Культурно-историческое развитие Волго-Донского региона в эпоху средней бронзы

Проблема культурогенеза является одной из наиболее актуальных в современной археологической науке. Среди составляющих ее компонентов вычленяются и вопросы культу-рообразования, культурной динамики населения Волго-Донского региона в эпоху средней бронзы.

В раннем и среднем бронзовом веке степи Юго-Восточной Европы находились в сфере влияния кавказского очага культурогене-за, соответствовавшего расположенной здесь горно-металлургической провинции [1]. Приоритет Кавказа в области металлургии стал результатом интенсивных контактов его обитателей с передовыми культурами Закавказья и Ближнего Востока [12; 13]. Отмечено также проникновение населения этих территорий на Северный Кавказ, представленного на востоке региона куро-араксской, а на западе - майкопской культурами [10]. Вместе с переселенцами, а также в результате интенсивного обмена в Северо-Кавказском регионе появились не только передовая технология и продукция металлообработки, но и рецептура изготовления более качественной керамики, традиция возводить мегалитические погребальные сооружения, изделия, украшенные в стиле реалистичного ближневосточного искусства.

В эпоху ранней бронзы на СевероЗападном Кавказе, а также в предкавказ-ских степях распространились носители ярких, феноменальных майкопских и новосво-бодненских культурных традиций. Археологи по сей день спорят об их истоках, степени близости и различиях, но для нашей темы важен факт распространения погребений данных культурных типов в степи вплоть до р. Дон. Это продвижение привело к ускоренной консолидации нижнедонских энеоли-тических племен в рамках уже раннебронзовой константиновской культуры с явным майкопским компонентом (наличие керамики охристых оттенков с пачкающей поверхностью, типичного майкопского металла в погребениях). В то же время по материалам нижнедонских поселений (Константиновка, Репин хутор) наблюдается встречное движение энеолитических племен лесостепной репинской культуры, достигших нижнедонского Левобережья. Эти племена, судя по ряду комплексов (Павловск; Новый, к. 80, п. 5), или использовали продукцию кавказской металлургии бронзы, или даже освоили ее приемы. По сравнению с этими вовлеченными в орбиту кавказского влияния культурами энеолита-ранней бронзы племена Нижнего Поволжья, оставившие энеолитические древности бережновского типа, выглядели архаично.

Начало эпохи средней бронзы было связано с процессами социальных и культовых изменений на Кавказе. Происходило переоформление майкопско-новосвободненских культурных традиций, в результате чего возникли дольменная культура северо-западного Кавказа, свита северокавказских культур, а также степная новотиторовская культурная группа. Благодаря им наследие майкопско-новосвободненского периода было передано степным племенам позднеямной (городцов-ской) культуры. Судя по всему, благодаря но-вотиторовской культуре началось формирование своеобразного погребального обряда эпохи средней бронзы, в частности разворота погребенных на правый или левый бок.

Что касается начала средней бронзы на территории Нижнего Поволжья, то здесь существует сложность в отчленении поздне-ямных и раннекатакомбных древностей, что связано с периферийным положением этой территории по отношению к Кавказу. Результатами этого стали запоздалое появление в исследуемом регионе различных тех- нологических новаций, неравномерность перехода от ямной культуры к катакомбной посредством своего рода культурной трансформации [5, с. 13]. При определенном смешении черт по ряду признаков классические (городцовские) памятники все же могут быть дифференцированы от более поздних – раннекатакомбных. Это, как правило, захоронения в глубоких материковых ямах прямоугольной формы, ориентированных чаще всего в широтном направлении, с сохранением волго-уральской обрядовой традиции (ориентировка на восток, положение на спине скорченно, использование охры в погребальном ритуале). В этот период при отсутствии или маловыразительности инвентаря признаком раннекатакомбной датировки нередко служит специфическая поза умершего: на спине с разворотом на бок, а также меридиональная ориентировка ямы, сложное устройство погребальных конструкций – присутствие уступов, заплечиков, подбоев (в противовес ранним катакомбам Нижнего Подонья). По основным категориям инвентаря прослеживается определенное типологическое единство: постновосвободненский металл андрюковского этапа кавказской металлургии, близость керамических форм (за исключением некоторых черт: уступчатой профилировки плечика на раннекатакомбной посуде, вертикальной композиции орнамента, отражавшей степные традиции эпохи энеолита-ранней бронзы). При этом одним из наиболее ярких маркеров позднеям-ного пласта памятников являются костяные булавки – неорнаментированные, с крупным молоточковидным навершием. Раннекатакомбный горизонт древностей представляют булавки с небольшими молоточками навер-шия или со следами сработанности и веретенообразным стержнем, а также, как правило, со сложным орнаментом, покрывающим стержень булавки. Судя по всему, именно на данном этапе в процесс смены ямной культуры катакомбной вклинились пришлые лесостепные племена, послужив мощным инокультурным импульсом.

Следует заметить, что элементы столь характерной для полтавкинской посуды орнаментации зубчатым штампом в стиле «шагающей гребенки» и др., их расположение, вытянутые пропорции и яйцевидная форма тулова сосудов находят аналогии в керамике неолито-энеолитических культур Сибири и Приуралья, в частности в афанасьевской культуре [3, с. 97]. Высокие прямостенные баночные сосуды окуневской культуры, поверхность которых, включая зачастую срез венчика и дно, покрыта горизонтальными рядами вертикальных оттисков зубчатого штампа или елочным узором [2, с. 118–120], соответствуют специфическому типу 2 классификации керамики полтавкинской культуры [15, с. 15]. Аналогии можно проследить и на материалах Среднего Притоболья (раскопки Т.М. Потемкиной), где встречена керамика характерных форм и орнаментации: баночные сосуды или короткошейные горшки уступчатой профилировки, орнаментированные зубчатым штампом в стиле «шагающей гребенки» или зигзага, веревочными отпечатками, на некоторых экземплярах отмечена специфическая для полтавкинской посуды скошенность венчика [11, с. 179, 184] и в энеолите Южного Урала [9, с. 116]. Возможно, именно с энеолитическими и раннебронзовыми памятниками степей и лесостепей Южного Урала и Зауралья связаны истоки полтавкинской керамической традиции.

Свидетельством столь сложного взаимодействия стало распространение в степной зоне Предкавказья специфической керамики, главным отличием которой является сплошная орнаментация всей поверхности сосуда зубчатым штампом в стиле «шагающей гребенки», при сохранении в целом обрядовой традиции. Полтавкинская керамика встречается и в инвентаре ранних катакомб Нижнего Дона, и в синхронных погребениях, устроенных по архаичному ямному обряду [4, с. 52–53].

Постепенно происходило сближение полтавкинской культуры с кругом катакомбных древностей, включение ее в сферу влияния кавказского очага культурогенеза, о чем свидетельствуют морфология и некоторые сюжеты орнаментации керамики, типы металлических изделий, устройство подбоев и другие признаки [7–8; 14]. Финал пол-тавкинской культуры может быть сопоставлен с раннедонецкими древностями Нижнего Дона. Признаками донецкой культуры являются наличие усложненной конструкции погребального сооружения – катакомбы, донецкий обряд захоронения – положение костяка на правом боку, головой на юг или на запад, инвентарь представлен в основном керамикой, в том числе и кубковидных форм, украшенной различными сочетаниями веревочных и тесемчатых оттисков. Свидетель- ством тесных контактов этих культурных образований стало заимствование различных орнаментальных мотивов, в частности, на полтавкинской посуде появляются новые шнуровые (петли, овы) и ранние тесемчатые элементы.

Результатом взаимодействия полтавкин-ской и донецкой культур явилось формирование волго-донской культуры эпохи средней бронзы, которая, в свою очередь, вытеснила донецкие племена из Волго-Донского междуречья и распространилась далеко на запад [6, с. 201]. Примеров такого взаимодействия немало среди изученного археологического материала (например, комплексы из курганного могильника Аксай I: к. 8, п. 16; к. 15, п. 21 и др.).

В развитый катакомбный период происходила кристаллизация катакомбных культур – донецкой, манычской, среднедонской, переплетались местные (донецкие и среднедонские) и восточные (волго-донские) традиции (свидетельством этому является погребение 3 кургана 5 могильника Усть-Курдюм I). В позднекатакомбное время донецкая культура прекратила свое существование, на ее территории широко распространились позднекатакомбные группы — среднедонская, манычская, памятники раннего этапа культуры многоваликовой керамики. По мере угасания Кавказа в качестве центра культурогенеза и формирования нового – Волго-Уральского – среднедонские и ма-нычские племена начали движение на территорию Волго-Донского междуречья, вытесняя местное население волго-донской культуры в Заволжье (этот горизонт четко маркируется костромским металлом) [16]. Судя по всему, и на позднекатакомбном этапе остатки населения волго-донской культуры продолжали бытовать на территории волгодонских степей.

Границей, разделяющей преимущественное распределение материалов среднедонской и манычской культур на территории волгодонских степей, является район максимального сближения Волги и Дона. Здесь, а также к северу преобладают среднедонские древности, критерием культурной принадлежности которых служит прежде всего наличие в погребальном комплексе типичных раструбошейных сосудов. Свидетельством тесного взаимодействия среднедонской и волгодонской культур является широкое использование елочного узора в орнаментации среднедонской керамики [17].

Южнее распространены памятники ма-нычской культуры, отличающиеся характерным керамическим комплексом, который составляют реповидные и цилиндрошейные сосуды, кувшины и амфоры. Примером взаимодействия волго-донской и манычской традиций является инвентарь погребения 4, кургана 12 курганного могильника Абганерово III, где были найдены кувшин и острореберный горшок с елочной орнаментацией в сопровождении жаровни, орнаментированной в том же елочном стиле, что позволяет интерпретировать его как позднее волго-донское погребение. Исходя из малочисленности подобных проявлений тесных контактов, можно сделать вывод о том, что взаимодействие манычских и волго-донских племен носило ограниченный характер.

Таким образом, подводя итог, следует отметить, что в материалах эпохи средней бронзы Волго-Донского региона нашли отражение сложные культурогенетические процессы, протекавшие в тот период. Они были связаны с функционированием Кавказского очага культуронегеза и его воздействием на развитие удаленных, периферийных по отношению к Кавказу, степей Волго-Донского междуречья и Поволжья.