Зоономинации в куртуазном романе

Способы номинации животных в художественном тексте, их семиотика и символика продолжает оставаться в центре внимания современных ученых лингвистов. О непрекращающемся интересе к рассмотрению номинаций и репрезентаций животных в литературных текстах разных эпох свидетельствуют вышедшие в 2015–2016 гг. сборники научных статей «Риторика бестиарности» и «Бестиарный код культуры» – 3-й и 4-й сборники современной ежегодной конференции «Бестиарий», занимающейся проблемами, связанными с осмыслением бестиария как семиотической системы, а также работа Е.Н. Панова «Знаки, символы, языки: коммуникация в царстве животных и в мире людей», в главах которой обсуждаются факты и гипотезы относительно возможных путей становления языка в эволюции человека и животных.

Целью данной статьи является анализ способов номинаций зоонимов в жанре куртуазного романа в диахроническом тексте на раннем этапе развития французского письменно-литературного языка (ХI–ХIII века).

Под зоонимами вслед за А.В. Суперанской будем понимать группу имен существительных, выступающих в качестве зоопоэтических номинаций в тексте, репрезентирующих языковые средства, семантической стороной которых являются образы животных [6, c.178].

Признается жанрово-центрический подход при изучении материала. О необходимости такого подхода к изучению диахронической литературы говорили такие ученые, как А.Н. Веселовский, А.Д. Михайлов, Г.Н. Поспелов, В.П. Григорьев, С.С. Аверинцев, Л.А. Становая, Т.Г. Игнатьева и другие.

Общеизвестно, что родиной куртуазной поэзии был юг Франции, но роман рождается на севере примерно в 1066 году во времена норманнского завоевания Англии. Авторы первых романов были учеными клириками, составлявшими хроники. Хронистом был человек, первым употребив- ший слово «роман» в качестве литературного жанра – нормандец Вас, в 1155г. Данное слово очень быстро стало обозначать новую литературную форму жанра.

Ученые отмечают, что роман есть не что иное, как французская версия латинских рассказов, а слово «роман» во французской средневековой литературе включало псевдоисторические или легендарные повествования на народном языке. Роман отличается от мифа, песни и других жанров. Средневековый роман – центральное явление средневековой светской литературы, сфера постановки и разрешения важнейших проблем человеческой личности и ее отношений с миром. Персонажи, события и ситуации средневекового романа имеют, прежде всего, символический, знаковый характер, являются носителями определенных функций в системе целого. Средневековый роман ориентирован не на внешние образцы, непосредственно почерпнутые из окружающей жизни, а на традиционные, в конечном счете, архетипические, образы и отношения. Сам термин «роман» широко понимали, включая переложения разнообразных героических и любовных историй на «романском», т. е. старофранцузском, языке, но не на темы французской национальной истории [2, c. 3–23; 8, c. 11].

Куртуазный (рыцарский) стихотворный роман на французском языке в пределах владения французской и английской короны сложился в первой половине и достиг высшего развития во второй половине ХII века, придя на смену героическому эпосу. Романское слово courtois (куртуазный) переводится как учтивый, вежливый и восходит к старофранцузскому слову cour (королевский двор). Куртуазия – сложный ритуал отношений и нравственных качеств, предполагаемых придворным этикетом. Поэтических текстов, созданных в эту эпоху, много, и сегодня уже неизвестно, кто были авторы большего числа из них, но среди поэтов появлялись и запоминающиеся фигуры с яркой индивидуальностью. Сюжет каждого романа ста- новится локален и эпизодичен, развернут вокруг одного героя, или даже вокруг одного события его жизни. Именно такую композицию создает и разрабатывает величайший из авторов этого жанра – Кретьен де Труа [2, c. 28–29].

Для данной статьи нами было исследовано 400 страниц текста романа «Эрек и Энида» Кретьена де Труа, что составило около 48 тысяч словесных знаков. Рассмотрению подлежат номинации, представленные знаменательными словами (именами собственными и именами нарицательными), репрезентирующие животных.

Обратимся к анализу языкового материала. В ходе анализа мы используем два основных подхода: 1) номинации описываются с точки зрения структурно-грамматического подхода; 2) номинации описываются с точки зрения лексико-семантического наполнения. Рассматривается и символическое значение номинаций. Общий корпус примеров составил 174 словоупотребления названий животных. Отбор примеров проходил методом сплошной выборки, для оптимизации работы с материалом использовались электронные таблицы.

В ходе исследования мы используем методику структурно-грамматического анализа Т.Г. Игнатьевой, в соответствии с которой весь корпус примеров романа был разделен на однословные, двухсловные и многословные номинации. Критериями при анализе языкового материала определены: состав номинации (количество знаменательных слов и их морфологическая форма), местоположение элементов относительно друг друга, характер смысловых и синтаксических отношений между элементами, лексико-семантическое наполнение номинаций [1, с. 14]. Все примеры, номинирующие животных, были разделены на однословные (128 примеров), двухсловные (35 примеров) и многословные (11 примеров). Объектом анализа в данной статье являются однословные номинации как наиболее частотные.

Анализ корпуса однословных номинаций в романе «Эрек и Энида» показал, что, в основном, животные названы однословными номинациями – именами нарицательными. Нам не встретились номинации – имена собственные. Наиболее часто в предложениях данные номинации выполняют функцию дополнений – 87 % и только 13 % – подлежащих (14 примеров). Среди подлежащих большинство употреблены с артиклями.

В старофранцузский период препозитивная грамматическая детерминация уже существовала. Существительное могло быть определено с помощью служебного слова (препозитивная детерминация), а также с помощью окончания (постпозитивная детерминация). Существовали формы неопределенного (uns, un, une, des, восходящие к слову unus со значением «один») и определенного артикля (li, lo, le, la, восходящие к указательному местоимению ille), усеченные и слитные формы определенного артикля l’ , du, de la, des. Функции артикля связаны с грамматическими категориями и лексической семантикой. Романское новообразование – артикль – становится в это время определителем имени, но еще не все существительные употребляются с артиклем. Ученые выделяют ряд различных видов употреблений артикля (указательное, анафорическое, посессивное, детерминативное). Старые элементы детерминации (окончания) тоже сохраняются, поскольку старофранцузский период является промежуточным для становления языка между латинским и французским, и самым важным для перехода к аналитическим основам [5].

Грамматическое оформление зоонимов в романе включает в себя определенные, неопределенные, слитные артикли, притяжательные и указательные детерминативы. Таковые выступают в качестве аналитических средств выражения грамматических значений имени. Ведущим средством является определенный артикль в форме li для подлежащего и в формах le для дополнения.

Как известно, в ходе эволюции языка выживает немаркированная форма существительного, т.е. форма косвенного падежа существительного и артикля как наиболее частотная [5; 7, c. 57; 9, c. 223].

В нашем исследовании речь идет о форме le , которая представлена в современном французском языке в качестве артикля мужского рода единственного числа для существительного. Из других детерминативов доминирует притяжательное прилагательное в 3 лице единственного числа son . Номинации с формами определенного артикля le – 17 номинаций. Встретился один пример номинации с формой артикля el , формой слитного артикля del – 12 примеров номинаций, притяжательным прилагательным son – 13 номинаций. Менее частотны номинации, употребленные с формами артикля les – 6 номинаций, l’ – 9 номинаций, а также встретились единичные случаи употребления неопределенного артикля un\une – 3 номинации, as (специфическая старофранцузская форма) – 1 номинация, указательного местоимения cist/ cest – 2 номинации.

Синтетические средства оформления зоони-мов также представлены на нашем материале. Они представлены через оппозицию флексий s/ ø (отсутствие флексии), которая выражает категорию падежа, существовавшего в старофранцузском языке. Встретились правильные формы зоонимов типа « li murs » и неправильные типа « li mur ». На нашем материале маркированных форм подлежащих флексией –s больше (85 % примеров подлежащих), маркированных форм дополнений меньше (2 % примеров дополнений).

При грамматическом оформлении класса зоо-нимов отражено общее состояние старофранцузского языка в изучаемый период. Так называемое «динамическое равновесие» аналитических и синтетических способов выражения грамматических значений с преобладанием аналитических форм совпадает с общей языковой тенденцией развития системы существительного для периода [5]. Тем не менее, наш материал позволяет утверждать, что в лексико-семантической группе зоонимов в изучаемый период категория падежа имела, наряду с аналитическими средствами, регулярное флективное выражение. Можно сказать, что это пример «идеального динамического равновесия» и оно отражает специфику периода у номинаций, выступающих в функции подлежащего.

Лексико-семантический анализ однословных номинаций в романе показал, что все однословные номинации условно можно разделить на 3 лексико-семантические подгруппы: номинации вьючных животных, птиц и других животных. Номинации первых двух групп наиболее частотные – 67 номинаций вьючных животных и 27 номинаций птиц. Третья подгруппа номинаций включает номинации оленя ( serf – 14 номинаций) и другие специфические примеры номинаций, включающие названия животных, используемых для обозначения меха, частей тела животных, пословицы и другие примеры – 22 номинации.

Отсутствие артикля отмечается в группе зоо-нимов в романе как нечастое явление. Общеизвестно утверждение об отсутствии артикля перед абстрактными существительными, например, ten-drur (нежность, сочувствие), poür (страх), traïsun (предательство) . Наше исследование позволяет заключить, что в группе конкретных однословных существительных без артикля употреблялись зоо-нимы с лексико-семантическим значением «вьючных животных», например cheval (лошадь), destrier (большой боевой конь) и птиц, например faucon (сокол), terçuel (самец сокола).

В первой лексической подгруппе нам встретились такие номинации как cheval (лошадь), palefroi (конь), destrier (боевой конь), mure (мул) . Наиболее распространенной оказалась номинация cheval:

Erec ne voloit pas antandre / A cheval n'a chevaliers prandre ,..

(Эрек не хотел ждать / ни брать (с собой) рыцарей на лошадях..; Erec et Enide: 2215)1.

Лошадь всегда была представлена огромным количеством разных мастей и пород, физической конституцией, размером и функциональным назначением. Интересно отметить, что в данном романе номинации, представляющие лошадей (cheval, palefroi, destrier), не имеют символической значимости, а употреблены в качестве прямых прагматических номинаций, тогда как другие зоо-нимы в этот период часто обладают подобным значением. Конь был главным достоянием рыцаря в средние века. Хорошо обученный боевой конь сам по себе представлял грозную силу. Рыцарские кони подвергались, огромным физическим нагруз- кам. Чтобы защитить коня во время боя, была создана броня и для животного. Среди других специфических номинаций мы встречаем описания частей тела животных и названия их экипировки, например:

Erec monte antre les arçons, / Puis se prant Enide a l'estrier /

Et suat sor le col del destrer , / Si con li comanda et dist /

Erec qui sus monter la fist.

( Эрек садится между стременами / затем берет в седло Эниду, / и она прыгает на холку лошади / как ей скомандовал и сказал Эрек, / который ей помог подняться на лошадь ; Erec et Enide: 4905).

Очевидно, что самое необходимое для средневекового человека животное воспринималось как домашняя утварь, которая всегда под рукой и не несет никакой символики. Подобное мнение высказал в своей работе М. Пастуро. Животные могут быть представлены в совершенно противоположных тенденциях осмысления и восприятия, что характерно для описания животных в Средние века. Несмотря на то, что лошадь – животное, часто обращающее на себя внимание, оно не имеет символической значимости, только практическую, возможно происходя из чрезмерной привязанности и зависимости от данного животного в жизни [4, c. 26].

Среди других зоонимов встретилось метафорическое употребление номинации la cievre (коза) в пословице:

Tant grate la cievre que mal gist.

(Коза скребет там, где ей плохо лежится ; Erec et Enide: 2585).

Эта пословица впервые встретилась в «Романе о Ренаре» в ХIII веке и берет свое начало из старой сказки. В сказке говорится, что коза, чтобы повеселиться, разгребает землю и находит нож, которым потом будет зарезана. Смысл пословицы – не находить себя в некомфортных ситуациях [10, c. 30].

Символической значимостью в изучаемом романе обладают только птицы. Интересными с этой точки зрения представляются номинации , обозначающие птиц, которые являлись известными символами охоты у многих средневековых европейских народов. Речь идет о номинациях разных подвидов этих птиц. Часто подвиды таких птиц номинируются и вместе, и раздельно и, поэтому, в тексте представлено несколько номинаций (faucon, terçuel, espervier, esmerillon). В тексте употреблены 4 разных слова – 4 номинации со значениями птиц: terçuel – tierselet = самец ястреба, faucon = сокол, esmerillon = кобчик = птица, вид сокола, espervier = ястреб:

Qui faucon ou terçuel n'eüst, / Esmerillon ou espervier, /

Ou riche ostor sor ou muiier.

(…все без исключения несли ястреба, / или кобчика или сокола /; Erec et Enide, 1980).

Символизм данной птицы – солнечная птица, царь всех других птиц, птица, представляющая богов и духов, а также воина, крепкого и отважного. Традиция связывать данную птицу с аристократией продолжается от старых обрядов дарить императорам или членам королевских семей ястребов, в качестве трофея для охоты широко распространилась по всему миру. Символика могла быть как положительной, так и отрицательной – домашний сокол или ястреб мог символизировать христианина, наоборот, дикий и неприрученный – мог стать воплощением злых мыслей и деяний [3, c. 370].

Подводя итог вышеизложенному, мы приходим к общему выводу о том, что на материале куртуазного романа «Эрек и Энида» в номинациях зоони-мов с одной стороны, отражены общие аналитические тенденции, характерные для имени существительного данного периода: мы имеем в виду препозитивное употребление детерминантов имени в виде артиклей, притяжательных и указательных прилагательных. С другой стороны, наблюдаются регулярные употребления синтетических средств в виде флексии –s для выражения грамматического значения прямого падежа у зоонимов в функции подлежащего. Еще одно наблюдение состоит в том, что артикль отсутствует в примерах номинаций с лексико-семантическим значением вьючных животных и птиц. Анализ показал также, что в жанре куртуазного романа символическим значением обладают только номинации птиц.