Церковнославянская версия "Церковных анналов" Цезаря Барония и переводы Чудовского круга XVII в.: сопоставительный анализ лексики

DOI:

В данной статье пойдет речь о церковнославянском переводе «Церковных анналов» Цезаря Барония, сохранившемся в рукописи, датированной 1689 г. (РГБ, ф. 256, № 15, далее – Рум15 ). Наша цель – представить ряд лингвистических доказательств принадлежности данного текста к переводам с польского языка, выполненным книжниками московского Чудова монастыря – Епифанием Славинец-ким, Евфимием Чудовским и другими.

Поскольку рукопись содержит владельческую запись окольничего А.А. Матвеева, еще в XIX столетии с легкой руки И.П. Сахарова сложилось ничем не подтвержденное мнение, что владелец был также автором перевода, причем с латинского языка [Записки..., 1841, с. IV]. Эта точка зрения некритически воспроизводится и в современных исследованиях [Соловьев, 2022, с. 490]. Однако знакомство с языком рукописи заставляет атрибутировать перевод книжникам Чудова монастыря, чьи филологические установки детально анализировались в работах Т.А. Исаченко и Т.В. Пентковской. Предварительные наблюдения небольшого объема были представлены в [Новак, 2023; 2024]. Ниже предлагается развернутый анализ лексического уровня перевода в сравнении с другими переводами Чудовского круга; в частности, будет рассматриваться «Слово о милости» – перевод проповеди Петра Скарги «Kazanie o miłosierdziu».

Прежде чем обратиться к конкретным языковым фактам, скажем несколько слов об источниках. Как известно, обширная хроника авторства выдающегося деятеля католической Церкви, кардинала Цезаря Барония «Annales ecclesiastici», посвященная истории христианства, создавалась на протяжении почти 20 лет (1588–1607) и охватила 12 столетий; только кончина автора воспрепятствовала ее продолжению. По мере публикации томов хроники, написанной на латыни, ее суммировал и переводил на польский язык Петр Скарга. «Анналы» получили распространение у православных славян [Сляский, 1991], и во второй половине XVII в. появился ряд восточнославянских переводов [Николаев, 2008, с. 158–160].

Рукопись Рум15 представляет, по мнению С.И. Николаева, третий перевод из идентифицированных им четырех [Николаев, 2008, с. 159] и содержит лишь часть хроники, а именно – исторические сведения за пять столетий по Рождестве Христове. Вместе с тем перевод весьма подробен и дает достаточно материала для лингвистического анализа (рукопись in folio содержит 827 листов). Польское переложение приводится по второму краковскому изданию (Roczne dzieie..., 1607); рукопись Рум15 – по фотокопии из интернет-коллекции РГБ (Л ѣ тод ѣ ѧ нi ѧ ..., 1689). К анализу привлекается также еще один церковнославянский перевод «Анналов», отредактированный и опубликованный в 1719 году, цитируется по репринтному изданию (Д ѣ ѧ нi ѧ 1913–1915).

«Слово о милости» довольно долго считалось оригинальным произведением и атрибутировалось то Епифанию Славинецкому, то Евфимию Чудовскому; Т.В. Пентковская, однако, убедительно доказала переводной характер «Слова», сопоставив его с польским текстом проповеди Петра Скарги «Kazanie o miłosierdziu» [Пентковская, 2016], а также определила основные специфические черты перевода [Пентковская, 2018]. В последующем анализе мы будем учитывать выявленные ею особенности в качестве критериев. Польский оригинал «Слова» приводится по первому краковскому изданию (Bractwo, 1588), церковнославянский перевод – по изданию (Брайлов-ский, 1894), сверенному по рукописи XVII в. ГИМ Син. 716 Т.В. Пентковской, любезно предоставившей нам результаты сверки текста. При цитатах даются ссылки на страницу и/ или столбец источника. Цитаты из польских изданий XVI–XVII вв. приводятся с незначительным графическим упрощением.

Результаты и обсуждение

На лексическом уровне для целого ряда переводов книжников Чудова монастыря с польского языка и латыни характерны те же стилистические черты, что и для переводов с греческого языка: обилие composita, восходящих к калькам с греческого языка, и иных сложных словообразовательных структур; в области взаимодействия исконной и иноязычной лексики отмечается наличие грецизмов, не поддерживаемых оригиналом, и устранение латинизмов, присутствующих в польском тексте. Именно таким образом эти переводы встраиваются в общую традицию переводной церковнославянской книжности [Пентковская, 2018]. В основной части статьи мы продемонстрируем присутствие этих черт и в версии «Церковных анналов» Барония, представленной в рукописи Рум15 .

Словосложения в Рум15

Для анализа словосложений в Рум15 была сделана случайная выборка, включившая 100 вхождений. Cреди польских соответствий лишь 16 представляют ту же двухосновную модель, которая характерна для церковнославянского: świętokradźki , kacermistrz , cudotworca , wielomowstwo , błogosławiony , pierworodny , złoczyńca , czarnoksięstwo , cudzołostwo , cudzołożnik , starowieczność , dobrowolnie , dobrodzieystwo , bałwochwalstwo , iedynowładzca , zakonodawca .

В основном Рум15 представляет образования, весьма далекие от структуры, а порой и от семантики польских коррелятов, например: (temu) się zabiegało ‘(ему) было важно, было предметом его усилий’ (s. 36) – сему блгожелате(л)ствовашеся (л. 82 об.) bluźnił ‘хулил’ (s. 76) – блядословствоваше (л. 146 об.), szaleństwo ‘безумие, сумасшествие’ (s. 108) – бѣснодѣйствѡ (л. 191 об.). Отход от конкретной семантики польского оригинала происходит в сторону предельной абстракции – вплоть до неясности. Подобную ситуацию можно наблюдать и в «Слове о милости» – переводе «Kazania o miłosierdziu» Петра Скарги. Ср. в пределах всего одной страницы рукописи: gospodarstwem ‘хозяй-ствомъ’ – рукохудожествомъ, dochody ‘доходы’ – народомытство, poszczęści ‘посчастливится’ – поблг҃опутствится (л. 29 об., или нs҃ по кириллической фолиации) [Брайловский, 1894, с. 21–22; Bractwo, 1588, s. 6].

Одна и та же польская лексема может передаваться в Рум15 различными лексическими единицами, например: uczony ‘ученый’ – блго ҃ разумный (л. 175), блго ҃ искусный (л. 187 об.), доброразумный (л. 213 об.); nabożny ‘набожный, благочестивый’ – блг ҃ очестивый 124 об., бго ҃ подражателенъ (л. 249 об.), блг ҃ оговѣйный (л. 583 об.); wymowa ‘красноречие’ – велеречiе (л. 90 об.), блго ҃ разумiе (л. 166 об.), краснорѣчiе (л. 536 об.), блг ҃ ословесiе (л. 708); wymowny ‘красноречивый’ – доброглаголивый (л. 176 об.), блгѡ ҃ язычный (л. 213 об.); cnota ‘добродетель’ – добродѣтель (лл. 13 об., 287), блгѡ ҃ стыни (л. 296); bałwochwalstwo ‘идолопоклонство’ – идѡлослуженiе , идѡлопоклоненiе (л. 22 об. и др.); szczęśćie ‘счастье, удача’ – блг ҃ оповеденiе (л. 163), блг ҃ оулученiе (л. 163 об.). Даже в этом небольшом перечне обращают на себя внимание образования с начальным элементом благо- , столь характерные для переводных церковнославянских текстов и восходящие к калькам с греческого языка.

В редких случаях наблюдается вариативность, в которой участвуют compositum и заимствование: Poeta ‘поэт’ – поета (л. 29), стiхотворецъ (л. 29 об.); Astrolog ‘астроном, астролог’ – астрологъ (л. 22 об.), звѣздочитатель (л. 186).

Также в отдельных случаях одна и та же лексема в Рум15 соответствует разным польским: ( proszę ) przyzwolcie ‘(пожалуйста) позвольте’ (s. 94) – (молю вы) блг ҃ оволити (л. 170 об.), chciał ‘хотел’ (s. 95) – блг ҃ оволи (л. 172); ( lud ) pospolity ‘простолюдины’ (s. 3) – всенародство (людей) (л. 12), u pospolstwa ‘у простых людей’ (s. 58) – у всенародства (л. 119 об.).

Сопоставление с изданием 1719 г. показывает преобладание сложений в Рум15: хотя первое в целом не уклоняется от использования двухосновных образований, они составля- ют лишь 41 % в выборке; из них 10 совпадают с употреблением Рум15. Вместе с тем возможны нечастые ситуации, когда в Рум15 сложение отсутствует, при наличии такового в издании 1719 г., например: świeżo narodzonego ‘только что родившегося’ (s. 7) – абiе рождшася (Рум15, л. 21 об. – 22) – новорожденнаго (1719, с. 9); kacermistrz ‘глава еретиков’ (s. 150) – ере-тикъ (Рум15, л. 265) – ересiархъ (1719, с. 179).

Таким образом, широкое нерегламенти-рованное употребление composita и свобода выбора лексических решений вводит версию Рум15 внутрь традиции церковнославянской переводной книжности, для которой в высшей степени характерна вариативность средств выражения (подробнее об этом см., например: [Кайперт, 2017]).

Глаголы с формантом -ство- в Рум15

Глагольные формы со словообразовательным показателем -ство-, соотносящиеся с именными основами, представляют собой яркую черту Чудовских переводов, причем с разных языков. Т.А. Исаченко отмечала их присутствие в языке перевода с греческого Нового Завета, выполненного Епифанием Сла-винецким: утробствова , блго ҃ временствоваху , демонствуемый , мирствуйте , скудствуетъ и т. п. [Исаченко, 2009, с. 288–289]. Столь же частотны они и в переводе с польского – «Слове о милости», при этом налицо некоторые лексические совпадения с переводом Нового Завета: drogi podeymuią ‘отправляются в дорогу’ (s. 3v) – путствуютъ (л. 24, или ме҃); zchodzi (im na oney wodzie) ‘(у них) становится меньше (воды)’ (s. 10v) – скудствуютъ (водою оною; л. 40, или оз҃); zachorzał ‘заболел’ (s. 15v) – занемоществова (л. 50 об., или чи҃); (dźieći) się morzą ‘(дети) умирают от голода’ (s. 18v) – ( дѣтищи ) гладствую^т (л. 56 об., или рi҃); szalonemu ‘безумному’ (s. 19v) – демон-ствуемому (л. 59 об., или рsi҃ ); miałaby ‘должна была бы’ (s. 19v) – должнствуетъ (л. 60 об., или ри҃i), temu co pożyczył ‘тому, кто дал взаймы’ (s. 23v) – залогствующему (л. 68 об., или рл҃д) и др.

В Рум15 наблюдается картина, аналогичная описанной выше. В группе из 70 вхождений, также сформированной по принципу случайной выборки, большинство глаголов не окказиональны; при этом некоторые встречаются в древних памятниках, например, царствовати известен текстам старославянского корпуса (Slovník..., t. 4, s. 844–845), па-мятствовати – памятнику XII в. (Словарь..., 1988, с. 139), другие – в более поздних, в том числе современных нашему переводу, например, волшебствовати, годствовати, гонительствовати встречаются в текстах XVI–XVII вв., в том числе в произведениях Симеона Полоцкого (Словарь..., вып. 3, с. 15; вып. 4, с. 59, 74). Тем не менее употребление форм таких глаголов служит средством введения перевода в русло славянской книжной традиции и его «славянизации», благодаря которой он воспринимается, также как и «Слово о милости», как стилистически контрастный по отношению к польскому тексту, лишенному подобных средств выражения, например: za tym uporem ‘из-за этого упорства’ (s. 98) – (сице) упорствовав (л. 176); okrutnym był ‘был жестоким’ (s. 120) – свирѣпствѡва (л. 212); nie potrzeba ‘не нужно’ (s. 258) – не лѣпотствует (л. 445) и т. п.

В выборке также представлены 16 окказиональных глаголов, которых не удалось обнаружить в исторических словарях: блг ҃ ожелательствоватися , престолствовати , приравенствовати , смѣхотворствовати , соистинствоватися , удобствовати , узниче-ствовати , уистинствоватися , усмарствова-ти , учувствоватися и т. д. Они несут печать индивидуального словотворчества, обнаруживая склонность к усложнению структуры и подражанию калькам с греческого (ср. начальное благо- в форме блг ҃ ожелательствовася как эквиваленту польск. zabiegało się ‘было предметом желаний и забот’ или префикс со- в форме соистинствовася при польск. ziśćiło się ‘сбылось’), что также характерно для переводов Чудовского круга.

Заслуживает внимания способность глаголов на -ствовати передавать разнохарактерные единицы оригинала. Во-первых, это могут быть глагольные формы: uiśćił się ‘сделал себя реальным, удостоверил’ (s. 2) – уистинствовася (л. 11); pamiętali ‘помнили’ (s. 4) – памятствоваху (л. 16); ( aby się ) nie ubezpieczał ‘чтобы он не чувствовал себя в безопасности’ (s. 11) – ( да ниже ) безѡпаствуетъ (л. 30); ( Apostołowie chcąc )

się ułacnić ‘(апостолы, желая) облегчить себя’ (s. 19) – ( ап ( с ) толи хотящи ) удобствовати (л. 48); prześladowali ‘преследовали’ (s. 300) – гонителствоваху (л. 523 об.); siedział ‘сидел (= занимал престол епископа)’ (s. 147) – пр ( ес ) толствwва (л. 260 об.); więźnił ‘заключал в тюрьму’ (s. 311) – узничествоваше (л. 543 об.) и т. п. В выборке из 70 позиций таких случаев больше половины – 41, хотя следует принять во внимание, что некоторые вхождения представляют одни и те же лексические параллели с разными грамматическими параметрами: panował ‘царствовал’ (s. 64) – г ( оспо ) дьство-ва , г ( оспо ) дьствоваше (л. 128); przyrownał ‘сравнил’ (s. 33) – приравенствова (л. 77 об.); przyrownywali (s. 41) ‘сравнивали’ – приравен-ствоваша (л. 92); idąc ‘идя’ (s. 95) – шествова-вый (л. 171 об.), puśćiwszy się ‘отправившись’ (s. 100) – шествовавый (178 об.). Таким образом, аспектуальные различия, в том числе те, что в древности могли быть маркированы противопоставлением имперфекта аористу, не всегда релевантны в данной глагольной группе.

Во-вторых, в качестве эквивалентов возможны словосочетания с опорным глагольным элементом: dzięki oddawał ‘воздавал благодарение’ (s. 25) – блг ҃ одарствоваше (л. 60); skory zszywał ‘сшивал кожи’ (s. 38) – усмарствоваше (л. 86); na państwie siedział ‘сидел на царстве’ (s. 67) – г ( оспо ) дьствова (л. 133); używał czarnoksięstwa ‘использовал черную магию’ (s. 76) – волшебствоваше 146 об.; tryumph czynili ‘праздновали победу’ (s. 87) – торжествова^в (л. 162 об.); pochlebstwa czynili ‘льстили’ (s. 97) – ласкательствоваху (л. 174) и т. п. Таких случаев всего девять. Нетрудно заметить, что лексическая семантика церковнославянского эквивалента зависит от семантики именного элемента в польском словосочетании.

Третья группа (20 вхождений) – это глагольные формы, передающие польские словосочетания с центральным именным элементом: za tym uporem ‘из-за этого упорства’ (s. 98) – ( сице ) упо^рствова^в (л. 176); ( kośćioł ) powinien iest ‘(церковь) должна’ (s. 118) – ( црк ҃ вь ) д ѡ ^лжнствуетъ (л. 208); ( więcej chćiał być ) Philozophem niżli Chrześćianinem ‘он больше хотел быть философом, чем христианином’ (s. 118) – паче ѳ ил ѡ со ѳ ст [ во ] ва неже хр^стианств ѡ ва (л. 209); ( iakiego ) było potrzebno

‘какого было нужно’ (s. 177) – ( якоже ) го^дство-ваше (л. 308 об.) и т. п.

Таким образом, глаголы с формантом -ство- выступают в Рум15 не только как стилистически выразительное, но и как синтаксически экономное средство, позволяющее передавать более объемные конструкции польского текста.

Издание 1719 г., материал которого также привлечен к сравнению в выборке, показывает лишь 12 случаев (из 70) употребления глагольных форм от следующих глаголов: довольствовати , епископствовати , исхода-тайствовати , прiятствовати , царствовати , чародѣйствовати . В передаче синтаксических конструкций данная версия предпочитает идти за польским текстом, например: za tym uporem (s. 98) – при семъ упорѣ (c. 119 об.), ( kośćioł ) powinien iest (s. 118) – должна есть ( церковь ) (с. 142 об.); więcej chćiał być Philozophem (s. 118)– паче хотяше явитися философъ (с. 143) и т. п.

Реакции на заимствованную лексику в Рум15

Еще одна неотъемлемая черта переводов Чудовских книжников с польского языка – специфическое отношение к заимствованной лексике как в переводимом, так и в результирующем тексте. Т.В. Пентковская показала, что для «Слова о милости» характерны две тенденции: с одной стороны, это наличие грецизмов, не поддерживаемых польским текстом, но хорошо известных церковнославянскому книжному узусу (powiat, wołość – епархiа; kapłan – иереи; biskup, Práłat – архиереи; komora – фѵ̈лакїонъ); с другой – это устранение латинизмов польского текста и замена их различными славянскими эквивалентами или грецизмами (przywiley – прономiа, власть, предузаконенiе; szpital – нищопиталище, не-дужнопиталище, всепрїятелище; mandat – заповѣдь, законъ и т. п.) [Пентковская, 2018].

Список латинизмов, приведенных Т.В. Пент-ковской, и их коррелятов можно расширить: possessya – стяжанїе (л. 42 об., или пв҃); protestacya – засвидѣтелство (л. 44 об., или пѕ҃); kollekta – слѡгъ (л. 53 об., рд҃), собранїе (л. 65 об., или рки҃); exekucya – совершенїе (л. 55 об., или ри҃), исполненїе (л. 62, или рка҃); iurisdicya – правина (л. 55 об., или ри҃).

Обе тенденции обнаруживаются в обсуждаемой версии «Церковных анналов», с поправкой на иной ряд реалий, упоминаемых в переводимом тексте.

Ранее мы уже отмечали в Рум15 регулярные параллели с участием грецизмов: starosta – епархъ , kapłan – иерей / презвитеръ , konsul / consul – ѷпатъ , senator – сигклитикъ [Новак, 2023, с. 204]. Перечень можно расширить, при этом коррелятами грецизмов в польском тексте могут быть слова как славянского, так и германского происхождения: wymowca – риторъ (л. 336); hetman – стра-тигъ (л. 491 об.), стратилатъ (л. 317 об.); rotmistrz – хилiархъ (л. 268, 268 об.). Следует, впрочем, иметь в виду, что такие параллели в Рум15 единичны, в отличие от устойчивых пар типа kapłan – иерей или senator – сигкли-тикъ : wymowca передается разнообразными словосложениями – красногла ҃ тель , крас-нословецъ , hetman гораздо чаще переводится как воевода , rotmistrz – как военачалникъ или ротмистръ .

Сосредоточимся теперь на второй тенденции, а именно – на передаче латинизмов, хорошо освоенных в польском.

В Рум15 не обнаруживается буквальных совпадений с решениями «Слова о милости», однако принцип перевода за редким исключением остается тем же. При этом одни латинизмы могут иметь какую-либо устойчивую параллель (например, Doktor всегда передается словом учитель ), другие – целый ряд коррелятов:

– mandat ‘распоряжение’: повелѣнiе (л. 308 об., 314 об., 429, 474, 520 об., 523, 547 об., 639 об., 657, 734), указъ (л. 647 об., 653), завѣщанiе (л. 668), уставъ (л. 792 об.);

– przywiley ‘привилегия; право, в том числе подтвержденное письменно’: урокъ (л. 31 об.), грамота по^дтвержаема , подтверженiе (л. 159 об.), свидѣ [ те ] льство-ванная грамота (л. 527), блг ҃ одать (л. 682 об.), прiвилеи (л. 458, 786, 792 об.);

– szpital ‘больница, богадельня’: бгад ҃ ѣлня / бго ҃ д ѣ лня (л. 421об., 641 об., 660 об., 774 об.), страннопрiятелище (л. 450 об.), нищехрани-телница (л. 597 об.), болница (л. 532 об.);

– pielgrzym ‘паломник’: пришелецъ (лл. 532 об., 551, 552 об., 467), странноприше-лецъ (л. 450 об.), странный (л. 817 об.);

– orator ‘оратор’: в ѣ тiи (л. 192), блг ҃ оязычникъ (л. 353), красногл ( а ) голатель (л. 683 об.);

– processya ‘процессия, крестный ход’: ходъ (л. 437 об., 438, 562, 614, 767), стр ѣ ча (л. 632 об.), хожденiе (л. 788 об.), крестное происхожденiе (л. 789), происхожденная (субстантиват, л. 789 об.), iсхожденiе (л. 803);

– supplikacya ‘(письменное) прошение’ – челобитна ( я ) (л. 613, 820), челобитiе (л. 706), прошенiе (л. 58 об.), писанiе (л. 336), молителное писанiе (л. 335 об.), молитвенное писанiе (л. 420).

Лексемы mandat и przywiley могут выступать у Скарги в составе устойчивых парных формул: wyrok y mandat ‘постановление и распоряжение’, przywileie y wolnośći ‘привилегии и свободы’. Первая может передаваться в Рум15 либо как правило и повел ѣ нiе (л. 520 об., 523), либо как зав ѣ щанiе и уставъ (л. 792 об.), или одиночным эквивалентом правила (л. 757). При переводе второй формулы неславянский элемент может игнорироваться, а славянский – получать уточнение, например: professorom wielkie nadał przywileie y wolnośći (s. 203) – учи-телемъ велiя даде свободы (л. 353); przywileie y wolnośći (s. 283) – писменныя свободы (л. 491). Не исключается и редкая возможность полонизирующего перевода: przywileie y wolnośći (s. 458) – прiвилеи и волности (л. 792 об.).

Что обнаруживается в издании 1719 года? С одной стороны, как уже было выяснено ранее, в некоторых случаях оно не использует грецизмы так же широко, как версия Рум15 , но тяготеет к латинизмам [Новак, 2024]; с другой стороны, принцип перевода хорошо освоенных латинизмов там в целом тот же, что и в Рум15 : используются лексические единицы славянского происхождения и реже – заимствования. Так, szpital получает параллели болница и гостин ( н ) ица (последнее гораздо более частотно); mandat , как правило, передается существительным повел ѣ нiе , при единичном употреблении указъ (с. 450); pielgrzym – лексемами стран(н)ый (с. 307, 371 и др.) и пришелецъ (с. 318); przywiley – кр ѣ пость (с. 15), опред ѣ ление (с. 104), привилегiя (с. 239), изволенiе (с. 283); processya – ходъ (с. 439 об., 538, 538 об.), хожденiе (с. 523), крестохожденiе (с. 298 об.), провожденiе (c. 430 об.), ср ѣ тенiе (с. 547 об.).

У лексем, общих для «Анналов» и «Слова о милости» – mandat , przywiley , szpital , – в обоих переводах различные, не совпадающие друг с другом соответствия; это несовпадение может, с одной стороны, объясняться той контекстной обусловленностью, о которой упоминала Т.В. Пентковская [Пентковская, 2018, с. 92]. Если, например, przywiley в «Слове и милости» чаще имеет метафорическое значение («przywiley miłośiernych» как духовный дар благотворителей), то в хронике Барония и ее переводах преобладают конкретно-исторические контексты, включающие самые разные предметы и ситуации, например: Бысть сiе украшенiе яко урокъ ѿ Бга ҃ (о ризе иудейского первосвященника, л. 31 об.); Кесарь... повел ѣ же ему [ епископу ] дати грамоту подтвер-жаему (л. 159 об.). Еще одним фактором, обусловливающим варьирование в переводах, можно считать исконную вариативность языковых средств как неотъемлемое свойство церковнославянской переводной книжности, которое уже упоминалось выше в связи со словосложениями.

Отдельного комментария заслуживают различия в переводе существительного kollekta ; если в «Слове о милости» это слово обозначает только благотворительный сбор средств для нуждающихся и передается как собранiе или слогъ , то в «Анналах» оно может выступать в трех значениях: ‘сбор средств для нуждающихся’ (что наиболее частотно), ‘молитва’, ‘литургическое собрание христиан’. Лишь в последнем случае наблюдается синонимия: собранiе (л. 284), с ѡ б ѡ ръ (л. 284, 284 об.). В остальных значениях употребляется слово собранiе (л. 67 об., 68, 69, 70 об., 93, 576).

Выводы

В статье была поставлена цель привести лингвистические аргументы в пользу гипотезы о принадлежности перевода «Церковных анналов» Цезаря Барония с польского языка, сохранившегося в рукописи (РГБ, ф. 256, № 15), 1689 г. (Рум15), книжникам Чудовского круга. В результате сопоставления лексики рукописи с другими Чудовскими переводами по критериям, выявленным ранее в исследованиях Т.А. Исаченко и Т.В. Пентковской, были обнаружены следующие черты, роднящие Рум15 с упомянутыми переводами и приобщающие данную версию «Церковных анналов» к огромной традиции церковнославянской переводной литературы с ее «цветущей сложностью»:

• 1)    широкое вариативное употребление словосложений, структура которых не поддерживается польскими параллелями, в том числе с начальным элементом благо- ; весьма часто одной польской лексической единице соответствует несколько церковнославянских образований;

• 2)    широкое употребление глаголов с формантом -ство- , в том числе окказиональных, способных передавать различные единицы переводимого текста: отдельные глагольные формы, словосочетания с опорным глагольным компонентом, словосочетания с опорным именным компонентом;

• 3)    почти полный отказ от воспроизведения латинизмов, хорошо освоенных польским языком, и передача их посредством славянских образований; при этом наблюдается вариативность, когда одна и та же польская лексическая единица переводится различными лексемами или словосочетаниями.

Сопоставление Рум15 с версией перевода, представленной изданием 1719 г., показало, что последнее довольно далеко от решений, предпочитаемых в Рум15 и ведущих, как правило, к структурному усложнению церковнославянских лексических единиц. Единственное, что сближает два церковнославянских перевода, – подход к передаче латинизмов.

Кроме того, выяснено, что выбор эквивалентов для лексем, общих для «Церковных анналов» в переложении Петра Скарги и его же «Kazania o miłosierdziu» («Слова о милости»), отличается в переводах. Это можно объяснить, с одной стороны, тематическими различиями двух текстов, с другой – реализацией того же принципа вариативности, который определял «лицо» церковнославянской переводной литературы в целом и Чудовских переводов в частности.