Петербург - Тобольск - Омск - Семипалатинск (о пути Достоевского на каторгу и в ссылку)

О свещение вопроса о маршруте, которым приговоренные к каторге петрашевцы Федор Достоевский, Сергей Дуров и Иван Ястржембский 24 декабря 1849 г., через два дня после экзекуции на Семеновском плацу, были отправлены из Санкт-Петербургской (Петропавловской) крепости в Сибирь, целесообразно начать с публикации документа, ознаменовавшего старт месячной эпопеи их страдальческого пути: двух первых арестантов в Омский острог и третьего — на Екатерининский винокуренный завод близ Тары.

« Его Императорскому Величеству

Коменданта Санктпетербургской крѣпости, Генералъ-Адъютанта Набокова ,

Рапортъ

Вашему Императорскому Величеству всеподданнѣйше доношу, что содержавшiеся въ Санктпетербургской крѣпости преступники, во исполненiе Высоч<айшей> Вашего Импер<аторскаго> Велич<ества> конфирмацiи, по исключенiи ихъ изъ списковъ объ арестантахъ, сего числа вечеромъ отправлены: Дуровъ, Достоевскiй и Ястржембскiй въ Тобольскъ, закованные съ Поручикомъ фельдьегерскаго корпуса Прокофьевымъ, при четырехъ жандармахъ; Плещеевъ въ Оренбургъ съ Прапорщи-комъ фельдьегерскаго корпуса Лейтиромъ и Ахшарумовъ въ Херсонъ съ Прапорщи-комъ фельдьегерскаго корпуса Вирандеромъ, при жандармѣ.

№ 520

24 Декабря 1849 г .» ¹.

Илл. 1. Рапорт коменданта Петропавловской крепости И. А. Набокова об отправке Достоевского, Ястржембского и Дурова в Сибирь

Fig. 1. Report of the commandant of the Peter and Paul Fortress I. A. Nabokov on the dispatch of Dostoevsky, Yastrzhembsky and Durov to Siberia

Копии этого Рапорта были направлены Военному министру светлейшему князю А. И. Чернышеву (№ 521) (см.: [Гроссман, 1935: 703]) и Шефу жандармов, Главному начальнику III Отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии генерал-адъютанту графу А. Ф. Орлову (№ 522) (см.: [Бельчиков: 181–182]).

Отмечу, что закованными в ножные кандалы отправлялись в Тобольский приказ о ссыльных только Дуров, Достоевский и Ястржембский, приговоренные по высочайшей конфирмации к каторжным работам ² . Алексей Плещеев, приговоренный к отправке рядовым в Оренбургские линейные батальоны, и Дмитрий Ахшарумов, приговоренный к четырем годам арестантских рот в Херсоне, этой дополнительной жестокой меры наказания избежали. Плещеева как будто отправили в Оренбург даже без сопровождающего жандарма, с одним лишь фельдъегерем.

Отмечу и еще одну деталь. В отпуске Рапорта на имя Императора Николая I значится, что три арестанта, Дуров, Достоевский и Ястржембский, отправлены в Тобольск «при четырехъ жандармахъ». Это незамеченный рудимент первоначального распоряжения. Дело в том, что сперва предполагалось отправить в этой партии четверых арестантов: еще одним должен был быть Феликс Толль³. Однако накануне, 23 декабря, когда к отправке в Тобольск были назначены Николай Спешнев, Федор Львов, Николай Григорьев и Николай Момбелли⁴, неожиданно выяснилось, что Момбелли серьезно болен и не может быть отправлен по этапу⁵, поэтому в первой четверке его спешно заменили Феликсом Толлем⁶. В результате на 24 декабря к отправке в Тобольск было определено лишь три человека, которых, естественно, сопровождали три жандарма. Кстати, в Рапортах на имя Военного министра и Шефа жандармов это количество так и означено, а вот в отпуске на имя Императора по недосмотру осталось: «при четырехъ жан-дармахъ»⁷.

Итак, путь Дурова, Достоевского и Ястржембского лежал за Урал, в Западную Сибирь; конечным пунктом маршрута, как значилось в подорожной поручика фельдъегерской службы Кузьмы Прокофьевича Прокофьева, был губернский город Тобольск, где находилась общесибирская пересыльная тюрьма. Здесь, в Тобольском приказе о ссыльных, должна была решаться дальнейшая судьба приговоренных к каторжным работам петрашевцев. О том, что Сергею Дурову и Федору Достоевскому местом четырехлетнего отбытия каторги будет определен Омский острог, а Ивану Ястржембскому Екатерининский винокуренный завод, еще не знал никто. Решение будет принято лишь в Тобольске.

Согласно «Почтовому дорожнику Российской империи» середины XIX в., дорога из Северной столицы до Тобольска составляла 2964 версты с четвертью ( см.: Почтовый дорожник 1852 : 66 (№ 608) ) ⁸. Но это для обычных путешественников или тех, кто направлялся в Сибирь по делам службы. Их путь начинался по шоссейной дороге «Петербург — Москва», наиболее благоустроенной в стране, а затем пролегал по самому протяженному в мире Сибирскому почтовому тракту, связывавшему Белокаменную с Петропавловским портом на Камчатке. Так скорее всего можно было добраться до Тюмени, а оттуда местной дорогой, ведущей на северо-восток, доехать до Тобольска ( см.: Почтовый дорожник 1852 : 81 (№ 744) ) . Этим маршрутом, «через Москву», летом 1854 г. ехал в Семипалатинск юный сибирский друг Достоевского барон А. Е. Врангель, назначенный исправляющим обязанности областного прокурора, или, иначе, в терминах эпохи, «стряпчим казенных и уголовных дел», в только что образованную Семипалатинскую область ( Врангель : 10–11)⁹.

Но политических преступников везли, по крайней мере первую тысячу верст с гаком, иным, более длинным путем.

«Одеты мы были тепло, — писал позднее, по выходе из острога, в феврале 1854 г., Достоевский брату Михаилу, — но просидеть, наприм<ер>, часов 10, не выходя из кибитки, и сделать 5, 6 станков было почти невыносимо. Я промерзал до сердца…» ( Д30 ; т. 28 1 : 168).

Хорошо, что добрейший фельдъегерь старик Прокофьев пересадил петрашевцев «в закрытые сани» ( Д30 ; т. 28₁: 168). В дальнейшем Достоевский будет именовать их также «кибитками».

«5, 6 станков», или станций, как свидетельствует Достоевский, санный поезд петрашевцев проезжал без остановок за десять часов (см.: Д30 ; т. 28₁: 168). Расстояние между станциями варьировалось в пределах от 15 до 30 верст. Без остановок, таким образом, «не выходя из кибитки», петрашевцы проезжали более чем по сто верст. Остановки, можно предположить, главным образом делались в городах — как уездных, так и губернских.

Илл. 2. Титульный лист «Почтового дорожника» 1852 г.

Fig. 2. Title page of the “Postal Road Worker” of 1852

О начальной части своего пути в Сибирь, не вдаваясь особенно в подробности, Достоевский сообщал брату:

«Нас везли на Ярославль, <…> везли пустырем, по Петербургской, Новгородской, Ярославской и т. д.» ( Д30 ; т. 28₁: 167–168).

К перечисленным губерниям, которые проехал санный поезд с петрашевцами, еще, как увидим, надо добавить Тверскую. «Городишки редкие, не важные» ( Д30 ; т. 28₁: 168), — замечает в том же письме Достоевский, называя только Шлиссельбург, в котором они, промерзшие за шестьдесят верст ночного пути, сделали первую остановку ранним утром («чем свет») 25 декабря, отогреваясь чаем в местном трактире.

Илл. 3. Общий вид Шлиссельбурга. Открытка XIX в.

Fig. 3. Bird’s eye view of Shlisselburg. 19th century postcard

Упоминание Шлиссельбурга сразу же ставит вопрос о маршруте Достоевского и его товарищей в начале их долгого пути на твердую основу¹⁰. Обратившись к уже упомянутому «Почтовому дорожнику», легко установить, что петрашевцев в первые дни везли по дороге «С.-Петербург — Вятка» ( см.: Почтовый дорожник 1852 : 14-15 (№ 133) ) . Стоит перечислить «редкие, не важные» городишки, которые проезжали арестанты на своем пути. В биографической литературе о писателе они еще ни разу не назывались. В некоторых из них, как уже сказано, санный поезд петрашевцев, скорее всего, делал остановки. В Петербургской губернии вслед за Шлиссельбургом это была Новая Ладога; в Новгородской — Тихвин и Устюжна, в Тверской — Весьегонск, в Ярославской — Молога, Рыбинск и Романов-Борисоглебский (ныне Тутаев). Губернский Ярославль, конечно, уже не позволяет третировать его как «городишко», недаром Достоевский и выделяет его особо в письме к брату. После Ярославля маршрут шел по Костромской губернии; здесь петрашевцы проехали Нерехту и, скорее всего, остановились в Костроме ( см.: Почтовый дорожник 1852 : 14-15 (№ 133) ) .

Илл. 4. Вид Ярославля. Открытка XIX в.

Fig. 4. View of Yaroslavl. 19th century postcard

До Нерехты, то есть первые 800 верст, маршрут Достоевского и его товарищей не вызывает сомнений. Но далее ситуация отчасти проблематизи-руется.

Выше было указано, что петрашевцев первоначально везли по дороге «С.-Петербург — Вятка». На карте, помещенной в издании «Федор Михайлович Достоевский в портретах, иллюстрациях, документах», вышедшем под редакцией В. С. Нечаевой, маршрут следования писателя на каторгу указан так: «С.-Петербург — Шлиссельбург — Макарьев — Вятка — Пермь — Тобольск — Омск» [Достоевский А. Ф., Коган Г. Ф., Нечаева В. С. и др.: 177]. Хотя на карте он схематично спрямлен (и трудно понять, почему отмечен небольшой городок Костромской губернии Макарьев, но оставлен в стороне, южнее, упомянутый Достоевским в письме к брату Ярославль11), в первой половине этого маршрута действительно можно опознать дорогу «С.-Петербург — Вятка». По ней писателя и его спутников везли до Костромской губернии. Но за Кострому, через города Судиславль, Макарьев, Орлов, и далее до Вятки санный поезд петрашевцев не пошел. Их кибитки свернули на юго-восток и двинулись на Нижний Новгород. Этому есть документальное свидетельство.

Илл. 5. Карта из альбома «Федор Михайлович Достоевский в портретах, иллюстрациях, документах» (1972)

Fig. 5. Map from the album “Fyodor Mikhailovich Dostoevsky in portraits, illustrations, documents” (1972)

Товарищ Достоевского по несчастью петрашевец И. Л. Ястржембский в своих мемуарах вспоминал, как по приезде в Тобольск смотритель острога Иван Гаврилович Корепанов при обыске конфисковал у него «почти полную бутылку хорошего рома», которую он купил в Казани ( Миллер : 126)¹². Наряду с Ярославлем, Казань оказывается еще одним установленным пунктом на маршруте петрашевцев по Европейской России¹³.

Каким же путем необходимо было двигаться на Казань? «Почтовый дорожник» и здесь приходит на помощь. В Костроме нужно было оставить дорогу «С.-Петербург — Вятка» и, свернув на дорогу «Ярославль — Пенза», добраться до Нижнего Новгорода ( см.: Почтовый дорожник 1852 : 259, 296 (№ 2380, 2763) ) . Через Нижний же пролегал почтовый тракт «Москва — Петропавловский порт» ( см.: Почтовый дорожник 1852 : 129 (№ 1170) ) , как уже было отмечено, самый надежный и прямой путь из Европейской части России в Сибирь. После Нижнего Новгорода первым губернским городом на этом маршруте и была Казань ( см.: Почтовый дорожник 1852 : 129 (№ 1170) ) .

Тут, однако, возникает небольшая проблема. В биографической литературе, правда весьма обобщенно, маршрут Достоевского и его товарищей в Тобольск представлен несколько иначе. В частности, Л. П. Гроссман пишет: «…за две недели русские тройки пронесли его [Достоевского] по необъятному снеговому маршруту от Невы до Западной Сибири. Он проехал северным поясом страны по девяти губерниям: Петербургской, Новгородской, Ярославской, Владимирской , Нижегородской, Казанской, Вятской, Пермской и Тобольской» [Гроссман, 1965: 160]. Этот же маршрут слово в слово повторяет и Л. И. Сараскина (см.: [Сараскина: 248]). Приведенные выше наблюдения позволяют внести корректив в предложенный биографами писателя счет губерний: не девять, а десять — потерянной оказалась Тверская. Но в целом, в отличие от составителей альбома «Федор Михайлович Достоевский в портретах, иллюстрациях, документах», с авторами серии «ЖЗЛ» мы совпадаем — от Ярославля ведем маршрут на Казань. Однако есть одно расхождение: между Ярославской и Нижегородской они называют Владимирскую губернию, у меня же фигурирует Костромская . Каковы причины такого разночтения?

В логике Л. П. Гроссмана и Л. И. Сараскиной, добравшись до Ярославля (твердо установленная точка маршрута), петрашевцы должны были двинуться на Нижний Новгород (и далее на Казань) не через Кострому, как в моих расчетах, а через Владимир14. По-видимому, биографы Достоевского преувеличили тот факт, что, возвращаясь из Сибири, писатель ехал через Казань и Нижний Новгород именно на Владимир (см.: Д30; т. 281: 362). Авторы «ЖЗЛ», очевидно, и в Сибирь проложили в данной части маршрут по аналогии с путем, которым писатель возвращался из Сибири. Однако в 1859 г. путь Достоевского лежал в Московскую губернию, в Сергиев Посад, и тут маршрут через Владимир был вполне естественным. Петрашевцам же в декабре 1849 г. короче и быстрее было ехать на Нижний через Кострому. Фигурально выражаясь, это было движение по «гипотенузе», в то время как через Владимир — по «двум катетам»15. В силу этого, оставляя вариант авторов «ЖЗЛ» как возможный, я, однако, отдаю предпочтение маршруту через Кострому.

Какие же «городишки» должны были проезжать Достоевский и его товарищи на пути из Костромы в Нижний и далее в Казань? Перечислю и их. В Костромской губернии это Кинешма и Юрьев-Повольский (ныне Юрьевец), в Нижегородской — Балахна ( см.: Почтовый дорожник 1852 : 296 (№ 2763) ) ¹⁶, а после Нижнего Новгорода — Василь (ныне Васильсурск), в Казанской же — Чебоксары и Свияжск ( см.: Почтовый дорожник 1852 : 129 (№ 1170) ) . Повторю: путь на этапе «Нижний — Казань» уже являлся частью магистральной трассы «Москва — Петропавловский порт».

Илл. 6 . Общий вид Казани. Открытка XIX в.

Fig. 6. Bird’s eye view of Kazan. 19th century postcard

Из Казани маршрут круто поворачивал на север — северо-восток, но шел уже не на Вятку, а прямо на Пермь, хотя и проходил по юго-восточной части Вятской губернии. На этом пути, до Пермской губернии, надо отметить «городишко» Малмыж и село Дебёсы, располагающееся на территории нынешней Удмуртии. Сел и деревень позади уже осталось множество, но Дебёсы требуют особого упоминания.

При всей незначительности данного населенного пункта это был важный дорожный узел. Здесь соединялись две ветки Сибирского тракта: северная, идущая из Петербурга, и южная — из Москвы. По северной до Дебёс можно было доехать через Кострому и Вятку ( см.: Почтовый дорожник 1852 : 202 (№ 1813) ) . И если бы не упоминание в мемуарах Ивана Ястржембского Казани, где он купил бутылку рома, то вполне можно было бы предположить, что петрашевцев везли именно этим, северным путем. Кстати, на маршруте от Костромы до Вятки как раз и расположен поселок Макарьев, отмеченный на карте в издании 1972 г. (см.: [Достоевский А. Ф., Коган Г. Ф., Нечаева В. С. и др.: 177]). Однако прямо названная спутником Достоевского Казань свидетельствует, что был избран южный, несколько более протяженный маршрут (разница составляла чуть менее 150 верст). Почему? — остается только гадать¹⁷.

Как первая часть маршрута Достоевского и его товарищей, от Петербурга до Костромы, так и завершающий этап — от Нижнего Новгорода через Дебёсы до Тобольска устанавливаются, благодаря «Почтовому дорожнику» 1852 г., с высокой степенью точности.

Миновав Дебёсы и станцию Чепецкая, санный поезд петрашевцев въехал в Пермскую губернию. Возвращаясь из Сибири этим же путем, но в середине лета и, главное, совершенно свободным, Достоевский восхищался окружающей природой. Из Твери он сообщал 23 октября 1859 г., описывая свой маршрут в Европейскую Россию, бывшему ротному командиру А. И. Гейбовичу: «Великолепные леса пермские и потом вятские — совершенство» ( Д30 ; т. 28₁: 361). Как увидим, зимний путь 1849/50 г. оставил у писателя иные впечатления.

Здесь, в дороге, по позднейшему свидетельству Достоевского, зафиксированному мемуаристом, они встретили Новый год18. В отличие от современного Пермского края, в XIX в. Пермская губерния располагалась по обе стороны Уральских гор, и в Европейской и в Азиатской частях России. Впрочем, надо сказать, что и сама граница Европы и Азии была установлена тут совсем недавно, в 1829 г., когда эти места посетили немецкие географы-путешественники А. Гумбольдт и Г. Розе. Они определили, что высшим пунктом Сибирского тракта на всем протяжении его от Перми до Екатеринбурга является гора Березовая. Ее и стали считать границей Европы и Азии: в 1837 г. на южном склоне Березовой горные власти Екатеринбурга установили деревянный знак раздела двух частей света, а в 1846 г. водрузили мраморный обелиск, созданный по проекту архитектора Карла Турского19.

Илл. 7. Обелиск на горе Березовой на границе Европы и Азии. Фотография экспедиции Д. И. Менделеева. 1899

Fig. 7. The obelisk on Mount Berezovaya on the border of Europe and Asia. Photo by D. I. Mendeleev’s expedition. 1899

Известно, что Достоевский останавливался у этого обелиска на обратном пути из Сибири. В уже упомянутом письме к А. И. Гейбовичу он писал:

«В один прекрасный вечер, часов в пять пополудни, скитаясь в отрогах Урала, среди лесу, мы набрели наконец на границу Европы и Азии. Превосходный поставлен столб, с надписями, и при нем в избе инвалид. Мы вышли из тарантаса, и я перекрестился, что привел наконец Господь увидать обетованную землю. Затем вынулась Ваша плетеная фляжка, наполненная горькой померанцевой (завода Штритера), и мы выпили с инвалидом на прощание с Азией <…>. Поговорили и пошли гулять в лесу, собирать землянику. Набрали порядочно» ( Д30 ; т. 28 1 : 361–362).

Судя по всему, мимо этого обелиска петрашевцев везли и по пути в Сибирь, но рассказ об этом в письме к брату Михаилу окрашен совсем в другие тона. Достоевский писал:

«В Пермской губернии мы выдержали одну ночь в сорок градусов. Этого тебе не рекомендую. Довольно неприятно. Грустная была минута переезда через Урал. Лошади и кибитки завязли в сугробах. Была метель. Мы вышли из повозок, это было ночью, и стоя ожидали, покамест вытащат повозки. Кругом снег, метель; граница Европы , впереди Сибирь и таинственная судьба в ней, назади всё прошедшее — грустно было, и меня прошибли слезы» ( Д30 ; т. 28₁: 168).

В такие метели и конные, и пешие путники легко могли бы сбиться с пути и сгинуть в «снеговой пустыне». Но еще со времен правления Екатерины II действовало распоряжение — по обе стороны почтовых трактов на расстоянии четырех аршин друг от друга (чуть менее 3 метров) высаживать березы, которые помогали проезжающим в непогоду не терять дороги, а также предохраняли тракт от снежных заносов. Их так и называли: «екатерининские березки». Надо думать, немало они спасли человеческих жизней, особенно здесь, на Сибирском тракте20.

Илл. 8. «Екатерининские березки» вдоль почтового тракта. Открытка XIX в.

Fig. 8. “Catherine birches” along the postal tract. 19th century postcard

Обелиск на границе Европы и Азии был установлен на перегоне «Билим-баевский завод — Решёты». До него петрашевцы проехали города Оханск, Пермь и Кунгур в Приуралье. Впереди были также входившие в состав Пермской губернии Екатеринбург и Камышлóв; это уже была Азия. Далее начиналась Тобольская губерния.

Однако губернский город Тобольск — конечный маршрут санного поезда петрашевцев, — как ни странно, находился в стороне от Сибирского тракта. Добравшись до первого крупного города, Тюмени21, Достоевский с товарищами должны были оставить тракт «Москва — Петропавловский порт». В 1859 г. писатель с семьей, возвращаясь в Россию, провел в Тюмени два дня.

«…Тюмень — великолепный город, — писал он А. И. Гейбовичу, — торговый, промышленный, многолюдный, удобный — всё что хотите» ( Д30 ; т. 28₁: 361).

Какой представилась ему Тюмень в январе 1850 г., неизвестно.

Илл. 9. Вид Тюмени. Открытка XIX в.

Fig. 9. View of Tyumen. 19th century postcard

На Тобольск ехали уже по дороге местного значения «Тюмень — Берёзов» ( см.: Почтовый дорожник 1852 : 81 (№ 744) ) , тот самый уездный городок Берёзов, который с XVIII в. был местом ссылки таких известных российских деятелей, как светлейший князь Александр Меншиков, князь Алексей Долгоруков, граф Андрей Остерман, декабристы Алексей Черкасов, Андрей Ентальцев, Иван Фохт. В начале XX в., осужденный на вечное поселение в Сибири, из Березова по пути в Обдорск (ныне Салехард) бежал Лев Троцкий. До Берёзова, однако, надо было ехать от Тюмени на север более тысячи верст, Тобольск располагался ближе — всего в 259 верстах с четвертью.

Никаких «городишек» на маршруте «Тюмень — Тобольск» не встречалось, только села да почтовые станции: Вилижанская — Созоновская — Покровская — Южаковская — Иевлевская — Бачалина — Байкаловские юрты — Кутарбат-ская — Карачинская ( см.: Почтовый дорожник 1852: 81 (№ 744) ) . Село Покровское в 80 верстах от Тюмени в начале XX в. станет известным всей России как место рождения Григория Распутина. Но петрашевцы его вряд ли и заметили: еще одна почтовая станция среди многих десятков, оставшихся позади…

На шестнадцатый день пути, 9 января 1850 г., Достоевский и его спутники въехали в губернский город Тобольск. Через четыре года, в феврале 1854 г., в письме к брату писатель ошибочно сообщит, что они приехали в Тобольск 11 января и провели в пересыльной тюрьме шесть дней (см.: Д30 ; т. 28₁: 169). Ему явно отказала память: документы тобольского архива свидетельствуют, что Достоевский и Дуров были отправлены в Омск 20 января, то есть провели в Тобольске одиннадцать суток. Приведу на этот счет Рапорт смотрителя Тобольского тюремного замка:

« Его Высокоблагородiю

Господину Тобольскому Полицiймейстеру

Смотрителя Тобольскаго Тюремнаго Замка Рапортъ

Во исполненiе предписанiя Вашего Высокоблагородiя отъ 20 числа сего Генваря за № 19. Содержащихся во ввѣренномъ мнѣ Замкѣ преступниковъ Сергѣя Дурова и Ѳедора Достоевскаго закованными въ ножныхъ кандалахъ здалъ [sic!] сего жъ числа въ часъ пополудни препровождаемымъ въ Городъ Омскъ Унтеръ-Офицеру Тобольской жандармской команды Филипу [sic!] Короленку и рядовому той же команды Ивану Насонову вмѣстѣ с кормовыми деньгами и тетрадью на записку прихода и расхода подъ росписку [sic!] ихъ.

О чемъ Вашему Высокоблагородiю симъ почтительнѣйше честь имѣю донести Смотритель тюремнаго замка Корепановъ. № 199

Генваря 20 дня 1850 года »²².

Дорога «Тобольск — Омск» явилась последним этапом на пути Достоевского и Дурова к месту, где им предстояло отбывать четыре года каторги; по ней они должны были преодолеть 602 версты. Через Омск проходил Сибирский тракт на Петропавловский порт, тот самый, которым петрашевцев везли до Тюмени. Но поскольку, как уже сказано, Тобольск находился в стороне от этого тракта, первые 340 верст пути в Омск Достоевский с Дуровым должны были ехать по местной дороге23, до почтовой станции Абатская (см.: Почтовый дорожник 1852: 234, 383 (№ 2114, 3671))24, где они вновь выезжали на Сибирский тракт (возвращаться в Тюмень значило сделать большой крюк). А от Абатской до Омска было всего 262 версты. Путь пролегал через заштатный город Тюкалинск; на завершающем этапе арестанты миновали станции Андронкина, Бекишева, Суховская, Красноярская и Кулагинская (см.: Почтовый дорожник 1852: 130 (№ 1170)). В пути они провели трое суток и 23 января 1850 г. прибыли в Омскую крепость. Этот этап пути оказывается наиболее удобным для расчета скорости движения санного поезда петрашевцев: выходит, что средним числом они преодолевали по 200 верст в сутки.

Илл. 10. Вид Тобольска. Фотография XIX в.

Fig. 10. View of Tobolsk. 19th century photograph

В феврале 1854 г., отбыв в Омском остроге четыре года каторги, Достоевский был определен рядовым солдатом в Сибирский линейный № 7-й батальон и должен был отправиться из Омска в Семипалатинск²⁵ по дороге на Усть-Бухтарминскую крепость²⁶, расположенную в Томской губернии (с 19 мая 1854 г. в новообразованной Семипалатинской области). На 690-й версте этой дороги и находился Семипалатинск ( см.: Почтовый дорожник 1852 : 151 (№ 1332) ) . В литературе встречается указание, что писатель совершил этот путь с обозом, который вез веревки и канаты на Колыванский

Илл. 11. Вид Омской крепости. Открытка XIX в.

Fig. 11. View of the Omsk fortress. 19th century postcard завод, расположенный неподалеку от Змеиногорска (см.: [Вайнерман: 184])27. Согласно «Почтовому дорожнику…», путь этот должен был пролегать через Семипалатинск (см.: Почтовый дорожник 1852: 386 (№ 3691)), однако существует версия, изложенная сибирским журналистом Н. В. Феоктистовым, который еще в начале XX в. собирал сведения о пребывании Достоевского в Сибири. По утверждению Феоктистова, не доезжая до Семипалатинска, на станции Долонской, обоз, с которым ехал писатель, свернул «с большака влево, что значительно спрямляло и сокращало его путь к Колыванскому заводу» (Феоктистов: 451–452)28. Если принять это свидетельство, то Достоевскому и еще двум ссыльным с конвоирами последние 75 верст пути пришлось совершить пешим порядком. Впрочем, источники, на которых базируется данная версия, ее автором не указаны. Похоже, что это художественный вымысел.

Во всяком случае, выехав из Омска 23 февраля (см.: Д30 ; т. 28₁: 174), 2 марта 1854 г. Достоевский был зачислен в первую роту Сибирского линейного № 7 батальона. Значит, добирался он до Семипалатинска целую неделю. Езда с груженым обозом не могла быть такой быстрой, как трехдневный путь по зимней дороге в кошевых санях из Тобольска в Омск.

Тем не менее тот факт, что из Омска до Семипалатинска Достоевский добирался почтовым трактом на Усть-Бухтарминскую крепость, несомненен. Пунктом поворота с нее на восток, к Змеиногорску, был форпост Пьянояр-ский, находившийся в 84 верстах уже за Семипалатинском ( см.: Почтовый дорожник 1852 : 23, 97, 151 (№ 209, 910, 1332) ) . Через него Достоевский в дальнейшем не однажды будет проезжать в Змеиногорск (и далее — в Барнаул и Кузнецк).

Илл. 12. Общий вид Семипалатинска. Фотография XIX в.

Fig. 12. Bird’s eye view of Semipalatinsk. 19th century photograph

О поездках Достоевского времени его пребывания в Семипалатинске, в 1854–1859 гг. (в Локтевский завод, Змеиногорск, Барнаул, Кузнецк), а также о пути его возвращения в Европейскую Россию (в Тверь) в статье «Сибирские маршруты Ф. М. Достоевского» писала Е. Ю. Сафронова [Сафронова: 22–29]. Правда, нужно посетовать, что исследовательница, рассматривая маршруты поездок писателя по сибирским дорогам, преимущественно пользуется «Почтовым дорожником» 1875 г. издания, выпущенным два десятилетия спустя после описываемых ею событий. О том, что это не вполне корректно, можно заключить хотя бы по замечанию, с которого составители этого справочного издания начинают свой труд:

«После издания в 1871 году почтового дорожника произошло много изменений в почтовых сообщениях , от проведения новых линий железных дорог, переложения почтовых трактов по другим местностям , от упразднения некоторых из них , а также по случаю перевода почтовых станций в другие пункты» ( Почтовый дорожник 1875 : I (римск. паг.) ) .

Если такие серьезные изменения произошли за последние четыре года , что уж говорить о минувшем двадцатилетии. Поэтому некоторые заключения и выводы Е. Ю. Сафроновой нуждаются в проверке и, возможно, корректировке. Данные «Почтового дорожника» 1852 г. в этом отношении представляются гораздо более надежными (но автор статьи ссылается на данное издание только единственный раз).

Исследовательница также почему-то обходит молчанием поездку Достоевского в форпост Озерный, расположенный в 15 верстах от Семипалатинска, где в мае — июле 1857 г. писатель провел два месяца, получив, уже будучи прапорщиком, отпуск «для излечения от застарелой падучей болезни» ( Д30 ; т. 28₁: 381)²⁹. Форпост Озерный был первой станцией на дороге из Семипалатинска в Усть-Бухтарминскую крепость ( см.: Почтовый дорожник 1852 : 151 (№ 1332) ) ³⁰, по которой Достоевский не однажды проезжал в Змеиногорск. Восполнив эту лакуну в работе Е. Ю. Сафроновой, можно поставить точку и в настоящей статье.

Хочется думать, что знакомство с конкретными обстоятельствами пути Достоевского в 1849–1850 гг. на каторгу, в Омский острог, и в 1854 г. в Семипалатинск, куда он отправлялся служить рядовым солдатом в Сибирский линейный № 7 батальон, даст заинтересованным читателям дополнительный материал, позволяющий лучше представить и острее прочувствовать эти драматические страницы биографии великого русского писателя.