Значения дательного падежа в ранней древнерусской гимнографии

Вопрос о дательном падеже, его значениях и функционировании на разных этапах развития русского языка довольно давно находится в центре исследовательского внимания. Рассматривались значения датива в прасла-вянский период [11], в старославянском языке [16] и разножанровых древнерусских памятниках [2–4; 5, с. 59–61; 9; 14, с. 96–98]. В исследованиях по историческому синтаксису представлены разные виды значений дательного падежа. При таком описании учитывается ряд факторов: приглагольное и приименное употребление датива в предложных и беспредложных конструкциях, морфологическое выражение и лексическое значение главного слова и зависимой словоформы в дательном падеже. Учет таких лексико-грамматических нюансов позволяет не только обозначить базовую семантику дательного падежа, но и выделить частные значения и особенности функционирования. Подробный анализ значений дательного падежа находим в работе А.Б. Правдина [11], а также в коллективной монографии [13, с. 178–205].

Обращение к новым, ранее не привлекавшимся источникам позволит подтвердить и дополнить уже известные теоретические положения. Материалом для работы послужили древнерусские гимнографические тексты, созданные в XI–XII вв. в честь первых русских святых: княгини Ольги, князя Владимира, Бориса и Глеба, Феодосия Печерского. Ран

ние поэтико-литургические произведения редко привлекались для изучения синтаксиса отдельных падежных форм. Тексты содержатся в рукописных источниках XI–XV вв. Графическое оформление цитируемого материала упрощено, выносные буквы располагаются в скобках внутри слова, подтитловые сокращения не раскрываются.

Дательный падеж с предлогом. Предложные конструкции с дательным падежом представляют малочисленную группу, при этом используется только предлог к(ъ) . В качестве зависимого дательного падежа выступают существительные и местоимения, управляющим словом является глагол или причастие. Доминируют сочетания с глаголами, обозначающими передвижение, перемещение. Дательный падеж в таких случаях выступает в значении объектном и обозначает лицо, предмет, к которому направлено действие: придѣте сътьцѣмъсѧ вьси къ чьстьнѣ(и) памѧти ѡтьца нашего Ѳеѡдосия [15. Л. 97]; в`сю странѹ люди къ бгѹ привела еси; и нынѣ молисѧ за ро(д) и люди, их`же къ б͡гѹ привела еси [8, с. 88, 89]; и приде къ х͡у ц͡рю; къ х͡у же б͡у насъ воӡдвиглъ ѥси [7. Л. 67об., 71]; придемъ к нима вѣрою [6. Л. 11–11об.], на тѧ бо надѣе(м)сѧ, и к`те-бѣ прибѣгае(м) [8, с. 92]; тѣмь и притѣкаюше къ рацѣ мощии ваю ицѣлѥния дары приѥм-лемъ [1. Л. 52об.]; яже творите с приходящимъ к вама вѣрою; Ѧвисѧ дн(с)ь въ странѣ рѹстѣ и блг(д)ть исцѣление всѣмъ к вама бж(͡с)тве-наа пр!ходАщи [6. Л. 9, 16], вьс4мъ же къ не-моу притѣкающемъ [15. Л. 97об.].

Одна из архаичных особенностей предложного управления отражена в сочетаниях дательного с разными формами глагола моли-ти , относящегося к группе глаголов «душевного движения» [13, с. 182–183]: молить бо сѧ выиноу къ хо͡у ; помолисѧӡа свое ищадïе къ б͡гѹ ; и молюсѧ къ х͡оу подати ми прощенïе; к`немѹже за ны дръзновенïе имѹщи моли-сѧ [8, с. 88, 91, 92, 91]; нъ къ вама молѧсѧ въпию [15. Л. 105об.]. Для дательного падежа в таких конструкциях также характерно значение объекта.

Остальные случаи предложного дательного объекта при глаголах и причастиях разной семантики: въӡгласите с͡нве рустии къ вашемѹ о͡цю володимиру ; Иже волею и ну-жею к себе всихъ приӡываѥши; и къ опаши коньстии привѧзавъ [7. Л. 68об. – 69, 68, 68об.]; вьсе съмышлениѥ къ богѹ мѹдрая имѹща; и къ ӡависти оубииство приплете [15. Л. 101об., 103]; обнови с͡псе къ словословлению вѣр-но [7. Л. 68].

В анализируемом материале преобладают беспредложные конструкции и, учитывая разнообразие лексико-морфологического выражения датива и управляемого слова, целесообразно далее рассмотреть группы сочетаний по отдельности.

Беспредложные конструкции с приглагольным местоимением. Приглагольное употребление характерно для местоимений, среди которых преобладают формы первого и второго лица единственного и множественного числа. В рассматриваемых текстах отразились грамматические особенности, присущие классу указательных слов в ранний период истории русского языка, а именно употребление кратких (энклитических) форм дательного падежа единственного числа ти , ми . Единичными примерами представлены возвратное, определительное, указательное и относительное местоимения (себе, в(ь)семъ, семѹ, емуже).

Среди управляющих глаголов выделяется многочисленная группа со значением речи: въпïем` ти [8, с. 91]; гласъмь блоудьнааго вопию ти ; Въ поучинѣ грѣховьнѣи потаплѧѥмъ въпию ти [15. Л. 103об., 104]; тѣм же во-пиемь ти ; и радуисѧ вопиѥмъ ти ; Достои-но ти вӡываѥмь и вопиѥмъ ти вси [7. Л. 70, 69об.]; испроси <…> и на(м) ѿпѹстъ грѣховъ поющи(м) тѧ; проси на(м) оставления грѣ-ховъ [8, с. 91, 90]. Объектный дательный падеж указывает на адресата («адресат сообщения» [11, с. 36]), чаще всего это воспеваемые святые, к которым обращаются верующие.

Так называемый дательный пользы и вреда употребляется при глаголах, действие которых может быть полезным или вредным [13, с. 180]. Наиболее явно значение такого глагола отражено в следующем случае: враӡи бо хулѧть и претѧть намъ [7. Л. 68об.]. Семантика пользы у глаголов из следующих примеров проявляется в контексте: Яко сл͡нце во(з)сïа на(м) преславная памѧ(т) ѡлги б͡гом(д)рыа [8, с. 88]; Ѧвисѧ дн(с)ь въ стра-нѣ рѹстѣи блг(д)ть исцѣление всѣмъ к вама бж(͡с)твенаа прïходѧщи [6. Л. 16].

Дательный объекта со значением «адресата предоставления» [10, с. 26–31] выступает при глаголах и причастиях со значение передачи: вьсѣмъ намъ дарѹита велию милость [15. Л. 99об.]; иже даруя семенѣ сѣющему ты и мнѣ даруи [7. Л. 68]; и молюсѧ къ х͡оу подати ми прощенïе [8, с. 92]; и цр(͡с)тво нб(͡с)ноѥ тобѣ ͡хъ подалъ ѥсть [7. Л. 70об.]; Вьсѣмъ пода-юща намъ миръ и велию милость [15. Л. 72об.]; В`си похвальныи гласъ и мол`боу ти ѡл`го в`сылае(м) [8, с. 89]. К этой же группе можно отнести следующий пример: себе прияла еста ѹ х͡(с)а желаема вѣнца [6. Л. 7об.].

Беспредложный дательный объекта зафиксирован при причастии и глаголе молити , отмеченных нами ранее в предложном употреблении: въ пристанище твое настави мѧ молю ти сѧ [15. Л. 104]; молисѧ ѥму ӡа недосто-иныя си рабы; молебнице молѧщим ти сѧ. [7. Л. 71, 67об.].

В остальных случаях объектное значение дательного падежа может быть точнее определено как значение направления. В таких конструкциях глагол обозначает состояние, действие по отношению к лицу, на которое указывает местоимение в дательном падеже: и тлѣ-н!ас'кверноу ^връгши, хавъзлюбила еси. емо-уже пре(д)стоиши; тобою бо б͡га поӡнахо(м). емоуже нынѣ пре(д)стоиши [8, с. 89]; Ли-ци к͡нӡь пре(д)стоять ти преб͡лгородныхъ [7. Л. 71об.]. Дательный направления при причастии: Гласъмь ти послѣдующе пренепо-рочьная [15. Л. 103]; Х(͡с)ви ѹвидивши ӡапо-вѣди бж(с)твеныа и томѹ послѣдѹюща; Вы же семѹ послѣдѹюща [6. Л. 13–13об., 14].

Беспредложные конструкции с приглагольным существительным. По семантике существительные не демонстрируют значительного разнообразия, что позволяет выделить лишь несколько основных групп: нарицательные одушевленные существительные со значением реальных, земных лиц ( кнѧӡю , воиномъ и т. п.), наименования христианских сакральных лиц, языческих образов (троици, идолом) , неодушевленные существительные. В количественном отношении превалируют первая и вторая группы. Субстантивированные формы (в нашем материале это причастия) обозначают лиц (поющим, кланѧющимсѧ, сѣющему, тържьствѹющиимъ).

Дательный существительного выступает при глаголе в объектном значении, оттенки которого будут зависеть от значения управляемого глагола или причастия.

Дательный «адресата предоставления» при глаголах передачи характерен, как правило, для одушевленных существительных (а также субстантивированного причастия со значением лица): молита дати к͡нӡю нашему на поганыя побѣды [7. Л. 67об.]; своемоу родȣ и люде(м) предасть [8, с. 89]; сего моли прч͡(с)тая вл(д)чце рабѹ ти побѣдѹ даровати на врагы противныя к͡нӡю нашемѹ [6. Л. 20]; да не преданъ оубо боудоу врагоу моѥмоу въ радость [15. Л. 106]; иже даруя семенѣ сѣющему ты и мнѣ даруи [7. Л. 68]; радости ѿпраӡ(д)нѹемъ пѣсньми. мол`бы ͡хѹ, в`сылающе [8, с. 90]; побѣды дающа вѣрны(м) кн͡ӡемъ нашимъ [6. Л. 7]. В ряде примеров в качестве дательного адресата выступают неодушевленные существительные, дающие обобщенное название представителей сферы верующих или номинирующие их посредством метонимического переноса: своемоу родȣ и люде(м) предасть [8, с. 89]; молита дати к͡нӡю нашему на поганыя побѣды а д͡шмъ нашимъ велию мл͡(с)т [7. Л. 67об.]; х(с͡)оупо молитасѧ даровати д͡шамъ нашимъ велью мл(с)ть [6. Л. 7–7об.]. Неодушевленные существительные при глаголе прѣдати в следующем примере образуют метафору, емко передающую духовный поступок святых Бориса и Глеба: тѣло же си прѣдаяшета ѡгневи и ранамъ [15. Л. 73].

Дательный объекта при глаголах со значением речи: вл(д)цѣ х(͡с)оу въспоимъ [6. Л. 9об.]; проси мира кнѧѕемъ ; миръ непод-вижи(м) кнѧѕе(м) испроси; проси ѡставленïа грѣхо(м) поющи(м) тѧ [8. Л. 89, 91, 89]; чьто не плачешисѧ въпиющи Христови [15. Л. 102об.]; и с͡нѹ ти въпïюща [8, с. 93]; иӡбавления просѧща <…> вѣрьно на ӡемли ваю памѧть тържьствѹющиимъ [15. Л. 106].

Дательный «пользы и вреда» обнаруживается в следующих примерах: i повелЪ бити во-иномъ идолы [7. Л. 68об.]; оучаше своего с͡на х͡воу законȣ ; и люде(м) въз`брани не жрети идоло(м) ; в`сѧ люди наѹчи в`чистотѣ в`нити х(͡с)ви [8, с. 89, 92].

Дательный направления: ра(д)исѧ ѥго ра(д) кланѧѥмсѧ творцю [7. Л. 70об.]; на не-бесе нынѣ троици вьседьржителю предъсто-ита [15. Л. 106]; и люди оучаше единомоу б͡гȣ кланѧтисѧ [8, с. 91]; повьргоша нечьстивии звѣрьмъ на расхыщениѥ [15. Л. 105]; х͡у явисѧ василиѥ [7. Л. 70об.].

В следующем инфинитивном предложении зависимость субстантивированных причастий от инфинитива позволяет определить значение этих форм как дательный субъекта: иӡбавитисѧ ѿ бѣ(д) и печали, вѣрою поющи(м) тѧ. и кланѧющи(м)сѧ рацѣ не тлѣн`наго ти тѣла [8, с. 89].

Беспредложные конструкции с приименным дательным . В этой обширной группе зависимый дательный падеж выступает при существительном и прилагательном. Примеров, в которых прилагательное управляет дательным падежом, всего два: и вьсь в истиноу ѥсмь повиньнъ осоужению достоинъ [15. Л. 105об.]; въсхвалимъ велика- го володимира а͡плмъ равна [7. Л. 67об.]. Существительное в дательном падеже при прилагательных обозначает объект – «лицо или предмет, в сторону которого направлено свойство, качество другого предмета, обозначенного прилагательным» [13, с. 204]. Во всех остальных конструкциях главным словом является существительное, при котором дательный падеж имеет определительное или объектное значение, оттенки которых будут уточняться при анализе семантики главного и зависимого слов.

Присубстантивное местоимение в дательном падеже имеет притяжательное значение: и кланѧющи(м)сѧ рацѣ не тлѣн`наго ти тѣла; акы цркыи вѣнець , бг͡ омѹдрѣи ти главѣ [8, с. 89, 92]; сего моли прч͡(с)тая вл(д)чце рабѹ ти побѣдѹ даровати [6. Л. 20]; и сн͡ѹ ти въпïю-ща [8, с. 93]; недовольни бывъше оканьнии твои оубиица о оубиѥнии ти ; ѡтъ иѥрѣя бо богодатьныи намъ даръ [15. Л. 105, 97]; се м͡ти бжïа преч(͡с)тая, и ӡастѹпница на(м) [8. Л. 93]; и побѣдника намъ х(с͡)ъ явилъ тѧ есть [7. Л. 69об.]. В трех последних примерах выделяется оттенок предназначения.

Конструкции с зависимым местоимением численно значительно уступают присуб-стантивному употреблению существительных. Основное значение, которое реализуется в таких конструкциях, – определительное. Дательный падеж принадлежности (в некоторых случаях с оттенком предназначения) следует усматривать в таких примерах: чадо свѣтѹ явисѧ [8, с. 91]; ра(д)исѧ ко-рени вѣрѣ [7. Л. 67об.]; акы цр͡кыи вѣнець, б͡гомѹдрѣи ти главѣ ; Прïателище явисѧ неприкосновен`номѹ д͡вце б͡гѹ ; се раи с͡тыи новомѹ адамѹ [8, с. 92, 89, 93]; ра(д)исѧ вѣрѣ забрало; ра(д)исѧ <…> притѣкающимъ пристанище тихое [7. Л. 67об.]. Значение определяемых слов в следующих примерах позволяет отметить у датива значение отношения, «оттенок, указывающий на степень родства, отношения дружбы и вражды, господства и подчинения и т. д.» [13, с. 199]: кн͡ӡемь рустимъ верьховьнѧго д͡нь рустии сбори сшедъшесѧ въсхвалимъ; ра(д)исѧ яко бываѥши вѣрь-нымъ ц͡рь [7. Л. 67об., 70об.].

В следующей группе примеров дательный падеж управляется существительным, называющим лицо, и существительным со значением действия. В таких случаях на определительное значение датива наслаивается объектное: и премногыя молвы ѿгонита яко схраннïка вѣрѣ; прехвальная му͡нка х(с)ва и ӡастоупник(а) градоу нашемоу [6. Л. 11об., 18об.]; ра(д)исѧ беӡаконьныя льсти потреби- телю [7. Л. 70]; вѣрьныимъ людьмъ теплая ӡастѹпьника [15. Л. 72об.]; врача бо стр(͡с)темъ ро(д)ла еси творца всѣхъ [6. Л. 14об.]; На-чалника бл͡гочтью и проповѣдника вѣрѣ и кн͡ӡемь рустимъ верьховьнѧго д͡нь ру-стии сбори сшедъшесѧ въсхвалимъ; радуисѧ вѣрьнымъ правителю; ра(д)исѧ молебнице молѧщим ти сѧ. и величающимъ тѧ вѣрно [7. Л. 67об.]; съзывающи насъ на похвалениѥ сла-вѣ Хрɪста бога нашего [1. Л. 52]; кръви про-литиѥ сътвориша [15. Л. 100об.]; тѣмь и кръвь ваю бысть ицѣлениѥ миру [1. Л. 52об.]; иӡ-бавления просѧща прегрѣшениѥмъ зълы-им [15. Л. 106]; проси ѡставленïа грѣхо(м) поющи(м) тѧ [8, с. 89]; Ѥдина ты породи несъкаӡаньно дѣво мати тьлѣнию въистинѹ потрѣбителѧ и мирѹ съпасениѥ [15. Л. 102]; ͡ха приӡывающи на помощь новомѹ и͡ïлю [8, с. 90]. В одном примере при отглагольном существительном определительный дательный представлен с оттенком субъектного значения: ра(д)исѧ бл(с)веная б(д)це. оупованïе дш͡амъ наши(м) [Там же, с. 91]. Можно предположить проявление субъектного значения и в таком случае: Ӡаконоположнице с͡тая. оученица вѣрѣ х(͡с)вѣ [Там же, с. 93].

В анализируемых текстах содержатся целые комплексы конструкций с дательным, в которых этот падеж представлен с разными оттенками значений. Так, во фрагменте из службы Феодосию Печерскому находим в третьем примере определительное с оттенком отношений, в шестом и седьмом – определительное с оттенком предназначения, в остальных – объектно-определительное значение: тѣмь бывъ христолюбивыимъ кънѧӡемъ яко оучитель правыѧ вѣры вельможамъ твьрдоѥ ӡащищениѥ сирымъ яко ѡтьць ми-лосьрдъ вьдовицамъ же яко теплоѥ ӡа-стоуплениге скърбдщиимъ оутЪшепик ни-щимъ съкръвище мьнишьскоум ȣ же ликоу лѣствица [15. Л. 97]. В службе княгине Ольге характеристика святой передана дательным притяжательным с оттенком отношения: яӡыкѹ , плесков`ской странѣ , бгоиз`бран`но-мѹ ѿ варѧгъ кнѧжьскомѹ племѧни . прам͡три наречесѧ ѡл`га [8, с. 91].

Конструкции с дательным падежом в художественном пространстве гимнографического текста. Выводы . Своеобразие и особенности функционирования датива в исходных текстах могут быть выявлены с учетом коммуникативной, содержательной и образной специфики гимнографического жанра. Среди существительных (в том числе и субстантивированных), выступающих в функции зависимого дательно- го падежа, можно выделить основные тематические группы лексем: 1) обозначающие верующих (поющи(м), молѧщим, вѣрьнымъ, ве-личающимъ, кланѧющи(м)сѧ); 2) называющие предметы и лиц, соотнесенных с земной жизнью (воиномъ, люде(м), родȣ, к͡нӡю, градоу); 3) номинирующие представителей высшей сакральной сферы (творцю, вьседьржителю, къ хо͡у, къ б͡гѹ); 4) обозначающие отвлеченные понятия, лица, конкретные предметы, связанные с христианским культом и отражающие основы христианского мировоззрения (х͡воу законȣ, рабѹ, рацѣ, а͡плмъ, вѣрѣ, грѣхо(м), бл͡гочтью, адамѹ, къ памѧти). Многократное повторение отдельных лексем в совокупности с повторяющимися управляемыми словами (дати и однокоренными производными, да-ровати, молити, вопити) актуализирует ключевую коммуникативную составляющую гимнографического текста: непрерывное обращение к сакральным лицам, канонизированным святым, часто сопровождающееся просьбой о получении духовных и земных даров. Непрерывная экспликация сфер, участвующих в таком общении (названном О.А. Прохватиловой гиперкоммуникацией [12, с. 85]) также происходит благодаря личным местоимениям в дательном падеже (ми, намъ, ти, къ вама и т. д.).

Выразительные возможности лексики проявляются в составе конструкций, в которых датив выступает в присубстантивном употреблении. Среди сочетаний, соответствующих модели «существительное + существительное в дательном падеже», есть образные номинации воспеваемых: схраннïка вѣрѣ, вѣрѣ забрало, корени вѣрѣ, льсти потребителю, врача стр(͡с)темъ, началника бл͡гочтью, чадо свѣтѹ, тьлѣнию потрѣбителѧ. Традиционные для книжно-письменного дискурса метафоры созданы посредством сочетания конкретного существительного (в основном одушевленного) с абстрактным. Использование образных номинирующих единиц отвечает еще одной важной установке гимнографического текста – воспеванию, прославлению почитаемых представителей сакральной сферы.

В целом описанные примеры в полной мере отражают довольно разнообразную систему значений дательного падежа, характерных для раннего этапа развития синтаксиса русского языка. Наряду со значениями датива, сохранившимися в языке, исследуемые тексты содержат и архаичные случаи: предложное управление при глаголе молити, при-субстантивное употребление в объектном значении (ѡставленïа грѣхом, пролитиѥ кръви, потрѣбителѧ тьлѣнию), употребление в при- тяжательном значении существительных и личных местоимений.

Доминирующее число приглагольного употребления (почти в полтора раза больше, чем приименного) подтверждает тезис о том, что «дательный падеж, подобно винительному, является в первую очередь приглагольным падежом» [16, с. 135], поэтому в рассмотренных текстах реализуется основное значение дательного – объектное, представленное спектром оттенков. Для приименного употребления дательного падежа также характерно проявление объектного значения, которое наслаивается на определительное. Как правило, сочетания собъектно-определительных и определительных отношений заключают в себе художественно-изобразительный потенциал гимнографического текста.