О становлении монгольского государства 1911 г

Процесс становления независимости Монгольского государства был долгим и сложным, происходил в непростой международной ситуации. В силу своего территориального положения Монголия оказалась в центре геополитических интересов великих держав, прежде всего своих соседей, образовав тем самым сложный треугольник взаимоотношений Россия-Монголия-Китай.

Особенно важно, на наш взгляд, проследить, в каких сложных политических, экономических и социальных условиях происходило становление и признание Монгольского государства.

В начале XX века Цинская империя стала проводить активную колонизационную политику по освоению и заселению монгольских земель ханьцами, что вызвало крайнее возмущение и противодействие коренного населения.

Монголы оказались перед выбором: смириться или оказать сопротивление, чтобы не потерять своей самобытности, не оказаться ассимилированным народом [2, с .45].

В этих условиях монгольские князья и ламы во главе с Богдо-гэгэном Джебцзун-Дамбой-Хутухтой проводят тайное собрание и принимают решение об отделении Монголии от Китая.

Вспыхнувшее 10 октября 1911 года Учанское восстание ознаменовало начало Синьхайской революции в Китае. Ургинский гарнизон, состоящий из ханьцев, ненавидящих маньчжуров, отказался защищать китайского наместника Сань До [2, с.45].

• 1 декабря 1911 г. было опубликовано обращение к монгольскому народу, в котором говорилось: «Наша Монголия с самого начала своего существования была самостоятельным государ-

• ством, а потому, согласно древнему праву, Монголия объявляет себя независимым государством с новым правительством, с независимой от других властью в решении своих дел» [4, с. 265].

Двухвековое владычество маньчжурской династии было ликвидировано и провозглашено независимое Монгольское государство, образовано национальное правительство во главе с Бо-гдо-гэгэном, религиозным и общественным лидером Монголии [5, с.157].

Таким образом, через двести с лишним лет после ликвидации маньчжурами монгольской государственности она была восстановлена в виде неограниченной феодально-теократической монархии [4, с. 266].

Это знаменательное событие свидетельствует о стремлении монгольского народа к суверенитету. Монгольские представители во главе с министром иностранных дел монгольского правительства князем Ханда-Дорчжи выехали в российскую столицу 15 августа 1911 г., доставив личное послание ургинского хутухты с изложением причин, побудивших монголов на такой смелый шаг, и с предложением о союзе и сотрудничестве [3, с.45].

Россия в этот период не имела готовой стратегии решения монгольского вопроса, зато прибывшие делегаты предложили следующую внешнеполитическую программу: а) независимость Внешней Монголии от Китая (рассматривался также вариант протектората России); б) объединение Внутренней, Внешней Монголии, Барги, Урянхайского края и создание Великой Монголии; в) активная военная и политическая помощь со стороны России против Китая; г) постоянное представительство Урги в Петербурге и дальнейшее расширение российских торговых прав и привилегий [3, с. 48].

Российские представители в беседах с монгольскими уполномоченными, отмечая ценность «добрых отношений России с соседними монгольскими племенами, заверили их в твердом намерении России влиять на Китай» в плане прекращения усиленного переселения китайцев и посылки войск в пограничную с ними Монголию [3, с. 45].

В политическом плане Россия проводила ан-тикитайскую линию, поддерживая во Внешней Монголии как отдельных лидеров, боровшихся с цинским режимом в Монголии, так и в целом политику монгольской духовной и светской элиты, направленную на сохранение суверенитета и самобытности Монголии [3, с.48].

Широкая дискуссия в прессе и правительстве показала, что для российской общественности события в далекой Монголии далеко не безраз- личны, что в России имелся целый спектр различных мнений и подходов к решению монгольского вопроса, отражающих как региональные, так и социально-политические особенности той или иной группы населения. Одновременно она обозначила место официальной политики, исключавшей крайности в подходах к вопросу о суверенитете Монголии [3, с. 48].

Вопреки надеждам халхаской верхушки Петербург был против ее планов создания не только Великой Монголии, но и независимости Внешней Монголии. Он выступал за ее широкую автономию [2, с. 45].

• 3 ноября 1912 г. между И.Я. Коростовцом и министрами правительства Богдо-гэгэна было подписано соглашение – первый международноправовой акт ургинского правительства после провозглашения независимости. В вводной части было записано: «Ввиду желания монголов сохранить исторически сложившийся самобытный строй своей страны китайские власти и войска удалены с Монгольской территории, повелителем монгольского народа провозглашен Джебцзун-Дамба-Хутухта. Прежние отношения Монголии и Китая, таким образом, прекратились» [2, с. 51].

По мнению Е.А. Белова, влиятельный монгольский политик, министр внутренних дел ур-гинского правительства Да лама Цырен-Чимид был недоволен русско-монгольским соглашением, не признавшим полной независимости Монголии». Этот факт свидетельствует о том, что монголы стремились полностью к независимости, а не к автономному статусу [2, с. 41]. В свою очередь Китайское правительство не признало русско-монгольского соглашения, посчитав это вмешательством во внутренние дела государства.

Русско-китайские переговоры шли безуспешно в течение года. Трудности были обусловлены не только противоположностью позиций российского и китайского правительств, но и острой борьбой в самом Китае по вопросам внешней политики между различными политическими группировками.

• 5 ноября 1913 г. состоялось подписание в Пекине декларации о Внешней Монголии. По декларации Россия признавала сюзеренитет Китая над Внешней Монголией, а китайское правительство – автономию Внешней Монголии и обязалось не содержать там гражданских и военных властей и не проводить колонизацию. Китай признавал все статьи русско-монгольского соглашения и протокола от 3 ноября 1912 г.

Специфика ситуации заключалась в том, что ни русско-монгольское соглашение 1912 г., ни русско-китайская декларация 1913г. не определили окончательно официальное положение Внешней Монголии. Китай продолжал считать ее частью своей территории, игнорируя положение Пекинской декларации, а монгольская сторона рассматривала Внешнюю Монголию как полностью независимое и политически самостоятельное государство. Таким образом, сложилась необходимость заключения соглашения с участием всех трех сторон.

Кяхтинское тройственное соглашение 25 мая 1915г. между Россией, Внешней Монголией и Китаем определило международно-правовое положение Монгольского государства как автономное в составе Китая. По форме Кяхтинское соглашение было компромиссом между Россией, Монголией и Китаем.

На наш взгляд, Монголии было навязано невыгодное для монголов соглашение, по которому она лишалась права заключать договоры с другими государствами, касающиеся политических и территориальных вопросов. Тем не менее она пользовалась самостоятельностью во внутренней политике, а также в своих торговых связях.

В первых двух статьях соглашения говорилось о признании Внешней Монголией сюзеренитета Китая, а России и Китая – ее автономии.

Автономная Монголия лишалась права заключать международные договоры, касающиеся политических и территориальных вопросов.

В статьях 5 и 6 соглашения Россия и Китай признают за автономным правительством Внешней Монголии исключительное право ведать всеми делами внутреннего управления, а также заключать международные договоры по вопросам, касающимся торговли и промышленности. Россия и Китай обязались не вмешиваться в дела внутреннего управления Автономной Монголии.

По мнению Ш. Б. Чимитдоржиева, Монголия в 1911-1915 гг. сохраняла свой суверенитет, хотя и официально не признанный державами. После Кяхтинского соглашения 1915 г. ее международно-правовой статус был сведен до уровня автономии. Вследствие грубого вмешательства извне достижения национальноосвободительного движения монгольского народа оказались сильно преуменьшены [5, с. 158].

Кяхтинская система, с одной стороны, отразила сложившийся баланс сил межу Россией и Китаем, а с другой – уровень возможной самостоятельности Внешней Монголии. Монгольское руководство, пойдя на подписание соглашения 1915г., рассчитывало в будущем пересмотреть некоторые статьи и добиться признания полной независимости Внешней Монголии.

Восстановление монгольской государственности, безусловно, явилось для монгольского народа историческим событием. Как пишет Ш.Б. Чимитдоржиев, «перед национальным, теократическим монгольским правительством стояли весьма сложные задачи: укрепить политические, военные и экономические устои новой власти; добиться международного признания независимости страны. Для решения этих задач монгольское правительство искало поддержки соседних государств, прежде всего России» [5, с. 158].