Дискриминационная экономическая политика российского правительства в отношении дворян-католиков Беларуси (вторая половина XIX – начало ХХ в.)

DOI:

Цитирование. Житко А. П. Дискриминационная экономическая политика российского правительства в отношении дворян-католиков Беларуси (вторая половина XIX – начало ХХ в.) // Вестник Волгоградского государственного университета. Серия 4, История. Регионоведение. Международные отношения. – 2021. – Т. 26, №4. – С. 89–101. – DOI:

Введение. История дворянства Беларуси к началу 90-х гг. XX в. не являлась предметом специального изучения в белорусской историографии. В социально-классовой структуре общества исследованию подвергались рабочий класс и крестьянство, а также помещики в связи с аграрной проблематикой. Такой подход был обусловлен марксистско-ленинской методологией, в основе которой лежал классовый подход в историческом познании. Поэтому вне поля зрения оставалось «реакционное», «консервативное» дворянское сословие как опора самодержавия. Разумеется, чтобы опровергнуть такой однолинейный подход по отношению к нобилитету белорусского общества в период модернизации социально-экономических отношений, складывания белорусской нации, необходимо рассмотреть всю палитру, характеризующую высшее сословие. Однако ограниченность статьи не дает возможности осуществить этот план. Поэтому мы остановимся только на отдельных аспектах дискриминационной экономической политики самодержавия в отношении дворян-католиков, которая тесно связана и с другими проблемами.

В Беларуси высшее сословие было многонациональным и неоднородным по конфессиональной принадлежности. Вопрос о вероисповедании и национальности дворянства белорусского края не такой простой, как может показаться на первый взгляд. Он несет на себе не только и не столько религиозный, сколько политический и культурно-национальный оттенок. Высшее сословие было расколотым на две основные части – православную и католическую, что не способствовало его консолидации. Этот раскол обусловливал, как правило, и политическую ориентацию дворянства края: католики – на запад, к католической Польше, а православные – на восток, к России. С другой стороны, разделы Речи Посполитой и включение белорусских земель в состав Российской империи привели к религиозному и политическому ущемлению белорусской шляхты. Борьба Польши в конце ХІХ – начале ХХ в. за национальное освобождение, а вместе с ней и населения территорий, входивших в состав бывшей Речи Посполитой (в том числе и белорусов), явилась одной из политических предпосылок формирования национального самосознания белорусского нобилитета ка- толического, за очень редким исключением православного, вероисповедания.

Дворянство Беларуси, как и католическое духовенство, было самой образованной частью белорусского общества [8, c. 64]. Поэтому и не случайно, что именно оно рекрутировало из своей среды национальную интеллигенцию, которая, как доказывает исторический опыт, в отличие от других социальных групп, может подняться выше своих классовых интересов. Именно в ее среде вызревала идея борьбы за культурно-национальное возрождение.

На современном этапе в белорусской исторической науке высшее сословие исследуется на разных исторических этапах, а также по основным направлениям его жизнедеятельности. Что касается второй половины XIX – начала ХХ в., то из обширной научной литературы следует выделить монографии А.Г. Кохановского [11], А.Ф. Смоленчука [26], С.А. Толмачевой [29]. В российской историографии накоплен богатый опыт изучения дворянского сословия как по империи в целом, так и отдельным регионам. Касательно изучения высшего сословия белорусского края необходимо отметить исследования Л.Е. Горизонто-ва [4] и А.А. Комзоловой [12]. Среди многочисленных публикаций польских историков данная проблема более полно рассматривается в работах В. Родкевича [31] и Д. Файн-гауза [30]. Национальный состав дворянства в белорусских губерниях в англоязычной историографии попытался определить С. Беккер [2]. Вместе с тем по этому показателю он не развел потомственных и личных дворян по отдельным группам, что несколько исказило национальный образ представителей этого сословия.

Следует отметить, что в указанных публикациях высшее сословие Беларуси рассматривается в целом или же в связи с кадровой политикой самодержавия в западных губерниях. Однако ограничительная экономическая политика российского правительства в отношении дворян римско-католического вероисповедания не являлась предметом специального изучения.

Методы и материалы. Исследование базируется на основополагающих принципах исторического познания – историзма, объек- тивности и ценностного подхода, а для реализации исследовательских задач использовались традиционные общенаучные и конкретно-исторические методы.

В качестве информационной базы исследования в статье использованы архивные и опубликованные документальные материалы. Для выявления сущности и особенностей правительственной политики в 9 западных губерниях анализу подверглись архивные источники центральных органов власти из фондов Российского государственного исторического архива – Министерства внутренних дел (фонды 1282, 1283, 1284), Совета министров (ф. 1276), Западного комитета, действовавшего в 1861–1868 гг. (ф. 1267), а также личный архив П.А. Валуева (ф. 908). В последнем отложились письма Виленского генерал-губернатора П.П. Альбединского министру государственных имуществ П.А. Валуеву о снижении 10 %-го сбора с помещиков римско-католического вероисповедания за 1878–1879 годы.

К опубликованным официальным документальным источникам относятся нормативно-правовые акты, отложившиеся в «Полном собрании законов Российской империи», «Исторический обзор деятельности Комитета министров: к столетию Комитета министров (1802–1902): в 5 т.», «Доклад Высочайше учрежденной Комиссии для исследования нынешнего положения сельского хозяйства и сельской производительности в России» (1872 г.), «Памятная книжка Виленской губернии», «Памятная книжка Витебской губернии», «Памятная книжка Гродненской губернии», «Памятная книжка Минской губернии», «Памятная книжка Могилевской губернии» за 1861–1913 гг. и др.

Анализ. Беларусь отличало от других регионов Российской империи наличие значительного количества потомственного дворянства. В 1858 г. в пяти белорусских губерниях (Виленской, Витебской, Гродненской, Минской и Могилевской) проживало 200 626 потомственных дворян, или 4,5 % от всего населения. В то же время в 50 губерниях Европейской России их численность составляла 611 973 чел. (1,0 % в составе всех сословных групп). Таким образом, на территории белорусского края было сосредоточено 32,8 % всех потомственных дворян Европейской России [8, c. 43]. Абсолютное большинство его составляли представители римско-католического вероисповедания, желавшие восстановить Речь Посполитую в границах 1772 года. Поэтому правительство стремилось сократить численность потомственного дворянства в крае. Это проявилось в реализации политики «разбора шляхты», начало которой положило восстание 1830–1831 годов.

Основной движущей силой восстания 1863–1864 гг. в Польше, Беларуси и Литве являлась мелкоземельная шляхта (высшее сословие в бывшей Речи Посполитой) римско-католического вероисповедания. Часть восставших погибла в боях, была казнена, отправлена в Сибирь или арестантские роты, часть эмигрировала. По нашим подсчетам, Беларусь потеряла приблизительно 20 тыс. шляхтичей [8, c. 43–44]. Однако основные потери явились следствием указа от 23 сентября 1864 г., по которому шляхта, документально не подтвердившая свою принадлежность к высшему сословию Речи Посполитой, с 1 января 1865 г. переводилась в податные сословные группы крестьян или же мещан. Указанные причины привели к резкому сокращению потомственного дворянства Беларуси. Так, если в 1863 г. число потомственных дворян в белорусских губерниях составляло 229 495 чел., то в 1867 г. – только 121 708 чел., или 53,0 % от 1863 г. [8, c. 42].

Следует отметить, что в ХІХ в. среди официальных лиц существовала путаница по вопросу, кого же относить к «русским дворянам», «лицам русского происхождения», «непольского» и «лицам польского происхождения». На практике белорусов-католиков причисляли к полякам, а православных – к русским.

Впервые юридический термин «лицо польского происхождения» зафиксирован в законе от 10 декабря 1865 г., по которому им было запрещено приобретать земли в 9 западных губерниях любым иным способом, кроме как по наследству [19]. Буквальный смысл этого термина означал принадлежность к польской национальности. Однако насчет того, кто в Западном крае является поляком – или только поляк, выходец из Царства Польского, или это и местные дворяне католического ве- роисповедания, причислявшие или не причислявшие себя к соответствующей коренной национальности, – об этом в законе ничего не говорилось.

С течением времени в административной практике наблюдалось отождествление понятий «польское происхождение» и «римско-католическое вероисповедание». По сути, всех белорусских дворян-католиков подводили под термин «лицо польского происхождения». Только в конце 1904 г. П.Д. Святополк-Мирский, назначенный министром внутренних дел (до этого являлся Виленским генерал-губернатором), предпринял попытку обособить местных дворян-католиков 9 западных губерний от поляков. В записке, подготовленной его ведомством, говорилось: «В то время, как задача правительства по отношению к западному краю должна была бы иметь целью разъединение понятий, или более правильно, явлений католицизма и полонизма, иными словами, развитие в сознании местного населения мысли, что оно хотя и католическое, но не польское, наши законы стремятся убедить непольские народности в том, что раз они католики, то значит и поляки» [13, л. 51а]. Хотя МВД и предложил уравнять в правах всех дворян-католиков Западного края с русским высшим сословием, однако Кабинет министров, разработавший законопроект по этому вопросу, ввел определенные ограничения. Так, по закону от 1 мая 1905 г. процедура выявления национальности дворян-католиков была сложной. Например, чтобы купить землю, католик должен был обратиться с письменной просьбой к губернатору. Тот поручал земскому начальнику по месту жительства дворянина составить анкету, включавшую следующие пункты: 1) народность просителя по его происхождению; 2) разговорный язык семьи просителя; 3) заявление просителя о том, к какой народности он сам себя причисляет; 4) заключение лица, собиравшего сведения, о народности просителя по всей совокупности полученных данных; 5) вероисповедание просителя [14, л. 53, 57].

Понятно, что такой порядок выявления национальности был сложным и приводил к злоупотреблениям со стороны местной администрации. Однако это был шаг вперед по сравнению с предшествующей практикой, ког- да национальность дворянина определялась только по вероисповеданию. Вместе с тем в толковании Сената от 21 июня 1910 г. отмечалось, что в законе от 1 мая 1905 г. «нет четких признаков понятия “лицо польского происхождения”. Поэтому только представители местной высшей администрации в лице генерал-губернатора или губернатора в состоянии решить подобные дела, тем более, что они носят не юридический, а политический характер. Понятие “лицо польского происхождения” необходимо понимать не в смысле этнографическом, а культурно-политическом. С этой точки зрения местные уроженцы литовцы, жмудины, белорусы и т. д. могут являться лицами польского происхождения, если они усвоили польскую национальность» [8, с. 78].

Таким образом, в течение рассматриваемого периода царским правительством не были выработаны однозначные критерии, на основании которых определялась бы национальность дворян-католиков. В связи с этим и политика царизма в отношении дворян-католиков была неоднозначной и противоречивой. По нашим подсчетам, в конце ХIX в. на современной территории Беларуси проживало 149 188 потомственных дворян. Среди них – 77 364 (51,8 %) белорусов, 17 168 (11,5 %) русских и 49 042 (32,9 %) поляков. В сельской же местности белорусы составляли 60,3, поляки – 32,1, а русские – 4,8 % [8, с. 88].

Абсолютное большинство дворян католического вероисповедания (а по национальности белорусов и поляков) проживало в уездах и занималось сельскохозяйственным производством. В связи с этим ограничительная политика царизма в основном касалась этой категории высшего сословия. Так, в 1862 г. в Виленской, Витебской, Гродненской, Минской и Могилевской губерниях проживало 9 929 помещиков (без членов семьи), владевших населенными землями. 9 261 чел. (93,3 %) являлись дворянами-католиками [8, с. 80]. Их активное участие в восстании 1863–1864 гг. на долгие годы предопределило политику самодержавия к этой части высшего сословия в Западном крае.

Как известно, в результате проведения аграрной реформы 1861 г. помещики Российской империи потеряли часть своих земель, труд крепостных, а выкупная операция лишь частично компенсировала издержки поместного дворянства. В отличие от великорусских губерний, временнообязанное состояние крестьян в белорусских губерниях было окончательно ликвидировано с 1 января 1864 г., что отрицательно сказалось на состоянии поместного хозяйства.

На основании закона от 10 декабря 1865 г. владельцы секвестрированных имений, как и все лица, высланные из края за участие в восстании, должны были продать их в течение двух лет лицам русского происхождения православного или протестантского вероисповедания. Они могли и обменять их на имения, находившиеся на территории великорусских губерний [19, c. 326]. Секвестрированные имения, которые не были проданы по добровольному соглашению, продавались властями с публичных торгов. В случае если торги не состоялись, то имения переходили в казну с выплатой владельцу 5 % ренты [20, c. 328]. Для русских покупателей секвестрированных имений представлялись значительные льготы. Так, если такое имение было заложено в кредитных учреждениях либо на нем лежали казенные долги, то покупателю представлялось право взять на себя тот или иной долг в размере, не превышающем оценочную стоимость поместья. При этом он обязан был выплачивать первый по правилам, существовавшим для кредитных учреждений, а долги – в течение 37 лет, внося 6 % ежегодно [20, с 328].

За участие в восстании в пяти белорусских уездах Витебской губернии было конфисковано 17 имений (15 746 дес. земли) и столько же секвестрировано (31 136 дес. земли) [15, с. 206–212]. В шести уездах Гродненской губернии секвестру подлежали 58 поместий с общей площадью земли в 84 999 дес. [28, с. 6– 9]. Всего в 5 белорусских губерниях к казне отошло 256 конфискованных имений. Из них образовывались земельные участки в 50– 1 000 дес. земли для продажи их лицам русского происхождения, а также участки в 20– 50 дес. для раздачи русским учителям и сельским писарям [9, с. 212].

Для организации покупки имений в 1866 г. было основано Общество покупателей имений в западных губерниях с уставным капиталом 5 млн рублей. Перед обществом была поставлена задача уравнять в Западном крае русское землевладение с католическим. Но дело практически не двигалось, так как среди русских почти не находилось желающих покупать землю с публичных торгов. Поэтому секвестрированные имения были переданы под юрисдикцию Министерства государственных имуществ, которое начало продавать их на более льготных условиях без торгов. Таким образом министерство смогло продать 1 092 лицам имения площадью 516 200 десятин [8, с. 105].

В дальнейшем политика царизма по отношению к дворянам-католикам ужесточалась, а русским покупателям представлялись новые льготы. Дело в том, что планы по насаждению русского землевладения срывались. Комитет министров, проанализировав это положение, пришел к выводу, что одной из причин такого явления были определенные ограничения: запрет сдавать купленные имения в аренду евреям и католикам, и вместе с этим иметь их в качестве управляющих. С 1867 г. в имениях евреи не могли быть винокурами, арендаторами карчмы, а также управляющими мельниц и заводов [9, с. 212– 213]. Для дворян-католиков же появились новые ограничения в землевладении. 14 апреля 1866 г. циркуляром генерал-губернатора Северо-Западного края запрещалось приобретать недвижимость в городах католикам, в которых имения были секвестрированы. Даже дворянам-католикам, перешедшим в православие, с 1868 г. не разрешалось покупать земли. С 17 октября 1869 г. такой запрет касался и лиц протестанского вероисповедания, женатых на католичках, дети которых были римско-католического вероисповедания. Например, в 1870 г. на основании этого законоположения Виленским генерал-губернатором было отклонено ходатайство на покупку земли крупному помещику Минского уезда, владельцу имения Станьково, дворянину-протестанту К. Гартингу [14, л. 54].

В 1875 г. Комитет министров проанализировал опыт деятельности по внедрению русского землевладения и пришел к неутешительным результатам. Он вынужден был констатировать, что «имения, приобретенные русскими, пришли к упадку, потому что владельцы их часто менялись, вести хозяйство самостоятельно не желали» [9, с. 213]. Как только источники льготной распродажи земель были исчерпаны (конфискованные, секвестрированные, казенные), Министерство госимуществ с 1887 г. перестало выдавать свидетельства на право получения льгот и займов при покупке земли в Западном крае. Одновременно было упразднено и Общество покупателей поместий. По закону от 1 ноября 1886 г. право выдачи удостоверений было передано генерал-губернаторам и губернаторам. Эта мера привела к неограниченному произволу со стороны губернаторов. Они действовали по своему усмотрению, и их решения не подлежали обжалованию [14, л. 54]. Дворяне-католики стремились обойти ограничительные законы. Нередко они приобретали земли на имя акционерных обществ либо подставных лиц. Иной раз они давали займы русским землевладельцам под залог поместий и по сути становились их собственниками. Чтобы перекрыть и эти каналы, по новым правилам от 27 декабря 1884 г. запрещалось делать залоговые (под залог имущества брать деньги у частного лица) на имя лиц польского происхождения. Закладные, сделанные до появления новых правил, имели силу до истечения срока, а бессрочные – в течение 10 лет. Для акционерных компаний и обществ право приобретения земельной собственности в Западном крае ограничивалось размером не свыше 200 десятин. Еще раз подчеркивалось, что сдача имений в аренду католикам запрещается. Хотя было и одно исключение. Так, в случае, если арендатор-католик обещал в течение первых 12 лет построить фабрику или завод в арендуемом им имении, то арендный контракт мог заключаться на срок до 30 лет [22, с. 602–604].

В связи с тем, что действия властей по насаждению русского землевладения в крае не привели к положительным результатам, Комитет министров в 1891 г. решил ужесточить правила 1884 года. Отныне для католиков-дворян запрещалась передача имений в пожизненное владение супругов, когда имелись дети или иные наследники. Это дополнение и правила 1884 г. получили силу закона 7 февраля 1891 г. [10, с. 216].

Постепенно ослабевала вера властей в возможность увеличения русского землевладения в западных губерниях только лишь с помощью предоставления всевозможных льгот русским покупателям. Так, на отчете Витебского губернатора за 1891 г., предложившего выдавать ссуды русским покупателям в размере 3/5 стоимости приторгованной земли и выплаты уменьшенных процентов, Александр III написал: «Можно представить мнения, но я сомневаюсь, что это принесет пользу» [10, с. 219]. Результатом всех этих ограничений явился полный запрет приобретения земли лицами католического вероисповедания, за исключением крестьян. За последние 30 лет после принятия закона от 10 декабря 1865 г. лишь несколько ходатайств дворян-католиков были удовлетворены с личного разрешения монарха. Абсолютное большинство таких дворян вели крестьянский образ жизни и лично занимались хозяйством. Часть дворян-католиков получила разрешение на приобретение земли за активное участие в Русско-турецкой войне 1877–1878 гг. [13, л. 44– 45]. До конца ХІХ в. в канцелярии императора накопилось значительное количество ходатайств католиков на право покупки земли. Поэтому с 4 марта 1899 г. министру внутренних дел было поручено рассматривать лично эти дела и давать разрешение на приобретение земли местным уроженцам католического вероисповедания, которые вели крестьянский образ жизни и сами хозяйничали. Но количество земли, находившейся в собственности просителя, вместе с купленной, не должно было бы превышать 60 дес. на семью [13, л. 45]. Казалось бы, новые правила стали некоторой льготой по сравнению с законом от 10 декабря 1865 года. Однако на самом деле получилось обратное, потому что по упомянутому закону запрещалось приобретать земли лицам польского происхождения, то есть ранее в некоторых случаях под этот ограничительный закон не попадали белорусские дворяне-католики, которые могли покупать любые размеры земли. По новым же правилам всем католикам, включая белорусов, запрещалось приобретать свыше 60 десятин.

Позже при министре внутренних дел В.К. Плеве область применения закона от 4 марта 1899 г. стала еще больше ограниченной. В.К. Плеве решил, что новый закон несет опасность русскому землевладению в крае. Он увидел процесс рождения нового класса мелких дворян-католиков, враждебно настроенных против царских властей. По инициативе В.К. Плеве, с февраля 1903 г. была временно приостановлена выдача этой категории дворян удостоверений на покупку земли, за крайне редким исключением. Так, когда с 1865 по 1876 г. право на приобретение земли получили 25 дворян-католиков Минской губернии на общую площадь 105 435 дес., то за 5 месяцев 1904 г. – 6 дворян на 58 дес. земли [3, л. 1; 27, с. 1–185].

21 июля 1904 г. Николай II утвердил основные положения доклада В.К. Плеве о порядке приобретения земли католиками в Западном крае. Эти положения еще больше ограничивали закон от 4 марта 1899 года. Так, теперь земельная собственность могла покупаться католиками только если: 1) приобретаемая земля была определенное время в фактическом владении покупателя и то при условии, что она была облагорожена; 2) супруга и дети придерживались православной веры; 3) земля приобреталась в составе общества. При этом остальные члены общества уже получили удостоверения на право покупки земли от местных властей [13, л. 45–46]. Таким образом, новый закон практически запретил приобретение земли в крае всеми католиками, за исключением крестьян.

Ограничительная политика к дворянам-католикам при приобретении земли привела к сокращению земельной собственности в их руках. С 1862 по 1904 г. численность православных потомственных дворян-землевладельцев в 5 белорусских губерниях значительно увеличилась. По их количеству в 1904 г. губернии распределились следующим образом: Минская – 1 760 чел., Могилевская – 1 551, Виленская – 648, Витебская – 591 и Гродненская – 342 человек. Католиков больше всего было в Виленской (4 071 чел.) и Минской (3 013 чел.) губерниях. Несмотря на это, и в начале ХХ в. католическое землевладение превосходило православное. Наибольшим количеством земли владели дворяне-католики Минской губернии – 1 621 337 дес. и Виленской губернии – 1 050 011 десятин. Наименьшим было землевладение дворян этой группы в Гродненской губернии – 513 338 дес. [14, л. 65]. Но, несмотря на принимаемые правительством меры по насаждению русского землевладения в крае, и в 1904 г. количество дворян-землевладельцев католического вероисповедания во всех губерниях оставалось доминирующим. Так, в Виленской губернии они составляли 86,3, Гродненской – 80,3, Витебской – 67,0, Минской – 63,1 и Могилевской – 53,2 % [14, л. 66].

Политические события Первой российской революции, стремление правительства ограничить сепаратизм поляков, а также оторвать от них значительную часть белорусских дворян-католиков привели к принятию нового закона от 1 мая 1905 года. По этому закону лица польского происхождения могли арендовать земли в крае на тех же основаниях, что и русские, без ограничения срока. Они получили право покупать земли в пожизненное владение, но только у поляков, как и брать их в залог. Лица, считавшиеся поляками, с разрешения местных высших властей могли покупать земли не только у поляков, но и представителей других национальностей в случаях необходимости упразднения чересполосицы либо хозяйственного округления границ владения. Им разрешалось также приобретать землю для промышленных целей, но не свыше 60 дес. земли. При этом положения закона от 1 ноября 1886 г. о выдаче удостоверений отменялись [24, c. 285].

Однако после Первой революции, когда угроза существованию империи отпала, царские власти начали ограничивать основные положения закона от 1 мая 1905 года. Так, 4 ноября 1909 г. последовали разъяснения МВД губернаторам о порядке применения статьи 3 указанного закона, по которому полякам разрешалось покупать до 60 дес. земли в крае для строительства фабрик. В этих объяснениях, в частности, отмечалось, что закон от 1 мая 1905 г. был направлен на удовлетворение нужд только местной промышленности. Это не означало давать право каждому пожелавшему поляку покупать земли с промышленной целью. Оплетение Западного края сетью «польских» торгово-промышленных предприятий противоречило политике правительства. Поэтому премьер-министр П.А. Столыпин отмечал, что подобные ходатайства о покупке земли необходимо удовлетворять «не в интересах просителя, а местных торгово-промышленных нужд. При отсутствии же у губернского начальства полной убежденности в том, что земля приобретается именно для промышленных целей, и что эксплуатируемый промысел отвечает местным нуждам, я считаю более осторожным – возбужденные ходатайства отклонять. Общее направление моей мысли сводится к следующему – применение статьи три должно быть не правилом, а исключением» [8, с. 109].

В связи с тем, что в законе от 1 мая 1905 г. не конкретизировалось, кого же понимать под термином «лицо польского происхождения», Сенат 21 июня 1910 г. пояснил, что «под выражением “лицо польского происхождения” необходимо понимать не вообще католиков, а только поляков и тех западных уроженцев, которые усвоили польскую национальность» [8, с. 109]. Таким образом, закон от 1 мая 1905 г. значительно урезался. Эти объяснения по существу возвращали российское законодательство к печально известному закону от 10 декабря 1865 года.

На развитии сельскохозяйственного и торгово-промышленного предпринимательства негативно сказались всевозможные ограничения на передвижение представителей римско-католического вероисповедания (за исключением крестьян), а также различные штрафы и поборы, введенные царскими властями во время восстания 1863–1864 гг. и после него. Законы военного положения имели отношение в первую очередь к дворянству с целью удержать его от участия в восстании и оказании помощи повстанцам. В частности, мужчины не имели права отдаляться от своего места жительства более 30 верст без разрешения начальства, как и собираться группами [18, с. 380]. Этот запрет действовал и после подавления восстания. Так, в 1867– 1868 гг. в Гродненской губернии был начат ряд административных дел за участие помещиков в «нелегальных съездах». Например, 1 января 1867 г. в имении Куплин дворянина Корсака Пружанского уезда собрались 11 помещиков. Майор корпуса жандармов расценил это как нелегальное собрание. Все участники были оштрафованы на сумму от 20 до 150 рублей. Один из них, ввиду отсутствия денег, вынужден был трое суток отсидеть в тюрьме. 2 февраля 1868 г. жандармское управление этого же уезда донесло, что у помещика Тром-бицкого собрались три дворянина. Как позже выяснилось, они съехались для игры в карты. Такая забава стоила им предупреждения губернатора [8, с. 110].

В начале штрафы ничем не регламентировались. В результате местная администрация всех уровней превратила их в источник своих дополнительных доходов. Вымогательства, видимо, приобрели всеобщий характер, что вынудило Виленского генерал-губернатора К.П. Кауфмана упорядочить систему штрафов. Распоряжением от 4 февраля 1866 г. уездные власти могли подвергать штрафам лиц только с разрешения губернаторов. Были очерчены и проступки, за которые местные жители могли быть наказаны. Это – употребление польского языка в общественных местах и официальной переписке, ношение траурной одежды, а также различных польских значков, оскорбление православной церкви и духовенства, негативные отзывы на действия правительства и т. д. Штрафы за эти провинности касались всех лиц римско-католического вероисповедания. Губернаторам предоставлялось право налагать штрафы в размере от 1 до 100 руб., а свыше этого – только с разрешения генерал-губернатора [8, с. 111].

Одним из инструментов экономического давления на поместное дворянство католического вероисповедания стал введенный в 1863 г. контрибуционный сбор. Дворяне, владевшие недвижимым имуществом в городах, выплачивали сумму в 1 % от его стоимости. Сбор с имений помещиков составлял 10 % от их доходов [1, с. 296]. Изначально сбор вводился для всех местных помещиков, независимо от их вероисповедания. Русские землевладельцы выразили недовольство такой политикой. На что М.Н. Муравьев ответил, что эта мера – не тип наказания, а одна из форм содействия правительству, которое вынуждено тратить огромные средства на защиту сторонников России от мятежников [1, с. 299–300]. Но уже через несколько месяцев царские власти заметили враждебные отношения русских помещиков к национально-освободительному движению в крае. В связи с такой позицией Западный комитет в июле 1863 г. снизил до 2,5 % контрибуционный сбор с имений русских помещиков, а весной 1864 г. полностью освободил их от этой повинности [7, л. 217–221].

Чтобы представить, в каком сложном положении оказались дворяне-католики после введения контрибуционного сбора, обратимся к результатам, представленным специальной комиссией по исследованию сельского хозяйства в России. Так, комиссия отметила, что в Речицком уезде Минской губернии у одного крупного землевладельца ранее содержалось 20 тыс. тонкорунных овец. До 1869 г. все они были дешево проданы на мясо, чтобы выплатить размер первой контрибуции [6, с. 128]. Вообще же в 1869 г. десятипроцентный сбор с поместий помещиков в Виленской губернии составлял 255 430, Витебской – 143 600 – Гродненской – 307 460, Минской – 281 380 и Могилевской – 129 800 рублей. Таким образом, помещики-католики пяти белорусских губерний заплатили 1 118 тыс. руб. серебром [8, с. 112]. Кроме этого, они платили и обычные налоги, как и русские дворяне: губернский земский, государственный поземельный, частный дворянский. Сумма их рассчитывалась с площади удобной земли и леса. Размеры этих налогов постоянно увеличивались. Когда в 1866–1869 гг. землевладельцы Чаусского и Горицкого уездов Могилевской губернии платили по 4,18 коп. с десятины земли, то в 1869 г. – 7,0 коп., а в 1871 г. – 9,24 коп. В 1872 г. все частные землевладельцы Витебской губернии платили налоги по 16 коп. с дес. земли, а дворяне-католики, с учетом 10 % сбора, – 35,7 коп. с десятины земли и 9,0 коп. с десятины леса [6, с. 162].

По распоряжению Виленского генерал-губернатора А.Л. Потапова дворяне римско-католического вероисповедания с 1868 г. должны были отбывать и натуральные повинности, как и крестьяне. С 1842 г. на них была возложена обязанность ремонтировать и строить православные храмы. Дворяне-католики должны были уплачивать налог и на содержание православного духовенства. Так, помещики Минской губернии в 1869 г. на эти цели уплатили налог в размере 1,25 коп. с десятины земли [6, с. 157]. Со временем выплаты постепенно увеличивались. Например, в 1872– 1883 гг. дворяне Витебской губернии платили уже 2,3 коп. с десятины удобной земли и 0,6 коп. с десятины леса [16, с. 289].

В скором времени оказалось, что такая дискриминационная политика к дворянам За- падного края не принесла дивидендов царизму. Обострялся сепаратизм дворян-католиков. В конце 60-х гг. ХIX в. при Министерстве финансов была создана специальная комиссия для пересмотра контрибуционных сборов. Она исходила из желания правительства экономически подчинить католиков и в то же время не уменьшить доходы казначейства. Дело в том, что из контрибуционных сумм в крае выдавались 50 % надбавки к жалованью русским чиновникам, содержались жандармские части. Упразднение процентных сборов означало сокращение денежных поступлений в казну. Поэтому министерство решило постепенно освобождать от сбора тех помещиков, которые демонстрировали свою политическую благонадежность [5, л. 93; 21, с. 187]. Это решение было использовано в пропагандистских целях и первоначально касалось малочисленных групп: психически больных помещиков, малолетних сирот, офицеров-пенсионеров по ранению, а также раненых во время Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. [13, л. 13; 17, л. 34].

Контрибуционный сбор был окончательно упразднен только в 1897 г., а налог на поддержку православного духовенства так и остался [23, c. 143]. При раскладке сборов на 1911–1913 гг. дворяне-католики Виленской и Гродненской губерний на поддержку православного духовенства должны были внести соответственно 54 460 и 49 160 рублей. В то же время сословные взносы дворян всех конфессий на содержание канцелярий предводителей дворянства, депутатских собраний, дворянских опек и т. д. составили 38 834 руб. для Виленской и 41 354 руб. для Гродненской губерний [25, c. 516–519]. Такая политика не могла не вызвать неудовлетворения высшего сословия римско-католического вероисповедания края.

Результаты. Итогами политики российского правительства по отношению к поместному дворянству католического вероисповедания стали сдерживание свободной мобилизации земельной собственности, рыночного перераспределения земли. Это не могло не сказаться на земельных мобилизационных процессах, переходе от сословного к всесословному землевладению. Главная задача правительства – уравнять православное и като- лическое землевладение в крае – не была решена в полной мере. Секвестр, конфискации имений, всевозможные штрафные санкции, контрибуционный сбор, дополнительные налоги, ограничения территориальной мобильности экономически подрывали хозяйственную деятельность католического дворянства. В конечном итоге такой подход объективно способствовал углублению оппозиционности к самодержавию как дворян-поляков, так и дворян-белорусов католического вероисповедания.