Православное возрождение на Нижней Волге и Дону в 1942-1943 годах

Сталинградская битва стала не только переломным моментом в ходе Великой Отечественной войны, но и оказала огромное воздействие на общественно-политическую, социокультурную, религиозную ситуацию на Нижней Волге и Дону. В частности, именно в ходе великого сражения происходила активизация деятельности в регионе Русской православной церкви (далее – РПЦ). В трудах современных историков особенности православного возрождения в Саратовской, Сталинградской и Астраханской епархиях в 1942–1943 гг. изучены слабо; не уделялось внимания вопросу влияния на него Сталинградской битвы; не проводилось сравнение с Ростовской областью, где процесс православного возрождения был особенно бурным [3; 9; 14–16; 20; 21].

В конце 1930-х гг. в результате жестких антирелигиозных акций властей значительная часть духовенства края была репрессирована, церкви закрыты. В Астраханской и Саратовской областях не было ни одного действу- ющего храма. В Сталинградской области оставались не закрытыми 2 храма в сельских районах. В Ростовской области действовала всего одна церковь – в с. Обуховка Азовского района [20, с. 93].

Активная патриотическая позиция епископата РПЦ, призвавшего верующих к защите Родины, необходимость сплочения общества перед лицом врага заставили власти начать процесс нормализации государственноцерковных отношений. На изменение вероисповедной политики советского государства повлиял и тот факт, что фашисты использовали в своих интересах религиозный фактор, разрешая на оккупированных территориях деятельность религиозных общин. «Новый курс» советской церковной политики в отдельных краях и областях РСФСР развивался разными темпами. Для Нижней Волги и Дона Сталинградскую битву можно считать точкой отсчета православного возрождения, так как в ходе нее начинается открытие православных храмов, восстановление церковной структуры, разворачивается церковная патриотическая благотворительность.

Православное возрождение в регионе происходило параллельно – на оккупированных территориях Ростовской и Сталинградс- кой областей и в прифронтовых районах Сталинградской, Саратовской, Астраханской областей. На Дону его возглавили находившиеся на покое архиепископ Ростовский Николай (Амасийский) и епископ Таганрогский Иосиф (Чернов). Фашисты, стремясь привлечь на свою сторону казачество, разрешили населению открывать церкви. В Ростове-на-Дону открылось 8 храмов, в Новочеркасске – 6. В письме генерала П.Н. Краснова к атаману Балабину от 26 октября 1942 г. отмечалось, что собор в Новочеркасске в основном цел. В нем шли торжественные богослужения. В станицах возрождение началось с восстановления храмов. Там, где они были разрушены, казаки приступили к постройке новых храмов [10, с. 225].

Анализ сводок полиции и СД, проведенный М.В. Шкаровским, показал, что храмы в Ростовской области открывались повсеместно, где было духовенство и церковные здания. Особенно оживленная церковная жизнь развивалась в станицах между Манычем и Доном, где в ней участвовала молодежь. Всего в области за полгода оккупации был открыт 251 православный храм [21, с. 133].

Характерной чертой православного возрождения в регионе в ходе Сталинградской битвы, роднившей его с религиозными процессами, происходившими на Украине, стала миссионерская деятельность Румынской православной церкви. На Дон стремился распространить свое влияние патриарх Румынской православной церкви Никодим, вступивший в переписку с архиепископом Ростовским Николаем. Однако в конце 1942 г. духовенство Ростовской епархии вошло в состав Украинской автокефальной православной церкви (УАПЦ). Клир Краснодарского, Ставропольского краев и других оккупированных районов Северного Кавказа в УАПЦ не входил. Особым посланием Патриаршего местоблюстителя митрополита Сергия (Страгородского) от 20 марта 1943 г. архиепископ Николай (Амасийский) был осужден за связь с гитлеровцами [21, с. 134].

В Сталинградской области летом – осенью 1942 г. в Перелазовском (х. Верхне-Че-ренский), Клетском (х. Евстратов, Платонов, Головский, Ореховский, Селивановский), Ка-лачевском (с. Мариновка, х. Голубинский), Чернышковском (ст-ца Обливская, х. Верх- не-Гнутов), Тормосиновском (х. Тормосин, х. Степано-Разинский) районах по инициативе оккупационных властей и полковых священников румынских воинских частей открывались молитвенные дома. Открывались как временные походные церкви (Перелазовский р-н), так и новые молитвенные дома (Тормо-синовский р-н). Бывали случаи массового крещения детей в Перелазовском районе, когда в роли крестных выступали румынские офицеры [19]. Иногда богослужения проводились под руководством священников, бежавших из Сталинграда (х. Тормосин), монахинь закрытых монастырей региона (х. Степано-Разинов-ский), бывших белоэмигрантов [12, с. 329–330]. По воспоминаниям В. Веремеева (член организации «Дети военного Сталинграда»), его семью и некую мать Феодосью, монахиню Тихвинского монастыря (закрыт в 1920 г.), бежавших в 1942 г. из горящего Сталинграда, приютила в с. Мариновка Калачевского района местная жительница. Под руководством этой монахини верующие стали собираться на богослужения. Монахиня Феодосья погибла во время обстрела села в 1943 г. [4, с. 413].

В молитвенном доме х. Ореховского Клетского района ежедневные службы проводили монахини; по праздникам – румынский священник. В молитвенном доме х. Се-ливановского этого же района регулярно вел богослужения румынский священник. В основном посещали службы местные старики. Монахини и священники выезжали для проведения крещений детей в те районы, где не было храмов. Так, из х. Степано-Разиновско-го священник выезжал в х. Балабановский Верхне-Курмоярского р-на, где крестил в один день 100 детей [12, с. 229–230]. Религиозная политика оккупационных властей далеко не всегда одобрялась патриотически настроенным населением Сталинградской области, которое глубоко оскорбляли призывы молиться за победу Германии [там же, с. 383]. М.В. Шкаровский отмечал, что немецкие власти из-за конфликтов православных румынских священников с местным населением в начале 1943 г. ограничили деятельность румынского духовенства только обслуживанием своих войск [21, с. 134, 137].

Кроме того, молитвенные собрания православных верующих в 1942 – начале 1943 г.

проходили в ст-це Нижне-Чирской, г. Калаче-на-Дону, ст. Перекопской Клетского р-на, с. Перегрузное Ворошиловского р-на, п. Ко-тельниково Котельниковского р-на, г. Серафимовиче [14, с. 257–258, 261].

В занятых фашистами районах Сталинграда в некоторых православных храмах проводились редкие церковные службы. Сведений о духовенстве, проводившем службу, нет. Возможно, что ее проводили священники румынских частей. В подвалах Свято-Духова монастыря нашли укрытие горожане. Здесь, согласно сводкам НКВД, шли богослужения. Вероятно, они проводились монахинями под руководством игуменьи Павлы [5]. Из церквей города уцелела только Никитинская церковь в Кировском р-не. Остальные были разрушены и сожжены.

Как уже отмечалось выше, советское государство смягчило государственно-церковный курс в начале войны. Но только 7 октября 1942 г., когда шли бои под Сталинградом и фашисты усиленно бомбили Саратов, власти удовлетворили просьбу верующих – открыли в Саратове Свято-Троицкий собор. Подготовка собора к открытию, комплектование причта и двадцатки, а также назначение настоятеля были осуществлены архиепископом Саратовским Андреем (Комаровым), назначенным 14 августа 1942 г. на Казанскую кафедру. Собор стал центром возрождения православия в регионе, пастырско-богословскими курсами для прибывающих из разных мест Саратовской и Сталинградской областей священников, центром подготовки причтов в открывавшиеся храмы [1]. В 1942 г. в Астрахани верующим была возвращена Покровская церковь.

В октябре 1942 г. Саратовскую епархию возглавил епископ Григорий (Чуков). Духовенство Саратова активно выступало с патриотическими проповедями, что стимулировало церковную благотворительность. Жители Саратова уже 28 ноября 1942 г. сдали на строительство танковой колонны им. Дмитрия Донского 25 000 руб., 3 1 декабря 1942 г. – 100 000 руб., 15 января 1943 г. – 125 000 рублей. В 1943 г. было собрано: в фонд обороны – 585 000 руб., в фонд помощи пострадавшим жителям Саратова от немецких налетов – 100 000 руб., в фонд эвакуированных – 100 000 руб., на подарки для бойцов Красной армии – 85 000 руб., на помощь детским домам – 15 000 руб. [3, с. 10, 14]. Таким образом, церковная патриотическая благотворительность в регионе начинается в первую очередь в Саратове – центре епархиальной жизни.

Окончание Сталинградской битвы, освобождение Сталинградской и Ростовской областей в феврале 1943 г. определило дальнейший ход процесса православного возрождения в регионе. В Сталинградской области местные власти, еще до начала работы Уполномоченного по делам РПЦ при СНК СССР по Сталинградской области в течение 1943 г. разрешили деятельность 15 православных приходов (Крестовоздвиженская церковь ст-цы Нижне-Чирской, Никольская церковь г. Калача-на-Дону и Николаевская церковь х. Голубинского Калачевского р-на, Серафимовская церковь пос. Котельниково, Богоявленская церковь ст-цы Перекопской Клетского р-на, Никитинская церковь и Александро-Невский молитвенный дом г. Сталинграда, Свято-Троицкая церковь пос. Дубовка, Никольский молитвенный дом пос. Красная Слобода, Рождества Богородицы молитвенный дом в г. Фролово, Покровская церковь г. Урюпинска, Успенский молитвенный дом х. Нижнянс-кого Фрунзенского р-на, Покровская церковь с. Заплавного Средне-Ахтубинского р-на, Петропавловская церковь с. Черный Яр и Покровская церковь с. Соленое Займище Черноярс-кого р-на). Ряд приходов действовали без регистрации. Всего на рубеже 1943–1944 гг. в области функционировало 17 приходов РПЦ и 1 обновленческий приход (г. Урюпинск) [2, с. 428, 494; 18]. Таким образом, большинство молитвенных домов, открытых фашистами в Сталинградской области, прекратили свою деятельность. Зарегистрированные местными райисполкомами и Сталинградским облисполкомом в 1943 г. храмы в основном находились в прифронтовых районах области. Тем не менее численность открытых культовых зданий в Сталинградской области была самой высокой на Нижней Волге.

В Ростовской области большинство открытых в период оккупации церквей действовали в 1943 г., прошли регистрацию в Совете по делам РПЦ (далее – СДРПЦ) при СНК СССР. Осенью 1945 г. в Ростовской области работали 228 храмов РПЦ (из них зарегист- рированных – 179), 2 незарегистрированных храма обновленцев. Значительной была группа духовенства: – 1 епископ, 200 священников (168 зарегистрированы), 14 зарегистрированных диаконов, 76 псаломщиков (68 зарегистрированы). В 46 церквах (в 29 зарегистрированных и в 17 незарегистрированных) не было священников [17].

В 1943–1944 гг. в Астраханской области действовали 3 церкви (Покровский кафедральный собор, церковь Иоанна Златоуста (Астрахань), молитвенный дом в г. Степной) [6, л. 29]; в Саратовской области – 4 церкви (Свято-Троицкий кафедральный собор – в Саратове, Благовещенская церковь – в г. Вольске, Казанская – в г. Петровске, Александро-Невская – в г. Ртищеве) [7, л. 22].

Таким образом, в Сталинградской и Ростовской областях, подвергшихся оккупации и ставших местом ожесточенных боев в ходе Сталинградской битвы, проблема регистрации культовых зданий решалась быстрее, чем в прифронтовых областях; сеть действующих приходов была гораздо шире.

Только с окончанием Сталинградской битвы начинает упрочиваться церковная структура, возрождаются епархии Нижней Волги. Указом Патриаршего Местоблюстителя от 8 июля 1943 г. архиепископу Григорию (Чукову) было поручено управление Сталинградской епархией с титулом «архиепископ Саратовский и Сталинградский». Кроме того, ему пришлось временно управлять Астраханской епархией до конца 1943 года [1]. Летом – осенью 1943 г. шло установление связей приходов Сталинградской области с епархиальным центром. Одной из причин, тормозивших православное возрождение на Нижней Волге, в отличие от Ростовской области, стала острая нехватка кадров православного духовенства [9, с. 40–49]. В таких условиях большое влияние монахинь среди верующих было объективно предопределено. С 1943 г. нелегальные богослужения на домах верующих проходили под руководством монахинь в 18 сельских районах Сталинградской области, где не было открытых храмов [2, с. 49, 289, 298]. В связи с практически полным разрушением Сталинграда в ходе битвы вопрос о восстановлении самостоятельной Сталинградской епархии клиром и прихожанами области в 1943 г. не ставился.

Документы архива Саратовской и Сталинградской епархии за 1943 г. свидетельствуют о крайне тяжелом материальном положении приходов Сталинградской области [9, с. 39– 49]. Несмотря на это, верующие Сталинградской области включились в церковную благотворительную работу. Всего в течение 1943 г. на нужды, связанные с войной, верующие и духовенство Саратовской и Сталинградской епархии внесли в Госбанк 2 338 776 руб. [8]. В 1943 г. православные верующие Астрахани перечислили на строительство танковой колонны им. Дмитрия Донского 501 500 руб. [11, с. 31]. В Ростовской епархии церковная благотворительность развернулась во второй половине 1943 года. В апреле 1943 г. в г. Ростов-на-Дону прибыл уполномоченный Московской Патриархии прот. А. Смирнов. Его патриотические выступления воодушевили духовенство и верующих. К приезду вновь назначенного епископа Ростовского и Таганрогского Елевферия (6 октября 1943 г.) движение широко охватило епархию. До июня 1944 г. было собрано 3 160 184 руб. [13, с. 35]. В 1940-х гг. объемы церковных сборов в епархиях региона продолжали возрастать [15, с. 120–121].

Таким образом, возрождение православия в регионе происходило в ходе Сталинградской битвы. Первым шагом стало открытие приходов, которое в больших масштабах происходило на оккупированных территориях Ростовской и Сталинградской областей, чем в прифронтовых Саратовской и Астраханской областях. Миссионерскую активность в оккупированных районах Сталинградской области проявило военное духовенство румынских частей. Диспропорция в численности приходов в областях сохранялась в дальнейшем, так как советские власти пошли на регистрацию уже открытых в период оккупации церквей Ростовской области. В Сталинградской области число зарегистрированных местными органами власти храмов было максимальным для Нижней Волги, но большинство из них были открыты в прифронтовых районах. Епархиальным центром для Нижней Волги стал Саратов. Духовенство и верующие Саратовской и Сталинградской, Астраханской епархий внесли весомый вклад в дело церковной патриотической благотворительности уже в ходе Сталинградской битвы, продолжали ее в 1940-х годах.