Исторический некрополь как объект культурного наследия (по материалам с. Баргузин Республики Бурятии)

В истории человечества с древнейших времен некрополь является существенным компонентом духовной культуры. Само наличие обряда захоронения является одним из основных признаков, выделяющих человека из мира животных. Социокультурная значимость некрополя определяется его непосредственной связью с вечной проблемой жизни и смерти. В основе существования этого явления лежит представление о сохранении памяти об умерших, о предыдущих поколениях и представлений о прошлом вообще. Некрополь и его восприятие в разные исторические эпохи – показатель отношения общества к своей истории [18].

Шокарев С.Ю. в своей статье «Русский средневековый некрополь: обряды, представления, повседневность» под некрополем понимает: «сочетание захоронений (включая места, где уничтожены мемориальные памятники) и комплекса источников по истории формирования и существования кладбищ. Кладбища – это наиболее традиционные и актуальные для жителей провинциальных городов России памятные места; это - «узловые» элементы культурной топографии города, связанные с фиксацией, хранением и трансляцией коллективной памяти о значимых для сообщества персонах и событиях» [18].

Традиции, сложившиеся вокруг явления смерти, отражают принципиально важные черты, характерные для того или иного общества, а через отношение к смерти раскрывается отношение к жизни и окружающему миру. Память о предках и ритуалы погребения, зачастую имеющие важную пространственную составляющую, лежат в основе географически обусловленного феномена культуры любого народа. Надгробные памятники и надписи отражают реалии повседневной жизни, так или иначе связанные с кончиной человека: его социальное положение, основные деяния и достижения на служебном, общественном и других поприщах, наличие родственников и т. д. [10]. Немаловажное значение имеет и изучение эпитафий, которые расцениваются как литературные памятники, отражающие социальные условия и мировоззрение своей эпохи. В целом некрополь представляет собой «родословное древо» города и является ценным источником для изучения генеалогических связей [9, с. 257].

В обширной литературе, посвященной некрополю, можно выделить множество направлений. Самостоятельные области представляют, во-первых, многочисленные философские исследования, в которых кладбища рассматриваются, в основном, в их отношении к равным формам концептуализации смерти; во-вторых, специальные работы, касающиеся организационно-хозяйственных вопросов и технологий захоронения; в-третьих, историко-этнографические труды о традициях погребальных обрядов; в-четвертых, многочисленные историко-культурологические описания конкретных некрополей, представляющих историческую ценность и т.д. [8, с. 4]. Все эти направления позволяют рассматривать некрополь как пространство, в котором сходятся разнообразные интересы живых людей. Это особая территория для усопших, которая выделяется, оформляется живыми и является местом осуществления определенных видов деятельности. Кладбища включены в сферу общественных потребностей населения и имеют большую социальную значимость. Их справедливо можно отнести к особой категории социальных пространств. Таким образом, некрополь, понимается как совокупность захоронений, мемориальных памятников, источников по его истории и комплекса представлений, как сложное социокультурное явление, имеющее особое значение как объект культурного наследия [8, с. 6].

Исторический некрополь с. Баргузин – один из его основных достопримечательных объектов, впервые он вносится на карту в 1798 г. В то время Баргузин представлял собой небольшое поселение, состоящее из 18 обывательских дворов и казачьего гарнизона. До уста- новления Советской власти на кладбище была часовенка, сторожка, и оно было в надлежащем состоянии. В первые годы после революции комсомольцами и пионерами оно было буквально разграблено: снесены чугунные и металлические ограждения, надгробия, кресты, разбиты гранитные и каменные надгробия [12].

Очевидно, что отношение человека к смерти и захоронениям составляет основу культурных универсалий, однако оно не бывает одинаковым. Различия культур заключаются в понимании сущности жизни и смерти, в отношении к мертвым, в особенностях обрядов и ритуалов, и они столь существенны, что по ним можно судить о типах культурной идентичности, а это особенно важно в ситуации полиэтничности [14]. В связи с тем, что в Баргузине на протяжении истории проживали народы разных национальностей, которые исповедовали разные религии, для церкви они создавали свои трудности, поскольку именно она определяла устройство кладбища по религиозно-национальному признаку характерного для старого кладбища. Основной процент захоронения принадлежит сосланным иноверцам-евреям, которые впоследствии приняли христианство, ссыльным разных времен и национальностей, крещенным «инородцам» - бурятам и эвенкам [11]. В 1840 г. территория кладбища была разделена на две части: еврейские и православные захоронения. Наиболее старые захоронения Баргузинского некрополя находятся именно в православной части. К 1925 г. кладбище стало состоять из четырех частей: северная часть - еврейские захоронения; центральная часть - захоронения иноверцев, некрещеных младенцев и «подснежников» - преступников, бежавших из мест отбытия наказания и умерших в тайге; южная левая часть - православные захоронения и южная правая часть - захоронения иноверцев, принявших православие [12].

Наиболее важными для истории Баргузина являются захоронения Михаила Карловича Кюхельбекера (1798-1859 гг.) - декабриста, активного участника восстания на Сенатской площади, Зенона Францевича Сватоша (1886-1949 гг.), российского учёного- зоолога, одного из основателей и второго директора Баргузинского заповедника и Шандора Петефи (1823-1849 гг.) - национального поэта Венгрии, революционного демократа, одного из руководителей революции 1848-1849 г. в Венгрии. Очень известна в Сибири и в Забайкалье фамилия Новомей-ских: купцы первой гильдии, ведущие золотопромышленники, внесли в развитие экономики, культуры, образования, здравоохранения Баргузинской долины весомый вклад. Хайкель Ново-мейский, его жена Агарь, их сын Абрам Новомейские так же похоронены на Баргузинском кладбище.

Могила Михаила Карловича Кюхельбекера является объектом культурного наследия федерального значения [5]. В 1975 г., к 150-летнему юбилею со дня восстания декабристов на Сенатской площади, правительством СССР было вынесено Постановление об увековечивании памяти декабристов и установлении на местах их захоронений памятных знаков. Перед началом работ на старом Баргузинском кладбище требовалось точно определить место нахождения захоронения М.К.Кюхельбекера, поскольку к 1975 г. оно было утеряно, а само кладбище с 1960 г. было закрыто для захоронений. Изначально место захоронения определили в той части кладбища, в которой хоронили иноверцев, принявших православную веру. Было известно, что Михаил Карлович в Бога не верил, особо со священниками не общался и бывал в церкви по необходимости - во время бракосочетания, которое церковными властями было отменено, как незаконное, и во время крещения своих детей; крестика не носил, обряды не соблюдал [6, с. 113].

В 1975 г. Министерством культуры Бурятской АССР на кладбище был установлен памятник декабристу на его предполагаемом захоронении. Был насыпан новый земляной холм высотою 1 метр, на котором были уложены три плиты из розового мрамора, образующие воедино надгробие 2,1x0,92x0,25 метров с чугунным пальмовым венком диаметром 0,45 метров. На плите расположена рельефная надпись: «Декабрист Михаил Карлович Кюхельбекер, 17981859», памятник был обнесен ажурной литой чугунной оградкой 5x4,5 метров на бетонном стилобате высотою 0,3 метра. За памятником в ограде расположен чугунный стенд со словами А. С. Пушкина: «Во глубине сибирских руд храните долгое терпенье, не пропадет ваш скорбный труд и дум высокое стремленье...» [15, с. 75].

В 1989 г. во время работы экспедиции «Мегаморв - Петефи» была установлена личность Шандора Петефи, а также было установлено истинное захоронение М. К. Кюхельбекера. 17 июля 1989 г. в пятом по счету открытом захоронении был вскрыт скелет мужчины северного нордического типа. Антропологические признаки, сравненные с двумя портретами и описаниям полиции декабриста М.К. Кюхельбекера, позволили группе антропологов экспедиции высказаться в пользу принадлежности обнаруженного скелета декабристу. Рядом с ним лежал скелет новорожденного ребенка [12]. Известно, что рядом с ним была похоронена его новорожденная дочь, умершая незадолго до смерти отца. Покойный лежал в стеганом халате, хорошо известном по воспоминаниям лиц, хоронивших декабриста в 1859 г., объяснялась даже необычность расположения покойного в гробу: под его правым боком лежала деревянная подпорка для придания телу горизонтального положения [13, с. 114]. По воспоминаниям баргу-зинцев М.К. Кюхельбекер умер на завалинке и был найден только под утро. Значит, окоченевшее тело уже нельзя было выправить. Наличие православного крестика на груди объясняется тем, что священники отказывались хоронить умершего до тех пор, пока родственники не согласятся на погребение по православному обряду, о последнем свидетельствовали и воспоминания жен декабристов [12]. После проведенной работы скелетные останки в этом захоронении были ими признаны как останки, принадлежащие М.К. Кюхельбекеру. Антропологами был составлен черновик «Акта об идентификации останков в захоронении №5 как принадлежащие М.К. Кюхельбекеру», расположенном в центральной части старого Баргузинского кладбища, ближе к северной части забора. В 1990 г. этот акт был официально подписан в Академии наук СССР [12]. На истинной могиле М. Кюхельбекера установлен деревянный крест, на котором расположено его фото, могила обнесена оградой.

Баргузин является местом, связанным с памятью венгерского поэта и революционера Шандора Петефи. С 1846 г. Шандор Петефи предпринимал первые попытки сплотить венгерское национально-освободительное движение. Он возглавлял революционную организацию «Молодая Венгрия». Он сыграл одну из ключевых ролей в разворачивании революционной борьбы в самой Австрийской империи, участвовал в разработке требований авангарда венгерской революционной демократии, переданных 13 марта 1848 г. австрийскому престолу и ставших впоследствии программой демократической революции [16]. В 1989 г. во время проведения международной антропологической экспедиции, упомянутой выше, были обнаружены останки, которые соответствовали 27 антропологическим признакам революционера, которые были перевезены сначала в Москву, а затем в Венгрию, а на могиле был установлен временный знак. В течение более 10 лет велась научная дискуссия о том, кому принадлежат эти останки. Проблема Петефи рассматривалась на уровне Совета Министров СССР [17]. Однако Совет Министров СССР предложил вначале образовать независимую авторитетную международную комиссию для проверки принадлежности обнаруженных останков Шандору Петефи. Московская экспертиза поставила под сомнение правильность выводов комиссии, поскольку останки уже не подлежали идентификации, а скелет, скорее всего, был женским. В 2012 г. Институт криминалистики чешской полиции провел суперпроекцию черепа венгерского поэта, а в 2014 г. Институт судебной экспертизы министерства юстиции Китая сделал ДНК крови его «европейских» потомков. Первый доказал тождество с фотографиями Петефи, а второй — идентичность с родственниками Петефи по матери, живущими в Венгрии. Результаты этих исследований подтвердили, что останки из Баргузина принадлежат Шандору Петефи [7].

В истории Баргузина значительную роль сыграла массовая ссылка еврейского населения. Одной из основных причин их ссылки являлась контрабандная торговля на границах России. К концу XIX в. еврейская община в Баргузине составляла около 10% городского населения. Баргузинские евреи открывали торговлю в дальних селах, строили большие продовольственные склады на приисках и т.д. [15, с. 49]. Здешний край дал им прекрасную возможность развернуться: отсутствие жесточайшей конкуренции, неразвитая инфраструктура и незаполненные ниши в экономической деятельности и в целом доброжелательное отношение местного населения способствовали проявлению их экономической инициативы. Особый вклад бар-гузинские евреи внесли в золотодобычу и стали её монополистами [4]. Кроме того, они всегда уделяли большое внимание образованию своих детей, что способствовало развитию сети образовательных учреждений в крае, повышению уровня образованности населения. Евреи были заинтересованы в создании народных библиотек, строительстве общественных зданий, да и сами строили собственные дома по особым проектам, что способствовало украшению внешних видов поселений. Доля еврейского купечества, довольно высокая ко всему купечеству региона, была особенно значительной в Баргузине, где оно составляло более 88 % купеческого сословия города [1]. Еврейские торговцы и золотопромышленники составили первое поколение еврейского купечества Баргузина. Особенно большую роль сыграла семья Новомейских, купцы I гильдии, ведущие золотопромышленники, внесли в развитие экономики, культуры, образования, здравоохранения Баргузинской долины весомый вклад [4].

Особенно видными представителями баргузинского купечества были Абрам Новомей-ский и Яков Фризер. Абрам Новомейский (1853-1916 гг.) был самым богатым золотопромышленником в Баргузине и состоятельным купцом, имевшим в городе большой магазин. За товаром он ездил не только в Читу, Иркутск и Верхнеудинск, но и в Санкт-Петербург и Москву, заключал сделки на Нижегородской ярмарке. В Баргузине он держал 10-12 лошадей, а на соседнем прииске, где имелись просторные пастбища, постоянно выращивал по 50-60 голов молодняка [3, с. 188]. В короткое время он стал одним из самых крупных золотопромышленников Забайкалья, купцом I гильдии [3, с. 108]. Хайкель Новомейский, его жена Агарь, их сын Абрам Хайкелевич Новомейские похоронены на баргузинском кладбище. После революции и установления в Баргузине советской власти многие еврейские семьи покинули Баргузин.

Всего на еврейской части кладбища установлено 218 захоронений [2]. На сегодня Бар-гузинский исторический некрополь находится в руинированом состоянии. Еврейская часть Старого кладбища раньше была отгорожена, но теперь ограда утрачена. В других частях кладбища многие надгробия разрушены и установить имена захороненных нет возможности. Сбиты имена на надгробиях. От многих могил остались лишь следы захоронений. Многие надгробия упали или разбиты.

Могила З.Ф. Сватоша ученого-зоолога, организатора Баргузинского заповедника является объектом культурного наследия регионального значения [5]. Он был первым и единствен -ным в мире ученым, проводившим опыты по выращиванию соболей баргузинской породы в неволе. В 1916 г. правительство России приняло решение о создании соболиного заповедника на берегу Байкала, основателем и научным директором которого стал З. Сватош. Ученый проделал огромную работу по организации Баргузинского заповедника, по охране поголовья соболя и его воспроизводству, внес неоценимый вклад в науку о животном и растительном мире Баргузинской тайги. Научным руководителем и директором Баргузинского заповедника З.Ф. Сватош работал в 1916-193 8 гг., а затем в 1942-1945 гг. после ухода на заслуженный отдых по его предложению был создан первый в районе музей природы, в котором многие экспонаты были собраны им лично [6, с. 156]. Умер Зенон Францевич Сватош в 1949 г. и был похоронен на Баргузинском кладбище. В 1985 г. состоялось торжественное открытие памятника известному биологу, краеведу, первому директору-основателю Баргузинского заповедника Зенону Францевичу Сватошу. На надгробии памятника вылит его рельефный портрет, пальмовые ветви и табличка: «Один из основателей Баргузинского заповедника Зенон Францевич Сватош». В выложенную из камней стелу вмонтирована бронзования фигурка баргузинского соболя [15, с. 125].

Итак, Баргузинский исторический некрополь является полноправным объектом культурного наследия со своей богатой и уникальной историей. В некрополе преобладают особые по конструктивному решению и способу изготовления намогильные сооружения, которые отражают социально-экономические и эстетические приметы времени, когда они были установлены, здесь можем отметить и минимальную эпитафику. Планировка некрополя отличается присутствием четкого деления в зависимости от веры усопших и их социального положения.

Некрополь — это не только место физического захоронения людей, но и форма сохранения памяти о них. Некрополь является полноправным объектом культурного наследия, изучение его важно, как для истории искусства и истории градостроительства так и истории в це- лом. Исторический некрополь может являться как материалом для изучения генеалогии, социологии, истории общественного сознания, истории литературы и языка, так и других направлений исторических и культурологических исследований.