Приходское духовенство области войска донского: особенности формирования социального статуса и его изменения с середины xvii по начало xx века

DOI:

Citation. Shadrina A.V. Parish Priesthood of the Don Host Region: Features of the Formation of the Social Status and Its Change Between the Mid 17th and the Early 20th Century. Vestnik Volgogradskogo gosudarstvennogo universiteta. Seriya 4. Istoriya. Regionovedenie. Mezhdunarodnye otnosheniya [Science Journal of Volgograd State University. History. Area Studies. International Relations], 2019, vol. 24, no. 5, pp. 111-123. (in Russian). DOI:

Цитирование. Шадрина А. В. Приходское духовенство Области войска Донского: особенности формирования социального статуса и его изменения с середины XVII по начало ХХ века // Вестник Волгоградского государственного университета. Серия 4, История. Регионоведение. Международные отношения. – 2019. – Т. 24, №5. – С. 111–123. – DOI:

Введение. В истории России священно- и церковнослужители Русской православной церкви были немногочисленной, но немаловажной частью общества, оказывающей определенное влияние на население. Начиная со второй половины XVIII в., помимо священнослужительских обязанностей, духовенство привлекается к выполнению задач, поставленных государством, что во второй половине XIX в. стало причиной особой заботы имперской власти о повышении его социального статуса. Поскольку социальный статус духовенства, динамика и особенности его изменений в Области войска Донского (до 1786 г. Земли донских казаков, с 1786 г. Земли войска Донско- го) не выступали в качестве объекта исследования, поставленная проблема представляется актуальной.

В донском регионе основную часть населения составляло донское казачество. Это обусловило формирование социальной группы духовенства и его социального статуса, имевшего выраженные особенности. В соответствии с этим цель настоящей публикации – выявить этапы формирования и изменения социального статуса донского приходского духовенства на протяжении середины XVII – начала XX в., определить их причины и особенности.

Хронологические рамки исследования: нижняя граница – середина XVII в. – опреде- ляется началом формирования социальной группы духовенства как части войска Донского; верхняя граница – начало XX в. – наивысшей точкой развития социального статуса донского духовенства в дореволюционный период.

Необходимо оговорить терминологию. В соответствии с определением Е.М. Бабо-сова, социальный статус – это «соотносительное положение (позиция), занимаемое личностью или группой в обществе в соответствии с профессией, социально-экономическим положением, политическими возможностями... Понятие с[оциальный] с[татус] характеризует место личности... в различных сферах жизни и... оценку деятельности личности со стороны общества» [2, с. 406]. Опираясь на данное определение, можно выделить следующие характеристики социального статуса духовенства, применяемые в настоящем исследовании: характер отношений с войсковой властью; гражданские права и обязанности; характер отношений с епархиальной властью; права и обязанности в системе епархиального подчинения; привилегии; материальное положение; уровень образования. Следует учитывать, что для каждого этапа исторического развития свойственны определенные характеристики.

Методы и материалы. Исследование опирается на традиционную для исторической науки методологическую основу: принципы научной объективности, системности и историзма. Принцип научной объективности позволил сформулировать выводы на основе всестороннего учета и комплексного анализа фактических данных о социальном статусе донского приходского духовенства. Принцип системности позволил рассмотреть донское духовенство как сословие (до 1829 г. социальную группу) в социальной структуре российского общества и региона. Принцип историзма обусловил рассмотрение формирования и изменений социального статуса донского приходского духовенства в контексте исторического развития.

Исследование формирования социальной группы донского духовенства и особенностей ее социального статуса базируется на дореволюционной историографии, что связано с утратой в годы Великой Отечественной войны архива Воронежской духовной консистории.

В работах дореволюционных исследователей А.А. Кириллова [9], прот. Е. Овсянникова [19], Н.П. Снесарева [35], А.М. Правдина [31–32] и В. Харламова [41] рассматриваются вопросы формирования духовенства в Земле войска Донского, его статус в среде донского казачества; определяется характер отношений епархиальной власти и донского духовенства с войском Донским.

Опубликованные источники – законодательные акты Российской империи [23–29] и внутривойсковое законодательство [18; 33] позволяют проследить этапы изменения социального статуса донского духовенства с конца XVIII в. до революционных событий 1917 г. и Гражданской войны.

Изучение комплекса архивных источников Государственного архива Ростовской области (ГАРО) позволяет сделать выводы о материальном обеспечении духовенства Донской и Новочеркасской епархии [5; 15; 20] в XIX в. и об особенностях социального статуса донского приходского духовенства в период Донской республики (Всевеликого войска Донского) (1918–1919 гг.).

Анализ. Донское духовенство как социальная группа, в отличие от других регионов России, начало формироваться поздно – в середине XVII века. До этого времени в среде донских казаков фиксировалось незначительное присутствие священников [41, с. 36], бежавших на Дон по причине вдовства и связанной с ним необходимостью принятия монашества [35, с. 6–7], но они, во-первых, не имели легитимного статуса, то есть разрешения Русской церкви совершать литургию, во-вторых, не были востребованы, поскольку на Дону до 1652 г. не было ни одной церкви (исключение составляли 2 часовни в Азове, принадлежавшие казакам с 1637 по 1642 г. и Монастырская часовня близ Черкасска, действовавшая с 1593 по 1644 г. [13]). Беглое духовенство до 1650-х гг. примыкало к казачьей вольнице и ничем не выделялось из ее среды [3, с. 16].

Начало формирования на Дону социальной группы духовенства было связано с постройкой в 1652 г. первого храма – Воскресенского собора г. Черкасска [6, с. 465]. Московский царь Алексей Михайлович, поддержавший просьбу казаков о постройке церкви [14,

• с. 436] и осуществивший ее, позаботился и о присылке на Дон первого легитимного с церковной точки зрения духовенства – «с Михайлова города безместного попа Ивана Денисова, да с Москвы безместного ж дьякона Юрья Степанова» [6, с. 962–963]. Еще до освящения церкви, то есть до 31 октября 1652 г. [6, с. 554], из посланных из Москвы двух священников и диакона остался только один священник [6, с. 557], но и тот в августе 1652 г. просил о возвращении «с Дону на Русь» [6, с. 549]. В том же году Алексей Михайлович вновь послал в Черкасск священника [6, с. 654]. Так как присланные по воле царя священники на Дону долго не задерживались, начались, во-первых, процесс легитимизации священнослужителей, живших в Черкасске [6, с. 559–560, 797], и, во-вторых, избрание ставленников из среды казаков, которых отвозили для хиротонии в Москву [7, с. 56]. Избрание духовенства из среды казаков обусловило восприятие священнослужителей как части казачества [41, с. 48]. После прибытия на Дон священники из казаков, получившие хиротонию, были обязаны повиноваться казачьему кругу [9, с. 4; 19, с. 17]. Это объяснялось дальностью расстояния до Москвы и тем, что связь с патриархом была затруднена. Как следствие, в войске Донском сложилась особая модель взаимоотношений с духовной властью: Войско понимало епископа исключительно как представителя Русской церкви, наделенного властью посвящения выдвинутого Войском кандидата в священный сан [41, с. 38] и правом выдавать разрешение на строительство церквей. Все распоряжения иерарха могли быть приведены в исполнение только с согласия войскового начальства [35, с. 18].

Как видно, формирование социальной группы донского приходского духовенства отличалось характерными чертами: удаленность от патриарха, формально являвшегося правящим архиереем немногочисленных храмов Земли донских казаков, обусловила отсутствие контакта священнослужителей с епархиальной властью, за исключением момента хиротонии. В повседневной жизни власть архиерея замещалась войсковой властью, которая считала священнослужителей частью донского казачества, поскольку избирала ставленников из своей среды. Следуя обычному праву каза- чества, священник понимался как станичник, на которого были возложены особые обязанности (совершение богослужений и треб) и участие в общественных делах наравне с другими [41, с. 38–39]. Привилегии духовенства были неразрывно связаны с гражданскими правами и обязанностями казаков, и не отличались от привилегий казаков.

Этапом развития и закрепления статуса приходского духовенства как части донского казачества, отличавшегося лишь исполнением особых обязанностей, стало время вхождения Земли донских казаков в состав Воронежской епархии (1718–1829).

Земля донских казаков была передана в ведение воронежских епископов в 1718 г. указом Петра I [1, с. 306–307]. Причиной передачи послужило широкое распространение на Дону старообрядческого раскола и несоответствие церковной жизни донских казаков общероссийским нормам. По мысли Петра, воронежский митрополит Пахомий (Шпаковский) должен был исправить это положение, однако войсковая власть переломила ситуацию, не дав возможности воронежским епископам вмешиваться в дела донского духовенства. Эта ситуация облегчалась для казаков тем, что в 1766 г. в Земле войска Донского было 106 церквей, 142 священника, 17 диаконов и 80 церковнослужителей [10, с. 195–234], то есть всего 239 клириков.

Войско Донское, понимая духовенство как часть казачества, со времени перехода в состав Воронежской епархии, за исключением момента хиротонии, ограничивало контакты духовенства с правящим архиереем. Все указы епископов, посылаемые в духовные правления, передавались в войсковую канцелярию, и исполнялись только после соответствующего указа атамана. Так, в 1722 г. митрополит Пахомий жаловался Св. Синоду на самоуправство казаков, заявляя, что они распоряжаются духовенством «по прежнему своему донскому обычаю, и архиерейских указов ни в чем не слушают» [32, с. 268]. В 1747 г. епископ Феофилакт потребовал присылки в Воронеж черкасских священников «для ответа к суду епархиальному» по поводу 4-го незаконного брака сына атамана Данилы Ефремова, однако атаман проигнорировал его требование [31, с. 174], то есть клирики не пред- стали перед духовным судом. В 1741, 1745 и 1763 гг. воронежские епископы жаловались в Св. Синод на то, что Войско, игнорируя епархиальную власть, самостоятельно назначает церковнослужителей, выдавая им войсковые грамоты [9, с. 16], а церковнослужителей, посвященных в стихарь, с грамотами архиерея, «отрешает от должности» и записывает в казаки [9, с. 16]. Если воронежский епископ отказывал в хиротонии присланному казаками ставленнику, прихожане часто настаивали на своем, не проводя другие выборы до исполнения их желания. Право избирать священнослужителей казаки строго охраняли от всяких ограничений [19, с. 11].

Войско Донское, считая власть над духовенством своей привилегией, подавало встречные жалобы на воронежских епископов в Военную коллегию. В 1737 г. Войско настояло на запрете представителям Воронежской духовной консистории «переписывать» детей духовенства, которых предназначали для обучения в воронежской славяно-латинской школе [22, л. 9–10]. В 1840-х гг. казаки, также ссылаясь на привилегии, отказались платить консистории «венечные и лазаретные» деньги [31, с. 167–170], то есть они были освобождены от всех епархиальных налогов. В 1780-х гг. Войско настояло на запрете епископу Тихону определять к церквам войска Донского на церковнослужительские «церковников» Воронежской епархии [32, с. 273]. Таким образом, войсковая канцелярия исполняла роль некоей преграды между правящим архиереем и приходским духовенством. При необходимости священнослужители обращались в войсковую канцелярию с просьбой «ходатайствовать пред кем следует» об удовлетворении их нужд [19, с. 10].

Такая ситуация обусловила то, что права и обязанности духовенства по отношению к епархиальной власти замещались гражданскими правами и обязанностями, в соответствии с которыми определялись и привилегии. Так, для донского духовенства определяющим было традиционное для войска Донского деление на «иногородних» и «казачьего», или «донского происхождения». К «иногороднему» духовенству относились священно- и церковнослужители, как прибывшие на Дон из других губерний Российской империи, так и ро- дившиеся в семьях таковых. «Иногороднее» духовенство не имело права строить и покупать дома на войсковой земле [38, л. 1 об., 49 об., 59], а также владеть землей. Даже выделявшиеся для церковных причтов во временное пользование казачьи земли, в случае «иногороднего» духовенства считались взятыми такими священниками «по одному снисхождению прихожан» [5, л. 365]. В случае неудовольствия прихожан-казаков «иногороднее» духовенство по решению станицы могло быть лишено всех привилегий, например, пользования станичной землей, сенокосами и «рыбными ловлями». В отличие от «иногороднего», духовенство «казачьего» происхождения – рожденное в семьях казаков войска Донского или священнослужителей из казачьих семей – пользовалось всеми привилегиями, положенными им «по казачьему званию».

В 1745 г. донское духовенство было поставлено перед фактом необходимости получения духовного образования [22, л. 7–9]. Не желая отправлять детей священно- и церковнослужителей для обучения в Воронеж, войско Донское в 1749 г. открыло в Черкасске войсковую латинскую семинарию [11, с. 113], сгоревшую в 1758 году [8, с. 34]. На протяжении последующих лет воронежские епископы предпринимали ряд безуспешных попыток обязать донское духовенство отправлять своих детей для обучения в Воронежскую духовную семинарию [35, с. 18]. Сопротивление этим попыткам увенчалось открытием в 1766 г. в Черкасске второй семинарии [12, с. 91], существовавшей до 1779 года [19, с. 45]. В результате отсутствия на Дону духовных учебных заведений, к началу XIX в. священно- и церковнослужители Земли войска Донского в подавляющем большинстве не имели духовного образования. В 1800–1801 гг. из 715 клириков, служивших в храмах Земли войска Донского, только 10 священников имели духовное образование (1,4 %), причем 6 из них не завершили образование в духовных семинариях [39; 40]. Таким образом, неудачные попытки учреждения в Черкасске духовной семинарии не стали предпосылкой к повышению социального статуса донского духовенства за счет получения образования.

Социальный статус донского духовенства претерпевал значительные изменения на протяжении XIX века. В первой половине XIX в. это было связано с учреждением в 1829 г. самостоятельной Донской и Георгиевской (с 1841 г. Донской и Новочеркасской) епархии и приятием в 1835 г. внутреннего законодательства войска Донского, регламентировавшего в том числе статус духовенства. Во второй половине XIX в. изменение положения духовенства было связано с реформами императора Александра II и открытием в Новочеркасске в 1868 г. Донской духовной семинарии.

Новочеркасская и Георгиевская епархия была учреждена в 1829 году [16, л. 2]. Уже при знакомстве с духовенством архиепископ Афанасий (Телятев) поставил вопрос о необходимости разграничения епархиальной и войсковой власти, что и было осуществлено в принятом в 1835 г. «Положении об управлении Донским войском». Так, с 1835 г. священно- и церковнослужители Новочеркасской и Георгиевской епархии должны были подчиняться правящему архиерею, а войсковое правительство было лишено права вмешиваться в процесс назначения клириков на приходы и совершать над ними суд [33, с. 215]. Это положение закона окончательно выводило священно-и церковнослужителей из подчинения Войску, что позволяет утверждать, что с 1835 г. донское духовенство начало формироваться как самостоятельное сословие. Интеграция донского духовенства в общероссийскую церковную практику имела особенности: в отличие от других епархий, на Дону сохранялась выборность духовенства [21, л. 4]. Также, несмотря на подчинение власти епископа, привилегии, положенные священно- и церковнослужителям казачьего происхождения, были сохранены до реформ 1860-х годов.

В «Положении» особо оговаривался социальный статус детей духовенства: дети «иногородних» священно- и церковнослужителей относились к духовному сословию [33, с. 215] и были подчинены архиерею. Дети священно- и церковнослужителей «казачьего происхождения» до поступления на штатные церковные должности принадлежали казачьему сословию, причем их определение на церковные должности в обязательном порядке должно было сопровождаться разрешением войскового начальства [33, с. 215].

«Положением» также оговаривались способы обеспечения духовенства. Помимо участков в поземельных довольствиях, впервые в истории Земли войска Донского в 1835 г. был поднят вопрос о выплате клирикам донских храмов, независимо от их происхождения, денежных окладов от Войска: священнику 60 руб. в год, диакону, дьячку и пономарю – по 30 руб. в год [18, с. 41]. Только после того, как встал вопрос о необходимости начать выплаты, в Донскую духовную консисторию войсковой канцелярией был сделан запрос о количестве священно- и церковнослужителей, которых по спискам оказалось 826 человек [15, л. 1 об.–2] (в 1829 г. в состав новообразованной епархии вошло 157 церквей [39; 40]). На выплату им жалованья требовалось ежегодно 32 520 рублей [15, л. 1 об.–2]. Войско, не располагавшее такой суммой, обратилось к архиепископу Афанасию с предложением принять участие в выплатах, но он сообщил об «острой нехватке средств» в консистории [43, с. 215]. В результате, выплатив жалованье за первую половину 1836 г. только клирикам храмов станицы Раздорской [17, л. 92] и г. Новочеркасска [15, л. 1 об.–2], было решено начиная с 1841 г. выплачивать жалованье только беднейшим причтам епархии [15, л. 7, 27]. К таковым было отнесено духовенство церквей станиц, населенных старообрядцами: Вер-хне-Чирской, Верхне-Каргальской, Пятиизбян-ской, Николаевской, Богоявленской, Малодель-ской и Глазуновской [43, с. 215]. На этом попытки Войска обеспечить донское духовенство были прекращены.

В 1840–1850-е гг. продолжалось становление Донской и Новочеркасской епархии, причем в эти годы количество храмов и, соответственно, клириков увеличилось незначительно. Существенным изменением стала возможность получения духовного образования. Так, в 1821 г. в Земле войска Донского, в соответствии с законодательством Российской империи [23, с. 368–395], было открыто 3 духовных училища [30, с. 515–517]. Получение духовного образования повысило социальный статус духовенства в глазах прихожан и вывело донское духовенство в категорию образованных людей.

Привилегии духовенства, получаемые им от войска Донского, касались только священ- нослужителей казачьего происхождения. Данное положение позволяет утверждать, что в первой половине XIX в. донское духовенство не было привилегированным сословием, поскольку пользовалось привилегиями по происхождению.

Во второй половине XIX в. в социальном статусе как духовного сословия в целом, так и донского духовенства в частности произошли масштабные изменения. Основной причиной этого стали реформы императора Александра II. Поскольку к середине XIX в., благодаря учреждению на Дону самостоятельной епархии и открытию духовных училищ, чья деятельность регламентировалась российским законодательством, донское духовенство было интегрировано во внутреннюю жизнь империи, реформы в полной мере были применены к их социальному статусу.

Так, в 1860-х гг. была уничтожена сословная замкнутость духовенства: сыновья иногородних священно- и церковнослужителей перестали автоматически зачисляться в духовное сословие. Дети всего духовенства получили право обучаться в светских учебных заведениях и заключать браки с представительницами других сословий. В 1863 г. выпускники духовных семинарий получили право обучаться в университетах [24, с. 631]; в 1864 г. – в гимназиях [25, с. 172]. Закон, принятый 26 мая 1869 г. [28, с. 521–522] и уточненный в 1871 г. [29, с. 203], давал им право служить во всех гражданских учреждениях, в том числе не принимая священный сан, поступать на службу в учреждения духовного ведомства [29, с. 549]. Этот закон стал причиной значительного пополнения рядов служащих духовных учреждений и учебных заведений грамотными и хорошо образованными выпускниками духовных семинарий и академий.

Детям священнослужителей предоставлялись права детей личных дворян, а церковнослужителей – личных почетных граждан. Существенным шагом Российской империи в сторону повышения социального статуса духовенства стало принятие закона о праве причисления представителей духовного сословия к правительственным наградам [27, с. 4].

Реформы эпохи Александра II послужили мощным импульсом к тому, чтобы донс- кое духовенство стало полностью соответствовать представлениям имперской власти о священнослужителях Русской церкви. Так, в пореформенный период священнослужители Донской и Новочеркасской епархии были вовлечены в различные направления социального служения: основывали церковные школы [44, с. 181–187], формировали приходские библиотеки [37]; принимали участие в благотворительной деятельности, которая особенно широко была распространена в годы Русско-японской и I Мировой войн [47]. Инициатива Русского Географического общества стала причиной появления на донской земле выдающихся историков-краеведов в священном сане [46].

В пореформенный период социальный статус донского духовенства благодаря имперской политике стал соответствовать общероссийскому и приобрел черты, позволяющие характеризовать духовное сословие как привилегированное. Об этом свидетельствуют в том числе значительное увеличение на Дону количества церквей и приходского духовенства. Так, с 1860-х гг. до 1910-х гг. число церквей выросло с 366 [34, л. 28] до 911 [48, с. 16]. Духовенство – с 1 193 человек [34, л. 28] до 2 386 человек [44, с. 272–359], причем уровень их материального благосостояния был выше, чем в центральных и северо-западных губерниях Российской империи [44, с. 170]. Относительно других характеристик социального статуса следует констатировать, что отношения донского духовенства с епархиальной властью после 1841 г. регламентировались «Уставом духовных консисторий» [36], то есть общероссийскими правовыми нормами. Из особенностей, свойственных донскому региону, была сохранена необходимость согласовывать разрешения на постройку новых церквей с войсковым наказным атаманом и перевод казаков из казачьего в духовное сословие в связи с принятием священного сана, либо назначением на церковнослужительские места. Правящий архиерей и духовная консистория решали все вопросы относительно духовенства (назначение, суд) самостоятельно, обращаясь к Войску в экстраординарных случаях, например, в случаях, когда духовное лицо подлежало гражданскому или уголовному суду [45]. Войсковая власть, в свою очередь, не прини- мала решений относительно духовенства, не поставив в известность правящего архиерея.

На повышение социального статуса донского духовенства значительно повлияло открытие в 1868 г. Донской духовной семинарии, которая в 1880–1910-х гг. стала центром духовного образования в Области войска Донского и дала Дону значительное число инженеров, врачей и преподавателей светских учебных заведений [44, с. 99–102].

Завершающим этапом формирования социального статуса донского духовенства стали события 1918–1919 годов. В мае 1918 г. на территории Области войска Донского была основана Донская республика – Всевеликое войско Донское. Войсковое правительство, следуя монархической идеологии, считало Церковь важнейшей составляющей политической системы, за которую оно боролось [42, с. 50]. Как следствие, на Дону был принят ряд мер, направленных на стабилизацию социального статуса приходского духовенства. Так, в 1917 г. в штат каждого казачьего полка была введена должность полкового священника [4, л. 92]. В 1918 г. войсковое правительство приняло закон о выплате с 1919 г. духовенству «ежемесячного содержания» из средств Войска [20, л. 8–9]. Одним из важнейших показателей отношения Всевеликого войска Донского к Церкви и священнослужителям было издание приказа об эвакуации приходского духовенства с отступающей Добровольческой армией [42, л. 52]. Незначительный период существования Всевеликого войска Донского показал, что в начале XX в., в отличие от регионов, оказавшихся под властью большевиков, социальный статус духовенства был чрезвычайно высок. Это выражалось и в мерах, принятых Войском относительно духовенства, и в оценке его деятельности Войском.

Результаты. Итак, социальный статус донского приходского духовенства в дореволюционный период формировался в связи с развитием духовенства от социальной группы, понимаемой в середине XVII–XVIII в. как часть донского казачества, к духовному сословию Российской империи. Начиная с первой половины XIX в. социальный статус священно- и церковнослужителей как сословия, в соответствии с имперской политикой, неуклонно возрастал, постепенно теряя региональные особенности, обусловленные принадлежностью к войску Донскому. Его наивысшим расцветом было время функционирования Донской республики Всевеликого войска Донского.