К вопросу о цензуре национальной книги в Карачаевской автономной области в годы культурного строительства (1930-е гг.)

DOI:

Цензура национальной книги карачаевского народа до сих пор не стала предметом специального исследования. Книге народов Карачаево-Черкесии в годы культурного строительства посвящена лишь статья И.Х. Калмыкова «Печать Карачаево-Черкесии за годы Советской власти» [17, с. 46– 76], однако проблема цензуры карачаевской книги автором не поднималась. В Советском Союзе все местные лито в своей работе руководствовались документами, исходившими из Главлита и Северо-Кавказского краевого лито. В связи с тем, что специфики цензуры национальной книги не было, Карачаевское областное лито использовало директивы, исходившие от центральных и краевых надзорных органов печати.

Архивный фонд Карачаевского областного лито не сохранился. Тем не менее нам удалось извлечь материал из различных фондов: «Государственного архива КЧР» и филиала (ГА КЧР) Центра документации новейшей истории, Государственного архива Ставропольского края. Выявленные разрозненные документы не дают полных сведений о цензуре национальной книги в Карачаевской автономной области. Используя данный материал, мы попытались воссоздать формирование и организацию работы областного лито в Карачаевской автономной области.

В начале 1930-х гг. Северо-Кавказское краевое лито приступило к организации цензуры национальной книги в Северо-Кавказском крае. Из-за отсутствия кадров формирование штата местного лито в Карачаевской автономной области происходило медленно. Подводя итоги деятельности за первое полу- годие 1934 г., А.А. Волгин, начальник СевероКавказского крайлито, сообщил в Главлит: «На днях я добился письма от Крайкома, которое обязывает местные парторганизации обратить внимание на местную цензуру. <...> Несмотря на принятые меры мною, дело остается пока не налаженным» [8, л. 32–32 об.]. Отделу культуры и пропаганды (культпроп) Северо-Кавказского крайкома партии А.А. Волгин писал: «На днях у меня был работник из Карачая, который ведает “в часы досуга” цензурой. Он мне заявил категорически, что отвечать за эту работу не может <...> он сам официально не проведен Начальником Обллита <...>» [9, л. 9].

Несмотря на активную работу Отдела культпропа Северо-Кавказского крайкома ВКП(б) и начальника краевого лито А.А. Волгина по организации органов надзора за печатью в горских областях Северного Кавказа, работа областного отдела лито в Карачаевской автономной области не была поставлена на должном уровне. Организация и подбор кадров в Карачаевском областном лито создавали определенные трудности, так как работники должны были иметь «безупречное классовое происхождение – желательно пролетарское» [1, c. 50]. Фактически на должность цензора привлекали бывших крестьян, «прошедших обкатку в городской среде». При комплектовании штата местного лито в Ка-рачае кандидатуры утверждались на бюро обкома партии. Особое значение имели социальное происхождение и партийность кандидатуры на эту должность, так как работник цензуры обязательно должен был быть членом или кандидатом ВКП(б), комсомольцем и обязательно из крестьян.

4 января 1935 г. на бюро Карачаевского обкома ВКП(б) отделу культуры и пропаганды было рекомендовано утвердить начальником областного лито члена партии Якуба Кор-кмазова. Он являлся внештатным инструктором по печати в Карачаевской области при Отделе печати Крайкома ВКП(б), образование среднее [20, л. 29]. Начальником областного лито и военной цензуры при Карачаевском областном отделе народного образования 25 мая 1935 г. утвержден Д.П. Байкулов, член ВКП(б) с 1926 года. В 1936 г. уполномоченным областного лито по Кароблнациздату в Кисловодске назначен член ВЛКСМ А.И. Джириков.

4 марта 1937 г. Танский писал в УНКВД Северо-Кавказского края Ганиковскому: «Сообщаю, что начальник Карачаевского Облли-та т. Байкулов утерял следующие секретные документы: Приказ Главлита № 105, списки №№ 1, 2, 3, ... 2 списка по педологии и бюллетень № 4» [14, л. 18]. 21 сентября 1937 г. на бюро Карачаевского обкома партии заслушан вопрос: «Об утере тов. Байкуловым Д. директивных материалов и инструкции по работе ОблЛИТО» и принято специальное постановление [13, л. 11]. В документе указаны факты грубейшего нарушения правил хранения секретных документов заведующим Карачаевским областным лито Д.П. Байкуловым, что привело к их утере. Д.П. Байкулов был уволен с работы. Данное решение бюро обкома партии было доложено в крайлито. Отмечено, что необходимо принять к сведению заявление т. Бредис об утере Байкуловым секретной переписки, по которому ведется следствие. Вопрос о партийной ответственности Байкулова предполагали рассмотреть после окончания следствия. Временно обязанность заведующего Карачаевским областным лито была возложена на Алиева.

В 1937 г. штат областного лито Карачаевской автономной области состоял из четырех единиц: начальник – один, первый цензор – два, второй цензор – один. 3 октября 1937 г. начальником областного лито утвержден Ахмат Османович Текеев, член ВКП(б) [24, л. 164], выпускник Коммунистического университета трудящихся Востока, ранее работавший инструктором Карачаевского обкома партии. 28 октября 1937 г. первым цензором Карачаевского областного лито назначен

Юнус Урусов, член ВЛКСМ, выпускник Карачаевского педтехникума, окончивший учительские курсы и курсы газетных работников областных, краевых и центральных газет [26, л. 205]. В это время утверждены: первым цензором Залихат Биболатовна Эр-кенова – выпускница профтехшколы, вторым цензором – Осман Ахьяевич Хубиев, член ВЛКСМ, выпускник рабфака, окончивший краевые курсы газетных работников. 5 сентября 1938 г. обязанности военного цензора были возложены на начальника Карачаевского областного лито Павла Алексеевича Гончарова, члена ВКП(б), старшего «компо-лита» запаса [27, л. 118]. В 1941 г. цензором Карачаевского областного лито был утвержден Шамиль Зулкарнаевич Байрамкулов, кандидат в члены ВКП(б), образование среднее, «последнее место работы – служил в Красной Армии» [30, л. 91].

В начале 1930-х гг. в Карачаевской автономной области было начато формирование института политического контроля книг и периодической печати. 18 июля 1933 г. Карачаевским облисполкомом принято специальное постановление «О работе Областного издательства и укреплении кадровых работников по издательству» [3, л. 43 об.]. Заведующим Карачаевским областным издательством утвержден Маджит Халилов, заведующим типографией назначен А.Х. Расулов, должность технического редактора поручена Х. Батчаеву. В документе предполагалось согласиться с решением Коллегии областного РКИ по вопросу работников издательства и искажений в их работе. Отмечалось, что в связи с особой ответственностью за перевод и составление стабильных учебников до подыскания кандидатуры постоянного литературного редактора политическое редакторство возложить на Якуба Коркмазова и Абдулкерима Халкечева, освободив их от всей остальной работы на месяц. Политредактором и заместителем заведующего Карнациздатом 1 июля 1940 г. был утвержден Кеккез Мамушевич Коркмазов [29, л. 283].

По общественно-политической литературе и школьным учебникам Кароблнациздата 27 марта 1933 г. утверждены рецензенты: «И. Каракетов, У. Байрамкулов, А. Черенков,

О. Урусов, Нечесов, Х. Чагиров, М. Кипке-ев» [19, л. 241].

В 1934 г. газета «Северо-Кавказский большевик» сообщила об издании «Букваря» на карачаево-балкарском языке. 9 июня 1934 г. начальник Главлита Б. Волин в циркуляре под грифом «Не подлежит оглашению» отметил, что карачаево-балкарский букварь переиздавать не следует, так как «требуется коренная переделка их или составление новых» [7, л. 11]. Цензоры приняли соответствующие меры. В отчете Северо-Кавказского краевого лито за четвертый квартал 1934 г. указано о конфискации «Букваря» Х. Каракотова на карачаевском языке [10, л. 15]. Данное издание изъято начальником крайлито А.А. Волгиным.

Также бюро Северо-Кавказского крайкома партии постановило, что в переводе на карачаевский язык «Примерного сельскохозяйственного устава сельхозартели» отмечены «неправильности и искажения». В самом названии пропущено выражение «принятый вторым всесоюзным съездом колхозников-ударников и утвержденный Советом Народных Комиссаров СССР и Центральным Комитетом ВКП(б)» [4, л. 7 об.]. В первой фразе первого раздела были опущены слова « села » и « крестьян », в данном переводе имелись и другие ошибки и недостатки. Карачаевскому обкому партии дано задание тщательно проверить весь перевод рукописи и устранить ошибки в новом издании. В итоге книга «Примерный сельскохозяйственный устав сельхозартели» была конфискована цензурой.

20 июня 1936 г. на бюро Северо-Кавказского крайкома партии утверждается издание проекта Конституции СССР на «балкарско-карачаевском языке» – 25 тыс. экз. (в том числе для Карачая – 15 тыс. экз.) [5, л. 41 об.]. Однако перевод проекта Конституции СССР на карачаевский язык, выполненный Аппае-вым и Батчаевым, членами бюро обкома партии признан неудовлетворительным. 7 июля 1936 г. бюро обкома ВКП(б) постановило: «Просить Крайком партии об изъятии проекта Конституции, выпущенного Кабардино-Балкарским издательством, как переведенного с политическими искажениями и изобилующими непонятными местами» [22, л. 32]. Членам комиссии Батчаеву, Кипкееву, Шонтаеву и Алиеву поручено перевести проект Конститу- ции на карачаевский язык и представить на бюро обкома партии.

21 августа 1937 г. цензура запретила брошюру М.К. Милых «Вопросы орфографии тюркских языков Северного Кавказа и Дагестана» как содержащую «антисоветщину». В постановлении Карачаевского обкома ВКП(б) указывается, что решение цензуры необходимо довести до сведения Крайкома партии, так как автор М.К. Милых и редактор Г.П. Сердюченко работают в аппарате Краевого комитета Нового Алфавита. Начальнику областного лито А.О. Текееву сделано порицание за проявленную им политическую беспечность «при литировании» данной книги [25, л. 96].

На имя директоров карачаевских областных типографий в г. Кисловодске и г. Микоян-Шахаре в сентябре 1937 г. поступило распоряжение начальника Карачаевского областного лито А.О. Текеева: «КарОблЛИТ ставит Вас в известность, без последующей проверки и визирования с указанием “разрешается” <...> на сигнальном экземпляре, категорически запрещено пускать в свет печатную продукцию, выпускаемых кар[ачаевской] типографией, независимо от характера заказа. В случае обнаружения нарушений данных правил, виновные несут уголовную и материальную ответственность» [16, л. 144].

Цензуре подвергалось не только содержание книг, но и их художественное оформление, просматривались иллюстрации, рисунки и фотографии. В циркуляре № 40 от 8 сентября 1934 г. указано: «Предлагаю всем начальникам ОВЦ (отделов военной цензуры. – А. К.) республик, краев и областей Союза, всем начальникам Крайлитов и Обллитов поставить перед собою, как актуальнейшую задачу, улучшение внешнего качества книги (иллюстрации, расцветка, переплет, печать)» [6, л. 28]. Начальник Северо-Кавказского краевого лито Танский, получив данный циркуляр, специально исследовал художественное оформление национальных книг и сообщил: «В 1934 г. Кароблнациздатом издан Букварь для карачаево-балкарских школ Хамзата Ка-ракотова в редакции Якуба Коркмазова, утвержденный в облоно» [11, л. 44]. В документе отмечено, что тематическое содержание «хромает», главным образом по линии нару- шения последовательности. Указано, что «на странице 39 даны снимки Ленина и Сталина, а рядом кошки и собаки». Танский писал: «В то же время в букваре имеются снимки школы, герба, СССР, Мавзолея, фабрики и др. <...> Аналогично отношение и к другим снимкам Ленина и Сталина <...> Указанным автором в 1934 г. также издан “Букварь” для ликвидации неграмотности взрослых. В этом букваре аналогичные и безобразные ошибки» [11, л. 44]. Письмо было направлено заведующему отделом культпропа Карачаевского обкома партии, а копии адресованы отделу культ-пропа Северо-Кавказского крайкома ВКП(б) и начальнику Карачаевского областного лито. Танский требовал, чтобы заведующий Отделом культпропа Карачаевского обкома партии высказал свое мнение об этих учебниках и о своем решении сообщил в краевое лито [11, л. 46–47]. «Букварь» на карачаево-балкарском языке Хамзата Каракотова из-за грубых методических ошибок был изъят из библиотек, школ и книжного склада.

В конце 1930-х гг. в Карачаевской автономной области был сформирован институт цензуры, где национальная книга проходила предварительную и последующую цензуру. Все рукописи рецензировались и проходили политическое редактирование. В своей деятельности Карачаевское областное лито руководствовалось документами, исходившими из Главлита и Северо-Кавказского краевого лито, так как специфика цензуры национальной книги Главлитом не была предусмотрена. Национальная книга Кароблнациздата находилась под жестким контролем советской цензуры, иногда рукописи изымались в ходе предварительной цензуры, нередки случаи конфискации книг в ходе последующей цензуры. Тщательный контроль карачаевской книги негативно отразился на развитии книжного дела карачаевского народа. В то же время следует отметить, что к работе Карачаевского областного лито было много замечаний из Главлита и Северо-Кавказского краевого лито.