К истории Старогригорьевского казачьего городка

Вопрос о происхождении того или иного населенного пункта донских казаков всегда вызывал и вызывает интерес, тем более, если он касается конкретного объекта. В данном случае речь идет о Старогригорьевском казачьем городке.

В «Своде памятников истории и культуры Иловлинского района Волгоградской области», изданном в 2010 г., мы находим следующие сведения: «Станица Старогригорьевская – одно из старейших казачьих поселений. В книге В. Броневского по истории Донского войска, вышедшей в 1834 году, есть любопытный факт без указания первоисточника. В мае 1637 года караван боярина Шеина, спускаясь по Дону в Азов для оказания помощи казакам, занявшим эту крепость, проплывали городки: Клетский, Кременской, Григорьевский, Сиротин, Илавлин… Есть ещё один интересный документ – Список казачьих городков 1554 года.

Точное время образования станицы неизвестно, но в 1672 году она уже существовала и называлась “Григорьев городок”. В этом году атаман Дона Фрол Минаев в докладе в Посольском приказе отмечает 48 казачьих городков: “А донские городы стоят от Коротояка … Григорьевский …” [1].

В 1783 г. станица переселилась на правый берег Дона (от полой воды) на место, где и находится в настоящее время. Часть жителей станицы выделились и образовали станицу Новогригорьевскую» [2].

По поводу «Списка казачьих городков 1554 года». Такой документ в библиотеках, архивах и музеях пока не встречался. Первые сведения о казачьих городках на Дону относятся к середине XVI в., когда под 1548 г. упоминалась «острога» М. Черкашенина и И. Извольского [3], а под 1549 г.— «города» Сары Азмана «в трех и в четырех местах» [4]. И если по поводу «остроги» известно, что она стояла «на Великом Перевозе», т.е. на Волго-Донской Переволоке, то по поводу расположения «городов» Сары Азмана никаких указаний источники не содержат.

Первым по времени документом, содержащим перечень донских казачьих поселений и одновременно их очень краткую характеристику, является русская «Роспись от Воронежа Доном — рекою до Азова, до Черного моря сколько верст и казачьих городков и сколько...» [5], которую известный исследователь казачьих городков В.Н. Королев датировал 1593–1594 гг. [6], но никак не 1554 г. Возможно, авторы допустили ошибку и вместо 1594 г. написали 1554 г.

В представленном выше тексте упоминаются: дата – «май 1637 г.»; событие – «караван боярина Шеина», спускавшийся по Дону в Азов для оказания помощи казакам, занявшим эту крепость, и источник – книга В. Бронев-ского по истории Донского войска. Обратимся к этой книге.

Описание в ней событий 1637 г. начинается со 118-й страницы и оканчивается 126-й. Автор пишет о сборе казаков ранней весной в Монастырском городке, о выборах походного атамана, отправлении в Москву легкой станицы, турецком дипломате Фоме Кантакузине, выступлении 23 апреля, прибытии 29 апреля к Азову дворянина Степана Чирикова, о подкопах, убийстве дипломата Кантакузина, взятии 19 июня Азова, отправке в Москву донесения, датируемого 3 сентября, о царском ответе, о том, что «царь Михаил Федорович не заботился об удержании Азова, позволял казакам делать, что им вздумается и как бы забыл о них» [7]. Следовательно, предложенная в «Своде памятников…» дата «май 1637 г.» не соответствует действительности. «Каравана Шеина», «спускавшегося по Дону в Азов

для оказания помощи казакам, занявшим эту крепость», не упоминается у В. Броневского, опубликовавшего «Историю Донского казачества» в 1834 г. Следует заметить, инициалы у Шеина отсутствуют. Поэтому не понятно, который из Шеиных был причастен к этому событию.

Если брать во внимание материалы 30-х годов XVII в., то увидим следующее: воевода М.Б. Шеин возглавлял русскую армию во время Смоленской войны (1632–1634 гг.), которая в ней потерпела поражение. Командующий был обвинен в измене и казнён, а его семья сослана в Симбирскую губернию [8; 9]. На основании вышеизложенного никакой помощи казакам на Дону в 1637 г. воевода М.Б. Шеин оказывать не мог. Формальная реабилитация рода Шеиных произошла в 1682 г. при пожаловании А. С. Шеина в бояре и закреплена царским указом и приговором Боярской Думы от 10 января 1693 г. Царским указом было определено, «что они в измене николи не бывали» [10].

Позже А.С. Шеин, правнук М.Б. Шеина, защитника Смоленска в царствование Алексея Михайловича, принимал участие в Азовских походах 1695—1696 гг. Во время первого, неудачного Азовского похода (1695 г.) А. Шеин командовал Преображенским и Семёновским полками. Во время второго Азовского похода в 1696 г. А. Шеин был командующим сухопутными войсками. Он впервые в России за взятие Азова был удостоен высшего воинского звания — генералиссимус (1696) и награжден золотым кубком, который весил 6–7 фунтов, золотой медалью, шитым золотом парчовым кафтаном на соболях и вотчиной в 305 дворов [9; 11; 13]. Только в 1696 г. встречается словосочетание «в поход выступил “морской караван”». «Караван воеводы Шейнина с “певчими дьяками”, после обеда проплыли Вёшки… В 10 день. Во 2 часу прошли город Клецкой, – стоит на правой стороне; в 6 часу прошли городок Перекопский, стоит на левой стороне, городок Кременные, – стоит на левой стороне; в 3 часу после полдень проехали городок Новогригорьевский, погорел, жилище на правой стороне; перед вечером прошли Старый Григорьевский городок, – стоит на правой стороне» [13]. Интересно, что «певчие» ни в одном из верхнедонских городков не увидели церквей и первую встретили только в шестнадцатом сверху городке Иловлинском. Кроме этого, слово «караван» в данное время употреблялось довольно часто. Например, в Указе Пе- тра I, изданном 8 мая 1696 г., встречаются словосочетания: «начальник каравана», «караванный» и т.д. [14]. Следовательно, примененная в некоторых источниках терминология может принадлежать петровскому времени, но никак не ранее.

В «Юрнале путного шествия» Петра за 9 мая (отправление из Воронежа 3 мая), когда царская галера проходила Вёшки, имеется следующая запись: «В 9 день. В 1 часу прошли городок Решетов, – стоит на левой стороне; в 2 часу прошли городок Вёшки, – стоит на левой стороне; в полдни прошли речку Елань; после полдни в 3 часу прошли Хопёрское устье, – впала в Дон с северной стороны; в 4 часу проехали городок Хопёр… День был красный; шли парусом и греблей». Следовательно, в журнале, который «держал» вице-адмирал К. Крюйс, Старогригорьевский или Григорьевский городок не упоминается. За Корото-яком у него следует Чудов монастырь, потом Паншин, затем Черкасск [15].

Сопоставляя эти данные, можно сделать вывод, что в 1637 г. Старогригорьевского казачьего городка ещё не существовало, т.к. документального подтверждения этому нет, а данные в «Своде памятников истории и культуры Иловлинского района Волгоградской области» ошибочны.

О Старогригорьевском городке говорит С.И. Рябов в пособии для учителей «История родного края». В нем он пишет, что «До Крестьянской войны под предводительством С. Разина на территории края насчитывалось около двадцати городков. Данные о них впервые приведены ещё в прошлом веке донским историком В.Д. Сухоруковым: Усть-Хопер, Усть-Медведица, Распопин, Клецкий, Перекопский, Кременной, Григорьевский, Сиротин Новый, Сиротин Старый, Иловля, Качалин, Паншин, Голубые …» [16]. Следовательно, даже согласно этим данным, городок мог быть известен до 1670 г., т.е. ранее 1672 г.

Согласно вышеизложенному, время возникновения городка можно отнести к началу второй половины XVII в. Но и эта дата на данный момент является только нашим предположением и требует доказательной базы. История же не стоит на месте, а ежегодно преподносит нам все новые и новые факты, дополняя уже имеющиеся материалы.

Другая дата касается исчезновения городка и появления нового объекта. Ликвидация этого казачьего городка произошла в процессе подавления Булавинского восстания (1708 г.)

ИЗВЕСТИЯ ВГПУ царскими войсками. Конкретного материала по данному вопросу достаточно, и аргументировать это можно следующими документами. Так, в письме воронежскому губернатору Апраксину Петр I написал «Воров Булавин-цев, которые ныне на Воронеже, прикажи казнить и перевешать по дорогам ближе тех городов, где они жили и воровали, и о том изволь отписать к Майору Долгорукому».

Князю Василию Долгорукому в «рассуждении и указе» Петром I было указано жечь городки, сажать людей на колья и колеса, одним словом, истреблять «сарынь». «Надлежит опустошить по Хопру с верху Пристанный по Бузулук, по Донцу с верху по Лугань. По Медведице – по Усть-Медведицкий, что на Дону. По Бузулуку все. По Айдару все. По Деркуле все. По Калитвам и по другим задонным речкам все. А по Илавле – по Илавлинский, по Дону до Донецкого надлежит быть так, как было» [17]. Согласно этому письму, разорять городки Пётр I приказывает там, где было наибольшее сосредоточение беглых крестьян. После взятия 26 июля 1708 г. Черкасска Долгорукий идет на север, чтобы по «расписанию» царя выполнить его жестокий указ. Позади него оставались только выжженные городки. В своих «Военных записях» Долгорукий писал: «...рубили мы казаков без милосердия. Ушел только Голый, да с ним два человека в лодках. Остальные были перебиты и перетоплены в Дону». Дымились пепелища от былых казачьих городков. В память о «долгоруковских» пожарах остались до наших дней слои пепла. Означенные по «росписи» Петра городки «долгоруковскими» пожарами были сметены с лица земли, и всего таких – 44 [19] или 49 – по сведениям И.Ф. Быкадорова. При этом «не указаны городки по реке Иловле», следовательно, их было уничтожено еще больше [20]. Из вышеперечисленного следует, что и Старогригорьевский был уничтожен в 1708 г.