Обрядовая культура мордвы в отечественной историографии

Изучение обычаев, праздников, поверий и других элементов обрядовой культуры мордвы имеет длительную историю. Первые фрагментарные упоминания о мордовских верованиях и обрядах встречаются в записках некоторых иностранных путешественников XIII–XVII вв.: фламандца В. Рубрука, венгра Юлиана (Юлиан,1863), итальянца И. Барбаро, англичанина Д. Флетчера, шведа П. Петрея, голландца Н. Витсена и др. Эти авторы отмечали наличие язычества у мордвы, описывали некоторые ее религиозные обряды, как, например, жертвоприношения в честь богов и умерших предков [8, с. 134, 229], обычаях захоронения: «Кладут в могилу топоры и кремни… для всадников кладут лошадиный хвост, для пчеловода улей и т. д.» [60, с. 5].

Множество сведений по обрядовой культуре мордвы содержится в русских источниках. Наиболее ценными и подробными они становятся с XVII в. В XVIII в. Российской академией наук были организованы научные экспедиции с целью сбора сведений об истории и современном состоянии проживавших в России народов. Маршруты этих экспедиций прошли и по территориям, заселенным мордвой. Участники их оставили ценные свидетельства как в целом о культуре мордовского народа, так, в частности, и о его обрядности. Так, П. С. Паллас, давая характеристику брачных отношений, отметил у мордвы существование неравновозрастных браков (взрослых девушек с мальчиками), объяснив их стремлением «через то получить больше работниц». Он описывал и некоторые свадебные обряды мокши: плата за невесту, ее причитания, наречение молодушки новым именем и т. д. П. С. Паллас сравнивал традиционные верования мордвы с христианством, отметив отсутствие у ней идолопоклонства [48, с. 110–112].

Родильные, свадебные и погребальнопоминальные обряды мордвы охарактеризовал в своих записках И. И. Лепехин. Он сообщил о существовании у мордвы обычаев многоженства и левирата, а также умыкания невесты, которое практиковалось в основном из-за имущественной несостоятельности жениха: «…неимущие, которые не в состоянии дать выкуп за невесту, стараются подцепить где-нибудь девку удальством» [25, с. 173–174]. Он писал и о языческих молениях мордвы, приведя несколько молитвенных текстов. Исследователь констатировал сходство многих элементов материальной и духовной культуры народов, живущих в Среднем Поволжье, в частности в одежде, занятиях, религиозных верованиях.

В книге еще одного участника академических экспедиций И. Г. Георги, мордве посвящен один из разделов. Ученый довольно подробно описал свадебные обряды мокши и эрзи, сообщил о некоторых чертах родильно- го и похоронного циклов. Достаточно хорошо проанализированы им и религиозные верования поволжских народов, в том числе и мордвы. Так, он впервые описал устройство кереметей (мест молений), перечислил виды жертвоприношений на общественных и домашних молениях. Кроме того, И. Георги дал антропологическую характеристику мордвы, определил ее этническую структуру, уделил внимание ее занятиям, а также детально обрисовал костюмные комплексы мокши и эрзи, выделив их общие черты и подчеркнув различие головных уборов, украшений и прически. Он отметил и разницу в одежде девушек и замужних женщин [14, с. 43–46].

Среди источников XVIII в. надо отметить и записки уездного землемера К. Милько-вича, которые содержат ценные сведения о поминально-погребальном ритуале мордвы и ее религиозных верованиях. Автор детально описал поминальные обряды: приглашение душ умерших на поминки, их угощение, проводы на кладбище, жертвоприношения в их честь, упомянул он и о некоторых ритуальных блюдах. Милькович дает и первое, довольно подробное, описание пантеона мордовских божеств и молений, связанных с хозяйственной деятельностью народа [35].

Более широкий и планомерный характер этнографическое изучение народов Российской империи, включая и мордву, начало приобретать с середины XIX в., когда образовалось Русское географическое общество (РГО) с отделениями географии, статистики и этнографии (1845). В течение ряда лет по тщательно разработанной отделением этнографии РГО программе и с помощью местных корреспондентов был собран уникальный полевой материал, значительная часть которого была аннотирована в справочнобиблиографическом труде Д. К. Зеленина, ставшем своеобразной энциклопедией для изучения дореволюционной этнографии народов России, в том числе мордвы [17].

Сотрудниками РГО П. И. Мельниковым, В. Н. Майновым, А. А. Шахматовым были опубликованы крупные труды по истории, этнографии, фольклору мордовского народа. Несмотря на некоторые неточности, устаревшие концепции анализа материалов, иногда неверные выводы, эти работы до сих пор являются ценными источниками по изучению как культуры мордвы в целом, так и ее обрядовой сферы.

Одно из первых этнографических исследований о мордве – это «Очерки мордвы» П. И. Мельникова, который по поручению РГО обследовал мордовское население ряда поволжских губерний. Данная книга посвящена истории мордвы, а также ее религиозным верованиям и мифологии. Автор описывал ход мордовских молений, их руководителей, а также места их проведения: «В лесах, на полях, на кладбищах» [34, с. 60]. П. И. Мельников также попытался реконструировать сложную систему дохристианских воззрений мордвы-терюхан: их представления о создании мира, пантеон божеств и т.д. При этом он допустил определенный вымысел, подгоняя эту систему под библейский образец, излишне утрируя родственные взаимоотношения между отдельными духами-покровителями. Из-за незнания языка исследователь часто неточен в передаче различных названий и терминов. В частности, он неправильно передал теоним верховного бога Чам пас (правильно Чи паз – божество солнца, солнечного света), а также ряда других божеств. Несмотря на ошибки, книга П. И. Мельникова содержит много ценных фактов. Она оказала большое влияние на все последующие работы.

В ряду подобных публикаций надо отметить и монографию В. Н. Майнова, опубликованную в 1889 г. в Хельсинки на французском языке «Lez restes de la mythologie Mordvine» («Остатки мордовской мифологии»), где он обобщил ранее опубликованные материалы по мордовской мифологии, дополнив их собственными наблюдениями по обрядности и верованиям мокши и эрзи. Особенно много внимания автор уделил культу предков: заботе об умерших, молениям и жертвоприношениям в их честь. Довольно подробно описал он и ритуальную пищу мордвы, подчеркнув ее разнообразие и своеобразную манеру приготовления [62].

Заслуживает внимания и другая работа В. Н. Майнова «Очерк юридического быта мордовского народа», которая явилась одной из первых попыток, причем весьма удачных, систематического описания традиционного быта мордвы. Для этого автор использовал как работы других исследователей, так и соб- ственные материалы. Положительным фактом было и владение им мокшанским языком, что помогло сблизиться с населением и наблюдать многие обряды непосредственно. В. Н. Майнов в данной монографии исследовал нормы обычного права, имущественные и земельные установления, довольно подробно рассмотрел и условия заключения брачных союзов, а в связи с этим и брачную церемонию [27].

А. А. Шахматов явился составителем «Мордовского этнографического сборника», где им собраны материалы по фольклору и этнографии двух мордовских сел – Орки-но и Сухой Карбулак Саратовской губернии. В сборнике довольно полно охвачены разные стороны жизни, быта и устно-поэтического творчества народа. Тексты, помещенные здесь, до сих пор являются ценным фактологическим материалом для финно-угроведов [60].

Глубоким и обстоятельным научным трудом является монография «Мордва» профессора Казанского университета И. Н. Смирнова. Им были обобщены практически все имеющиеся к концу XIX в. сведения о мордовском народе в области истории, этнографии, фольклора и языка. Для исследователей мордовской обрядности особенно интересными являются те разделы книги, в которых описаны свадебные обряды, а также те, где подробно проанализированы воззрения мордвы на смерть и ее погребально – поминальные ритуалы. В главе пятой – «Верования и культ» – автор обобщил богатый материал по мордовской мифологии, отметил различные формы культовых обрядов (моления, жертвоприношения), их существенные моменты, дал их классификацию. В религиозном ритуале ученый выделил четыре основных элемента: объект поклонения, руководителей обряда, определенное место проведения моления и четко установленный ход его действия. В данной главе И. Н. Смирнов детально рассмотрел эволюцию религиозных воззрений мордвы от простейшего анимистического миросозерцания до развитого пантеона божеств и мифологических героев [53].

Существенный вклад в изучение культуры мордовского народа внесли также основанные в 60–80-х гг. XIX в. Общество любителей естествознания, антропологии и этнографии и Общество археологии, истории и этнографии при Казанском университете. Совместно с рядом этнографических музеев они провели серию экспедиций в различные районы расселения мордвы с целью более глубокого изучения ее материальной и духовной культуры.

Члены указанных обществ активно публиковали фольклорные тексты, сообщения о быте и обрядности народов Поволжья. Например, описания обрядов, проводившихся при рождении детей, браке, погребении, а также самобытных молениях мордвы различных регионов содержатся в статьях А. Архангельского [5], Г. Беневоленского [11], А. Н. Минха [36], А. Примерова [50] и др. Иногда подобные публикации посвящались какому-то одному обрядовому действию, которое привлекало внимание исследователей. Например, В. Зерновский подробно описал молян бабань каша , в котором обнаружил отголоски человеческих жертвоприношений [18]. Об отдельных молениях и праздниках писали также И. Русанов [51], А. Снежниц-кий [55; 56]. Публикации П. Н. Баранова [7], В. Исинского [20], В. Терновского [57] содержат сведения о формах заключения брака и ходе свадебного обряда, а статья А. Ф. Юр-това [62] – описание погребального ритуала.

Авторы подобных работ часто довольно подробно описывали места проведения различных церемоний [13; 38], костюмы их участников, состав обрядовых трапез и другие материальные элементы, используемые во время ритуального действа [5; 19; 26; 33]. Многие исследователи упоминали и об обрядовых функциях природных факторов: воды, огня, растительности [32; 37; 38]. В частности, А. Можаровский писал, что на молениях мордва употребляла огонь, добываемый посредством трения. Этот огонь люди считали священным и пытались с его помощью уберечь себя, животных, посевы от различных бедствий [38, с. 825–826].

С середины XIX в. этнографическая литература о мордве стала настолько обширной, что появились обзорные работы, суммирующие сведения о ней по отдельным губерниям. В них исследователи, опираясь на мелкие статьи, устные донесения чиновников и священников, дали характеристику практически всем аспектам жизнедеятель- ности мордовского населения того или иного региона. Довольно полно в этих обзорах представлена и обрядовая сфера. К таким публикациям относятся очерки М. Гребнева «Мордва Самарской губернии» [15] и Н. П. Смирнова «Мордовское население Пензенской губернии» [54].

Более подробный перечень вышедших в те годы этнографических работ о культуре мордвы дается В. Н. Майновым [28], И. Н. Смирновым [53], И. Н. Несмеловым [47], а также в «Библиографии истории Мордовской АССР» [12].

В целом для дореволюционной литературы, посвященной культуре мордвы, характерны такие черты, как опи-сательность, фрагментарность, слабая практическая направленность. Надо отметить и неравномерность изучения дореволюционными исследователями компонентов культуры. Наибольшее количество публикаций посвящено религиозным верованиям, семейным и общественным обрядам и праздникам, обычному праву. Значительно слабее изучены материальные компоненты культуры, которые просто описывались, а не классифицировались с учетом социальных факторов, приобщения к социальной среде, обрядовой сфере и т. п. Наряду с этим, указанные работы составляют мощную фактологическую базу, на которую опирались и продолжают опираться все исследователи быта мордовского народа.

В 1920–1930-х гг. абсолютное большинство работ по обрядовой культуре мордвы касалось прежде всего ее реликтовых форм. Например, М. Т. Маркелов уделял основное внимание изучению верований и мифологии финно-угорских народов, в первую очередь культу предков и похоронно-поминальным ритуалам. Рассматривал он и такие ранние формы религии, как знахарство и колдовство, а также и обряды аграрного культа [30; 31]. В те же годы вышли и труды И. С. По-здяева (Сибиряка): статья, посвященная обрядам самарской мордвы, связанным с их хозяйственной деятельностью, и книга на эрзянском языке о свадебном цикле, в которой было приведено множество фольклорных материалов [49; 52].

В этот период была проведена и большая работа по изучению материальной и духовной культуры мордовского населения различных регионов. Так, в 1921 г. отдел просвещения национальных меньшинств Наркомпроса РСФСР обратился в отдел научных учреждений ЦК РКП (б) с просьбой о выделении необходимых средств для изучения культуры мордвы, жившей в Пензенской, Саратовской, Самарской и Нижегородской губерниях. Эта просьба была удовлетворена, после чего началось широкое, планомерное изучение материальной и духовной культуры мордвы указанных губерний. В частности, по инициативе Пензенского краеведческого музея и Общества любителей естествознания и краеведения в 1923–1924 гг. были проведены этнографические экспедиции в Городищенский, Красносолободский, На-ровчатский, Спасский уезды. Их участники: Н. И. Спрыгина, Б. Н. Гвоздев, И. Г. Тимофеев, И. Г. Черапкин – сделали оригинальные описания жилища, костюмов, священных урочищ, различных форм религиозных и других обрядов, знахарства и ворожбы, собрали коллекции женских и мужских костюмов, головных уборов, украшений и вышивок. Собранный материал частично был проанализирован и представлен в ряде вышедших в те годы работ [57].

Значительный вклад в изучение мордовской культуры был сделан в этот период учеными Саратовского университета и Этнографического отдела Общества истории, археологии и этнографии А. А. Гераклитовым, Б. М. Соколовым, М. Т. Маркеловым, П. Г. Любомировым, П. Д. Степановым. Начиная с 1919 г. сотрудники этих научных центров неоднократно выезжали в районы расселения мордвы с целью ее всестороннего изучения. Наиболее удачным обобщением этих исследований является работа М. Т. Маркелова «Саратовская мордва», в которой были описаны народный костюм, жилище, обряды и верования, художественное творчество мордвы Петровского и Хвалын-ского уездов, дан критический обзор дореволюционной литературы о мордве [29].

Определенный вклад в изучение культуры мордвы в 1920-е гг. внесли также научные сотрудники Академии материальной культуры, Института народов Востока, Ленинградского общества исследователей культуры финноугорских народностей, а также созданного в 1925 гг. в Москве Общества по изучению мордовской культуры, куда входили видные деятели национальной интеллигенции: И. Х. Бодяшкин, Ф. Я. Велин, Т. И. Данилов, П. С. Глухов, И. В. Тужилкин, Ф. Ф. Советкин, М. Е. Евсевьев, З. Ф. Дорофеев, М. Т. Маркелов, Г. К. Ульянов и др. В частности, М. Е. Евсевьев, работая длительное время (1919–1929 гг.) заведующим и научным сотрудником этнографического отдела Казанского государственного музея, продолжал активно вести начатые в 80-х гг. XIX в. исследования мордовской культуры. Среди его работ наибольшую ценность представляют «Мордовская свадьба», «Мордва Татреспублики», «Заметки о мордовских молениях», «Заметки о мордовских обычаях». В них дается тщательный и аргументированный анализ общих и своеобразных черт мокшанских и эрзянских свадеб, обычаев, молений, традиционных и инновационных черт в них [16].

С 1932 г., после образования Научноисследовательского института мордовской культуры (ныне Научно-исследовательский институт гуманитарных наук при Правительстве Республики Мордовия), основная собирательская и исследовательская работа по бытовой культуре сельской мордвы сосредоточилась в Саранске.

Новый этап изучения культуры мордвы начался в 1950-х гг., когда внимание исследователей было обращено не только на традиционные элементы народной культуры, но и на современные формы ее бытования.

Начало этому процессу было положено Мордовской этнографической экспедицией 1953–1969 гг. Она проводилась Институтом этнографии АН СССР совместно с мордовскими учеными в поволжских регионах компактного проживания мордвы. Одной из участниц этой экспедиции была московский этнограф Т. П. Федянович, большинство изысканий которой посвящено семейной обрядности мордвы и других финно-угорских народов Поволжья и Приуралья. В монографии «Семейные обычаи и обряды финноугорских народов Урало-Поволжья» она, опираясь на различные источники, не только описывает эти обряды, но и прослеживает тенденции их изменения практически за 100 лет (с конца XIX в. по 80-е гг. XX в.). Автор также дает количественную характеристику процессов, происходящих в семейной обрядности, рассматривает основные факторы, оказывающие влияние на состояние семейных обрядов [59].

Большой фактологический материал по этнической истории, расселению, антропологии мордовского народа, различным аспектам его материальной и духовной культуры, собранный во время вышеупомянутой экспедиции, дал мощный толчок развитию мордовской этнографической науки. В процесс изучения мордвы активно включились местные исследователи. В их работах нашли отражение многие стороны обрядности мордовского народа, которая, как правило, рассматривается в контексте всей культуры мордвы. Часто авторы анализируют эволюционные изменения, происходящие с отдельными ритуалами, обрядовыми комплексами и их составными элементами на протяжении определенного исторического периода. Некоторые из них дают количественную характеристику процессов, происходящих в обрядности, а также рассматривают основные факторы, оказывающие влияние на ее состояние.

Среди них необходимо отметить Н. Ф. Мокшина, ряд работ которого посвящен рассмотрению истоков и эволюции дохристианских верований и обрядов мордвы, а также формированию особого религиозного мордовского синкретизма [39; 40]. Данная проблема рассматривается и в монографии Е. Н. Мокшиной [40]. Она на основе широкого круга источников анализирует религиозную жизнь мордовского народа с середины XIX в. до настоящего времени. Особый интерес представляют разделы, где автор освещает роль дохристинских верований в процессе распространения среди мордвы различных неортодоксальных христианских вероучений, а также описывает современные формы так называемого неоязычества, которые проповедуют отдельные представители национального движения.

Процессы функционирования обрядности сельской мордвы исследовал В. А. Балашов. Объектом его внимания являлись ее традиции и современные черты, социальноэкономические и демографические условия, повлиявшие на трансформацию материаль- ной и духовной среды ее функционирования [6].

Традиционным приемам воспитания детей у мордвы посвящены основные работы Н. Ф. Беляевой. В данном контексте она, наряду с другими аспектами, исследует и ритуалы, связанные с рождением и первыми годами жизни ребенка. Особое внимание при этом она уделяет роли мордовской общины как одного из важнейших институтов социализации личности, который приобщал детей и молодежь к нормам общественной, правовой, трудовой жизни, к системе общинного этикета, коллективным видам работ, общественным праздникам и религиозным верованиям [9; 10].

Г. А. Корнишина непосредственно занимается изучением религиозно-обрядовой культуры мордвы, которая, по ее мнению, является важным элементом в структуре этноса. В ее трудах анализируются основные компоненты обрядовых циклов, ритуальные функции их субъектов (носителей), прослеживаются тенденции модификаций обрядовых комплексов во взаимодействии с развитием их носителя – мордовского этноса. Автор исследует и материальную среду обрядовой культуры, в частности, ее преобразования в зависимости от социально-экономических условий жизнедеятельности этноса. Предметом ее изучения являются также роль и значение природных факторов в обрядности, одним из аспектов которых выступает формирование системы этносоциальной регламентации, определяющий рациональные правила поведения по отношению к различным объектам природы [21–24].

Достигнутые результаты по изучению этнической истории мордвы, ее культуры и быта позволили создать ряд трудов обобщающего характера, в которых наряду с другими аспектами истории и куль- туры мордвы затрагиваются и проблемы обрядовой культуры. Среди них можно отметить такие, как «Мордва. Историкоэтнографические очерки» (Саранск, 1981), «Мордва Заволжья» (Саранск, 1994), «Мордва. Очерки по истории, этнографии и культуре мордовского народа» (Саранск, 2004), «Мордовия в истории России: дорогами тысячелетий» (Саранск, 2012) [42; 43; 44; 45; 46].

Последняя монография является, по сути, отражением современного состояния исторической науки Республики Мордовия.

Продуманная структура книги, охватившая ключевые проблемы исторического и культурного развития многонационального мордовского края и значения единения мордовского народа с народами Российского государства, умело подобранный коллектив авторов позволили создать исследование по основным социально-политическим, социально-экономическим и культурным аспектам темы. В связи с этим надо отметить, что данная проблематика получила отражение во многих публикациях последних лет [1; 2; 3; 4].

Таким образом, исследование традиционной культуры мордовского народа имеет длительную историю, в ходе которой накоплен богатый материал – как эмпирический, так и теоретический. Однако в современных социальных и культурных условиях, когда возросла роль личностного фактора, этническая культура, будучи динамической системой, продолжает развиваться и видоизменяться, теряя и приобретая при этом ряд устаревших и новых качеств. Все это требует дальнейшего ее комплексного осмысления, в том числе со стороны этнографов, объектом внимания которых являются этнические показатели национальных процессов.