Об изучении мобильности скифов по палеоантропологическим материалам

DOI:

Цитирование. Добровольская М. В., Володин С. А. Об изучении мобильности скифов по палеоантропологическим материалам // Вестник Волгоградского государственного университета. Серия 4, История. Регионоведение. Международные отношения. – 2020. – Т. 25, № 4. – С. 275–287. – DOI: jvolsu4.2020.4.18

Введение. Круг актуальных тем современной скифологии очень велик, и далеко не последнее место занимает один из наиболее традиционных вопросов – о происхождении носителей традиций скифской культуры в широком понимании термина. Сегодня проблема обсуждается в формате широких краниологических сопоставлений [4; 13], сравнений пока не столь многочисленных палеогеном-ных данных [15]. Все исследователи указывают на сложность, многокомпонентность групп номадов. Примечательно, что процессы смешения в разных группах происходили с разной интенсивностью, что свидетельствует о различной степени демографической открытости палеопопуляций. Так, в частности, А.Г. Козинцев указывает на слабое сходство причерноморских скифов с местным населением и при этом подчеркивает их антропологическую неоднородность [4, с. 157].

Таким образом, миграционные процессы далеко не всегда приводили к смешению пришлых и местных групп. Если ранние скифы в Европейской части Евразии рассматриваются в контексте больших миграций, то в V в. до н. э. и особенно IV в. до н. э. скифские территории так стремительно не расширяются.

Их кочевой образ жизни выражается в иных формах мобильности. В связи с этим актуально создание представлений о подвижности образа жизни этих номадов в координатах индивидуальных онтогенезов. Очевидно, что задача эта новая, сложная и требует как подбора методов, так и накопления новых данных.

Методы и материалы. Наиболее распространенным в настоящее время методом, который фиксирует индивидуальную мобильность человека (или животного) на протяжении жизни, является анализ изотопного состава эмали зуба, минеральной или органической части кости. Суть подхода состоит в том, что компоненты тела формируются из веществ, так или иначе поступающих из окружающей среды, а разные типы скелетных тканей и эмаль обладают различной степенью консервативности. Они могут отражать как средовые обстоятельства периода роста (эмаль зуба), так и последних лет (кость) или даже последних месяцев и недель жизни (волосы и ногти). Под термином «средовые характеристики» мы можем понимать как специфику местных геохимических условий, так и особенности местной флоры и фауны, которые используются в пищу.

Наибольшее распространение в настоящее время получил анализ соотношения изотопов стронция 87/86 Sr [16]. Так как это соотношение в первую очередь определяется фоном местных геологических пород, то может маркировать связь с ними.

Изучение изотопного состава углерода и азота коллагена кости используют для реконструкции основных пищевых источников. Дельты углерода δ ¹³С и азота δ ¹⁵N определяются не только видом пищевого ресурса (растения С3- и С4-типов фотосинтеза, протеин сухопутных и морских животных и проч.), но и средовыми особенностями этих животных и растений. Пожалуй, особенно ярко это сказывается на домашних животных и сельскохозяйственных растениях [17; 21]. В связи с этим указанные данные могут быть использованы для реконструкции питания и индивидуальной мобильности человека.

Анализ. Фоновая изменчивость изотопного состава стронция и первые результаты изучения индивидуальной мобильности погребенных в курганах Среднего Дона. Могильники скифского времени, материалы которых послужили источниковой базой данного исследования, датируются второй половиной V – IV в. до н. э. Эти памятники сооружались на высоких участках местности, образованных преимущественно крупными останцами отложений мелового периода (мел, мергели, пески) долины притоков Дона – Потудани и Девицы, – которые пролегают в пределах этих отложений. Долина Дона врезана глубже и углубляется в девонские отложения (известняки, песчаники).

Для оценки местной средовой изменчивости изотопного состава стронция были собраны образцы травянистой растительности с неглубокой корневой системой (злаки, бобовые) в разных участках рельефа от водораздельных до прирусловых. Также была взята раковина двустворчатого моллюска. Аналитические работы проведены Е.С. Богомоловым на базе Центра изотопных исследований Всероссийского научно-исследовательского геологического института им. А.П. Карпинского (Санкт-Петербург). Наименьшие величины определены для водораздельных участков, а максимальные – для растения из влажного прируслового участка. Растения и животные, жив- шие в условиях реки или близких к ней, характеризуются значениями стронциевого соотношения выше 0,7091 (максимальное – 0,7096). Растения с водораздельных участков характеризуются величинами 0,7084 – 0,7087 (рис. 1).

Индивиды 1 и 2 из погребения 1 кургана 18 Колбино – это женщина старше 50– 60 лет и мужчина около 40 лет [9, с. 107–110]. Для мужчины был отобран образец эмали верхнего первого премоляра, для женщины – эмаль нижнего клыка и костный фрагмент. Останки трех взрослых индивидов (женщина 20–29 лет и двое мужчин 40–49 лет) из курганов 5 и 6 могильника Девица V были потревожены в древности [2, с. 69–73]. В качестве образцов взяты участки компактной костной ткани крупных трубчатых костей конечностей молодой женщины и одного из мужчин.

Величины изотопного соотношения 87/86 Sr компактно располагаются на верхней границе зоны местных значений, частично выходя за ее пределы (рис. 1). Также нами привлечены опубликованные ранее данные об изотопном составе стронция в эмали зубов и костей индивидов из погребений 2, 4, 7, относящихся к катакомбной и срубной культурам эпохи бронзы, кургана 1 могильника Терновое 1 [1; 3]. Основные памятники этих культур располагаются в тех же самых ландшафтных зонах, что и скифские древности, следовательно, у нас есть основания сравнивать маркеры мобильности людей, разделенных столь значительным временным промежутком. Показатели индивидов из погребений эпохи бронзы также располагаются как на границе верхнего рубежа локальных значений, так и за ней (рис. 1).

Следует обратить внимание на то, что вариации изотопного состава образцов местной флоры и фауны больше, чем изменчивость изотопного состава кости людей. Это дает нам основание предполагать, что люди своей хозяйственной деятельностью были связаны с определенными микроландшафтными участками территории.

Отметим, что значения, определенные для эмали зубов, преимущественно находятся внутри границ локальной изменчивости. Так, 87/86 Sr индивидов из 18 кургана Колбин-ского могильника указывают, вероятно, на то, что детство этих людей проходило в среднедонском регионе. Все образцы костной ткани

(и особенно образец костной ткани исследованной женщины из могильника Колбино 1) характеризуются величинами, выходящими за пределы известной нам границы локальной изменчивости.

В чем причина этой особенности? Мы можем рассматривать два варианта:

Вариант 1. Диагенетический фактор.

Вариант 2. Высокая мобильность на протяжении жизни, длительное пребывание на территориях, которые по геохимическому ландшафту несколько отличны от местных.

Анализируя первый из возможных вариантов, нужно заметить, что костная ткань более чувствительна ко внешнему воздействию со стороны грунта. Мы также видим, что в исследованных материалах показатели костных образцов выше, чем величины, полученные для эмали. Скелет молодой женщины из кургана 6 могильника Девица V представлен двумя образцами костной ткани. Один – компактная кость (фрагмент малой берцовой кости), другой – фрагмент губчатой кости позвонка. Результаты получились идентичными. Однако плотность компактной и губчатой кости различны и в случае загрязнения губчатая кость будет показывать значения, в большей степени обусловленные загрязнением. То обстоятельство, что скелетные показатели этой молодой женщины идентичны, означает, что кости не различаются по степени сохранности. Этот факт вызывает некоторые сомнения в верности первого варианта.

Остановимся на гипотезе, согласно которой люди, погребенные под курганами могильников Девица V и Колбино 1, имели очень высокую мобильность на протяжении всей жизни, но были погребены в местах, где они появились на свет. К сожалению, она пока имеет очень мало доказательств. Кроме того, необходимо заметить, что в таком случае мобильность индивидов из погребений эпохи бронзы оказывается выше даже для детского возраста (учитывая показатели образцов эмали зубов). Впрочем, данный вопрос выходит за рамки задач нашей статьи.

Рассмотрим возможные направления и территории, которые могли быть местом пребывания последних лет жизни погребенных. Для сравнения мы можем привести данные, полученные при анализе костных материалов из памятников, расположенных к северу от изучаемого микрорегиона (рис. 2). Это захоронения на Семилукском городище возле Воронежа и грунтовые захоронения в могильнике Ксизово-17 на Верхнем Дону [6; 7]. Очевиден большой разброс значений, тем не менее некоторые индивиды из грунтовых погребений Ксизово и даже местный скот идентичны по своим величинам стронциевого показателя с людьми, погребенными под курганами. В связи с этим вариант пребывания последних на протяжении жизни в более северных лесостепных районах не исключен. Следует, однако, обратить внимание на то, что общая тенденция в распределении величин стронциевого соотношения в образцах с относительно северных территорий проявляется в более резком увеличении 87/86 Sr до 0,7105 и выше.

Изотопное соотношение стронция в пределах от 0,7095 до 0,7100 может быть встречено и на более южных территориях вплоть до Северного Причерноморья [14, с. 94]. Публикация данных о величинах стронциевого соотношения в образцах из скифских погребений Поднепровья с территории Украины позволяет убедиться, что в основном они укладываются в интервал от 0,709 до 0,710 [18, p. 171]. Таким образом, известные к настоящему времени величины стронциевого соотношения как в среде, так и в археологических образцах очерчивают широкую область, пребывание в которой могло бы сформировать те значения изотопного состава стронция, которые мы наблюдаем в исследованных нами образцах. Впрочем, для того чтобы считать эти области связанными с мобильностью среднедонских уроженцев, необходимо привлечение как большего числа образцов, так и других независимых источников.

В любом случае проведенные исследования позволяют видеть, что среди первых четырех индивидов, изученных нами, как минимум двое были местными уроженцами, а не мигрантами из отдаленных районов. Высокая индивидуальная мобильность могла проявляться в долговременном пребывании на территориях с определенными геохимическими условиями.

Влияние фактора импортной пищи мы пока не рассматриваем, так как ведущую роль в формировании изотопного состава стронция скелета играет питьевая вода. Возможно, в отдельных случаях пищевой импорт может оказывать свое влияние, однако это должна быть исключительная ситуация практически полного отказа от местных пищевых ресурсов.

Данные об изотопном составе азота и углерода коллагена костной ткани в оценке мобильности и традиций питания среднедонского скифского населения. Как известно, данные об изотопном составе азота и углерода широко применяются для реконструкции традиций питания. Привлечение широких сопоставительных данных с группами евразийского кочевого и скотоводческого населения раннего железного века для сопоставления с аналогичными характеристиками у среднедонского населения скифского времени мы считаем эффективным по двум причинам. Во-первых, это дает возможность оценить своеобразие пищевых моделей курганного среднедонского населения на фоне традиций питания различных степных культур. Во-вторых, мы сможем оценить изменчивость изотопных параметров и провести их интерпретацию с целью дифференциальной диагностики причин формирования этой изменчивости. Напомним, что не только сам по себе состав нутриентов усредненного рациона (пищевая модель) определяет величины дельтаазота и углерода, но и те экологические обстоятельства, в которых происходит выращивание сельскохозяйственной продукции, используемой в пищу.

В качестве сопоставительных данных привлечены опубликованные индивидуальные значения дельта-азота и углерода у взрослых индивидов из коллективных погребений в срубах скифского времени могильника Аймыр-лыг в Туве [20]; могильников Хулунбиер и Улан-габ в Китае [19]; могильника Хейгоулианг в Западном Синьцзяне [23]; некрополей тасмо-линской культуры в Казахстане [10].

На рисунке 3 представлены опубликованные ранее данные по образцам коллагена костной ткани взрослых индивидов из пяти курганных могильников Среднего Подонья: Колбино 1, Терновое 1, Горки 1, Дуровка, Девица V [11; 12]. Здесь же привлечены немногочисленные данные по индивидам из грунтовых погребений Ксизово-17 и одному взрос- лому индивиду из Семилукского городища [8, с. 81]. Рассмотрим положение изотопных показателей среднедонских скифов на широком евразийском фоне. Хотя наши сопоставительные материалы очень разнообразны, но все они могут быть отнесены к степным евразийским скотоводческим традициям.

Ранние этапы существования культуры Туоба Ксианбей (Внутренняя Монголия) связаны с началом длительного взаимодействия степных кочевых культур с оседлым земледельческим населением Китая. Исследователи проанализировали многочисленный материал первой половины первого тысячелетия н. э. и выявили, что на ранних этапах этого взаимодействия кочевники сохраняют свои изначальные традиции питания и лишь постепенно приобщаются к пищевой культуре и хозяйству оседлых культур [19]. В качестве сопоставительного материала нами взяты данные раннего и среднего периодов (25–200 гг. н. э. и 120–386 гг. н. э. соответственно). Величины дельта-азота и углерода, полученные для наиболее ранних индивидов, близки к значениям, характерным для скифов из коллективных срубов Аймырлыга и отчасти к среднедонским показателям. Эти сведения представляют важный результат: постепенное культурное взаимодействие двух традиций хозяйствования сказывается в изменении питания и отражается в изотопных показателях.

Памятник Хейгоулианг, расположенный в Западном Синьцзяне, представляет погребения номадов высокого социального статуса 2. Погребения датируются широко – первым тысячелетием до н. э. [23]. Индивидуальные значения группируются плотно, что свидетельствует о четких традициях питания.

Важны для нас и исследования группы индивидов из различных памятников тасмо-линской культуры Казахстана VIII–V вв. до н. э. Носители традиций этой культуры не являются классическими номадами раннего железного века, однако скотоводство было сильно развито в комплексном хозяйстве этого населения.

Прежде всего отметим, что изменчивость величин дельта-углерода для среднедонских насельников очень высокая и, вероятно, не находит аналогов среди привлеченных сопоставительных данных (рис. 3). Наиболее компактной является группа из погребений Синьцзяна. Возможно, это объясняется высоким социальным статусом всех погребенных. Эти данные сопоставимы с одной из группировок внутри зоны индивидуальной изменчивости наших материалов. Люди тасмолинской культуры также имеют четкую локализацию изотопных показателей в области умеренных величин дельта-углерода и очень высоких значений дельта-азота. Последняя характеристика, предположительно, связана как с высокой аридностью климата, так и с возможными ограничениями в территории выпаса скота. От таких ограничений привнесение в почву органического азота, обогащенного тяжелым изотопом, резко повышается. Изотопные показатели «тасмолинцев», как правило, существенно отличаются от величин, определенных для курганного населения Среднего Дона.

В зоне низких значений дельта-азота находятся индивиды из грунтовых погребений верхнедонского Ксизово-17, что указывает на иную структуру их хозяйства и питания. Этот тезис подтверждается и явным смещением величин дельта-углерода в зону растений С4-типа фотосинтеза (проса). Изотопные соотношения стронция в образцах из тувинских скифских погребений (Аймырлыг) частично перекрываются с величинами, полученными для памятников Среднего Дона. Но значительная их часть находится в зоне более высоких значений как дельта-азота, так и дельта-углерода. Это обстоятельство указывает на существенную долю блюд из проса в их рационе, а также, вероятно, на иные условия выпаса животных.

По активности использования проса люди из коллективных погребений Аймырлыг похожи на жителей Внутренней Монголии, особенно на ранних этапах существования пастухов культуры Туоба Синбэй (до начала аккультурации с китайскими земледельцами). Средний же этап этой культуры уже демонстрирует начало снижения величин дельтаазота и повышение дельта-углерода, что характеризует переход к модели питания с большим растительным компонентом и количеством проса.

Таким образом, мы можем выделить две группы, каждая из которых по-своему проявляет сходство с параметрами, определен- ными для среднедонского населения. Это группа людей из высокостатусных погребений Западного Синьцзяна и отчасти Аймырлыг (Тува). Особое внимание обращает на себя значительная индивидуальная изменчивость дельта-углерода в среднедонской объединенной выборке, которая не наблюдается ни в одной из представленных групп.

Напомним, что величина дельта-углеро-да зависит в первую очередь от начального уровня трофической пирамиды – от растений, которыми питаются люди и животные. Глядя на размах данных более чем в восемь промилле, можно заключить, что люди, погребенные в курганах Среднего Дона, были крайне неоднородны по пристрастию к просу.

Постепенное распространение культуры разведения и употребления проса с территории современного Китая по степному коридору кочевыми культурами эпох раннего металла и раннего железного века неоднократно обсуждалось в литературе [22]. В той или иной степени участие проса в питании просматривается у всех изученных групп (менее всего – у людей из Синьцзяна). Между тем среди погребенных в курганных могильниках Среднего Дона есть индивиды, которые полностью укладываются в модель питания на основании С3-типа растений. Они не готовили из проса, да и величины дельтаазота у них не высоки, что, возможно, связано с иными условиями содержания и выпаса домашних животных.

Как уже отмечалось выше, на примере диахронного исследования погребенных в могильниках Внутренней Монголии показано, что взаимодействие с другой культурой оказывает влияние на изменения исходной пищевой модели кочевника. Если мы с этой точки зрения посмотрим на значительные вариации дельта-углерода у людей из погребений на Среднем Дону, то возникает желание провести прямую аналогию. Возможно, мы имеем дело с длительным культурным контактом с обществами, в которых не было принято широкое употребление проса, а присутствовали другие растения С3-типа фотосинтеза, либо с отдельными представителями других традиций питания.

Прежде всего, следует ответить на вопрос: насколько значимо это разделение на лю- дей, ориентированных на растительную пищу С3- и С4-типов фотосинтеза. Для этого был проведен кластерный анализ, который показал, что в первые два кластера всех значений среднедонского региона разделяют индивидов с относительно низкими величинами дельта-углерода и относительно высокими. Группировку индивидов со значениями дельта-уг-лерода от –17,5 ‰ до –13,5 ‰ мы связываем с типично кочевнической пищевой моделью, в которой преобладают животные белки и стабильно присутствует просо. Группировка со значениями δ13С от –21 ‰ до –18 ‰ объединяет людей, растительная пища которых тяготеет к растениям C3-типа фотосинтеза.

Обратимся к археоботаническим исследованиям культурных слоев памятников Среднего и Нижнего Дона. Е.Ю. Лебедева отмечает два обстоятельства, характеризующие среднедонские поселения: чрезвычайная слабая насыщенность растительными остатками, лидирующее число зерен и других остатков проса [5, с. 124]. Разительно отличается от этой ситуации Елизаветовское городище в устье Дона, культурный слой которого насыщен фрагментами других культурных злаков, среди которых лидируют ячмень и пшеница. Возможно, что наличие двух кластеров внутри пространства индивидуальной изменчивости показателей изотопного состава углерода и азота связано с активными контактами с более южным населением, выращивающим ячмень и пшеницу.

Е.Ю. Лебедева отмечает: «Создается впечатление, что как только мы попадаем в зону более тесных контактов и даже непосредственного соседства скифского (или же меотского) населения с античными причерноморскими центрами, следы занятия земледелием на таких памятниках становятся гораздо более яркими и очевидными» [5, с. 126]. Мы, со своей стороны, отмечаем следы влияния иной традиции питания, которая отлича- ется от типичной степной кочевнической модели и ориентирует на причерноморские земледельческие районы. Означает ли это, что люди с низкими величинами дельта-углерода проводили долгое время на этих землях, или они придерживались этих пищевых традиций, оставаясь жителями отдаленных лесостепных областей? Для ответа на этот вопрос необходимы дальнейшие исследования.

Результаты. Изотопный состав углерода, азота и стронция скелетных останков людей из погребений под курганными насыпями в могильниках скифского времени на Среднем Дону был использован нами для реконструкции мобильности и векторов взаимодействия с окружающими территориями. Изотопный состав стронция позволяет предположить, что местные уроженцы могли проводить длительное время на других территориях, но были захоронены на «родовых» землях. Различия в традициях употребления проса, отраженные в показателях изотопного состава углерода, дают основание видеть в этом результат взаимодействия с античными культурными центрами.