Погребение гуннского времени из могильника «Посольский»: археология и антропология

Как свидетельствуют письменные источники, в истории Восточной и Центральной Европы гунны оставили глубокий след, но археологические комплексы, которые можно отнести к гуннскому времени, немногочисленны. Погребения

• ¹    Работа выполнена при поддержке гранта Российского научного фонда (РНФ) № 24-28-00772 «Исследование антропологии полиэтничных социумов Нижнего Поволжья в эпоху Средневековья».

единичны и не образуют могильников. Они обычно обнаруживаются случайно и чаще всего – местным населением в процессе земляных работ. Перечень памятников с обширной территории, от Подунавья до Урала и Центральной Азии, приведен на рисунке 1 в томе «Степи Евразии в эпоху Средневековья» (1981. С. 11, 12. Рис. 1. С. 103). Всего на начало 80-х гг. XX столетия насчитывалось 66 комплексов с широкой датой – V – первая половина VIII в. Данные по 53 комплексам приводятся в статье М. М. Казанского и А. В. Мастыковой (2009. С. 115. Рис. 1). Территория охвата – Приуралье – Подунавье. Памятников с более узкой датой, конец IV – середина VI в., в Волгодонском регионе нам известно не более 10 ² .

Погребения гуннского времени, найденные на территории Нижнего Поволжья, чаще «впускные» в более ранние курганы или без насыпи кургана, представляют собой грунтовые ямы прямоугольной формы, иногда подбойные. Умершие лежат на спине в вытянутом положении, с ориентировкой головы на север или северо-запад. В качестве напутственной пищи в погребениях, судя по обнаруженным костям, использовалось мясо лошади, овцы и других животных, находят также остатки шкур, лепные горшки, которые часто обнаруживаются у головы погребенного ( Плетнева , 2003). В мужских погребениях присутствуют атрибуты, связанные с войной и верховой ездой. Это длинные мечи, костяные накладки на сложносоставной лук, характерные ромбовидные железные наконечники стрел, очень редко – копья, кинжалы, фрагменты кольчуг. Конская амуниция представлена железными удилами, бронзовыми и железными частями ременной гарнитуры, различными украшениями сбруи. Из элементов костюма в этих погребениях встречаются металлические детали наборных поясов и оружейных портупей – пряжки, наконечники ремней, накладки – из разных металлов и разной сложности исполнения в зависимости от богатства погребенного. С гуннской эпохой связывают так называемый полихромный стиль, которым украшали оружие, элементы костюма, конскую упряжь и др. ( Засецкая , 1968).

В связи со спецификой данной статьи интересна информация о внешнем облике гуннов, которая содержится в письменных источниках. Авторы перечисляют признаки, набор которых можно соотнести с монголоидным комплексом: темная пигментация, небольшой рост, широкие плечи, почти полное отсутствие третичной обволошенности на лице, маленькие глаза, приплюснутый нос и т. д. ( Аммиан Марцеллин , 2005. XXXI. 2–8; Иордан , 1997. 128; Клавдий Клавди-ан , 1982. I, 325). Есть прямые указания и на различные манипуляции, связанные с обрядом скарификации, причиной которой могли быть посвящения (инициации) ( Иордан , 1997. 128; Аммиан Марцеллин , 2005. XXXI.2.2 и др.), и обычаем преднамеренной искусственной деформации головы ( Латышев , 1949 . II. 235– 298): «…над круглой массой тела поднимается узкая голова… Далее, для того, чтобы над щеками не выдавались две трубки носа, обвязанная кругом тесьма сдавливает нежные ноздри, чтобы они могли входить под шлем… ибо растянутая площадь щек становится шире, если посередине не возвышается нос».

О наличии монголоидной примеси и практике обычая преднамеренной искусственной деформации черепа у населения этого времени свидетельствует и немногочисленный опубликованный краниологический материал ( Глазкова, Чтецов , 1960; Балабанова , 2005; Ходырева, Шкрибляк , 2023, и др.).

Таким образом, ввиду большой редкости гуннских захоронений в Волгодонском регионе становится очевидной необходимость публикации погребения и проведения подробного палеоантропологического исследования обнаруженного скелета по широкому набору методик с привлечением сравнительных данных. Введение в научный оборот индивидуальных данных по костяку позволит увеличить сравнительную базу для дальнейших исследований.

Описание погребения и антропологических материалов

Археологический контекст. Погребение 32 было исследовано в 2020 г. в ходе спасательных археологических раскопок на грунтовом могильнике «Посольский» (раскоп 5), расположенном в южной части Приволжского района Астраханской области на бэровском бугре «Посольский», возвышенности естественного происхождения. Бугор находится на равнинном участке в междуречье рек: на западе Царев, на востоке Болда (рис. 1).

Погребение 32 в ходе раскопок могильника было обнаружено с материка на уровне горизонта зачистки подошвы второго пласта по пятну могильной ямы в северо-восточной части раскопа 5 и незначительно заходящего в расконсервированную часть раскопа 4 (2016 г.). Пятно могильной ямы практически не отличалось от окружающего грунта, поскольку в основном было заполнено этим же материковым плотным пересушенным суглинком. Могильная яма (до обрушения 3,1 × 1,15 × 1,05 × 1,1 м) вытянута по линии север – северо-запад и юг – юго-восток (рис. 2: 1–5 ).

На глубине 1,41 м от поверхности горизонта зачистки подошвы второго пласта раскопа 5 обнаружен подбой, засыпанный однородным материковым грунтом. Погребальная камера (2,56 × 0,9 × 0,79 × 0,76 м) с высотой свода камеры до обрушения 0,52 м от входной ямы отделена ступенью высотой от 0,4 до 0,52 м (шириной от 0,8 до 0,71 м) (рис. 2: 1, 2, 4 ). В процессе расчистки погребения в южной части ямы в грунте заполнения над ступенью были обнаружены компактно расположенные кости лошади (рис. 2: 2 ). Череп лошади был уложен на левый бок костями «морды» по направлению на север, а с юга располагались хвостовые позвонки, заходящие на нижнюю челюсть. Вокруг черепа хаотично располагались две к югу и одна к северу, заходя под череп, кости ног (в сочленении путовая часть, бабка, венчик, копыто) (рис. 2: 2 ; 3: 1 ). При расчистке в южной части подбоя были обнаружены прислоненные к стенке ступени сползшие вниз кости ноги лошади (в сочленении путовая часть, бабка, венчик, копыто) (рис. 2: 2 ; 4 ; 3: 3 ).

На дне погребальной камеры расчищен скелет мужчины около 35–45 лет, уложенный в положении вытянуто на спине головой на север – северо-запад (рис. 2: 3 ; 3: 2 ). Череп имеет преднамеренную искусственную деформацию с валиком в области точки bregma (рис. 5: 1–3 ). Плечевая кость левой руки сдвинута со своего места и под углом в 110 ^о упирается проксимальным эпифизом

Приволжский район

Рис. 1. Место расположения грунтового могильника «Посольский», погребение 32

в нижнюю челюсть. Большая часть костей позвоночника и значительная часть левого крыла таза отсутствуют. Вероятно, это связано с деятельностью землеройных животных, так как на костях таза отмечены следы погрызов. С левой стороны (с востока) к костям грудной клетки вплотную располагались фрагменты черепа и плюсны овцы (задняя часть ноги, кухонный слом присутствует). Поверх левого предплечья ближе к запястью по диагонали находилась кость плюсны задней части ноги (кухонный слом присутствует) овцы. В районе локтевого сустава вплотную к правой руке по диагонали залегала кость пясти передней части ноги овцы.

Вдоль левой бедренной кости с востока и южнее кисти левой руки лежал железный нож во фрагментах (рис. 2: 3 ). После произведенной реконструкции его размер составил 14 см, сохранившаяся длина черенка – 4,1 см, длина

Рис. 2. План погребения 32

1 – ситуация 1 (пятно); 2 – ситуация 2 (на уровне костей черепа и ног лошади); 3 – ситуация 3; 4 – разрез по линии Б-Б1; 5 – разрез по линии А-А1

Условные обозначения ( цифры в кружках ): 1 – плотный желто-коричневый песок, мешанный с комьями коричневого (шоколадного) материкового суглинка; 2 – плотно слежавшийся пересушенный комковатый коричневый (шоколадный) материковый суглинок практически неотличим от окружающего грунта; 3 – рыхлый в мелкий комочек коричневый (шоколадный) материковый суглинок с песком; 4 – граница стенки рухнувшего подбоя; 5 – круговой сосуд с двумя ручками; 6 – фрагменты железного ножа; 7 – кости барана (ягненка?), ног, фрагменты черепа, зубы; 8 – кости ноги лошади (путовая часть, бабка, венчик, копыто)

Рис. 3. Погребение 32

1 – ситуация 2 (на уровне костей черепа и ног лошади); 2 – ситуация 3 (после полной произведенной расчистки); 3 – круговой сероглиняный сосуд с двумя ручками

Рис. 4. Погребение 32

1, 2 – круговой сероглиняный сосуд с двумя ручками; 3, 4 – нож (железо, склейка)

лезвия – 9,9 см шириной от 2,5 до 1,8 см, лезвие сужается к утраченному концу, в сечении клиновидное (рис. 4: 3, 4 ).

В ногах, к югу от погребенного, расчищен круговой сосуд с двумя продольными ручками (рис. 2: 3; 3: 2, 3), со следующими размерами: высота 44 см, донце плоское, диаметром 15,5 см, максимальный диаметр тулова – 30 см, горловина высотой 4,3 см (раструбовидная), 12,5 × 8 см, сужается к основанию (рис. 4: 1, 2). Венчик округлый, оформлен в виде слабовыраженного валика. Верхняя часть прилепа обеих ручек расположена в месте максимального расширения тулова. В целом ручки находились в средней части сосуда. Ручки в сечении овальные, сильно уплощенные (сглажены из двух жгутов), размером 12 × 3,5 см. Сосуд тонкостенный восстановительного обжига, поверхность серого цвета с переходом в черный, имеет яйцевидное вытянутое тулово. Поверхность тулова от основания покрыта на 2/3 косыми линиями лощения, образующими треугольники. Линии проведены под разными углами, поэтому треугольники через раз обращены вершинами вверх или вниз. По плечу тулова в максимальной части его расширения нанесены две горизонтальные параллельные линии, которые прерываются в местах верхнего прилепа ручек. Между линиями нанесены короткие диагональные полосы лощения. Остальная часть сосуда, от горизонтальных линий, включая и горловину, покрыта вертикальными полосами лощения.

Антропологический контекст. Изучались искусственно и посмертно деформированные и частично разрушенные в результате тафономических процессов череп и нижняя челюсть. Останки посткраниального скелета представлены диафизами длинных костей скелета в плохой сохранности. Также для исследования были доступны части подвздошных костей, лопаток, ребер, фрагменты отдельных позвонков и кости кистей и стоп в неполной комплектности. Идентификация пола костей скелета как мужского не вызвала сомнение, так как и на черепе, и на костях посткраниального скелета хорошо представлены признаки полового диморфизма. Сосцевидные отростки отличались относительной массивностью и заостренностью их вершины. Кроме того, хорошо выражена развитость и угловатость бугристостей и шероховатостей в местах прикрепления мышц как на черепе, так и на фрагментах костей посткраниального скелета. Наружный затылочный бугор был выражен умеренно. В лицевом отделе черепа выделялась нижняя челюсть, достаточно крупная, восходящие ветви расположены вертикально, нижнечелюстные углы почти прямые и развернуты наружу. На фрагментах тазовых костей также имелись мужские признаки: подлобковый угол острый, острый угол образует и большая седалищная вырезка.

Степень облитерации черепных швов и стертости зубов позволяет определить возраст мужчины в пределах 35–45 лет ( Алексеев, Дебец , 1964. С. 29–40).

Как уже указывалось выше, мозговая коробка носит на себе следы преднамеренной кольцевой деформации ( Жиров , 1940) (рис. 5: 1–3 ). На костях свода черепа со стороны эндокрана наблюдаются следы высокого внутричерепного давления в виде хорошо развитого сосудистого рисунка и пальцевидных вдавлений. В орбитах мужчины присутствуют признаки вдавлений от сосудистых капилляров, что также видно и при изучении рентгенограммы черепа. На костях свода мозговой капсулы в области надбровных дуг, а также на затылочной части (теменные и затылочная кости) зафиксированы следы васкулярной реакции костной ткани по типу «апельсиновой корки». Степень развития данного состояния достигает 1 балла. На поверхностях, составляющих височно-нижнечелюстной сустав, имеются дегенеративные изменения в виде незначительной изношенности и потертостей. На затылочной кости в месте прикрепления мышц m. occipitalis, m. rectus capitis posterior minor, m. rectus capitis posterior major наблюдается увеличение костного рельефа и количества питательных отверстий. Также следует отметить признаки воспалительного процесса в виде костных наслоений, образования дополнительных перегородок и костных наростов, фиксирующихся в пазухах верхнечелюстных костей (вероятно, последствие синусита). В центральной части правой лобной пазухи зафиксировано костное образование округлой формы, размерами 5 × 5 мм, со следами воспалительного процесса по центру ( Перерва , 2024. С. 100).

Изучение зубной системы показало, что на сохранившихся зубах верхней и нижней челюсти присутствуют минерализованные отложения 2-го балла светло-серого цвета. Корни зубов несколько оголены, что маркирует развитие пародонтита. На коронках зубов верхней и нижней челюсти с внешней стороны

Рис. 5. Антропологические материалы

• 1, 2 – череп мужчины (35–45 лет) из погребения 32 могильника «Посольский» (лицевая и латеральная норма); 3 – рентгенограмма черепа (профильная проекция) из погребения 32; 4, 5 – череп мужчины из погребения 2 кургана 3 могильника Иловатка (лицевая и латеральная норма); 6 – дегенеративные изменения на мыщелке плечевой кости; 7 – деформирующий артроз головки и суставной поверхности локтевой кости; 8 – следы деструкций на нижней межпозвоночной поверхности шейного позвонка (остеохондроз); 9 – ямка на коленной чашечке от широкой мышцы бедра

фиксируются множественные сколы эмали. В области альвеолярного возвышения первого резца с правой стороны на нижней челюсти зафиксировано отверстие размером 3 × 2 мм, имеющее выход на наружную сторону, являющееся следствием развития пульпита (рис. 5: 1 ). Резцы и клыки сильно стерты, местами обнажая пульпу.

Рентгенологическое исследование черепной капсулы позволило выявить неравномерное склеротизирование ячеек сосцевидных отростков, что может быть вызвано мастоидитом уха (рис. 5: 3 ). Данное состояние возникает при воспалительном процессе в области сосцевидного отростка височной кости. Таким образом, перед смертью у индивида развивались воспалительные процессы слизистых лобных и скуловых пазух, а также в ячейках сосцевидных отростков, которые могли иметь инфекционную природу.

Изучение костей посткраниального скелета позволило установить следующее. Из аномалий в их строении следует выделить следы венозного застоя, которые локализуются в нижней части левой большеберцовой кости на латеральной поверхности. На обоих надколенниках зафиксированы ямки от широкой мышцы бедра « Vastus fossa » (рис. 5: 9 ).

Из-за плохой сохранности антропологического материала не удалось определить характер поражения всех суставов посткраниального скелета. В то же время наблюдаются признаки дегенеративных изменений правой головки плечевой кости, дистального эпифиза левой плечевой кости (рис. 5: 6, 7 ). Сильная деформация головки и суставной окружности наблюдается на правой локтевой кости. Имеются признаки изношенности в виде краевых разрастаний и сильной потертости в области обоих тазобедренных и коленных суставов.

На плечевых костях зафиксировано чрезмерное развитие мест прикрепления мышц m. deltoideus ; на лучевых – m. brachioradialis ; на ключицах – мест прикрепления связок ligamentum cora coclaviculare ; на большеберцовых костях на задней поверхности – m. popliteus . На остальных диафизах верхних и нижних конечностей характер мезоморфии мышечного рельефа не превышает 2-го балла, по М. Б. Медниковой (1998).

Позвоночный столб сохранился также не полностью и представлен в основном фрагментами тел позвонков шейного и верхнего грудного отделов. На шейных и грудных позвонках наблюдаются краевые разрастания до 1–2 мм горизонтального типа. На 4-м и 6-м шейных позвонках на нижних межпозвоночных поверхностях выявлены следы разреженности костной ткани и множества хрящевых мелких грыж, которые, вероятнее всего, являются следствием развития остеохондроза (рис. 5: 8 ).

Череп относительно хорошей сохранности, но с сильной искусственной деформацией, а затылочная область искажена и посмертной деформацией (табл. 1, см. в конце статьи; рис. 5: 1–3), поэтому значения части признаков в табл. 1 приводятся со знаком вопроса. Отсутствие фрагментов костей, образующих основание черепа, небной и альвеолярной части верхней челюсти, небных костей не позволило измерить признаки: 5; 17; 40; 45; 60; 61; 63; 63 – они отсутствуют в таблице. Размеры отдельных признаков мозгового отдела черепа демонстрируют изменения, которые они претерпели под давлением деформирующей конструкции. Так, значение продольного диаметра находится в пределах очень малых величин, а значение поперечного – средних. Черепной указатель бра-хикранный (Алексеев, Дебец, 1964. С. 118–122). Ушная высота очень большая. Рельеф на черепе развит умеренно: надпереносье, сосцевидные отростки, наружный затылочный бугор и передненосовая ость выражены ниже среднего – 2 балла, а надбровные дуги – 1 балл. Основание черепа широкое. Лобная кость очень узкая и по наименьшей ширине, и по наибольшей. Ее вертикальный профиль сильно покатый по углу назион-метопион, угол перечного изгиба лба очень большой, что свидетельствует о сильной уплощенности по линии фронтотемпоральных точек. Хорда и дуга лобной кости очень длинные, но высота его изгиба малая, а угол высоты изгиба большой, что демонстрирует уплощенность лобной кости по линии назион – брегма. У теменной кости хорда короткая, а дуга очень длинная. Затылочная кость средней ширины с очень длинной хордой и дугой средней длины. Высота изгиба затылочной кости небольшая, а сама область затылка сильно уплощенная, что является результатом давления деформирующей конструкции в этой области.

Лицевой скелет очень высокий, широкий и по верхней, и по средней ширине. Его горизонтальная профилировка ослабленная по значениям обоих углов, а вертикальный профиль лица – ортогнатный. Нос высокий и среднеширокий с ан-тропинной формой нижнего края грушевидного отверстия, лепторинный по пропорции. Глазница крупная, очень широкая и высокая по абсолютным размерам и средней высоты по указателю (мезоконхная). Переносье узкое и низкое, а носовые кости средней ширины и низкие, резко выступающие. Клыковая ямка мелкая.

Из дискретно-варьирующих признаков на черепе присутствовала с обеих сторон кость астрерион, в лямбдовидном шве имелись дополнительные косточки, надглазничные отверстия с обеих сторон отсутствовали ( Мовсесян , 2005).

Таким образом, вышеприведенная характеристика мужского черепа позволяет диагностировать как наличие следов сильной преднамеренной деформации, так и смешанный монголоидно-европеоидный набор признаков.

Обсуждение

Изучение археологического материала, полученного при раскопках погребения 32 могильника «Посольский», показало, что погребальный обряд (конструкция) довольно типичен для этого времени и представляет собой простую прямоугольную яму с прямыми стенками и подбоем. Согласно С. А. Плетневой (2003. С. 22), этот тип можно отнести к III группе погребений с трупоположением (ин-гумацией) без курганной насыпи, с останками коня первой подгруппы варианта «б» – отдельные кости конского скелета. Подобная аналогия имеется в погребении из могильника Енбекшил (Центральный Казахстан), где отмечается как конструктивная схожесть, так и ее ориентировка, совпадает и ориентировка самого погребенного. Также наблюдается еще одно сходство, расположение на ступени костей коня с черепом, ориентированным «мордой» на север (Бейсенов, Веселовская, 2013. С. 446). Для данного анализа он вторичен, в связи с чем можно обратить внимание на вещи-хроноиндикаторы, к которым следует отнести сосуд. Рассмотрим некоторые аналогичные параллели обнаруженного в рассматриваемом нами погребении сосуда. Так, в ходе исследований на памятнике археологии поселения Каракабак (исследуется с 2017 г.), расположенном на полуострове Мангышлак в Тупкурганском районе Мангистауской области Республики Казахстан, были встречены близкие аналогии (Астафьев, Богданов, 2019. С. 24, 25. Рис. 9: 1, 3, 4, 9) рассматриваемому нами типу сосуда. Данный тип керамики был получен с раскопа 2 и происходит с основного горизонта датируемого хорезмий-скими монетами концом IV – V в. (Астафьев, Богданов, 2019. С. 35). При этом авторами отмечается, что хронологический диапазон монет с поселения Кара-кабак приходится как раз на самый конец IV и V в. (Там же. С. 31). А. Е. Астафьев и С. Е. Богданов (2019. С. 26) также отмечают, что подобный тип сосуда был получен в одном из погребений джетыасарской культуры, который отнесли в группу «чужих сосудов» (Левина, 1996. С. 268. Рис. 73). Местоположение ремесленного центра, производившего данный тип сосудов, до сих не обнаружено.

Вышеприведенные хронологические рамки погребения подтверждаются результатами генетических исследований (из серии 2020 г.), проводимых на базе Harvard University Medical School Genetics Department Boston, MA USA laboratory под руководством David Reich, в рамках которых к биоматериалу был применен радиокарбонный метод на содержание изотопов С ₁₄ для уточнения хронологии погребальных комплексов. Этот метод дает очень близкие даты, получаемые особенно для последних 2000 лет.

По итогу данных исследований приводится заключение. Individual ID: 139518; Skeletal Code: PB 2020, 32; Average BP Date: 1500; Date: 400–500 CE; version release: 57; Date mean in BP: 1500; Full Date: 400–500 CE; Group ID: Russia, Hunnic, Ic.TW; Locality: Posolskiy-Bugor (Astrakhan Oblast, Kamyzyaksky District); mt DNA: Z3c; Data, Type: Twist1,4 M.

Таким образом, погребальный обряд и инвентарь исследуемого погребения позволяют датировать его гуннским временем (конец IV – V в.).

Анализ патологических состояний, выявленных на костных останках мужчины из погребения 32 раскопа 5 могильника «Посольский», позволяет с осторожностью отметить следующее. Большая часть диагностируемых заболеваний зубочелюстной системы и опорно-двигательного аппарата находит аналогии с кочевыми группами раннего железного века, раннего и позднего Средневековья Нижнего Поволжья. Данная ситуация вполне логична в связи с географической близостью и вероятным однотипным образом жизни. Из-за плохой сохранности костных останков сложно судить о характере физической активности индивида, однако наличие дегенеративных изменений на суставах, а также увеличение мышечного рельефа на затылочной области черепа и местах прикрепления мышц и связок может указывать на то, что индивид длительное время проводил в седле верхом на лошади.

Сравнительный анализ патологий скелетов, полученных из комплексов гуннского и постгуннского времени Нижнего Поволжья и других регионов, позволяет отметить сходство состояний, включая хронические нагрузки, связанных с частой ездой на лошади ( Пономарев , 1999; Перерва , 2024).

Что касается краниологического материала из могильников Нижнего Поволжья, то есть публикации еще четырех черепов, у которых, как и у исследуемого, мозговая коробка искажена следами преднамеренной искусственной деформации. Все черепа были получены из погребений гуннского и постгуннского времени

(вторая половина IV – VI в.). Так, еще в советское время в результате раскопок Сталинградской археологической экспедиции в 1954–1955 гг. были получены три черепа: из погребения 2 кургана 11 могильника Калиновка, из погребения 3 кургана 3 могильника Иловатка; из погребения 1 кургана 1 могильника Политотдельское II. Два последних черепа были опубликованы в работе Н. М. Глазковой и В. П. Чтецова (1960. С. 289. Табл. 4.), а череп из Калиновки – В. В. Гинзбургом (1959). Череп из Калиновки отличается от остальной группы и типом деформации, и европеоидным обликом, поэтому он был исключен из сравнительного анализа. По определению автора публикации, антропологический тип андроновский, а тип искусственной деформации лобно-теменной ( Гинзубрг , 1959. С. 590. Табл. 6).

Череп из Иловатки, по мнению авторов и как видно на профильной фотографии, был со следами сильной преднамеренной искусственной деформации и принадлежал мужчине, которому на момент смерти было 45–50 лет (рис. 5: 4, 5 ). В таблице 4 публикации ( Глазкова, Чтецов , 1960. С. 289, 288–290. Табл. 4) приведена короткая программа измерений краниологических признаков, которая дает общее представление о его краниотипе, сочетающем средние размеры длины и ширины мозговой коробки с очень высоким сводом, узким лбом и широким лицом, нос тоже широкий и высокий, глазницы крупные, переносье высокое. Авторы отмечают, что этот череп «…несет на себе ясные черты монго-лоидности; довольно широкое и высокое лицо, плоский нос, большой угол горизонтальной профилировки лица, высокие орбиты, сглаженный нижний край грушевидного отверстия, слабое развитие клыковой ямки».

Череп из погребения 1 кургана 1 могильника Политотдельское II был опубликован этими же авторами. Он принадлежал молодому мужчине, который на момент смерти не достиг 20 лет. По форме его череп мезокранный, с очень высоким сводом. Лоб и лицо узкие, с высоким носом и глазницей ( Глазкова, Чтецов , 1960).

Череп со следами искусственной деформации кольцевого типа молодого мужчины из погребения 11 могильника 1 Хошеутово, бэровский бугор, был раннее опубликован ( Балабанова , 2005). Мозговая коробка черепа из этого погребения некрупная, по форме долихокранная. Свод очень высокий, с узкой, слегка уплощенной и покатой лобной костью. В макрорельефе лицевого отдела диагностируется особенность, которая позволяет определить монголоидную примесь. Он широкий, высокий, среднепрофилированный по зигомаксилярному углу и углу выступания носа, а значение затылочно-теменного индекса > 100,0 ( Беневоленская , 1980). К тому же на резцах определяется лопатообразность, степень 2.

Вышеприведенное описание черепов, полученных из относительно синхронных погребений, позволяет отметить на всех черепах наличие следов преднамеренной искусственной деформации по типу кольцевой или лобно-затылочный, давление которого отражается на значениях признаков мозгового отдела черепа и частично лицевого. Следы давления деформирующей конструкции, которая, видимо, представляла собой широкую ленту, определяет форму краниума в виде высокого конуса. Такая форма черепа образовалась в процессе деформирующего сжатия по кругу, что ограничивало рост черепа в ширину и в длину, и за счет этого ущемления череп увеличился в высоту. В результате такого давления свод черепа очень высокий как от базион-брегма, так и от порион-порион. Результатом сильной деформации является заметный предвенечный валик и позадивенечное вдавление (рис. 5: 2, 3, 5). Лобная кость в результате давления на нее конструкции покатая, рельеф сглажен, хорда и дуга больших размеров, индекс кривизны снижен. То же самое демонстрируют признаки затылочной кости. Теменные кости также испытали на себя давление. На фото хорошо заметно искривление ее в постбрегматической области, что привело к укорочению длины хорды и дуги.

Сравнительный анализ индивидуальных значений краниометрических признаков исследуемого черепа с немногочисленной группой деформированных черепов, полученных из синхронных погребений, позволяет отметить как сходство, так и различие (табл. 1). Прежде всего исследуемый череп отличается от всех остальных очень сильной преднамеренной деформацией (рис. 5: 1–3 ; Глазкова, Чтец ов, 1960. С. 288–290. Табл. 4; Балабанова , 2005). Кроме наличия на всех четырех черепах деформации их сближает морфологический тип, который определяется как смешанный, монголоидно-европеоидный.

Очень похожие морфологические особенности: наличие преднамеренной деформации и смешанное монголоидно-европеоидное сочетание краниологических признаков отмечают авторы публикаций черепов гуннского времени с других территорий: Крыма, Дунайского бассейна ( Пономарев , 1999; Ходырева, Шкрибляк , 2023; Molnár et al ., 2014). Зачастую степень деформации очень сильная, как и на исследуемом черепе.

Усиление монголоидной примеси в степях Восточной Европы начиная с гуннского времени связано с миграциями тюркских кочевников. В предшествующую, позднесарматскую, эпоху население было носителем европеоидного длинноголового комплекса. Смешанные европеоидно-монголоидные черты встречаются эпизодически и чаще всего на материалах памятников Астраханского Правобережья ( Балабанова , 2020. С. 156). У кочевого населения хазарского времени монголоидная примесь в большей степени присутствует в сериях, полученных из обрядовых групп типа Соколовского и Зливкинского ( Батиева , 2005; Балабанова , 2013. С.77). Кочевники огузо-печенежского времени также оказались неоднородными по расовому типу и одним из компонентов был монголоидный ( Балабанова , 2024. С. 27–29).

Выводы

Как показал анализ, погребения гуннского времени в Волго-Донском регионе являются большой редкостью, а публикация погребального обряда, вещевого комплекса и результатов палеоантропологического исследования позволит увеличить сравнительный материал. Обнаруженный в погребении инвентарь, в том числе сосуд, позволяет датировать его в пределах конца IV – V в. н. э. Данный тип сосуда – круговой двуручный сероглиняный яйцевидной вытянутой формы – отмечается в материалах исследований на поселении Каракабак, располагающемся на полуострове Мангышлак в Тупкурганском районе Мангистауской области Республики Казахстан. Данные по радиоуглеродному датированию не противоречат данной дате.

Использование широкого набора палеоантропологических методик и привлечение сравнительных данных позволили:

• 1)    ввести в научный оборот индивидуальные данные по патологическому состоянию скелета исследуемого мужчины, а также дать перечень краниологических признаков и их производных, что позволит увеличить базу данных о редких находках;

• 2)    отметить похожие техники деформирования головы с относительно синхронными материалами;

• 3)    определить сходство морфологического типа населения, сочетающего смешанный монголоидно-европеоидный комплекс;

• 4)    отметить усиление монголоидной примеси у степного населения гуннского и постгуннского времени Восточной Европы, которое является следствием миграционных процессов;

• 5)    найти прямые аналогии по практике деформации и по внешнему облику гуннов, описанные в письменных источниках.

Наличие подобного погребения в дельте реки Волги может являться свидетельством вхождения этой территории в зону кочевых миграций, связанных с Великим переселением народов. Появилось, вероятно, доказательство существования в указанное время в данном регионе раннесредневекового кочевого населения, так как погребения гуннского времени в центральной части дельты реки Волги ранее не были известны, и поэтому полученный материал позволяет по-новому взглянуть на историю Нижневолжского региона, особенно в дельтовой его части.