Древнерусские подковообразные фибулы с личинами

• ¹    Статья подготовлена в рамках плановой темы ИА РАН «Города в культурном пространстве Северной Евразии в средневековье». Руководитель: В. Ю. Коваль (№ НИОКТР 122011200266-3) и НИР ИИМК РАН на 2025-2027 гг.: FMZF-2025-0011 – «Северная Русь в евразийском археологическом контексте: этнокультурное разнообразие и общие закономерности исторического развития в свете становления научных знаний», руководитель В.А. Лапшин.

• ²    Находка происходит из подъемных материалов возле раскопа.

посвященных древнерусским украшениям, опубликованным в 1950–1990-х гг., данная категория не нашла отражения, так как к тому времени были известны лишь единичные экземпляры. После внедрения детекторов металла находок стало существенно больше, но, как правило, место и контекст остаются неизвестными. Данная категория фибул представлена на различных российских, украинских и белорусских кладоискательских сайтах, появился и термин для обозначения этой категории находок – «совиноголовые». Всего к настоящему моменту удалось собрать информацию о 34 находках. Наибольшая серия «осела» в Курском музее. При поиске аналогий помимо литературных источников использовались интернет-ресурсы, в том числе Госкаталог музейного фонда РФ (на запрос с ключевым словом «фибула» было получено 13,5 тыс. ответов, среди которых было семь находок интересующего нас типа, некоторые из них не представлены в публикациях).

Все исследователи, писавшие о данных фибулах, отмечали их родство со скандинавскими находками (Л. А. Голубева считала находку из Белоозера «несомненно скандинавской» – Голубева , 1964. С. 290), отмечая, как правило, что это необязательно вещи скандинавского производства, но, возможно, подражания им. Так, по А. Г. Шпилеву, «часть украшений могла быть выполнена непосредственно скандинавскими ювелирами, остальные являются древнерусскими подражаниями, по окружающему их археологическому контексту, бытовавшими в последней четверти X – начале XIII в.» ( Шпилев , 2009. С. 235). Он считает, что прототипом являлось изображение совы в стиле Борре. Л. А. Голубева первой интерпретировала, правда, под вопросом, изображение на концах фибулы как сову ( Голубева , 1964. С. 290). А. Г. Шпилев согласился с такой интерпретацией. Действительно, первое впечатление от этих находок позволяет предположить, что перед нами орнитоморфные изображения, а большие глаза отсылают к образу совы. Однако, скорее всего, эта интерпретация ошибочна. Этот вопрос позволяет прояснить сравнение с предположительными прототипами древнерусских фибул, о чем будет сказано далее.

Рассмотрим вначале такие вопросы, как особенности морфологии, орнаментации, хронологии и географии находок фибул с личинами.

Можно выделить две основные группы фибул с личинами (рис. 1; 2). Первая группа включает находки, у которых дуга имеет геометрический орнамент (рис. 1). В поперечном сечении дуги слегка выпуклые, тыльная сторона либо плоская, либо вогнутая (что чаще), из-за недолива металла. По середине дуги прослеживается линия фестонов, которые могут быть прямоугольными или треугольными (реже). Иногда на одном изделии сочетаются треугольные и прямоугольные фестоны. По внешнему контуру дуги – сплошной ряд маленьких выпуклых прямоугольных (иногда со скругленными углами) выступов, своего рода бахрома. Находки первой группы датируются XI в. Косвенное доказательство – состав керамических комплексов раскопов в Полоцке и Смоленске (находки фибул не сопровождались находками лепной или раннекруговой керамики). Более весомый аргумент – датировки погребений с фибулами группы 1. Это находки из кургана могильника Нисимковичи, расположенного в округе Гомеля, который датируется концом X – XI в. ( Богомольников , 2004. С. 75), и кургана 27 могильника Плешково в Тверской области (с монетами 1014–1024; 995–1002

Рис. 1. Древнерусские фибулы с личинами XI в. Группа 1

1 – находка из Смоленска, ул. Коненкова, 22 (фото В. А. Раевой); 2 – находка у д. Чече-визня в Курской обл. (по: Веретюшкин , 2003); 3 – находка из Белоозера (по: Голубева , 1964); 4 – Великий Новгород (по: Покровская , 2021); 5 – курганный могильник Плешково (фото – госкаталог); 6 – находка с берега р. Пинега на ручье Ревомурдский (фото – госкаталог)

Рис. 2. Древнерусские фибулы с личинами XI в. Группа 2

1, 1а – курганный могильник Удрай-IV (рисунок, по: Равдина , 1988, фото – госкаталог); 2, 2а – Суздаль, Кремль, раскопки М. В. Седовой 1981 г. (рисунок, по: Седова , 1997; фото – госкаталог); 3 – курганный могильник Плешково (по: Комаров , 2002)

и 996–1040 гг., использованными как подвески, Комаров , 2002. С. 176; Момбеко-ва и др. , 2023. С. 31). Крайне важна также находка половинки фибулы в Великом Новгороде в слое конца XI в. ( Покровская , 2021. С. 121).

География находок первой группы (рис. 3) показывает, что изделия распространены по всему ареалу Киевской Руси, но тяготеют к Верхнему Поднепро-вью и территории Черниговской земли, особенно Курскому Посемью, которое временами относилось к Переяславскому княжеству ( Насонов , 1951; Зайцев , 2009); встречены также на сопредельных территориях – Киевщине, Смоленщине и Полоцке. Показательно, что на территории Северо-Восточной Руси находок мало (исключение – Белоозеро), хотя именно здесь проводились масштабные раскопки поселений и погребений XI в. Находка, сделанная на берегу р. Пинеги, хранящаяся в Пинежском краеведческом музее (№ 15 на карте), тоже связана с группой 1. В данном случае надо отметить, что эта вещь является дериватом фибул группы 1. Орнаментация дуг почти не видна, черты личины упрощены. То есть это отливка, прошедшая несколько циклов копирования (рис. 1: 6 ). Мало находок и на северо-западе – при общем обилии материала Великий Новгород дал лишь одно изделие.

Вторая группа находок отличается от первой характером орнаментации дуг фибул и формой их окончаний (рис. 2). Орнамент дуг второй группы – растительный, на суздальских находках видны крины. Форма окончаний дуг также заимствована из растительного мира. Ближе всего они напоминают маковые головки. Имеется одна находка переходного типа, когда дуги орнаментированы, как у фибул группы 1, но на концах не личины, а стилизованные «маковые головки», как у фибул группы 2 (рис. 2: 3 ). Находка из могильника Удрай-IV также демонстрирует связь между двумя группами: по дуге фибулы идет растительный орнамент, но по внешней кромке ряд округло-прямоугольных выступов – жемчужин, как на фибулах группы 1 (рис. 2: 1а ). Изображения личин на фибулах группы 2 представлены лишь на игле. Для изображения характерны большие глаза (но не круглые!), длинный нос и волосы, завивающиеся кверху.

Сравнение находок группы 2 между собой позволяет предположить, что фибула из курганного могильника Удрай IV являлась «исходной» для находок суздальской серии. Орнамент на дугах и личина на игле этой фибулы очень рельеф-ны. Суздальские находки чуть меньше по размерам, орнамент и изображение личины сглажены.

Находок второй группы меньше, и география другая (рис. 3). Они, по большей части, встречены в северной части территории Древней Руси. Наиболее показательные находки из Суздаля. Здесь встречены две целые фибулы и игла. Причем игла является заготовкой, у которой тыльный конец прямой ( Седова , 1997. Рис. 29: 9, 14 ). В настоящее время, к сожалению, прямой тыльный конец утрачен, судя по фото из госкаталога. Присутствие заготовки – очень важный аргумент, позволяющий предполагать, что производство таких фибул находилось в Суздале. Находка аналогичной фибулы на селище Весь, расположенном рядом с Суздалем, подтверждает гипотезу о суздальском месте производства украшений. Это не означает, что они не производились также в других местах. Карельскую находку отличает очень сильная схематизированность изображения личины ( Равдоникас , 1934. Табл. IV: 14 ), очевидно, что это копия с копии,

Рис. 3. Карта находок древнерусских фибул XI в. с личинами.

Номера соответствуют списку в статье а – фибулы группы 1; б – фибулы группы 2; в – схематизированные дериваты с несколькими личинами на дугах (группа 3); г – одна игла, типологическая группа фибулы неясна возможно, местного производства. На это указывает широкое распространение растительных мотивов на типичных карельских овально-выпуклых фибулах.

Датировка фибул второй группы – XI в. В могильнике Плешково в п. 39 фибула переходного типа от группы 1 к группе 2 найдена с монетой 1002–1014 или 1024–1039 гг. ( Момбекова и др. , 2023); в погребении могильника Удрай-IV фибула группы 2 была встречена с монетой 1059–1086 гг. ( Равдина , 1988). Можно предположить, что вторая группа фибул с личинами несколько моложе первой группы, но в то же время хронологически пересекается с первой группой.

Имеются единичные находки, указывающие на существование вариантов форм. Так, в Рыльском районе Курской области была найдена фибула, имевшая личины не только на концах дуги, но еще две дополнительные в средней части, т. е. всего четыре ( Шпилев , 2009. Рис. 1: 4 ). На Липинском городище, расположенном также в Курском Посемье была найдена фибула, являющаяся дальнейшим развитием данного варианта. Выступов-личин на ней уже шесть, они крайне схематизированы (Там же. Рис. 2: 1 ). Условно данные находки выделили в группу 3. Локализация в Курском Посемье дериватов фибул с личинами позволяет предполагать, что где-то в этом районе было место их производства.

Теперь рассмотрим вопрос о происхождении фибул и интерпретации личин. География находок однозначно указывает на то, что это древнерусская вещь, а не скандинавский импорт. Технологические особенности и металл также указывают на то, что перед нами дешевые реплики, где лужение имитировало покрытие серебром. Оригиналы для подражания, видимо, действительно были скандинавскими (рис. 4; 5). В качестве прототипов можно назвать фибулы двух вариантов: 1) великолепное бронзовое изделие с позолотой из погребения 735 могильника Бирка в Швеции (Стокгольмский исторический музей № 34000 Bj735. Arbman , 1940. Taf. 49: 3a , grab. 735); 2) случайную находку из Хём, о. Зеландия, Дания ( Helmbrecht , 2011. Abb. 58, i), и фибулу из Каупанга в Норвегии ( Blindheim et al. , 1981. Taf. 62; Helmbrecht , 2011. Abb. 58: j ). Все они датируются либо узко X в., либо более широко – «эпохой викингов» ( Helmbrecht , 2011. S. 210). Эти фибулы отличаются от распространенных на территории Древней Руси более высокой техникой исполнения, проработкой деталей изображения, при этом по общей форме скандинавские и древнерусские фибулы сходны. Личина на скандинавских находках имеет ряд деталей, которые указывают, что перед нами изображение антропоморфное, мужское. Большие круглые глаза разделяет продолговатый нос, от которого расходятся в стороны усы, нависающие над чуть приоткрытым ртом, от подбородка начинается борода, которая передана на игле (заплетенная в «косички» борода идет до окончания иглы). Щеки и скулы покрыты морщинами, переданными рельефными рубчиками. На лбу в центре хохолок из волос. Пряди волос расходятся по бокам головы, напоминая уши животного. На норвежской находке из Каупанга эти пряди уже превратились в округлые уши, напоминающие уши кошачьего хищника, т. е. антропоморфное изображение приобрело черты смешанного антропозооморфного.

Сравнение скандинавских изделий с древнерусскими показывает с очевидностью, что это одна серия, но дериваты утрачивают детали исходных изображений. Так, исчезают тонкие рельефные рубчики, передающие волосы усов, бороды и головы, а также морщины лица, их рудименты можно разглядеть лишь

Рис. 4. Скандинавсие фибулы с личинами X в.

1 – могильник Бирка, погр. 735, Швеция (Шведский исторический музей, Стокгольм фото: Gabriel Hildebrandt); 2 – Хём, о. Зеландия, Дания, случ. находка (Исторический музей Копенгаген, фото: Lennart Larsen, ; 3 – Каупанг, Норвегия (Исторический музей, Осло, по: Helmbrecht, 2011)

на предмете из урочища Соловень бугор ( Шпилев , 2009. Рис. 1: 3 ). На некоторых экземплярах дериватов сохраняется лишь разделение верха головы на три части – бывший на скандинавских исходниках центральный клок волос и две боковые пряди. Центральный клок волос превращается в кружок с галочкой под ним, рот и усы исчезают. Бороду можно усмотреть лишь в извилистой форме иглы ( Богомольников , 1983. С. 340). Таким образом, «орнитоморфность» изображений на древнерусских фибулах ложная, это просто сильно упрощенные исходные антропоморфные мужские личины в стиле Борре. Семантика этих изображений остается дискуссионной ( Helmbrecht , 2011), хотя можно предполагать, что образ отсылал к конкретному мифологическому (?) персонажу.

Проанализированная выше серия находок фибул с личинами важна тем, что показывает «врастание» скандинавской ювелирной традиции X в. в древнерусскую материальную культуру XI в. Это далеко не единственный пример. Мы знаем о распространении на территории Древней Руси украшений, в которых были заимствованы некоторые элементы скандинавской ювелирной традиции (например, завязанные височные кольца). Имеются и технологические заимствования – трехслойные ножи-пакеты (подробнее см.: Лесман , 2014). Таким образом, пример с фибулами еще раз показывает, что взаимодействие скандинавской и аборигенной (славяно-балтско-финно-угорской) восточноевропейской культуры в X в. вылилось в появление продуктивных ростков, формирование дериватов местного древнерусского производства в XI в. Этот список

Рис. 5. Скандинавские фибулы из Бирки (1) и Хём (2). Прорисовка Г. О. Моисеенкова не ограничивается окраинами (с «киевоцентрической» точки зрения), ливскими или карельскими фибулами. В центре территории Древней Руси имеются также примеры – один из них представлен в данной статье.

Важно также отметить, что единичная находка фибулы с личиной из Смоленска не может указывать на континуитет скандинавских традиций в связке Гнёздово – Смоленск. Более вероятен другой сценарий. В XI–XII вв. в Смоленске наблюдалось значительное культурное влияние южных территорий Киевской Руси, что проявлялось в наборе керамики, каменном церковном строительстве. Возможно, фибула с личиной могла попасть в Смоленск с юга, где наблюдается концентрация их находок и, вероятно, находился центр производства.

Список находок

(номера соответствуют номерам на карте – рис. 3)

Группа 1

• 1.    Смоленск (личина на конце дуги). Ул. Коненкова, 22, 2018 г. Подъемка.

• 2.    Мог. Нисимковичи (Белоруссия) – в кургане № 10 конец X – XI в. сильная стилизация на концах и игле, на дугах, орнамент, как в Смоленске. В. В. Богомоль-

  ников атрибутировал изображение следующим образом: «Фибула подковообразная пластинчатая, орнаментированная, с зооморфными концами и язычком в виде головы человека с длинной узкой бородой» ( Богомольников , 1983. С. 340). Есть «хохолок» на голове, изображенной на игле.

• 3.    Гомель – Макушников , 2009. С. 155 (в постройке XI в.)

• 4.    Шатуновское городище (личины на концах, игла железная – заменена?), в орнаментике дужки – особенность – треугольные фестоны! Случайная находка ( Шпилев , 2009).

• 5.    Селище у д. Чечевизня (запад Курской обл.) личины на игле и концах, орнамент, как в Смоленске. Случайная находка А. А. Катунина ( Веретюшкин , 2003; Шпилев , 2009). Рисунок в публикации неточен, на дужке треугольные и прямоугольные фестоны.

• 6.    Городище в ур. Соловень бугор, Льговский р-н. Случайная находка. Личины на концах и игле. Особенности моделирования личин – ближе к скандинавским образцам! Выделены складки/волосы. Особенности в орнаментации дужки – узкие каплевидные фестоны ( Шпилев , 2009).

• 7.    Белоозеро ( Голубева , 1964; 1967; 1973). 2-й горизонт раскопа XXXV. Личины на концах и игле, на дугах орнамент, как в Чечевизне и Смоленске, треугольные фестоны сочетаются с прямоугольными. На личине, изображенной на игле, верх головы (волосы) разделен на три части. По Голубевой, «круг скандинавских изделий» ( Голубева , 1973. С. 69).

• 8.    Речицкий у. раскопки В. З. Завитневича. Личины только на дугах, орнамент по центру дуги – «поребрик» ( Шпилев , 2009).

• 9.    Украина, случайная находка – личины на концах дуг, орнамент «поребрик», на игле личины нет ( Андрощук , 2022. С. 93).

• 10.    Плешково 1, Тверская область женское п. кург. № 27 с монетой начала XI в. (1014–1024 гг.) ( Комаров , 2002).

• 11.    Поднепровье, селище Дрогинка 3 на р. Ирпень (Південноруське село, 1997). Фибула, как в Нисимковичах, личины на концах дуг, иглы нет, орнамент на дугах, как в Смоленске.

• 12.    Полоцк – находка аналогична смоленской, личина на конце дуги. Керамика на раскопе начиная с XI в. ( Клiмаў , 2011. С. 78).

• 13.    Великий Новгород, слой XI в. ( Покровская , 2021. Рис. 4: 8 ).

• 14.    Любеч, раскопки Б. А. Рыбакова 1957–1960 гг. (коллекция ГИМ).

• 15.    Случайная находка на берегу р. Пинега у ручья Ревомургский (Пинеж-ский краеведческий музей).

• 16– 22. Семь (как минимум) грабительских находок неизвестно откуда (сайты кладоискателей, торговцев историческими репликами и пр.). Форма и декор находок аналогичен смоленской.

• 26.    Селище Весь. Раскопки 1991 г. Н. Н. Мошениной. Находка аналогична суздальским (госкаталог).

• 27.    Курганный могильник Удрай-IV на р. Удрайка, приток Луги ( Равдина , 1988), личина на игле, на концах дуг – «маковые головки», на дугах растительный орнамент. Мог. 6 с монетой 1059–1086 гг.

• 28.    Городище «Земляной Круг (Струг ? – НК )» (Рязанская обл. раскопки В. П. Челяпова, 2002 г. Личина на игле, на концах дуг – розетки или маковые головки, дуги – перевитье ( Шпилев , 2009).

• 29.    Карелия, р. Тулокса, д. Мергелы, курган ( Равдоникас , 1934. Табл. IV: 14 ), личины на концах и игле, орнамент растительный, как в Суздале или на карельских фибулах. Личины очень схематизированы.

• 30.    Плешково, курган 39 с монетой первой половины XI в., определение которой спорно (1002–1014 гг., по: Комаров , 2002, или 1024–1039 гг., по: Момбе-кова и др. , 2023).

• 31.    Фибула с кладоискательского сайта атрибутирована как викинги, локализована в Киеве.

• 32.    Случайная находка в СЗ части Рыльского р-на. Личины не только на концах, но и в серединах дуг, всего их четыре, моделированы очень условно (глаза + нос), на дуге орнамент ближе к растительному ( Шпилев , 2009).

• 33.    Липинское городище. Раскопки П. И. Засурцева в постройке XII–XIII вв. Очень высокая степень упрощения, выступов 6, орнамента на дуге нет, глаза и нос просматриваются лишь на окончаниях (Там же. Рис. 1: 4 ).

• 34.    Гор. Лобыньское (на р. Упа) – одна игла ( Колоколов , 2023; 2024).

Группа 2

23–25. Суздаль, Кремль, раскопки 1981 г. ( Седова , 1997. Рис. 29), личина лишь на игле, на концах дуг – «маковые головки», на дугах растительный орнамент; отдельная распрямленная (не свернутая) игла (раскопки 1979 г.), видимо, заготовка! В коллекции из Суздаля имеется очень схожая фибула из раскопок 1939 г. А. Ф. Дубынина (госкаталог).

Важно отметить, что шведские находки XIV в., с которыми сравнивала суздальскую фибулу М. В. Седова ( Седова , 1997. С. 94), существенно отличаются от древнерусских по форме и изображению на игле, они не могут рассматриваться как аналогии ( Mårtenson, Wahlöö , 1970. Abb. 85; Søvsø , 2011).

Группа 3 (дериваты)

Непонятная атрибуция, так как представлена лишь одна игла

Авторы признательны рецензентам, а также С. Ю. Каинову, Е. В. Каменецкой, В. А. Лапшину, А. Е. Леонтьеву, Н. В. Лопатину, Л. В. Покровской и Ингмару Янссону за присланные материалы и замечания, сделанные при подготовке рукописи.