Истоки формирования Слобожанщины как части геокультурного пространства России XVI - первой половины ХVII вв

Цель статьи – исследовать процесс формирования Слобожанщины как части поликультурного пространства России в XVI – первой половины XVII вв. и показать, что заселение юго-восточных территорий коренным образом повлияло на социально-экономические, культурные и исторические процессы в данном регионе.

Вопросам формирования Слобожанщины и ее политического устройства посвящены труды «История Слобожанщины и Белгородского края» [5], «Материалы для истории колонизации и быта Харьковской и отчасти Курской и Воронежской губернии» и др. сочинения Д.И. Багалея [11, 12], исследования А.И. Папкова [14]. Потомкам летописных северян – севрюкам посвящена диссертация Н.М. Багновской [1], а вопросам заселения будущей Слобожанщины и миграций населения – работа О.В. Русиной [9], в которой также затронуты грани социально-экономического развития Северской земли в описываемый период. В.П. Загоровский [3] характеризует процесс отношений Северской земли с Россией в первой четверти XVI в., а работы Т.О. Исаева [4] и А.А. Майорова [8] посвящены слобожанской истории, связанной со «Смутным временем» в Московском государстве начала XVII в.

Поворотным моментом в истории Слобожанщины явилась война между Великим княжеством Московским и Великим княжеством Литовским 1500–1503 гг. В результате побед русских войск над литовцами в 1500 г. «все население слободских земель было приведено к крестному целованию (присяге на верность) Ивану III, что фактически означало их включение в состав России» [5, с. 18].

Официальное вхождение Слободского края в состав Русского государства было закреплено в условиях перемирия между Русским государством и Великим княжеством Литовским в 1503 г., а затем подписанием «Вечного мира» между ними в 1508 г. После присоединения региона к России сформировалось его официальное название «Государева Слободская Украйна». Оно стало использоваться русским правительством как во внутренней, так и в международной практике. Термин «Государева» означал, что эта территория была составной частью Русского государства и подчинялась власти русского царя - «государя». Термин «Слободская» происходил от названия поселения - «слобода». Для привлечения сюда новых поселенцев Русское государство освобождало слободы от налогов и повинностей, вводило другие льготы. Термин «Украйна» свидетельствовал о том, что эта территория Русского государства была особым приграничным регионом [5, с. 3].

Слобожанщина как единое культурное пространство формировались постепенно. Раскопки археологов свидетельствуют, что в бронзовом и в раннем железном веке эта территория последовательно осваиваться киммерийцами, скифами, сарматами, хазарами, печенегами, половцами и другими народами. К первому тысячелетию на территории нынешней Харьковской области появились славяне, ведущие оседлый образ жизни и занимавшиеся в основном земледелием, скотоводством и торговлей с восточными и другими государствами того времени [11, с. 107], о чем свидетельствуют находки здесь арабских и византийских монет. Первые славянские городища как центры развития ремесла и торговли на территории современного Харькова фиксируются с VIII в. Во второй половине Х в. одно из наиболее развитых поселений - Донец -превратилось в город-крепость, который стал центром ремесел (кузнечного, ювелирного, гончарного и др.) и важным пунктом транзитной торговли. Он упоминается в Ипатьевской летописи 1185 г. и неоднократно - в поэме «Слово о полку Игореве», выдающемся произведении эпохи Киевской Руси. Именно из Донца новгород-северский князь Игорь отправлялся на битву с половцами и сюда же он бежит из половецкого плена. Археологические находки свидетельствуют, что город и после опустошения во время монголо-татарского нашествия в XIII в. продолжал существовать, хотя его размеры значительно уменьшились.

Набеги и монголо-татарское нашествие привели к временному запустению и всего прилегающего края и превращению его в «Дикое Поле».

В XVI-XVII вв. часть территории нынешней Слобожанщины принадлежала Северской земле -региону, сформировавшемуся на основе древнерусского племенного союза северян. В него входили не только Чернигов, Путивль, Любеч, Новгород-Северский, но и Брянск, Стародуб, Рыльск, Гомель [9, с. 65]. Северская земля, входившая в состав Великого княжества Черниговского, а затем княжеств Брянского, Новгород-Северского, Стародубского и т.д., занимала промежуточное положение между центрами консолидации восточного славянства - Владимиро-Суздальским и Галицко-Волынским княжествами, а затем, в XIV-XVI вв. - между Великим княжеством Московским и Великим княжеством Литовским [1, с. 236, 237]. Эта географическая особенность определила выделение данной территории в особый регион и в дальнейшем оказала влияние на его самобытность.

Население Северщины с древнейших времен вплоть до XVII в. именовалось севрюками, которые расселяясь на землях в верхнем и среднем течении р. Северский Донец, а на месте современного

Харькова располагался древнерусский город Донец [1, с. 236, 237]. Основным занятием севрюков было бортничество, продукция которого (мед, воск и др. продукты пчеловодства) имели стабильный спрос на рынках России [9, с. 68]. Еще в литовский период своей истории (XIV – начало XVI вв.) севрюки научились рационально соединять занятия рыболовством, охотой, бортничеством с наймом на пограничную службу сначала в Литве, затем в России. Именно поэтому русское правительство в XVI в. широко использовало путивльских севрюков для несения сторожевой службы на территории будущей Слобожанщины [5, с. 26].

Во второй половине XVI – начале XVII вв. в жизни Северской земли наметились значительные изменения, связанные с постоянными набегами татар, разорением селений, угоном в рабство местного населения. Возникла насущная потребность в обороне южной границы России и освоении «Дикого поля». Уже конце XVI в. в эти опустошённые набегами районы хлынула первая волна переселенцев из центральных и центрально-черноземных районов России, которая в определенной мере поглотила местное население (севрюков) [9, с. 68]. В результате реорганизации в 1571 г. русской пограничной службы на «Поле» появилась пограничная полоса, которая регулярно охранялась отрядами конных воинов. Руководство пограничной службой централизованно осуществлялось из Москвы, где устанавливались маршрут и расписание, по которому осуществлялась охрана границы. Создаваемые крупные сторожи (сторожевые посты) состояли преимущественно не из вольнонаемных севрюков, а из переселенцев из центральной России (Московии) – «государевых служилых людей» во главе со «стоялыми головами» [3, с. 156].

Севрюки как в литовский, так и в московский периоды своей истории вели вольный, казацкий образ жизни и воспринимали себя как хозяев малоосвоенных земель. Они не признавали над собой жесткой государственной опеки и в разные политические моменты могли переходить из подданства одного государства к другому. Так, в августе 1500 г. севрюки, составлявшие гарнизон Хотмыжска (ныне Белгородская область РФ) – самой юго-восточной литовской крепости и опорного пункта Великого княжества Литовского в Северской земле, без боя перешли на сторону России [5, с. 18]. Поэтому в период «Смутного времени» в Московском государстве в начале XVII в. Северская земля оказалась едва ли не самым «мятежным» регионом России. Ее население поддерживало не московских правителей – Бориса Годунова, а затем Василия Шуйского, а «царя Дмитрия Ивановича» (Лжедмитрия I и Лжедмитрия II), а также «большого воеводу царя Дмитрия» И. Болотникова [4, с. 26; 6, с. 43, 73, 78].

Город Путивль (к уезду которого принадлежал и бассейн р. Северский Донец) был постоянным местом сбора повстанческих армий, стремившихся захватить Москву [8, с. 65]. Это было следствием того, что в начале XVI в. этот регион был еще слабо интегрирован в Русское государство. Присоединив большую часть древнего Черниговского княжества, Москва на первых порах оказалась неспособной освоить его [8, с. 135, 139]. Кроме того, с конца XVI в. возрастает давление со стороны государства на жителей, особенно на вольных севрюков, что способствовало усилению протестных настроений, вылившихся в вооруженный конфликт Центра с этой окраиной государства в Смутное время [8, с. 141].

XVII столетие было сложным периодом в развитии европейских международных отношений. Поиск новых союзников, территориальные завоевания, контроль над морскими рубежами - все это порождало многочисленные конфликты и противостояния европейских держав. Территория нынешней Слобожанщины оказалась в эпицентре противостояния Польши, России и Швеции, которые стремились расширить свои территории и влияние, стать серьезными игроками в европейской международной политике. В это время «на Поле» началось строительство новых городов-крепостей, бывших опорными пунктами Русского государства в освоении Степи. Одним из них был Царев-Борисов, расположенный при впадении р. Оскол в Северский Донец. Укреплению южных рубежей от постоянных набегов Крымского ханства и противостоянию агрессивной политики Османской империи способствовала переселенческая политика, которую активно поддерживала Россия, предоставляя льготы и привилегии переселенцам.

Характеризуя процесс заселение бассейна р. Северский Донец поселенцами из центральных районов России в связи с движением Московского государства в Степь, В.Л. Маслийчук отмечает, что оборонная экспансия Московского государства имела важный признак - оборонные линии («засечные черты»). Первая такая линия укреплений - «Заокская» - оформилась уже в первой половине XVI в. Центром оборонительных сооружений подвижного пограничья был город Тула. Рядом к западу от линий существовала система крепостей, имевших важное значение для будущей колонизации -Путивль, Мценск, Пронск [10, с. 105]. В засечную черту, призванную одновременно и защищать государство, и осваивать плодородные земли, вошли Курск, Орел, Мценск, Алатырь. Вне засечной черты времен Ивана Грозного так же возникли новые укрепленные поселения и крепости, такие как построенные в 1599 г. воеводами Богданом Бельским и Семеном Алферовым Цареборисов, выдвигавшийся далеко от черты вглубь «Поля». Т.О. Исаев отмечает наличие в городе воеводской власти, характерной для местного управления Русского (Московского) государства на его «ограничных» окраинах: «В обязанности воевод входили: мобилизация и документальный учет “детей боярских”, стрельцов, казаков и т.д. на строительство крепости; непосредственное руководство ее сооружением; надзор за состоянием городовых укреплений и поддержание их в порядке, обследование близлежащих территорий на предмет выяснения плодородности местных почв и т.д.» [4, с. 92, 93]. Царский наказ воеводам гласил: «созвать всех свободных атаманов и казаков с Северского Донца, Оскола и других местных рек, которые тут жили, и объявить, что царь пожаловал их теми реками и речками, “велел отдать им, донецким и оскольским атаманам и казакам безданно и безоброшно, чтобы они жили по своим юртам и угодьями всякими владели, а государю служили”» [4, с. 94]. Из царского наказа, следует: 1) факт заселения этой части Слобожанщины еще до основания Цареборисова, т.е. Поосколье не было «Диким Полем»; 2) наказ царя Бориса был началом правового оформления земельной собственности местного казачества, до тех пор владевшего землей без всякого документального подтверждения прав на нее: «Таким путем власть, оставляя в неприкосновенности поземельные отношения, которые складывались на этой ничейной территории, пыталась приспособить их к потребностям феодального государства» [Там же].

С точки зрения политического устройства Поосколья (а с ним и в целом Слобожанщины) «воевода Б. Бельский не предлагал оскольским казакам перейти под начало дворянских голов. Тем самым сохранялся принцип выборности атаманов у вольных казаков». Поэтому «служебные обязанности местных казаков, определенные царским указом, не были обременительными. Им поручалось следить за перемещением татар в здешних степях и противодействовать «воровским» казакам, «чинить промысел над ворами». Они должны были присылать в Цареборисов пленных, «выезжих людей и отписки о всяких делах». Пленных черкас цареборисовские воеводы должны были в свою очередь отсылать в Москву» [Там же].

Из этого видно, что обязанности местного казачества по несению «государевой службы» на правах земельного пожалования и обязанности городовых воевод Цареборисова идентичны политической системе Русского государства, в состав которой в этот период уже входила Слобожанщина, т.е. Слобожанщина (Поосколье) задумывалась как пограничная территория России. В ее политическом устройстве уже сочетались элементы государственной централизации в виде власти воевод и местной, региональной децентрализации в виде вольных общин местного казачества во главе с выборными атаманами. Что касается «воровских» казаков и «черкас» (украинцев - подданных Речи Посполитой, постепенно заселявших бассейн Северского Донца и не принимавших подданства России), данная политическая организация была направлена не против казачества вообще, а именно против той его части, которая не желала признавать над собой русской государственной власти, а значит, и прав России на эту территорию.

Основание города-крепости Цареборисов было частью продуманной государственной политики, направленной на установление контроля над территорией бассейна р. Северский Донец и для противодействия «воровскому» казачеству, представленному как «русскими» (донскими), так и «украинскими» («черкасами») казаками. Другое дело, что сил для осуществления данного политического и административного проекта у русской власти явно не хватало. По утверждению В.Л. Маслийчука, «за видимым успехом скрывались невидимые, на первый взгляд, неудачи. Московскому государству не хватало сил, как удерживать это пограничье, так и контролировать смешанное население. В результате событий «Смуты» пограничные крепости были разрушены, а война с Речью Посполитой 1612–1618 гг. привела к тому, что немало новых пограничных городов было разорено украинскими казаками (Ливны, Оскол, Валуйки, Белгород). Сожженный Цареборисов быстро запустел...» [7, с. 189].

Надо отметить враждебность Русскому государству украинского казачества, выступавшего на стороне Речи Посполитой и тем самым показавшего правоту правительства Бориса Годунова, пытавшего создать на пути «черкас» заслон, в том числе и в виде города-крепости Цареборисов. Запустение города в эпоху «Смутного времени» было вызвано не столько враждебными действиями Речи Посполитой и украинского казачества, выступавшего на ее стороне, сколько внутренними противоречиями в самом Русском (Московском) государстве. Следствием неудачи «русского варианта» формирования Слобожанщины в условиях завершившего «Смуту» Деулинского перемирия России с Речью Посполитой (декабрь 1618 г.) стало то, что Северская земля отошла к последней на правах полуавтономного региона - Северского (Черниговского) княжества. Однако территории будущей Слобожанщины это уже не касалось, так как Путивльский уезд и бассейн Северского Донца остались за Россией [10, с. 107].

В этот период формирования Слобожанщины наметилась тенденция, которая станет доминирующей в политическом устройстве в последующий период ее развития, а именно: сочетание государственной власти и местного казачьего самоуправления. Как подчеркивает Г.Ю. Канищев, существенная разница заключается в том, что казачество было представлено уже не севрюками и русскими донскими казаками, а «черкасами» - украинцами, перешедшими на русскую службу, принявшими русское подданство и ставшими, не «воровскими», а «служилыми» черкасами, создавшими (с разрешения и поощрения русского правительства) свою военно-административную организацию - слободские полки [10, с. 107],

Следующий этап формирования Слободского края в XVI-XVII вв. был связан с восточной частью Речи Посполитой, которая включала полностью или частично территории современных Полтавской, Сумской, Черниговской, Киевской и Черкасской областей и известна под названием «Вишневеччина» или «Лубенская держава» [6, с. 122-123]. Великое княжество Литовское, а позднее - Речь Посполитая также проводила политику колонизации новых просторов лесостепного пограничья при активном участии украинского крестьянства и казачества [7, с. 189]. В отличие от России в этих государствах не было сильной централизованной государственной власти, процесс колонизации осуществлялся отдельными магнатами - Вишневецкими, Конецпольскими и др. с помощью поселений - «слобод», жителям которых так же предоставлялись определенные льготы за несение сторожевой службы и освоение необжитых территорий [7, с. 189-190].

Однако местное население и казачество - а это около трехсот тысяч подданных - было недовольно политикой Речи Посполитой, т.к. частная земельная собственность феодальных владетелей означала также и осуществление ими публичной власти над населением, включая судопроизводство, охрану общественного порядка, военную защиту, но, главное, навязывала населению свой язык, вероисповедание и культуру. Формально будучи частью Речи Посполитой, «Вишневеччина» реально была государством в государстве: по характеру публичной власти (монархия) [6, с. 122] с домодерным политическим устройством общества и соответствующими ему национальными и религиозными традициями, обрядами, которые значительно отличались от польско-литовских. По мнению Г.Ю. Канищева, «Вишневеччина» являлась, непрочным и потому временным «гибридом» магнатско-шляхетских и крестьянско-казацких порядков. На протяжении первой половины XVII в., пользуясь противостоянием Русского государства и Речи Посполитой, «Лубенская держава», пытаясь расширить свою территорию, вплотную «подбиралась» к слобожанским землям путем установления постоянного или временного контроля над городами Путивль, Ромны, Недригайлов, Ахтырка (современной Сумской области) [6, с. 123]. В конце концов, именно столкновение пограничных интересов магнатов Речи Посполитой с казачеством, игравшим основную роль в колонизации, стало одной из причин приграничных конфликтов и войн, а усиливающийся феодально- крепостнический, духовный и национальный гнет в Речи Посполитой вылился в национально освободительную войну местного населения под предводительством Б.Хмельницкого против польского господства.

Переяславские соглашения 1654 г. были попыткой Гетманщины во главе с Б.Хмельницким сохранить свою территориальную целостность и суверенитет, найти военного союзника в борьбе с притязаниями Польши.

После Переяславской рады Левобережная Украина практически постоянно находилась под контролем Российской империи, что способствовало проведению социально-экономических и политических реформ, направлениях на унификацию украинских земель и постепенное превращение их в российские губернии. Непрекращающиеся набеги Крымского ханства и противостояние агрессивной политики Османской империи требовало дальнейшего укрепление южных рубежей и способствовало переселенческой политике, которую активно поддерживала Россия, предоставляя льготы и привилегии переселенцам. Одновременно с украинцами (черкасами) здесь появились и русские поселенцы. В результате взаимодействия двух миграционных потоков: с запада, большего украинского (черкасского) и с севера, меньшего российского (русского) сформировалась слобожанская субкультура. В XVII-XVIII в. территория Дикого поля превратилась в особый историкогеографический регион Московского государства, получивший название Слобожанщины с особым колоритом материальной и духовной культуры.

Благодаря гибкой законодательной базе Россия всячески содействовала расселению на Слобожанщине различных национальных групп на постоянное место жительства. Необжитые степные и лесостепные районы, благоприятные для земледелия, возможность получить свободную землю в пользование, избавление от феодального и религиозного гнета привлекали иностранных переселенцев на Слобожанщину. Единственным требованием для первых переселенцев было обязательное несение воинской службы. На протяжении второй пол. XVII в. возникают укрепленные населенные пункты: г. Харьков, Валки, слободы Кочеток, Печаное, Терновое, Веденское, Андреевы Лозы, Бишкин, Савинцы, Лиман, крепость Изюм и др. В дальнейшем, в течение XVIII в. русско-украинское население пополнилось калмыками (около 1 тыс. чел.), сербами (14 тыс. чел.), молдаванами (4 тыс. чел.) и др., которые, приняв православие, практически полностью ассимилировали с местным населением. До XIX в. на Слобожанщине осело около 19957 представителей разных национальных групп [1, с. 34].

Можно согласится с выводами, сделанными Г.Ю Канищевым [10, с. 110] что:

• 1)    история Слободского края опровергает существующее мнение о его полном запустении со времен монголо-татарского нашествия в XIII-XVII вв. вплоть до массового заселения черкасами (украинцами, бывшими подданными Речи Посполитой) в середине XVII в. Население бассейна Северского Донца существенно уменьшилось, но полного запустения края не произошло [1, с. 236]. Связь Слобожанщины с Русью не прерывалась монголо-татарским нашествием;

• 2)    уклад и образ жизни населения края - севрюков унаследовало позднейшее казачество, заложив основу социально-экономической и культурной жизни на Слобожанщине, а также ее политического устройства. Ее дальнейшее заселение и освоение в XVII-XVIII вв. происходило за счет смешения коренного населения с более многочисленными и лучше организованными черкасами (украинцами -выходцами из Заднепровья), русскими переселенцами и поляками, которые заложили основу самобытной слобожанской культуры. Тем самым перебрасывается «исторический мостик» в эпоху «зрелой» Слобожанщины;

• 3)    по мере заселения края в конце XVI - начале XVII вв. происходило развитие Слобожанщины как составной органичной части русской «украйны» - обширного пограничного региона, включавшего,

помимо современной Харьковской области, также территории Белгородской, Курской, Воронежской и Тамбовской областей;

• 4)    Речь Посполитая повлияла не только на политическое и экономическое устройство Слобожанщины, но и оставила свой след в языке, культуре, искусстве, повседневном быте этого региона.

Таким образом, формирование Слобожанщины как особого региона Российского государства, положило начало заселению юго-восточных территорий и дало начало социально-экономическим, культурным и историческим процессам в данном регионе.