Парадоксы толерантности: анализ образовательной среды технического вуза

В последние десятилетия междисциплинарное понятие «толерантность», устоявшаяся бинарная оппозиция «толерантность – интолерантность» являются частыми объектами исследований как российских, так и зарубежных ученых. По данной тематике написано достаточно большое количество научных работ, в которых с разных точек зрения представлены генезис, природа, сущность и типичные модусы этого феномена в разнообразных социокультурных контекстах и лингвокультурологических реалиях. В философии толерантность рассматривалась в трудах П. Флоренского [12], С.Л. Франка [13], Н.А. Бердяева [3]. В психологии данный феномен подробно изучался в работах А.Г. Асмолова [1; 2], Г.У. Солдатовой, Л.А. Шайгеровой [1], И.М. Дзялошинского [4]. Толерантность как личностное качество встречаем в зарубежной психологии (Г. Олл-порт, К. Роджерс). Толерантность как концепт русской языковой действительности рассматривалась лингвистами (О.А. Михайлова [10], И.А. Стернин и др.).

В философии категория «толерантность» появилась еще до XVI в. и носила исключительно религиозный характер, а с XVII в. приобрела значение «веротерпимости» и «моральной добродетели» в трудах Э. Роттердамского, Б. Спинозы, Д. Дидро и др. В XIX в. понятие наполнилось новым содержанием и стало означать внешнюю и внутреннюю свободу выбора точек зрения и способов поведения. В России понятие «толерантность» стало популярным в конце XX в. в трудах В.А. Лекторского, который предлагал 4 ее модели: толерантность как безразличие; как невозможность взаимопонимания; как снисхождение; как расширение собственного опыта и критический диалог [9]. Современные подходы к трактовке понятия не подразумевают отождествления «толерантности» с «терпимостью» и трактуют ее как способ утверждения какой-либо ценности, зависящий от общественного устройства [14].

Помимо философии, термин «толерантность» рассматривается и в лингвистике (лингвотолерантность). Причем некоторые ученые (например, Е.И. Касьянова [7]) отмечают, что для носителей русского языка данный термин является «семантически пустым», достаточно чуждым и не совсем понятным. Она также полагает, что основная ха рактеристика толерантности в России – это «социальное согласие», в результате дости-

МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ И ТЕНДЕНЦИИ РАЗВИТИЯ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОГО ПРОЦЕССА жения которого снижается уровень конфликтности. Чтобы преодолеть конфликтность в процессе общения, лингвисты считают необходимым выработку рекомендаций «лингвистической терапии» [11].

Сегодня актуальность проблемы толерантности в общении возрастает. Это связано с обострением межнациональных отношений на фоне локальных войн, всплесков терроризма, активизации миграционных процессов. Становится все более актуальной проблема бесконфликтного сосуществования и взаимопонимания между представителями разных этносов в условиях межкультурной коммуникации.

В ходе нашего исследования была предпринята попытка проанализировать то, как понимают толерантность обучающиеся из других стран и проявляют ли они ее по отношению к другим на деле, в том числе и в процессе межличностного общения (несовпадение этих аспектов мы называем «парадоксами» толерантности). Для решения первой задачи нами использовался метод анкетирования студентов, обучающихся по программам бакалавриата, а также преподавателей филиала ФГБОУ ВО «Воронежский государственный технический университет» в городе Борисоглебске. Вторую задачу мы решали в процессе наблюдения за особенностями общения иностранных студентов (в основном граждан Таджикистана и Узбекистана) с другими обучающимися и педагогами.

Разработанная нами анкета содержала вопросы, направленные как на понимание значения понятия «толерантность», так и на более подробное выяснение разных его аспектов. Например, вопросы «Как вы относитесь к другим нациям? Как вы относитесь к межнациональным бракам? Как вы относитесь к обычаям и традициям других национальностей?» были включены для того, чтобы определить общее эмоциональное отношение к другим этносам. Вопрос об отношении к межнациональным конфликтам позволял понять, насколько приемлемым является для испытуемых открытое выражение нетерпимости. Для того чтобы определить, расходятся ли декларируемые отношения с реальными и входят ли представители других национальностей в круг общения респондентов, мы включили в анкету вопрос «Есть ли у Вас друзья другой национальности?». То, считают ли респонденты свою нацию авторитетнее других (в сочетании с ответом на вопрос «Склонны ли Вы к расизму?»), является, на наш взгляд, определенным показателем степени выраженности толерантности. Также нам было важно понять, насколько респонденты осознают наличие рассматриваемой нами проблемы. Для этого мы спросили, считают ли они ее основной в современной России. Вопрос «Существует ли в Вашей стране нетерпимое отношение к людям другой национальности?» за- давался с целью выяснения того, насколько данная проблема распространена в других странах. Также нас интересовало то, приходилось ли респондентам испытывать стыд за людей своей национальности. Это позволяло понять, насколько они адекватны в своих оценках, не является ли их отношение к представителям других наций изначально стереотипным и предвзятым. Для иностранных студентов анкета содержала вопросы на общие знания о стране проживания. Их целью было выяснение того, насколько отношение к народу и стране определяет желание изучать соответствующую культуру.

Следует отметить, что российские студенты более точно дают терминологическое определение толерантности. Думается, что это связано, как минимум, со следующими факторами. Во-первых, начиная с середины 90-х годов прошлого века, в России велась усиленная пропаганда толерантности, нацеленная на формирование уважения, понимания и тотального принятия различных форм и способов самовыражения индивида («вынужденная толерантность»). Успех этой пропаганды отчасти подкреплялся некритичным активным потреблением любого заграничного – западноевропейского или североамериканского – контента, который до сих пор, к сожалению, расценивается многими нашими соотечественниками как высококачественный и прогрессивный. Во-вторых, историческая ретроспектива обнаруживает многовековой опыт сосуществования различных этносов на территории нашего государства. И наконец, по мнению большинства исследователей, в языковой картине русского мира давно существует концепт «терпимость», не эквивалентный концепту «толерантность», но совпадающий с ним по ряду дифференциальных признаков.

Сталкиваясь с непохожими реалиями как материальной, так и нематериальной интеракции, даже без принуждения, любой человек испытывает состояние культурного стресса и в более острой форме – шока. Именно в такой пограничной ситуации он выбирает форму и принципы взаимодействия с другой культурой. На основании анонимного анкетирования (в анкетах указывалась только страна постоянного проживания респондентов) можно сказать, что признаки таких негативных проявлений, как ксенофобия, доминирование или сепарация, отсутствуют в вариантах выбора ответов как русских студентов, так и студентов из Таджикистана и Узбекистана. В повседневной университетской жизни мы также не наблюдали открытой враждебности или стремления к конфронтации. Большой процент анкетируемых склоняется к равноправному взаимодействию на основе диалога и взаимопонимания, кроме того, многие студенты, в основном русские, отметили те варианты ответов, которые основываются на принципах ассимиляции, аккультурации и глобализации различных этносов. Заметим, что толерантность считается имманентной именно в восточной культуре, что связано, как отмечает Ж.Ю. Кара, с особым отношением к Богу [6]. Буддизм, конфуцианство, ислам, а также светские этические доктрины (например, ранний суфизм) рассматривают толерантность как добродетель, отождествляя ее с невмешательством, преодолением враждебности, терпимостью [15].

Однако, анализируя ситуации реальной межкультурной коммуникации, можно обнаружить один из парадоксов не только границ толерантности, но и в целом человеческого поведения – люди декларируют, как правило, гораздо больше, чем готовы демонстрировать в реальной жизни. На личном опыте можно утверждать, что обеим сторонам присущи неочевидные проявления бытового национального эгоцентризма и моно-логичных лингвокультурных паттернов. Причем у русских студентов черты таких форм взаимодействия наблюдаются на уровне формального общения, в частности, на аудиторных занятиях. В таких ситуациях студенты из Таджикистана и Узбекистана в основном игнорируют подобные инциденты, поскольку или делают вид, что плохо поняли высказывания русских однокурсников, или действительно не понимают. В свою очередь, иностранные студенты могут себе позволить такое же поведение на неформаль-

МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ И ТЕНДЕНЦИИ РАЗВИТИЯ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОГО ПРОЦЕССА ном уровне. Граница допустимого в этом случае проходит по зонам коммуникативных рисков и трансляции вербальной / невербальной агрессии с обеих сторон.

Другой, не менее интересный парадокс связан с отношением иностранных студентов к изучению русского языка. Их ответы на вопросы анкеты говорят о том, что им важно в совершенстве владеть русским языком наравне с родным. В реальности мы зачастую наблюдаем у иностранных студентов отсутствие желания постепенно и систематически изучать русский язык, повышая уровень своей иноязычной коммуникативной компетенции. Многие из них игнорируют языковую среду, в которой они оказались, предпочитая общаться между собой на родном языке или на плохом русском с однокурсниками и преподавателями. Можно утверждать, что участники такой ситуации находятся в состоянии перманентного речевого конфликта на бинарном соотношении «язык - речь», что связано, как отмечалось выше, с системно-языковой недостаточностью [8] .

Естественно, очень часто по этой причине происходит так называемый коммуникативный сбой, который может привести к конфликту, создавать постоянные условия для коммуникативного дискомфорта и дисгармонии, а также провоцировать возникновение иных смыслов. Например, одна из часто нарушаемых коммуникативных норм – форма обращения студентов к преподавателям: вместо нормированного обращения на «Вы» используется форма «ты» или опосредованное обращение через русских однокурсников с использованием местоимений «он / она» и без упоминания имени и отчества, что объяснимо с точки зрения культурного кода иностранных студентов, но неприемлемо с точки зрения носителей русского языка, и расценивается ими как проявление неуважения или пренебрежения.

Очередной, сопряженный с последним тезисом, парадокс – нежелание, а иногда и невозможность вырваться из плена стереотипов и виртуальных симулякров. Например, при ответах на вопрос о приоритетах в рамках бытовой культуры, устоев, обычаев и традиций наиболее распространенным и, несомненно, ожидаемым был вариант о безусловном взаимодействии, добровольной ассимиляции и двустороннем взаимообо-гащении представителей контактирующих этносов. В реальности, гетеро- и автостереотипы вступают в скрытые или явные противоречия. У русских представителей отчасти подсознательно проявляется в большей или меньшей степени атавистическое превосходство «белого человека» по отношению к тем иностранцам, которые «выключены» из повседневного общения между однокурсниками по причине плохого знания русского языка или реалий (например, плохо понимают студенческий сленг, «местечковые» мемы, не воспринимают ситуационный сарказм или комизм). Русских студентов также раздражает четко выраженная корпоративность и закрытость иностранных студентов, которые умеют устанавливать, в отличие от русских, границы личного пространства и не позволяют их нарушать. В свою очередь, на наш взгляд, студенты из Таджикистана и Узбекистана также могут пренебрежительно относиться к окружающей их русскоязычной среде, стараясь при этом избегать открытых конфликтов, особенно в тех случаях, когда в группе по количеству превалируют русские обучающиеся. Однако, по нашим наблюдениям, подобные пагубные для межкультурной интеракции взаимоотношения характерны для первых месяцев совместного обучения, далее в действие вступают личные качества и характеристики коммуникантов.

В заключении можно сделать следующие выводы. Очевидно, что результаты анкетирования по параметру «толерантность», даже анонимного, не дают достоверной картины коммуникации между представителями разных этносов в гетерогенном языковом и социокультурном микроклимате. К тому же сопоставление результатов анкетирования с результатами наблюдений наводит на мысль, что концепция толерантности применительно к контактам представителей разных культур – один из социокультурных мифов конца XX – начала XXI вв., мифологемы которого не так безобидны, как могут показаться на первый взгляд. Одна из опасностей – скрытая враждебность при межкультурной интеракции, которая может моментально проявиться как открытой вербальной, так и невербальной агрессией.

Можно утверждать, что уровень успешности межкультурной коммуникации, во-первых, связан с готовностью коммуникантов к продуктивному взаимодействию и сотрудничеству, во-вторых, определяется бинарной оппозицией «свой - другой» или «свой - чужой». Очевидно, что первая из них имеет достаточно типологических схож-

МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ И ТЕНДЕНЦИИ РАЗВИТИЯ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОГО ПРОЦЕССА дений для реализации межкультурной интеракции на высоком уровне, а вторая, безусловно, требует от участников максимальных усилий для преодоления коммуникативного разрыва. На наш взгляд, эти усилия следует сосредоточить на увеличении объема адекватного и объективного информационного контента коммуникантов друг о друге, изучении языка страны пребывания и установлении границ и пределов допустимого в процессе ежедневного общения. С целью создания в филиале более инклюзивного климата для иностранных студентов мы рекомендуем проводить образовательные встречи, включающие дискуссии и диалог, а также реализовывать совместное участие в мульти-культурных проектах. В первую очередь это необходимо осуществлять в рамках преподавания дисциплин гуманитарного цикла, например, «Русский язык как иностранный», «История России», «Профессиональная этика», «Философия», а также сугубо профессиональных – «Дизайн в исторической среде», «История архитектуры», «История искусств». Кроме того, следует чаще вовлекать молодежь в совместную внеаудиторную деятельность, например, такую как волонтерские или просветительские мероприятия, направленные на формирование позитивных ценностей: доброты, гуманизма, сотрудничества.