Практики неформального образования для разновозрастных сообществ: гуманитарно-антропологический аспект

сударство стремятся регулировать их, устанавливая социальный контроль, используя институциональные, социально-организационные и социокультурные механизмы. В числе предлагаемых моделей гармоничного общественного устройства – модель «гражданское общество», укоренная в либеральной идеологии и ориентирующаяся на традицию «солидарное общество». При всей разности методологических фундаментов их объединяет тревога за современное состояние взаимопонимания, доверия разных социальных страт – основания сопряженности членов общности. В данном контексте роль системы образования видится в организации процесса, нацеленного на поддержание культурной преемственности. Массовые практики до сих пор не стали местом встречи Культуры и Личности, поэтому интерес к живому опыту неформального образования в современной России только возрастает. Законодатель заявляет о необходимости частногосударственного партнерства, определяет актуальность сетевого взаимодействия с различными учреждениями и сообществами, вновь обращает внимание на роль внеурочной деятельности общеобразовательных школ. Сфера наших научных интересов – разновозрастные сообщества неформального образования. Данная статья раскрывает их потенциал в деле как развития целостного человека, так и налаживания межпоколенческого доверия на примере практик, объединяющих представителей полюсных точек поколенческой триады – «дедов» и «внуков».

Актуальность обозначенной тематики обусловлена решаемыми сегодня задачами социальной консолидации, налаживания культурной преемственности, создания условий для максимального развития человеческого потенциала. Их проблематизация обусловлена глубинными историческими и политическими трансформациями последних десятилетий. Однако в общественном сознании на первый план выходят вопросы межнационального взаимодействия: внимание обращено на последствия ценностного несовпадения представителей разных культур, однако опасное разобщение зрелых и молодых, принадлежащих к одной российской культуре, поступательно усугубляется. И речь уже не идет о классическом мировоззренческом противопоставлении отцов и детей. Создаются условия для распространения среди взрослеющих негативной социальной идентичности, оскудевает их эмоциональная сфера, формируются антикультурные личностные ориентации. «Наш образ жиз- ни стал более индивидуализированным, он характеризуется разрушением связей и снижением уровня доверия между людьми» [12, с. 38]. Приверженцы либеральных идей, ставящие задачу формирования человека общества модернизации (субъекта, способного самостоятельно действовать, определять свою судьбу), отмечают: для ее решения потребуется не менее трех поколений [13]. При этом возможны потери в целокупности человеческого потенциала, укорененного в идеалах российской культуры: подобный субъект в большей степени автономен от сообщества, менее другодоминантен.

Доверие – одно из наиболее древних социальных явлений. Феномен доверия стал предметом междисциплинарных исследований в отечественной науке в силу социокультурных переломов постперестроечной эпохи (А.В. Белянин, В.П. Зиненко, А.Б. Купрейченко, Ю.В. Веселов, Б.Ф. Поршнев). Интересующий нас ракурс – восстановление доверия в межличностном взаимодействии представителей разных возрастных страт – один из предметов изучения социальной психологии. В ней доверие определяется как метаотношение, вторичный результат совместной деятельности. Оно формируется как «обобщение опыта взаимодействия, но с момента, когда оно сформировано, начинает играть роль детерминирующего фактора поведения, деятельности, других отношений» [1, с. 122]. Этими параметрами оно отличается от иных феноменов – веры, надежды и т.п. Субъектом доверия могут выступать как отдельная личность, так и социальная группа, а объектом – «отдельные люди, группы, социум, различные социальные явления, предметы и информация (в трех последних случаях объектом доверия являются социальные результаты человеческой деятельности, а опосредованно – все те же люди и их объединения)» [Там же, с. 118]. Функцию доверия реализует особый психический орган, формирующийся в онтогенезе, наиболее интенсивно – на ранних этапах социализации.

Факторы, определяющие конкретный уровень доверия, могут быть субъектными, объектными, ситуационными и средовыми. Следовательно, для решения задачи налаживания доверия обществу и государству необходимо прилагать усилия к формированию специфической среды [4, с. 139]. В идеологии гражданского общества подобная среда создается на рациональной основе в условиях активации социальной самоорганизации (П. Андерсон, А. Мигранян, Ю.М. Резник). В идеологии со- лидарного общества (общества социальной симфонии) для этого предлагается воссоздавать сообщества, воспроизводящие традиционные механизмы культурной преемственности (А.М. Черницкий, Б.В. Дроздов). В любом случае необходима актуализация интенции в действие – в сотрудничество, партнерство. Иначе «доверие остается в лучшем случае ат-титюдом, позитивным ожиданием, склонностью актора доверять людям, но не активируется» [4, с. 145].

Приоритетом педагогической науки традиционно являются проблематика взросления и связанные с ней сферы воспитания и социализации. Современная акцентуализация ряда агентов социализации отлична от предыдущих исторических периодов. Роль семьи как традиционно ключевого агента естественной среды формирования доверия между представителями разных поколений нивелировалась. Государство, распределявшее в советский период ответственность за воспитание и социализацию людей разных возрастов между учреждениями общего и дополнительного образования, многочисленными общественными и культурно-досуговыми организациями, после перестройки перестало заботиться о поддержании культурной преемственности. С исключением из полипроцесса социализации социальных партнеров существенно сократился перечень площадок для взаимодействия разных поколений. Поэтому понятие «неформальное образование» актуализировалось с возвращением государственного интереса к вопросам воспитания, общественного строительства. Поставленные сегодня задачи консолидации общества, формирования «духовных скреп» обусловили как переосмысление отечественного опыта прошлых лет, так и освоение опыта развитых европейских стран. За признанием фактов утраты современным отечественным формальным образованием монополии на воспитание и социализацию, стагнации государственной системы внешкольного образования последовало осознание необходимости открытости образования как пространства взросления, использования ресурса диверсификации, актуализации принципа сотрудничества с разными общественными партнерами – носителями значимого социального опыта [9]. Внеурочная деятельность была вновь включена в основную образовательную программу согласно ФГОС НОО; модернизации подвергается и система дополнительного образования: обсуждаются варианты Концепции ее развития в условиях сетевого, инфор- мационного общества. Однако ракурс нашего исследования позволяет констатировать: традиционное деление целевой аудитории по возрасту, узко определенная предметная направленность приоритетно реализуемых программ (для детей – культурно-досуговые, профориентационные, для взрослых – повышения квалификации) препятствуют полноценной актуализации имеющегося у данных образовательных пространств потенциала в деле налаживания диалога поколений.

Разновозрастное взаимодействие – традиционный для отечественной науки предмет (В.Н. Сорока-Росинский, А.С. Макаренко, В.А. Сухомлинский и др.). Однако приоритетным аспектом была и является по сей день педагогическая организация благоприятных условий для полноценного взросления юных как в обучении, так и в воспитании (Б.В. Куприянов, И.Ю. Шустова, М.С. Якушкина и др.). Проблематика переживания такого взаимодействия как фактора развития взрослого не нашла должного отражения в исследованиях. Он рассматривался как «маяк самосовершенствования» для юных, однажды и навсегда «ставший». Все меняется вместе с переосмыслением методологии организации образовательного процесса. Современные концепции и программы развития образования ориентированы в гуманитарно-антропологическом направлении [6]. Согласно данному подходу, сверхзадача образования – помощь в восхождении человека к полноте собственной реальности. Для этого необходимо ответить на вопрос – как создать условия для организации особой работы в пространстве субъективной реальности человека. Ответ на него можно сформулировать, изучая как историю педагогики, так и феномены самоорганизации современного образования – альтернативного и неформального.

Исследователи не пришли к единому взгляду на неформальное образование, что обусловлено разными традициями в понимании и организации практики, бытующими в разных государствах. Данный термин может использоваться как синоним внешкольному, дополнительному, может понятийно «поглощать» информальное. Мы присоединяемся к традиции толкования, основанной на работах ученых Института образования взрослых АПН СССР [8]. Согласно ей, информальное образование – это спонтанная, неструктурированная образовательная активность самообразовательного характера. Неформальное образование характеризуется полуструктурирован- ностью: наличием специальной организации, осознанием ожидаемых результатов при возможности размещения в любом месте социокультурного пространства. Специфика данного феномена состоит в обязательном учете интересов и целей участников; ориентации на лиц разных возрастов; краткосрочности, гибкости в определении графика встреч; возможности возобновления процесса на новом уровне; отсутствии сертифицированных документов о прохождении программы. Неформальное образование является территорией рождения и апробации инноваций, которые затем осваиваются формальным сектором.

Данная тенденция послужила основанием определения научной темы РАО «Теоретические основы сетевых образовательных маршрутов неформального образования для разновозрастных сообществ». В его рамках была создана и продолжает пополняться картотека изучаемых практик, проведен анализ, отраженный в научных публикациях [5; 10]. В исследуемом многогранном феномене особняком стоит группа практик, участниками которых являются представители поколений «дедов» и «внуков». Ее немногочисленность объяснима установившимся отношением общества к людям «третьего возраста», обусловленным трансформацией семейной среды. «Главное желание престарелых в смысле продолжения рода и семейных отношений — это желание иметь внуков. Это положение, кроме психологического утешения, с точки зрения семьи, имеет важную функцию, потому что пожилые люди являются воспитателями, попечителями внуков» [14, с. 204]. В современном мегаполисе бытие в триаде «деды–отцы–вну-ки» – экзотика; распространение модели нуклеарной семьи привело не только к их пространственному, но и эмоциональному отчуждению. Широкая социокультурная среда общества потребления принципиально ориентирована на идеал «вечно молодых, красивых и богатых» – быть пожилым «не в тренде». Результат метафорически обозначен названием поэмы Б. Вахабзаде «Покинутые», в которой раскрывается трагедия забытых дедов, не реализовавших любовь к детям и внукам. Основная мысль произведения неоспорима: вера и надежда пожилых на будущее (как свое, так и народа в целом) зиждется на энергии общения с поколением «внуков».

В период «третьего возраста» заявляют о себе риски онтологического порядка: довле-ние мыслей о ненужности, о бессмысленности существования вне профессиональной де- ятельности; эмоциональная подавленность под воздействием ожидания смерти и т.д. Проживание преклонного возраста как естественной части жизни, отнюдь не предполагающей ограничение возможностей самореализации, самосовершенствования, – ориентир для выстраивания социальной политики государства, стремящегося освоить стратегию устойчивого развития. В данной логике в России предпринимаются попытки раскрыть потенциал пожилых: подписано Мадридское соглашение, предполагающее создание условий для реализации их прав; выполняется Указ Президента РФ «О мерах по реализации демографической политики»: в крупных городах разрабатываются и воплощаются в жизнь целевые программы по повышению качества жизни граждан пожилого возраста (в Санкт-Петербурге, например, данную работу проводят 14 городских комитетов и 18 районных администраций). Однако массовая практика данной возрастной аудитории не поражает разнообразием: преобладают курсы компьютерной и физкультурно-оздоровительной направленности в группах одновозрастного состава [3].

Если обратиться к аналитическим исследованиям формирования системы отечественного непрерывного образования, то мы обнаружим еще одну проблему – качество услуг в общекультурном (непрофессиональном) секторе целевой аудитории некоммерческого, социального направления. Два важнейших параметра – доступность и индивидуализация – по-прежнему не позволяют говорить об удовлетворенности широких масс населения России системой непрерывного образования в европейском ее понимании [7]. Однако в последнее пятилетие появляются и развиваются в режиме самоорганизации специфические разновозрастные объединения неформального образования.

Находящееся в стадии становления гражданское общество России выступает с частными инициативами, направленными на установление социального климата доверия, налаживание консолидации разных старт населения именно в рамках местных сообществ. Специалисты выделяют как тренд формирования системы отечественного непрерывного образования появление специфической, крайне разнородной группы инициатив, направленных на удовлетворение разновозрастных потребностей в непрофессиональном (общекультурном) образовании и использующих неформальные практики [Там же]. Данный тренд подтверждает мировую тенденцию: мно- гие насущные социальные проблемы решаемы именно местными сообществами. Примером может служить история международной ассоциации университетов для лиц третьего возраста профессора П. Велла (Тулуза, Франция). В самом начале, в 1974 г., целью экспериментального геронтологического исследования было определение условий налаживания межпоколенческих отношений, развитие у лиц «третьего возраста» интереса к проблемам местного сообщества, включение их в качестве добровольцев в разнообразную общественно полезную деятельность. Так сформировалось самодостаточное направление работы с пожилыми людьми, включающее их в проекты укрепления взаимосвязей, а значит, и взаимопонимания людей разных поколений, налаживания доверия между ними. С 1978 г. ведет свою историю общество «Generations to-gether» (США), создатели которой Дж. Оссов-ский и Д. Лидерман также решали задачу формирования в обществе атмосферы милосердия, взаимопонимания и заботы молодых и пожилых друг о друге.

Немногочисленность разновозрастных неформальных образовательных сообществ в России объясняется другой тенденцией, уже негативной: наши современные города являются территорией обособленных акторов, а не средой местных сообществ; связанные же с местом проживания сообщества становятся более мобильными и менее стабильными [11]. Мерой воспроизводства и поддержки площадок для межпоколенческого взаимодействия может стать сообразная современным представлениям о нем организация практик неформального разновозрастного образования либо поддержка их самоорганизации. Нам видится перспективным использование такой формы, как антропопрактика, понимаемая как практика культивирования базовых, родовых способностей человека. «Это особая работа в пространстве субъективной реальности человека: в пространстве совместно-распределенной деятельности, в пространстве со-бытийной общности, в пространстве рефлексивного сознания» [6, с. 24]. Теория и ее реализация в пространстве непрерывного образования активно развиваются последователями Г.П. Щедровицкого, сторонниками антропологической методологии. Актуальность антропопрактики в педагогике обосновывается в работах В.И. Слободчикова. Исследователь называет идеальную модель образовательного процесса и образовательного результата «полным образованием», выделяет в ней основной и воспол- няющий сегменты [Там же, с. 151]. В первом, детско-юношеском, периоде происходит самое активное, очевидное развитие человека. С выходом в период взрослости вся ответственность за развитие, достижение самобытности, самостояния ложится на него самого. Однако непреложный закон развития не является обязательным, всегда существует опасность регресса, превращения индивида в простую функцию. Восполняющий сегмент полного образования и отвечает за организацию поддержки личностного развития. Согласно авторской периодизации человеческого развития, итоговая ступень (от 45 лет до старости) – универсализация, вход в пространство обще- и сверхчеловеческих ценностей онтологического порядка, поэтому сообразные ей практики образования должны быть действительно пространством развития специфических базовых потребностей.

Одна из них – потребность передавать накопленный опыт – реализовывалась в традиции путем выделения пространства и времени для общения «малого да старого», о чем свидетельствует этнология. «Лучшие педагоги в народной среде – люди старого поколения, люди, уже перебродившие, уже не имеющие личных интересов, в нравственном отношении живущие выше обыкновенного уровня» [2, с. 663]. Антропопрактика, основывающаяся не только на знаниях о практике, но и на знаниях самой практики [6, с. 31], воспроизводит сообразную идее Человека среду со-бытийного со-общества, каждый участник которого встает на путь достижения полноты человеческого качества, получает необходимую поддержку для выхода из очередного личностноэкзистенциального кризиса. Народная педагогика особо выделяла и оберегала специфические пространства встречи «дедов» и «внуков». Отечественная этнология хранит описание следующих разновозрастных образовательных практик: в семейном кругу старым и малым отводилось либо одно, либо смежные пространства, они всегда были вместе, что обусловливало близкое общение. Функция старых и малых на тех праздниках, куда допускались все возрасты, была схожа: добрая ирония либо острое высмеивание. Вхождение в подростковый период знаменовалось допуском на детские посиделки, равноправными обязательными участниками которых были пожилые женщины (в сознании взрослеющих они не делились на родных и неродных). «Содержанием образования» этих встреч, именовавшихся «старый да малый», являлись не толь- ко нормы отношений между полами, но и сакральное знание экзистенциального порядка.

Примером современной антропопрактики является опыт немецких коллег, ставший достоянием отечественной педагогической общественности благодаря новостной службе Первого канала в декабре 2012 г. Сотрудники пансиона для пожилых людей Мюнхена совместно с воспитателями соседнего детского сада задались целью создать уникальные содружества – «пары дружбы», состоящие из людей 70–80 и 5–6 лет. В определенные дни малыши приходят в гости к неродным для них бабушками и дедушкам, зачастую забытым родственниками. Они вместе занимаются в творческих мастерских, читают, играют. Темами для общения и образования становились важнейшие экзистенциальные смыслы – дружба, бытие в мире, общем для людей и животных, любовь и даже смерть. Опыт переживания последней вызывал у педагогов неоднозначное отношение: они стали свидетелями трагического переживания малышкой 6 лет ухода из жизни, а значит, и из «пары дружбы» одного из пансионеров. Однако это событие стало фактором ее духовного роста. Девочка сделала важный вывод: людей, находящихся рядом, надо беречь, надо спешить делать добро, потому что однажды можно не успеть. Неоднозначная образовательная инициатива Германии получила широкий общественный резонанс в европейских странах. Она обратила на себя внимание как попытка организовать пространство не только развития человеческих качеств у взрослеющих, но и реализации пожилыми потенции быть источником живого опыта и сопереживания.

Взаимодействие пожилых и молодых в России, как правило, происходит в рамках волонтерской деятельности (в частности, религиозной направленности), решающей социальную проблему ухода за немощными. Исследуемый нами феномен принципиально иной. Существенное отличие – наличие образовательного компонента неформального характера – обусловливает равноправие по отношению к содержанию образования, независимо от возраста и социального статуса. Атмосфера искренности и непринужденности, свойственная неформальному образованию, способствует раскрытию лучших проявлений возрастного статуса участников, что привносит в межпоколенческое взаимодействие значимую для гуманитарно-антропологического подхода специфику. Категория «образование» в контексте данного подхода дополняется опреде- лением развивающее; онтологическим основанием человека признается со-бытийное сообщество. Деятельность в ее пространстве, рефлексия разного уровня, разных предметов, развивают субъективную реальность. В объединениях, отношения между участниками которых основаны на личной приязни и общности интересов, происходит постоянное преобразование связей в систему предметных отношений, что поддерживает ситуацию личностного развития. Маркером успешности организации будет отношение зрелых к молодым: не раздраженная позиция «бабы-яги», ненавидящей все юное, а мудрое вглядывание «здравствуй, племя молодое, незнакомое».

Примером могут служить межпоколенческие взаимодействия, явившие себя в рамках ежегодного открытого танцевального фестиваля «Dance Way». Он существует благодаря частной инициативе настоящей подвижницы неформального танцевального движения Елены Гомес и объединяет практикующих любителей разных танцевальных направлений. В интервью Галина О. (62 года), участница разновозрастного коллектива номинации «Танец живота», отметила важность присутствия на занятиях молодежи: это заставляет мобилизовать силы, «подтянуться», заряжает их энергией. Она стала активной участницей группы в социальной сети, часто принимает в гостях неформальных коллег, делится кулинарными секретами. «Я по-другому смотрю на юных девочек, – отмечает Галина, – им сложнее, чем было нам. Но и ошибок каких-то они могут избежать, если на нас посмотрят. Я во многих вещах современных стала лучше разбираться благодаря им. И потом Вы видели, как нам аплодировали? Это все сделали мы вместе, и возраст тут ни при чем». «Они нам мамы и старшие сестры: с ними можно поделиться всем, обратиться в трудную минуту, посоветоваться в делах учебы и работы», – так характеризует роль взрослых коллега по клубу Галины Настя (18 лет). Налицо и степень доверия представителей разных поколений друг к другу. Оно формируется и поддерживается благодаря свободному общению людей, ориентированных на один предметный интерес, принципиально нематериальный. Раскрытие субъективной реальности участников в направлении друг к другу происходит в силу культуро-сообразности среды, благодаря актуализации естественного фактора разновозрастности. Все часто упоминаемые участниками «посиделки» (время в процессе или после занятий) – воспроизведение значимого в традиции родового круга (он ярко представлен в кинокартине М. Гиббсона «Апокалипсис»). Разный возрастной опыт и симпатия участников порождают рефлексию разного уровня, блокируемую в повседневности одиночества и погони за материальным благополучием.

Доверие имеет специфические видовые параметры: степень свободы выбора целесообразной стратегии деятельности и однозначно неустранимая до конца неопределенность реакции партнера. В разновозрастных практиках неформального общекультурного образования создаются условия для становления культуры доверия, сочувствия и понимания между поколениями, без которых невозможно формировать «духовные скрепы» нации, о которых говорит Президент РФ В.В. Путин. Исследования в данной области позволят усилить методическое сопровождение формального образования, ориентирующегося на гуманитарно-антропологическое знание.