Интернационализация провинциального вуза

РИ. Латыпов, докторант факультета политических наук Эссекского университета (Великобритания)

В статье рассматриваются проблемы интегрирования периферийных российских вузов в международную образовательную систему. Современное международное образование и глобальная рыночная среда диктуют необходимость трансформации вузов в инновационно-предпринимательские кластеры, ориентированные на создание интеллектуальных товаров с целью извлечения доходов. Российские провинциальные вузы отстают в этом процессе и рискуют потерять шанс занять достойную нишу в складывающейся системе международного образования. Выход из создавшегося положения автор видит в выработке стратегии экспорта образовательных услуг и в соответствии с этим в перестройке всей структуры функционирования вуза.

The paper deals with the issues of integration of the Russian peripheral higher education institutions into international educational system. The present-day international education and global market-based system of economics demand traditional universities to transform into innovative and entrepreneurial clusters oriented on producing intellectual goods for the purpose of making profits. The Russian provincial universities are lagging behind foreign universities and risk to lose the competitive edge. The solution of the problem, which is proposed in this article, lies in adopting of the export oriented educational services strategy, and accordingly in reconstruction of the whole performance structure.

Сегодня для многих вузов мира интернационализация образовательного процесса становится неотъемлемой частью преподавания, исследовательской работы и управления. Российская вузовская система также претерпевает аналогичные изменения. Это касается как центральных вузов, так и тех, которые находятся на периферии.

Под интернационализацией вообще понимается взаимное обогащение культур; в контексте же образования речь идет о включении образовательных учреждений в международную образовательную среду путем взаимного обмена студентами, преподавателями, модернизации учебного процесса на основе международных стандартов, демократизации всей вузовской системы. Интернационализация образования порождена процессом глобализации, завершением «холодной войны» и революцией в средствах коммуникаций. Происходящие радикальные перемены в мире бросают вызов всем институтам общества, в том числе и высшей школе. Это особенно актуально для провинциальных вузов в силу их большей по сравнению с центральными, уязвимости к неизбежным болезненным переменам.

Провинциальный вуз — это периферийный вуз, находящийся, как правило, вдали от центральных вузов, примыкаю щий к региональным, с относительно небольшим количеством студентов. Подобные заведения имеют низкий рейтинг, слабо связаны с внешним миром.

Некоторые считают, что понятие «провинциальный вуз» в свете сегодняшних изменений в средствах коммуникаций устарело. Однако это не так, многим отдаленным вузам все еще приходится искать пути приспособления к новой обстановке. В данной статье рассматриваются практические проблемы трансформации периферийных вузов из провинциальных в современные посредством включения в международную образовательную среду.

Роль вуза

Прежде всего надо определиться с тем, какая роль сегодня отводится высшему учебному заведению в обществе. От ответа на этот вопрос будут зависеть направленность и содержание реформирования отечественной системы образования. Итак, для чего нужен вуз? Стандартный ответ — для подготовки высококвалифицированных специалистов. Однако данное утилитарное определение страдает «технократизмом» и вполне умещается в рамки командно-административного общества. Такое видение в лучшем случае слишком ограничено, а в

худшем — идет наперекор современным требованиям глобализирующегося мира. К сожалению, этот взгляд до сих пор доминирует в «глубинке», что является одним из фундаментальных препятствий для российского общества на пути интегрирования в мировое сообщество.

Утилитарный характер высшей школы — наследие индустриальной эпохи, эпохи «машинного» мышления. В условиях советского тоталитаризма высшее образование было низведено до «производства» квалифицированных кадров для нужд милитаризованного общества, живущего на положении осажденной крепости. Выдающиеся умы, высококлассные специалисты, достижения мирового масштаба и значения — результаты этой стратегии — вполне уживались с тоталитарной системой, низким уровнем жизни, чудовищной эксплуатацией, отсутствием гражданского общества и изоляцией от внешнего мира. Речь идет об административно-командном образовании, генерировавшем идеи той системы, частью которой оно было и одновременно ее и порождало и поддерживало. Социализм давно рухнул, а присущее ему образование еще живо.

Вузы, в том числе и те, которые находятся на периферии (университеты, педагогические институты и пр.), выполняют в обществе многочисленные функции, не ограничиваясь исключительно «производством» интеллектуальной рабочей силы, а выступая генераторами новых идей, культурными инкубаторами, двигателями экономического развития. «Они должны поощрять эксцентриков и отщепенцев, так как именно от них проистекают новые идеи. Вузам следует бросать вызов устоявшимся идеям и стимулировать дебаты в обществе», — пишет Р Левински1. Высшие учебные заведения должны не только вдохновлять будущие поколения на поиск и приобретение знаний, решать проблемы и продолжать процесс обучения, но также и делать нас открытыми глобальному миру для восприятия общечеловеческих ценностей и опыта. Так ли важно, что большинство студентов по окончании вузов работают не по специальности, идут не в «народ ное хозяйство»? Сегодня не это главное. Необходимо обучать студентов открыто смотреть на мир, формировать восприимчивость к новизне, способность к новаторству, предприимчивость, терпимость к чужому мнению, умение адаптироваться к быстро меняющимся условиям, другими словами, тренировать их интеллект, а не только наполнять знаниями.

Такой подход к роли вузов в сегодняшнем постсоветском обществе позволит возводить бастионы открытого общества, блокировать имперские амбиции, прокладывать пути к мировой интеграции и повышению уровня жизни, он позволит адаптироваться к логике рыночной системы, предъявляющей жесткие требования к вузам.

Рейтинги вузов

Рейтинговая система (официальная и независимая) позволяет определить качество образования и одновременно является одним из каналов общественного контроля и оценки. В определении рейтинга российских вузов произошел ряд изменений, отражающих дальнейшую бюрократизацию системы вузовского образования.

Еще совсем недавно Министерство образования отвергало рейтинг вузов. Теперь оно обеими руками его использует, хитроумно приспосабливая к нуждам гигантского командно-административного образовательного монстра. Характерным примером служит недавнее интервью начальника отдела баз данных и документальной связи Минобразования России Игоря Быстрова2. В нем говорится о тех изменениях, которые были введены в методику рейтинга вузов. Автор отмечает, что из списка исключены «некоторые вопросы, потерявшие сегодня свою актуальность».

В частности, убран показатель «число иностранных граждан, обучающихся в вузе». Оставлены два других — «иностранные граждане, обучающиеся в вузе на контрактной основе» и «средства, полученные вузом за подготовку иностранных граждан», так как, по утверждению Быстрова, они имеют «большой вес» и

«по ним сразу видно, насколько вуз котируется за рубежом». С этим нельзя согласиться. Министерский рейтинг ограничивается сугубо финансовым критерием, что суживает эффект интернационализации вуза. Нельзя свести кумулятивный образовательный диалог и обмен между странами только к денежной части. К тому же два последних критерия ни в коем случае не являются свидетельством котирования за рубежом. Этот психологический бюрократический трюк рассчитан на неосведомленность. Чтобы котироваться за рубежом (включая Северную Америку), надо иметь высокие показатели «индекса международного признания», пройти международный аудит, убедить предъявляющих строгие требования аудиторов в том, что студентам даются качественные знания, что вуз располагает квалифицированными преподавателями, хорошей учебной базой, что у него все в порядке с уплатой налогов, деньги, полученные от государства и студентов, используются по назначению. Список можно продолжить.

Показатель «число студентов и аспирантов, находившихся в зарубежных командировках» также убран на том основании, что его «трудно проверить и оценить: ведь можно отправить человека за рубеж на неделю, а можно и на год. Как сопоставить эффективность поездок?» Данные аргументы выглядят по меньшей мере странно. Здесь два ключевых слова — «отправить» и «эффективность». Почему отправить? А если человек сам заработал грант на поездку? А если его пригласили и оплатили проезд? Для российского преподавателя или студента после десятилетий изоляции от внешнего мира даже неделя или несколько дней пребывания за рубежом имеют колоссальное значение как для профессионального развития, так и для расширения кругозора. И не надо сопоставлять одно с другим — год с неделей, надо считать, сколько всего поездок, сколько человек. Эффективность... в самой поездке!

Взамен снятых министерством были введены другие показатели, такие как общее количество персональных компьютеров в вузе, количество защищенных диссертаций в ВАКе самого вуза и за его пределами (в других вузах России), наличие учебной литературы под грифом Минобразования и других министерств.

Перечисленные «нововведения» не могут не вызвать удивления. Главный их порок — в том, что они не связаны с переменами в стране и в мире. Это бюрократические меры по укреплению административно-командного образования, изолированного от внешнего мира. Налицо отсутствие приоритетных критериев привязки вузов к рыночным условиям и интернационализации. По указанным чиновником критериям система высшего образования рассматривается вне контекста тенденций глобализации образования.

Представляется, современный рейтинг российских вузов должен быть ориентирован на требования международного рынка образовательных услуг. В связи с этим можно использовать опыт составления рейтинга вузов и программ MBA, накопленный влиятельной и авторитетной английской газетой «The Financial Times». Здесь, правда, мы не найдем ни одного российского вуза. Это, как правило, вузы из Северной Америки и Западной Европы (есть несколько из Китая). Вот некоторые из критериев, которые могли бы быть использованы Россией для реалистической оценки своего уровня: соотношение студентов и преподавателей; процент иностранных студентов из общего числа студентов; затраты на библиотеки и ресурсные центры обучения; библиотечные затраты на одного студента; затраты на компьютеры; число компьютеров в расчете на 10 студентов; доходы от научных исследований; процент обучаемых аспирантов из общего числа студентов; доходы от совместных контрактов с промышленностью и коммерческим сектором; занятость выпускников (включает процент заявок от работодателей); международный опыт; международная мобильность; женщины-студенты; женщины-преподаватели; карьерный прогресс; публикации в международных и прикладных журналах; процент преподавателей из-за рубежа; заработная плата сегодня; процент увеличе- ния заработной платы; количество рабочих языков, на которых ведется преподавание; достижение целей; соотношение между вложенным долларом для обучения и отдачей от него после трех лет завершения учебы; количество защищенных диссертаций за рубежом и др.3

В официальном рейтинге не найдем мы и тех новых явлений, которые давно существуют в реальной практике отдельных региональных передовых университетов (Томского политехнического, Новосибирского и др.), — «экспорт образовательных услуг», «международный рынок образовательных услуг», «индекс международного признания».

Существо проблемы — в том, что российская вузовская образовательная инфраструктура в провинции представляет собой раздутую, плохо адаптированную к рынку систему. Управление вузами, кадровый состав преподавателей, а главное — система ценностей подавления личности — делают наше образование динозавром в информационную эпоху. Между обучением и потребностями общества лежит громадная пропасть. Многие вузы на периферии (если не большинство) живут в другом измерении времени, слабо реагируя на вызовы внешней среды и производят продукцию, которая никому не нужна. Эта продукция (квалификации, знания, идеи, услуги) нерентабельна, неконкурентоспособна. Технические открытия, лабораторные разработки таких вузов порой академически блестящи, но коммерчески наивны. В связи с этим сегодня основная стратегическая проблема для провинциальных вузов, как, впрочем, и для региональных и центральных, заключается, по словам Сергея Миронова, в том, что крайне медленно развиваются «инфраструктура и менеджмент внедренческих научных фирм»; в России отсутствует развитая сеть внедрения в практику (производство, рынок, реклама и др.) научных и вузовских достижений, в провинции и регионах нет подготовленных научных менеджеров4. Обучение менеджменту ведется в отрыве от прикладных наук. Преподаватели обучают студентов тому, чем занимаются сами. В итоге первые не знают, как внедрять, вторые — не знают, что внедрять.

Характер образования на периферии сегодня все тот же, что и в XVIII— XIX столетиях, с той же дидактикой и автократическим стилем. Образование на периферии жестко иерархично, не допускает выбора предметов. Отсутствие международной аккредитации ограничивает признание наших дипломов и квалификаций за рубежом. Образование до сих пор воспринимается как ограниченный во времени период (в вузе), а диплом («корочка») — как фетиш, главное достижение. Эти и другие факторы сталкивают страну и образование на обочину мирового развития. Последнему давно известна такая форма, как кооперативное образование, когда обе стороны (преподаватель и студент) равноправны, господствует дух критического мышления, развивается система «обучение через всю жизнь».

Было бы неправильно категорично утверждать, что у периферийных вузов нет никаких «подвижек» в направлении приобщения к международной образовательной и научной среде. Преподаватели и студенты ездят на стажировки, выигрывают гранты, публикуются за рубежом. Во многих вузах появились отделы по международным связям. В глубинку приезжают иностранные преподаватели и студенты. Вузы разрабатывают совместные программы с зарубежными вузами. Однако многое является не более чем попыткой усовершенствовать существующую с советских времен машину, делая ее более эффективной в достижении устаревших целей. Те же критерии вузовского рейтинга показывают, что интернационализация образовательной системы не является приоритетом ни в деятельности вузов, ни в государственной стратегии трансформирования общества. Дипломы, полученные за рубежом, не признаются государственными образовательными властями.

Надо учесть и то обстоятельство, что периферийная образовательная система не ориентирована на понимание остального мира. Мы знаем факты, но не пони- маем разнообразия ценностей, которыми живут другие народы и которые мы измеряем своими российскими мерками. Обучаем передовым знаниям, но игнорируем межкультурный контекст.

Провинциальным вузам невыгоден профессиональный рост преподавателей на уровне современных требований, и в частности поездки по обменным программам за рубеж. Есть риск, что, вернувшись, преподаватели будут искать другую работу, более высокооплачиваемую, у них появятся другие возможности для самореализации. Эти люди — потенциальная элита в образовательной реформе — по сути не имеют возможности применить свой международный опыт, знания и навыки в нашей стране. Многие вынуждены из-за чудовищно низкой заработной платы уходить из вузов в частный сектор либо эмигрировать. Те, кто остается, работают на чистом энтузиазме, борясь с косностью, рутиной и ксенофобией.

Вузовская администрация и преподавательские кадры на периферии — это в основном «агрессивно-послушное большинство», доставшееся нам в наследство от советских времен, которое не хочет перемен — в силу привычки, возможностей «нахапать», природной ксенофобии, нежелания работать по-со-временному и др. Это консервативная социальная сила, всеми силами тормозящая перемены, усматривая в них угрозы своему благополучию. Установка «предлагать не готовые истины, а материал для индивидуальных сомнений» не вписывается в парадигму казарменного образования. Однако другого «материала» у нас нет и приходится иметь дело с ним. Поэтому процесс интернационализации будет проходить болезненнее и медленнее, чем хотелось бы. С другой стороны, интересы выживания в условиях нарастания рыночных процессов заставляют и эту реакционную массу предпринимать какие-то усилия, что приводит к «трещинам» в монолите архаичного образования. Система еще крепка, но уже безнадежна, у нее нет перспективы.

Вторая академическая революция

Интернационализация — это еще и конкуренция, транспарентность, перманентная модернизация. Необходимы коренная переделка периферийного вуза, адаптация к международным образовательным стандартам. Здесь нужен иной механизм функционирования, в частности оплаты труда. Главным финансовым ресурсом должны стать собственные заработанные средства. Все вместе вузы составляют естественную монополию в сфере образования. Образование — тоже бизнес, а раз так, то законы рынка следует применять и к образовательным учреждениям. Пока они выпускают никому не нужную «продукцию», не имеющую спроса на мировом рынке, но потребляющую на свое производство непропорционально огромные ресурсы. Их следует лишить федеральной кормушки и перевести полностью на хозрасчет. Рыночный транзит заставит их работать по законам рынка.

Смысл происходящих перемен в современном мировом вузовском образовании сегодня определяется и тем, что наука и вузы переходят на путь рыночного развития. Совместно они принимают форму коммерческого предприятия, ученые и преподаватели становятся предпринимателями на «рынке идей» в условиях становления глобальной экономики, основанной на знаниях. Этот процесс, протекающий в мире, в том числе и в нашей стране, называемый второй академической революцией, знаменует собой наступление эпохи академического капитализма.

Первая академическая революция началась в США в конце XIX в., когда произошла интеграция исследований и преподавания в университетах. В результате высшее образование из элитарного стало массовым, а университеты превратились в генераторы новых идей в обществе. Вторая академическая революция представляет собой интеграцию академического и предпринимательского секторов и коммерциализацию научных знаний. Получение прибыли становится

ЖЖМ^^ № 1, главной целью научной деятельности. Коммерциализация науки проявляется двояко: во-первых, как рост взаимодействия между академией / вузом и промышленностью / коммерческим сектором, и во-вторых, как рост конкуренции между учеными / преподавателями за ресурсы для проведения исследований. Например, в США растет число ученых, чья карьера полностью зависит от успеха в приобретении грантов. Ученые становятся по сути предпринимателями, производящими интеллектуальные товары, а результаты научной деятельности рассматриваются как коммерческие продукты. Предоставление знания расценивается как один из видов коммерческой сделки.

Положение осложняется еще и тем обстоятельством, что современное государство как ключевой элемент общества в настоящее время теряет свои прежние централизующие функции, ему уже не под силу выдерживать натиск глобализации, оно не в состоянии контролировать происходящие процессы. Высшее образование более не рассматривается как исключительная принадлежность государственного сектора. Для решения данной глобальной проблемы необходимы глобальные решения на уровне глобальных организаций, таких как МВФ и ОЭСР. В новом глобальном порядке вопросы высшего образования оказываются второстепенными для государства, оно вынуждено делегировать функции контроля за образованием в негосударственную среду. Государственное финансирование высшего образования неизбежно будет сокращаться хотя бы потому, что государство уже не в силах аккумулировать ресурсы из-за глобализационных процессов. Это новая реальность, которая должна быть учтена в разработке стратегии вузовского развития в сложившихся условиях.

Мировой опыт

Происходящие в мире перемены привели к стремлению общества перевести послешкольную образовательную систему на предпринимательскую основу. Осо- бенно глубоко это внедрилось в университетскую систему США. Поскольку многие европейские страны постепенно перенимают американскую модель, имеет смысл изучить американские примеры деятельности профессора-предпринимателя и университета, построенной на рыночных принципах. Наблюдаемые сегодня в США тенденции (например, «предпринимательский университет») могут быть показательны с точки зрения того, как будут работать вузы в других странах в ближайшие десятилетия.

Доминирование США на мировом рынке образовательных услуг основано на неограниченном функционировании высококонкурентного внутреннего рынка. Правительство США не оказывает финансового протекционизма. Государство не вмешивается в образовательный процесс, не решает, кого и как учить, нет там и госстандарта. Каждый университет автономен и материально независим. Яростная конкуренция способствует развитию предпринимательской жилки (надо выживать!). Результатом этого служат высокое качество, инновационность, способность генерировать новые идеи, высокие доходы и престиж во всем мире. Вообще, 60 % иностранных студентов получают образование в США, Канаде Великобритании и странах Евросоюза. Половина из них (а это более 500 тыс.) — в США, принося доход стране более 12 млрд дол.

Образовательный шенген

В свете интернационализации кардинальные реформы высшего образования как в центре, так и в особенности на периферии приобретают огромную значимость. Если провинциальные вузы хотят выжить, то они должны признать, что одним из путей выживания является агрессивная политика интернационализации — включение в мировую образовательную систему, активное участие на международном рынке образовательных услуг, формирование модели вуза рыночного типа. Эту проблему следует решать совместно на всех уровнях — государ- ственном, региональном, межвузовском, на уровне отдельного вуза.

Для того чтобы российское провинциальное высшее образование перестало быть провинциальным, нужно развивать всеми мерами свой международный опыт. В частности, необходимо формировать глобальное видение проблем, строить учебные планы на основе международных стандартов, повышать академическую и студенческую мобильность. Весьма важно при этом стремиться привлечь иностранных студентов и преподавателей, выходить на прямую связь с зарубежными вузами, участвовать в совместных проектах (например, в рамках TEMPUS / TACIS).

Ключевой проблемой становится проблема языковой коммуникации. В ряде европейских стран (Дании, Финляндии, Германии) преподавание проводится не на национальных языках, а на английском, ставшем «латынью двадцать первого столетия». Это позволяет привлечь дополнительные инвестиции и способствует усилению межкультурного диалога. «Обучаясь английскому, — отмечает Халед аль-Маена, редактор издаваемой в Саудовской Аравии англоязычной газеты «Arab News», — мы открываем дверь к различным идеям, иным путям мышления и образа жизни. В этом как раз и состоит образование»5.

Необходимы языковые стажировки за рубежом как для преподавателей и студентов, так и для администраторов российских вузов. Опыт обучения в других странах является важнейшим условием для развития чувства культурного многообразия и для понимания тенденций и стандартов, развивающихся и внедряющихся в современном мире.

Международное в провинциальном, или «Что делать»?

На практическом уровне интернационализацию провинциального вуза на первоначальном этапе следует осуществлять по следующим направлениям:

— изучение ректоратом, факультетами и кафедрами опыта интернационали зации образования, формулирование своих идей и рекомендаций;

— создание «команды» или «штаба» по разработке стратегии интернационализации образования и внедрению этого опыта, развитие концепции инновационного предпринимательского вуза;

— кооперация с другими вузами для разработки совместных международных проектов;

— установление контактов с образовательными центрами зарубежных стран, прежде всего США, Великобритании, Германии и Франции, с целью привлечения ноу-хау, развития навыков международной работы;

— проведение маркетинговых исследований в области экспорта образовательных услуг, анализ того, что можно предложить на международный образовательный рынок;

— проведение PR кампаний (создание собственного сайта на английском языке, выход на региональные, центральные и международные СМИ, личные контакты с теми вузами, которые сегодня лидируют в области интернационализации образования6) с целью привлечения внимания;

— создание условий для привлечения иностранных студентов (пусть будет сначала один-два);

— осуществление мероприятий по широкому развитию участия студентов, преподавателей и администрации в обменных академических и профессиональных программах;

— подача заявок на гранты (TEMPUS / TACIS, the Freedom Support Educational Partnership Program with Eurasia и др.);

— массовое обучение английскому языку.

Все перечисленное — лишь первые шаги, за ними последуют другие. Их цель — создание инфраструктуры для внедрения элементов интернационализации и демократизации образования, подготовка комплекса мер по занятию «ниши» на рынке образовательных услуг. Организация, содержание и психология учебного процесса на уровне как студен- тов, так и преподавателей с администрацией должны строиться вокруг двух связующих взаимообусловленных элементов — профессиональных знаний и навыков инновационного предпринимательства для внедрения в реальную жизнь этих знаний. Иначе говоря, встает вопрос обучения студентов как профессионалов-предпринимателей.

В свете интернационализации и предпринимательской ориентации коренным образом меняется вся система образования. На повестке дня — смена парадигм образования. Необходим иной тип образовательного мышления, отражающий произошедшие и происходящие перемены.

Глобализация образования

За интернационализацией провинциального вуза уже маячит новая далеко идущая перспектива — глобализация образования7. Глобализация образования — это качественно иная, отличная от интернационализации фаза развития современного образовательного процесса. Она характеризуется международной интеграцией образовательных систем, их гармонизацией, взаимным сближением, постепенным перерастанием из национальных образовательных систем в транснациональные, регулированием выходящими за рамки национальных структур глобальными институтами управления. Так называемый Болонский процесс является одним из фундаментальных путей постепенного вытягивания российских вузов из медвежьих углов на путь глобализации образования. Речь идет о принципиально новой модели образования, бросающей вызов прежней, унаследованной нами от эпохи Средневековья и индустриальной эры.

Глобализацию образования нельзя оторвать от интернационализации, они взаимно дополняют друг друга. И если мы хотим выйти за рамки периферии, то неизбежно столкнемся с обеими тенденциями. В ситуации стремительной мар-кетизации и дегосударствления образовательной системы периферийному вузу приходится один на один решать пробле му выживания в условиях жесточайшей конкуренции и катастрофической нехватки бюджетных средств — все это заставляет искать пути адаптации к вызовам окружающей среды. Государство вынуждено уходить из сферы образования, не в силах ее содержать. Глобализирующийся рынок предъявляет повышенный спрос к новым современным специальностям и качеству образования. Инвесторы не пойдут туда, где компьютерные программы ворованные, процветает бессовестнейшая коррупция, студенты занимаются плагиатом, у факультетов нет материального стимула к инновационной предпринимательской деятельности, средства вкладываются не в людей, а в «материальную базу», чтобы выглядеть «на уровне» в глазах комиссий и общественности.

Глобализация построена на ценностях автономии, многообразия, децентрализации, личного суверенитета, противостоящих статизму и иерархии. Иначе говоря, человеческий фактор превращается в рычаг преобразовательной деятельности.

Вместо заключения

Российские провинциальные вузы — это зеркальное отражение нашего общества. Чтобы общество могло процветать и конкурировать на равных с другими странами, наши вузы должны вступить в конкурентную борьбу на международном и глобальном уровнях. Чтобы наши вузовские дипломы были конвертируемыми, нужно начинать выстраивать учебный процесс на основе принятых международных стандартов. Интернационализация периферийных российских вузов способствует цивилизованному культурному обмену идеями и знаниями, преодолению взаимных стереотипов, снижению подозрительности между странами, формированию взаимопонимания между народами, продвижению международного сотрудничества. Результатом этого станут снижение риска войн и повышение уровня материального благосостояния общества.