Особенности личности военнослужащих, склонных к аддиктивному поведению

Актуальность проблемы аддиктивного поведения высока в современном мире. Основная особенность данного вида отклоняющегося поведения определяется как стремление «к уходу от реальности путем искусственного изменения своего психического состояния посредством приема некоторых веществ или постоянной фиксацией внимания на определенных видах деятельности, что направлено на развитие и поддержание интенсивных эмоций» (Егоров, 2007).

Особый интерес вызывает эта проблема в среде военнослужащих. Происходящее в Вооруженных Силах Российской Федерации (ВС РФ) в определенной степени является отражением ситуации в обществе в целом. Актуальность проблемы аддиктивного поведения среди военнослужащих определяется тем, что в настоящее время все позитивные и негативные поведенческие тенденции, свойственные обществу, в полной мере проявляются в поведении военнослужащих (Чернышова, 2012).

Вопросы распространенности и причин развития аддиктивного поведения среди во- еннослужащих исследовались многими авторами (Васильева, 1999; Литвинцев, 2001; Ме-дус, 2004; Юсупов, 2005 и др). В частности , у 35,8 % призванных военнослужащих срочной службы подтверждены нозологические и до-нозологические формы употребления психоактивных веществ (Юсупов, 2005). Однако в меньшей степени эти вопросы исследовались в отношении к среде курсантов высших военных учебных заведений, будущих офицеров. Однако отмечается, что 26,4 % курсантов имеют высокие показатели риска алкогольной зависимости (Порфирьев, 2010).

Среди факторов, способствующих распространению аддиктивного поведения среди военнослужащих, выделяются, в частности:

– общенациональные явления (например, проникновение в российское общество худших примеров западной массовой культуры, приводящее к снижению духовности);

– факторы, связанные с организацией ВС РФ (противоречивые процессы их реформирования, нарушения социальных прав военнослужащих, крушение идеалов воинской служ- бы, неоднократная реорганизация воспитательных структур (Андруник, 2011);

– личностные особенности, способствующие развитию аддиктивного поведения (низкая стрессоустойчивость, некоммуникабельность, повышенный эгоцентризм, низкое восприятие социальной поддержки, стратегия избегания при преодолении стрессовых ситуаций, направленность на поиск ощущений).

Исследование личностных особенностей призывников, склонных к аддиктивному поведению, показало, что среди них чаще встречались акцентуации возбудимого круга – эксплозивный, эпилептоидный, истероидный варианты (Юсупов, 2005). Однако результаты исследования таких личностных особенностей касались в основном военнослужащих срочной службы. В связи с этим особую актуальность приобретает проблема определения личностных особенностей, способствующих или препятствующих развитию аддиктивного поведения у курсантов и офицеров, что явилось основной целью данной работы.

Организация и методы исследования

В исследовании приняло участие 260 курсантов 2–5-х курсов высших военноморских учебных заведений. На условиях анонимности проводилось скрининг-обследование для выявления у них степени риска ад-диктивного поведения. Риск алкогольной и наркотической зависимости определялся с помощью опросника CAGE-AID, рекомендованного для массовых скрининг обследований (Ewing, 1984). В случае положительного ответа на один из четырех вопросов теста определялась средняя степень, а в случае двух и более положительных ответов определялась выраженная степень риска зависимости. Уровень никотиновой зависимости определялся при помощи опросника толерантности Фаге-стрема (Fagerstrom, 1978).

Для определения риска четырех видов поведенческих (нехимических) аддикций использовались следующие методики: «Двадцать вопросов общества Анонимных Гемб-леров» (скрининг-опросник для выявления игровой зависимости, Егоров, 2007), тест Б. Киллинжер на «работоголизм» (Killinger, 1992), тест «Определитель аддикции упражнений» (Griffiths, 2005), а также тест К. Янг на интернет-зависимость (в модификации С.А. Кулакова, 2004). Кроме того, для исследования личностных особенностей, способствующих формированию аддиктивного поведения, использовался 16-факторный личностный опросник Р. Кеттелла (Практикум…, 2002).

Статистическая обработка полученных данных производилась при помощи пакета статических программ STATISTICA 6.0, с использованием непараметрического критерия Манна-Уитни и факторного анализа, с применением метода главных компонент и вари-макс-вращения факторной структуры.

Результаты

По результатам скрининг-обследования с помощью опросника CAGE-AID у почти 50 % курсантов установлен риск развития алкогольной или наркотической зависимости, в т.ч. по 25 % выборки – с высокой и средней степенью риска. Выраженная зависимость от никотина, по данным опросника Фагерст-рема, определена у 54 % обследованных. Степень вовлеченности в нехимические аддикции оказалась невысокой: не более 5 % выборки курсантов имеют высокие показатели по опросникам, определяющим риск нехимических зависимостей (табл. 1).

Таблица 1

Распространенность риска аддиктивного поведения среди курсантов (по данным скрининг-обследования)

Методика	Выраженность риска аддиктивного поведения, балл (количество курсантов)			Общее количество обследованных курсантов
	высокий	средний	низкий
Опросник CAGE-AID	60	58	114	232
Опросник Фагерстрема	90	–	76	166
Опросник «20 вопросов общества АГ»	7	–	159	166
Тест Б. Киллинджер	4	–	161	165
Тест «Определитель аддикции спортивных упражнений»	7	–	158	165
Опросник К. Янг	8	–	158	166

Анализ результатов скрининг-обследо-вания позволил разделить выборку на подгруппы:

1-я группа – курсанты, без признаков риска аддиктивного поведения (условно здоровые, n 1 =104 или 44 % всей выборки обследованных).

2-я группа – курсанты, с риском развития алкогольной и наркотической зависимости ( n 2 =70 или 30 %).

3-я группа – курсанты, с риском никотиновой зависимости ( n ₃=35 или 15 %).

4-я группа – курсанты, характеризующиеся сочетанием риска алкогольной, наркотической и никотиновой зависимости ( n ₄=26 или 11 %).

Результаты сравнительного анализа выраженности личностных черт курсантов (по данным методики Р. Кеттелла) представлены в табл. 2.

Факторный анализ полученных данных позволил определить вторичную структуру факторов для каждой группы (в соответствии с критериями собственных значений и «каменистой осыпи» для интерпретации факторных моделей всех групп, использовались модели, включающие 3 или 5 факторов). Общая для всех групп факторная структура представлена в табл. 3.

Первый фактор описывает особенности эмоционального функционирования – фактор «Устойчивость эмоциональной сферы» («Устойчивость – Неустойчивость») характеризуется положительной нагрузкой по фактору С (эмоциональная устойчивость) и отрицательными нагрузками по факторам О (тревожность) и Q4 (напряженность).

Особенности социальных взаимодействий и мотивационной сферы раскрываются через второй, третий и четвертый факторы:

«Храбрость» («Смелость – Робость»), имеющий положительные нагрузки по первичным факторам F (экспрессивность), A (общительность), H (смелость);

«Стремление к новизне» («Радикализм – Нормативность»), имеющий положительные нагрузки по факторам Q 1 (радикализм), М (мечтательность) и отрицательную – по фактору G (моральная нормативность).

«Стремление к власти» («Доминантность – Ведомость») с положительными нагрузки по факторам Е (доминантность) и L (подозрительность) и отрицательной – по фактору I (мягкосердечность).

Таблица 2

Выраженность личностных факторов в группах риска аддиктивного поведения

Факторы опросника Р. Кеттелла	Исследуемые группы курсантов (M ± σ)				p≤
	1-я	2-я	3-я	4-я
E – доминантность	14,02 ± 3,1	15,21 ± 2,3	14,43 ± 2,6	16,1 ± 2,1	1/2 – 0,05 1/4 – 0,01
H – смелость	19,4 ± 4,5	18,8 ± 4,5	20,0 ± 3,2	21,9 ± 3,1	1/4, 2/4/, 3/4 –0,01
I – эмоциональная чувствительность	7,7 ± 3,3	7,16 ± 3,1	6,4 ± 2,7	5,9 ± 2,6	1/3, 1/4 – 0,01
O – тревожность	7,1 ± 3,3	8,1 ± 3,4	6,7 ± 3,1	6,2 ± 2,8	3/4 – 0,05
A – общительность	13,8 ± 2,9	13,1 ± 2,9	12,7 ± 3,4	13,7 ± 2,9	1/3 – 0,01
B – интеллектуальность	10,1 ± 1,9	10,1 ± 1,6	9,5 ± 1,6	10,1 ± 1,6	1/3 – 0,05
F – экспрессивность	14,7 ± 3,7	14,9 ± 3,8	13,7 ± 3,1	15,8 ± 3,2	2/4 – 0,01
L – подозрительность	8,1 ± 2,9	8,1 ± 2,8	7,2 ± 2,9	9,2 ± 2,9	1/3 – 0,05 2/4 – 0,01
Q3 – самоконтроль	15,2 ± 2,5	15,2 ± 2,6	15,9 ± 2,6	16,1 ± 2,4	1/3 – 0,05

Таблица 3

Состав личностных факторов у групп риска по разным формам химической зависимости

Факторная структ ура (все группы)

Факторы	1-й фактор	2-й фактор	3-й фактор	4-й фактор	5-й фактор
Переменные (с факторными нагрузками)	C (0,81), –O (–0,77), –Q4 (–0,81).	F (0,73), A (0,71), H (0,54).	Q1 (0,76), –G (–0,62), M (0,56)	Е (0,78) L (0,51) I (–0,57)	B (0,85)
Объясненная дисперсия ( %)	31,73	20,44	18,01	15,19	12,27

Специфика интеллектуальной сферы связана с фактором «Интеллект» («Пластичность мышления – Ригидность мышления»), который имеет положительную нагрузку по фактору В (интеллектуальность).

Описанная факторная структура характерна для всего массива обследованных, а так же для испытуемых 1-й группы (условно здоровые). Анализ факторной структуры групп риска аддиктивного поведения позволил выделить индивидуальную факторную структуру для каждой группы.

Факторная структура, полученная в результате анализа результатов обследования курсантов 2-й группы (риск алкогольной и никотиновой зависимости), описывается через 3 фактора: первый характеризуется объединением факторов «Устойчивость эмоциональной сферы» и «Храбрость» – сочетание эмоциональной устойчивости и смелости (объясненная дисперсия 44,2 %), второй фактор описывается сочетанием черт радикализма, мечтательности и низкой моральной нормативности – таким образом объединились факторы «Храбрость» и «Стремление к новизне» (объясненная дисперсия 32,9 %). Третий фактор, объясняющий 17,9 % дисперсии, характеризуется объединением факторов «Стремление к власти» и «Интеллект» – специфика данного фактора заключается в сочетании отрицательной нагрузки по шкале «Интеллектуальность», при положительной нагрузке фактора Е (доминантность).

Особенности факторной структуры результатов обследования курсантов 3-й группы (риск никотиновой зависимости) описываются через 4 фактора. Первый фактор сочетает в себе полюс эмоциональной устойчивости, смелость, низкую подозрительность и низкую мягкосердечность (объясненная дисперсия 34,1 %) – сочетание факторов «Устойчивость эмоциональной сферы», «Храбрость». Второй фактор, объясняющий 20,6 % дисперсии, характеризуется личностными особенностями, во многом отражающими профессионально важные качества военнослужащего: сочетание экспрессивности, радикализма и доминантности. Третий фактор объясняет 19,1 % дисперсии и описывается сочетанием пластичности мышления и практичностью (низкие показатели по фактору М – мечтательность). Четвертый компонент в факторной структуре группы 3 – сочетание моральной нормативности и зависимости от группы (объясненная дисперсия 20,1 %).

Факторная структура у курсантов 4-й группы имеет следующий вид: на первый план по объему объясненной дисперсии выступает фактор «Храбрость» – 31,1 %, фактор «Устойчивость эмоциональной сферы», объясняющий 27,7 % дисперсии. Оставшиеся 3 фактора объясняют около 20 % дисперсии каждый: «Стремление к новизне» – в полюсе консерватизма, «Стремление к власти» – в полюсе ведомость и «интеллект» – в полюсе ригидности мышления.

Обсуждение

По результатам определения личностных особенностей курсантов из различных групп риска оказалось, что значения фактора E (доминантность) у лиц с риском алкоголизма выше, чем у здоровых. У лиц с никотиновой зависимостью, сочетающейся с риском алкоголизма, показатель фактора E (доминантность) оказался еще выше, чем у лиц только с риском алкоголизма. Таким образом, доминантность как личностная черта в определенной степени детерминирует аддиктивное поведение, связанное с употреблением алкоголя. Кроме того, «условно здоровые» характеризуются более низкими показателями по факторам F (экспрессивность) и N (дипломатичность), чем испытуемые с сочетанием рисков.

Лица с риском никотиновой зависимости отличаются от «условно здоровых» испытуемых низкими показателями общительности (фактор А), интеллектуальности (фактор В), подозрительности (фактор L) и более высокими показателями самоконтроля (фактор Q3). Испытуемые с сочетанностью рисков характеризуются более высокими показателями фактора H (смелость), чем в остальных группах.

Лица, склонные к никотиновой зависимости, отличаются по своим характеристикам от других потенциальных химических аддик-тов. В этом смысле диагностический интерес представляют низкие показатели фактора I (эмоциональная чувствительность), что указывает на склонность к практичности, рассудочности, реалистичности суждений, «суровости» у курильщиков (поскольку именно этот показатель отличает курсантов с соче-танностью риска от «условно здоровых»).

Вероятно, различия в психологических механизмах возникновения различных видов аддиктивного поведения раскрываются через особенности эмоциональной сферы. Алкогольная зависимость ассоциируется с внут- ренним конфликтом, эмоциональной неустойчивостью, легкостью возникновения тревоги, обуславливающими низкие коммуникативные способности, стремлением к лидерству, жаждой восхищения, стремлением к авторитарной власти. Зависимость от никотина, напротив, ассоциируется с чертами устойчивости в эмоциональной сфере, высоким уровнем активности, предприимчивостью, «скупостью» эмоциональных реакций, хладнокровием. Можно предположить, что одним из лежащих в основе реализации алкогольного ад-диктивного поведения компонентов является внутриличностный конфликт между потребностями и возможностями личности (потребность в признании, доминировании в сочетании с низкими возможностями социального функционирования, связанные с высокой тревожностью), тогда как связанное с курением аддиктивное поведения имеет в своей основе другие механизмы – внутриличностная организация, представляющаяся более эффективной для военнослужащих.

По результатам факторного анализа выделяются 5 факторов, различные комбинации которых, могут описывать предрасположенность к различным формам аддиктивного поведения:

Условно здоровые курсанты описываются характеристиками эмоциональной устойчивости, доминантности, робости (нерешительности), радикализма и пластичностью мышления. Курсанты с риском алкогольной и наркотической зависимости характеризуется меньшей эмоциональной устойчивостью, большей робостью, большим стремлением к доминированию при низких показателях интеллектуальности. При риске никотиновой зависимости наблюдаются сочетание благоприятных для военной профессии качеств – высокая эмоциональная устойчивость, смелость, доминантность, радикализм, высокая моральная нормативность и зависимость от группы, практическая направленность и пластичность мышления. Лица с сочетанием риска алкогольной, наркотической и никотиновой зависимости характеризуются высокими показателями смелости, склонности к риску, беспечности, сопряженными с эмоциональной устойчивостью, выраженным стремлением к новизне, стремлением к власти и ригидностью мышления.

Полученные данные в определенной степени перекликаются с исследованиями А.Ю. Егорова, которые свидетельствуют о большей вовлеченности в наркопотребление и алкоголизацию подростков с гипертимными, эпилептоидными и истероидными акцентуациями, то есть с характерами, которые встречаются у лидеров (Егоров, 2003).

Заключение

По результатам сравнительного и факторного анализа выявлены особенности личности военнослужащих, склонных к различным формам аддиктивного поведении. Полученные результаты могут быть использованы при дополнительной диагностике в ходе профессионального психологического отбора и сопровождения курсантов высших военных учебных заведений с целью выявления группы риска различных форм аддиктивного поведения и планирования программ профилактики.