Прагматическое междисциплинарное нравственное воспитание

12. YUNESKO soobshchaet ob uspeshnoj rabote programmy v interesah ustojchivogo razvitiya v shkolah Jemena [Elektronnyj resurs]. URL: news/24305 (data obrashcheniya: 15.06.2019).

Когнитивный диссонанс, с точки зрения «независимого» исследователя, заключается в несовместимости ума и таланта россиян с уровнем их зарплат и пенсий (отметим, что лю- бые неудачи в обеспечении обороноспособности справедливо объясняются недостаточным финансированием и низким уровнем зарплат в соответствующих отраслях). Американские социологи подсчитали, что в США 22% семей с «русскими корнями» имеют капитал в миллион долларов и более [13]. А средний по стране процент миллионеров – 3,5, т. е. выходцы из России в шесть раз чаще осуществляют «американскую мечту», нежели потомки иммигрантов из других стран. Многократно экспериментально установлено, что, например, интеллектуальный и креативный потенциал российской молодежи высок в сравнении с потенциалом молодежи из других стран.

Обратим внимание на мораль и нравственность, т. к. ведущие отечественные экономисты констатируют, что «чем выше уровень духовно-нравственного развития основной массы населения, тем успешнее развивается экономическая и политическая система страны» [2]. Е.В. Благов и В.А. Проскуряков пишут: «Современная жизнь все больше убеждает, что нравственность становится краеугольным камнем текущих и предстоящих преобразований экономики, всей человеческой деятельности, и что сама экономика из вещественной категории превращается в категорию нравственную» [1].

Ж.Ж. Руссо писал, что самыми нравственными людьми в истории человечества были первобытные люди. Их нравственности была свойственна бивалентность: внутри родов и племен действовали принципы коллективизма, братства, равенства, правдивости, взаимопомощи; за пределами рода и племени – коварства и жестокости. Если воспринимать современные государства как аналог огромных племен, то у стран с максимальными зарплатами (стран Запада) межплеменная мораль близка к первобытной. Например, академик РАН Н.Н. Моисеев отмечает: «В 1958 году Латинская Америка была должна МВФ (Международный валютный фонд) 257 миллиардов долларов. Она исправно платила проценты по обслуживанию долга и выплатила за последующие 14 лет 417 миллиардов долларов. В результате в 1994 году долг этих стран вырос и составил 547 миллиардов долларов» [8].

Мы, россияне, на «межплеменном» уровне уникальны. В этом убеждают не только отечественные исследователи (В.Г. Чеботарева), но и зарубежные. Например, Т. Мартин пишет:

«Советский Союз был первой в мире империей положительной деятельности, которая, в отличие от Римской, Британской и других империй, поддерживала существование и развитие национальных меньшинств в гораздо большей степени, чем национального большинства – русских» [7].

Однако внутри «племени» наше поведение часто аналогично поведению американцев и иже с ними за рубежом. Вот как, например, вела себя просвещенная знать по отношению к сородичам и единоверцам. П.А. Зайонч-ковский писал, что условия выкупа земли в ходе крестьянской реформы 1861 г. имели «наиболее грабительский характер». В приводимых им примерах суммы выкупных платежей крестьян, выплачиваемые ими в течение 49 лет, в 4–7 раз превышали рыночную стоимость выкупаемой земли [4]. За пределами добра и зла была ситуация на фронте: «В январе 1916 года, по сведениям Ставки, в армиях Западного фронта из 754 000 строевых 268 000 – свыше трети всех бойцов – были безоружны» [5]. Их официально зачисляли в «ладош-ники» и обязывали для устрашения врага хлопать в ладоши. Только один дядя царя потратил на увеселения сумму, достаточную для приобретения миллиона винтовок.

Отметим незыблемость (назовем по аналогии с «золотым») «железного правила нравственности»: «“Низы” позволяют “верхам” делать только то, что делали бы сами, оказавшись на их месте». Например, А.Н. Энгельгард в проникнутых уважением к русскому крестьянству «Письмах из деревни» отмечает: «Каждый крестьянин, если обстоятельства тому поблагоприятствуют, будет самым отличнейшим образом эксплуатировать всякого другого, все равно, крестьянина или барина, будет выжимать из него сок, эксплуатировать его нужду. Все это, однако, не мешает крестьянину быть чрезвычайно добрым, терпимым, по-своему необыкновенно гуманным…» [15]. Следовательно, нужны не революции, а «по капле выдавливание раба» как из «верхов», так и из «низов». Например, разное воспитание идентичных по менталитету корейцев привело к пятидесятикратному различию в зарплатах на Севере и Юге.

В период первых десятилетий советской власти россияне массово уничтожали друг друга – это более чем аморально и безнравственно. В последующие годы в обществе преобладала «двойная мораль». А.В. Юревич пишет: «Моральную деградацию современно- го российского общества принято отмерять от начала 1990-х годов, хотя, конечно, она обладает богатой предысторией: достаточно вспомнить “двойную мораль” позднесоветского времени» [16].

Весьма странны заявления многих психологов о последующем резком падении, скорее «испарении» морали. Во-первых, выражение «испарение двойной морали» звучит не менее загадочно, чем утверждение о том, что «двойная мораль» – это не отсутствие морали, а ее разновидность. Во-вторых, в экспериментальных целях мы делали провокационные заявления на психологических семинарах об «испарении храбрости», что неизменно вызывало недоумение и смех присутствующих, неделей ранее с горечью отмечавших катастрофическое «испарение морали».

Из-за аморальности общества, заключающейся в массовом пренебрежении золотым правилом нравственности, у нас самовоспро-изводится разделение общества на космически удаленные структуры, что приводило и приводит к бедам, лишениям, проблемам в экономическом развитии. Два мира в одной стране – господ и рабов – преобразились в миры стоявших в очередях и сидевших в креслах, на сообщества «принцев» и нищих, на цивилизации «Москва» и «не Москва». Москва, в свою очередь, делится на «стоящих в пробках» и «проезжающих везде». Разрушение добротных столичных домов (в богатой Германии провели реконструкцию без отселения жильцов) в стране, где десятки тысяч сирот вообще без жилья, а тысячи школ – без теплых туалетов, созвучно фразе, приписываемой Марии-Антуанетте: «Если у них нет хлеба, пусть едят бриоши (пирожные)». Президент В.В. Путин неоднократно заявлял, что считает несправедливой ситуацию, при которой работающие в регионах компании платят налоги в Москве: «Эту ситуацию нужно менять, делать ее более справедливой, чтобы налоговых источников у субъектов Федерации и муниципалитетов было больше». А вот столичная «нравственная элита» восхищена изменениями в облике города. Ранее, по словам маркиза де Кюстина, восхищались «роскошью цветов и ливрей в домах петербургской знати». Здравый смысл не подсказал русскому дворянству, что игнорирование золотого правила нравственности приведет к революционным потрясениям и бедам для правых и виноватых. Сегодняшняя аморальность вполне может при экстремальном стечении об- стоятельств (стагнация в экономике, интересы крупнейших зарубежных «игроков» и т. п.) привести, например, к отделению Сибири. О чем впоследствии будут глубоко сожалеть как сибиряки, так и «европейцы». Отметим, что в немалой степени мы живем за счет продажи «даров природы», одинаково принадлежащих каждому россиянину (высокотехнологичный экспорт Вьетнама в три раза больше российского). В этих условиях мировое лидерство по уровню неравенства более чем безнравственно.

При советской власти созданы механизмы морального контроля, проведена огромная воспитательная работа под руководством выдающихся психологов и педагогов. Неоднозначность ее результатов объясняет А.В. Юревич: «Советской моралью был предписан “просоциальный альтруизм”: советский человек во всем должен был подчинять личные интересы общественным. Естественно, в моральном плане такая позиция не вызывает возражений, однако, как показал опыт СССР, она мало реалистична. Более реалистична позиция “разумного эгоизма”, в целом характерная для западного общества: человек думает прежде всего о себе, но старается, чтобы его действия не наносили ущерба окружающим, дабы и они платили ему тем же» [17]. Оптимально такую позицию обозначить как «прагматизм» и вести речь о формировании прагматичного вида нравственности [6].

Ряд видных психологов – В.А. Кольцова, В.Е. Семёнов и др. – отмечают: «Отечественные реформы, осуществляемые по западным сценариям, в наших условиях дают неожиданные и преимущественно негативные результаты, поскольку не учитывают особенности российского менталитета». В то же время тот же В.Е. Семенов признает: «В силу комплекса внутренних и внешних причин, в том числе именно духовно-нравственных и социальнопсихологических, страна, сделав более чем семидесятилетний социалистический “зигзаг”, оказалась в идеологическом и нравственнопсихологическом кризисе и в результате вернулась на регрессивный капиталистический и во многом криминальный путь, уже пройденный западным сообществом» [10]. Другими словами, не Аль-Капоне следовало копировать, а, например, эффективность государственного регулирования: «Выравнивание распределения доходов в США при переходе в результате перераспределения от первоначальных рыночных к располагаемым доходам приводит к снижению децильного коэффициента в 4,5 раза и повышению доходов нижней бедной группы почти в 5 раз! У нас же налогообложение неравенство увеличивает!» [13].

Итак, необходимо массовое «осознание полезности и выгодности соблюдения нравственных норм для успешной жизнедеятельности, особенно в долгосрочной перспективе» [6]. A.Л. Журавлев и А.Б. Купрейченко отмечают: «В настоящее время в психологии активно формируется научно-практическое направление по созданию тренинговых технологий работы с людьми, направленных на актуализацию положительных качеств человека, в том числе духовно-нравственных» [3]. Однако «классический» тренинг на практике не осуществим в «массовой» школе.

Мы учли еще два обстоятельства. Во-первых, многие авторы подчеркивают необходимость междисциплинарного подхода к нравственному воспитанию, поскольку «само понятие нравственности имеет междисциплинарный статус». Е.А. Сорокоумова отмечает: «Общество испытывает значительные трудности, связанные с развитием нравственных норм личности. Эти трудности зачастую усугубляются бессистемностью и стихийностью воспитательной работы, поскольку в настоящее время отсутствуют интегрированные программы, построенные на взаимосвязи когнитивного (интеллектуального) и личностносмыслового компонентов понимания взрослеющей личностью окружающего мира, других людей и себя» [12]. Во-вторых, ранее мы экспериментально показали [11], что педагогическая команда, состоящая из большинства учителей, работающих с каком-либо классом, может совместными скоординированными действиями создать для каждого ученика аналог малой группы, оказывая существенное влияние на класс в оговоренном командой направлении.

Оптимален, на наш взгляд, следующий симбиоз тренинга, аналога малой группы и «междисциплинарности». Каждый учитель в состоянии органично поместить непродолжительные «минуты морали» в канву любого урока по любому предмету с использованием средств продуктивного характера (не говоря о внеклассных мероприятиях, походах, разговорах «по душам» и т. п.). На практике подобные «вставки» нередко служат дополняющими и расширяющими возможности урока элементами. То, что подобную методику можно отнести к разновидности тренинга, подтверждает- ся обязательностью психологического воздействия на группу, энергетикой педагога, применением методов сюжетно-ролевых игр, дискуссии, беседы и др., сопоставимой с длительностью «классического» тренинга суммарной продолжительностью воздействия. Отличие в том, что ведущих – несколько десятков.

Методика использовалась в шестнадцати десятых классах школ Смоленской и Брянской областей с общим числом обучающихся более 300 чел. Старшеклассники проходили тестирование в начале и конце эксперимента – в начале и конце учебного года. При этом использовались адаптированный тест Дж. Реста DIT [18] и тест «ДРУГ-СОВЕТЧИК-3» (ДС-3), рассчитанный на старших школьников [9].

Тест DIT прогнозирует варианты поведения человека, находящиеся в его зоне ближайшего развития. Испытуемому дается задание ранжировать по степени значимости относящиеся к каждой из шести или трех дилемм двенадцати вопросов. Из анализа ранжирования делается вывод о существующей у человека иерархии предпочитаемых схем поведения в ситуациях морального выбора, которые можно разделить на три группы: ориентация на собственные интересы, соблюдение моральных правил и норм, приоритет внутренних моральных принципов (постконвенциональное мышление). Наиболее широко используемым индексом DIT является Р, представляющий процент постконвенциональных рассуждений.

Текст заданий был адаптирован применительно к российским реалиям, что повсеместно происходило в аналогичных случаях. Так, содержание большинства дилемм Колберга модифицировалось в зависимости от места проживания респондентов. В частности, сельские жители читали о муже, укравшем продукты, чтобы накормить свою жену; а городские – о муже, который украл лекарство, чтобы вылечить ее. Перед началом эксперимента усредненное значение Р составило 13,2%, после завершения эксперимента – 24,7%.

В тесте « ДРУГ-СОВЕТЧИК -3» испытуемым предлагается дать советы другу или подруге, находящимся в трудной ситуации, одной или несколькими фразами. Всего ситуаций 25, они соответствуют двадцати заповедям и моральным нормам. При подсчете показателя «индекс нравственности» ответу респондента в каждой ситуации присваивалась одна из трех категорий:

• 1)    позитивный моральный выбор – полное соответствие моральному стандарту – 2 балла;

• 2)    негативный моральный выбор – отрицание морального стандарта, мнение о необязательности его выполнения – 0 баллов;

• 3)    промежуточные варианты – уклончивые, неопределенные ответы, отсутствие ответа на данный вопрос – 1 балл.

«Индекс нравственности» подсчитывался как сумма баллов, полученных за позитивные и уклончивые решения по всем 25 ситуациям морального выбора. В начале учебного года усредненный «индекс нравственности» составил 19 баллов из 50 возможных (позитивные – 14, уклончивые – 5); в конце эксперимента – 28 баллов (позитивные – 25, уклончивые – 3).

Проведение эксперимента и получение положительных результатов во многом обусловлены сочетанием инициативы и энтузиазма педагогических команд, принявших в нем участие. Внедрение методики в «массовую» школу потребует не только тщательной разработки и оптимизации методических рекомендаций для учителей по каждому предмету. Увлечь учителя в данном случае часто является куда более трудоемкой задачей, чем последующее увлечение обучающихся.