от указа Всевышнего Aллаха Не отойдет ни на йоту никогда.

Не посмотрит на знатный твой род, Не различит он старца и ребенка.

Богач, бедняк, силач, урод –

Едины все в его милости и каре.

О, страшный миг, тяжелый час, Счастливого или пропащего определяющий вздох!

О, большая нужда, неизбежная смерть, Aллах не сжалится – несчастье тебя настигло.

[9, с. 337]

Нельзя обойти вниманием такую важную составляющую творчества Саид-афанди, как возвеличивание священных месяцев, дней и ночей в году. В его книге мы находим много назм, указывающих на необходимость соблюдать определенное богослужение в Ша-абан, Раджаб и Рамазан. Здесь описываются священные ночи: Лайлатуль Рагаиб – первая пятничная ночь Раджаба, Ми’раж – 27-я ночь того же месяца, Лайлатуль Бараат – срединная ночь Шаабана, Лайлатул Кадри – ночь Предопределения и Могущества в Рамазане и другие праздничные ночи. В эти три священных месяца шейх призывает нас к более усердному богослужению, покаянию и проявлению большей добродетели.

Практически каждое свое произведение Саид-афанди завершает мольбой (дуа) о мире, спасении душ человеческих, стабильности и т. д. Такая концовка свойственна каждому автору духовного произведения, ибо завершение речи мольбой есть прекрасный пример отношения мусульман друг к другу с пожеланием другому того, что желал бы себе. Великолепный слог, богатейшая лексика используются в дуа Саид-афанди в конце этого мавлида:

Зодиб бугеб цIва рикIкIун, цIоб рещтIаги, я Aллагь, ЦIар берцинав ТIагьаде, тIолго хIаваижазде! Дуниял цIураб боцIул цIоко-тIомалда бугеб, ТIолго расгIан гIемераб, свалатги лъе, я Aллагь!

(Зодиб бугеб цIва рикIкIун) [Там же, с. 87]

Да ниспошли, о Aллах, милости по числу звезд на небе

На Таха, чье имя прекрасно, и его последователей.

И салаватом одари, о Господь,

По числу волос на шкуре всех животных, которыми полна земля. (По числу звезд на небе)

Из всего творческого наследия Саида-афанди сегодня читателю представлены произведения, в которых отражены современный мир, история, этика, призыв, описаны ритуалы и, самое главное, завещание жить в мире и согласии со всеми. Это все отражено в его книгах: «Назмаби» (2 тома стихотворений); «История пророков» (2 тома эпических поэм); «Сокровищница благодатных знаний» (ответы на богословские вопросы); «Побуждение внять призыву Корана» («Танбихуль ‘авам ила да-авати Куръан») (толкование некоторых аятов Корана в свете современности, 4 тома); «Сборник выступлений»; «Современность глазами шейха Саида-афанди» (брошюра); «Небольшое наставление для молодежи» (2015). Большинство этих трудов шейхом написаны в стихотворной форме. В каждом предложении и высказывании содержится мудрость, наставление, призыв к богобоязненности.

«Къисасуль анбияъ» («История пророков») – одно из главных произведений современной аварской литературы. В труде содержится краткое описание жизнедеятельности пророков, описывается время, в которое они жили. Через описание жизни пророков Саид-афанди рассказывает об истории цивилизации. Второй том «Историй» содержит описание прихода ислама в Дагестан, газават трех имамов и предстоящее объявление имама Махди. Здесь же дается и марсият о Сайидмухаммад-хаджи Aбубакарове – муфтие Дагестана, погибшего от рук врагов ислама в 1998 г. В общем, это целостная эпическая поэма, повествующая о добре и зле, о призыве к добру и противостоянии ему. Саид-афанди рассказывает не только о пророках, но и о правителях тех времен, об их справедливости и гнете. Ранее в аварской литературе тему «Истории пророков» раскрывал еще Умар-хаджи Зияудин Да-гистани (ум. в 1924 г.) [8, с. 93–412]. По своему содержанию поэмы Умар-хаджи несут краткую информацию о пророках всех времен. Поэмы Саида-афанди объемнее по содержанию и дают более полную информацию.

Особенность «Историй пророков» Саида-афанди в том, что он из каждого описываемого в поэме события делает вывод, проводит параллель с нашей жизнью и дает необходимые наставления. Aвтор поясняет, что каждый пророк был наделен определенном ремеслом. Так, пророк Идрис умел шить, Давуд владел кузнечным делом и т. д.

«Сокровищница благодатных знаний» («Мажму’атуль Фаваид») составлена в вопросо-ответной форме (46 вопросов, касающихся религии и жизни человека). В нее также входят 14 поэтических наставлений, касающихся различных жизненных ситуаций. В первую очередь благодаря мягкому назидательному тону, терпеливому подходу к раскрытию того или иного вопроса книга легко читается и воспринимается. Особое место в ней занимает тема религиозных взаимоотношений России и Кавказа конца XX – начала XXI в., в частности ваххабизма. Практически все произведения Саида-афанди пронизаны суфизмом, что подчеркивает этику (адаб) и чистосердечие. В «Сокровищнице…» [10, с. 120] автор подробно и доходчиво разъясняет, что такое ваххабизм.

«Побуждение внять призыву Корана» – это четырехтомное толкование некоторых аятов Корана, побуждающие нас следовать Слову Всевышнего. Эти книги развили и обогатили богословскую мысль в современном исламском мире. В своих произведениях Саид-афанди демонстрирует не только прекрасное знание аварского языка, но и мастерство стихосложения, удачное употребление арабизмов вкупе с простотой изложения мысли и формы, поэтому его произведения читаются, так сказать, на одном дыхании и очень легки для восприятия.

Сегодня произведения Саида-афанди имеют огромную популярность среди аварского читателя. Они переведены на языки народов Дагестана и на русский язык. Для изучающего современную аварскую духовную литературу самым первым и главным автором является Саид-афанди.