Проблемы преподавания Закона Божия в начале XX в. (по материалам «Церковных ведомостей» (1901–1910 г.))

Об авторе: Священник Николай Григорьевич Антипенко

Клирик храма Державной иконы Божией Матери на пр. Культуры (г. Санкт-Петербург), соискатель кафедры церковной истории Санкт-Петербургской духовной академии.

Ссылка на статью: Антипенко Н., свящ. Проблемы преподавания Закона Божия в начале XX в. (по материалам «Церковных ведомостей» (1901–1910 г.)) // Вестник Исторического общества Санкт-Петербургской Духовной Академии. 2021. № 3 (8). С. 40–46.

* Фотографии взяты из открытых источников.

HERALD

OF THE HISTORICAL SOCIETY

OF SAINT PETERSBURG THEOLOGICAL ACADEMY

Scientific JournalNo. 3 (8)                     2021

Priest Nikolay Antipenko

Problems of Teaching the Law of God at the Beginning of the 20th Century

(Based on Materials from Tserkovnye Vedomosti (1901–1910))

* Photos are taken from open sources.

Журнал «Церковные ведомости»

Преподавание предмета «Закон Божий», начавшееся в 1786 г. согласно «Уставу народных училищ» в начальных школах, а затем и в открывающихся гимназиях1 было знаковым событием в истории российского образования. Закон Божий в течении 132-х лет стоял первым в числе обязательных предметов любого начального и среднего образовательного учреждения Российской империи. До начала XX в. в официальных речах и документах мы видим сообщения о благотворном влиянии религиозного образования. 2 апреля 1908 года на торжественном собрании у обер-прокурора Святейшего Синода П. П. Извольского протоиереем Константином Рознатовским была произнесена речь «Значение церковной школы в деле возрождения прихода», восхваляющая предмет «Закон Божий», который способствовал «раскрытию высокого религиозно-нравственного настроения». Его основой служило изучение Евангелия, молитва, примеры из Ветхого и Нового Завета, богослужение. Ученики, изучая Закон Божий, «приобретают высокое настроение, которое неудержимо разливается по всему приходу»2. Все школы, по словам отца Кон стантина, стремятся к тому, чтобы Закон Божий занимал господствующее положение.

Однако одновременно с этим в начале XX в. мы наблюдаем большое количество высказываний о необходимости реформировать или вообще исключить религиозные предметы из школы и сделать ее полностью независимой от Церкви: «Компетенции Церкви и государства настолько различны, что их сотрудничество кроме вреда широким народным массам ничего не приносит. Религиозные догмы должны быть удалены из школьного обучения»3. Дело доходило до полного игнорирования требований школьной программы. В 3-м номере «Церковных ведомостей» за 1907 г. приводятся сведения о заседании губернского земского собрания, на котором было объявлено о первой в России школе — Щигровской учебно-ремесленной мастерской (г. Глаз, Курская губ.), в которой «официально изгнано преподавание Закона Божия»4. Все члены собрания кроме одного, пытавшегося объяснить целесообразность исключения религиозных дисциплин из школы, заявили о необходимости немедленного включения предмета «Закон Божий» в школьную программу. Церковной иерархии, журналистам, ученым и педагогам, по их мнению, было необходимо защитить Закон Божий и присутствие религии в школе от посягательства со стороны левых и либеральных сил.

Для этого необходимо было использовать печать. Основным официальным изданием, на страницах которого Русская Православная Церковь в лице ее официальных и неофициальных представителей отстаивала свои интересы, был журнал «Церковные ведомости», издававшийся с 1888 по 1918 гг. Журнал состоял из двух частей — официальной части, где печатались законы, указы, иные правительственные распоряжения и т. д., и неофициальной — «Прибавлений к Церковным ведомостям», в которой публиковались статьи по различным вопросам церковной жизни.

В процессе работы над темой нами было просмотрено 906 выпусков журнала с 1901 по 1918 гг., в 290 из которых были опубликованы статьи, посвященные преподаванию Закона Божия. Анализ предложенных статей было решено разделить на два этапа. На первом этапе мы обратимся к статьям за 1901–1910 гг.

Авторы публикаций журнала «Церковные ведомости» пытались найти причины критики религиозного образования и воспитания, возникновения предложений об исключении Закона Божия из числа образовательных предметов школы в условиях, когда большинство населения Российской империи считалось православным — изучало в той или иной степени предмет «Закон Божий», слушало церковные проповеди.

Также авторы рассмотренных нами публикаций отмечают желание российских чиновников найти идею школы вне чаяний народа — в образовательных системах за границей, которые пропитаны духом гуманизма, либерализма и т. д. Так, протоиерей К. Фоменко, исследуя вопрос об отчуждении интеллигенции от Церкви, отмечал, что основная причина заключается в оставлении отеческих преданий, заимствовании идей у «врагов наших». По его мнению, во всех сферах жизни общества появилась тенденция «предпочитать все нерусское»5.

По мысли иерархов и церковных деятелей, именно школы духовного ведомства имели в себе возможность вернуть потерянную идею русской школы, основанную на изучении истин православной веры. Поэтому на страницах «Церковных ведомостей» мы наблюдаем попытки доказать превосходство церковных образовательных учреждений над светскими (ведомства Министерства народного просвещения). Главным аргументом этого спора являлся Закон Божий, который, по мысли церковной власти, при качественном его преподавании мог бы возродить школу из неверия, сделать ее «школой христианского учения и добрых нравов, школой жизни христианской под руководством пастырей Церкви»6 и избавить народ от поиска альтернативных православной вере жизненных ориентиров. Примечательно, что во многих публикациях содержатся в большом количестве такие слова как «насадить», «усилить», «внушить».

В российском религиозном образовании не наблюдалось единства идей воспитания. Например, в отчете «Томских епархиальных ведомостей» представлено описание приказа правящего архиерея, в котором законоучителям было «внушено, что нельзя отделять обучение Закону Божию от воспитания в духе православной веры»7, заключавшегося в том, что школьникам «возможно чаще следует напоминать о том, как должно стоять в церкви, какие таинства в ней совершаются, как содержательны церковные песнопения»8. Законоучителя обязательно должны были разъяснять учащимся всю важность, «святость и благотворное значение святых таинств покаяния и причащения»9. Отправляя учеников в церковь, учитель должен напоминать им, как они должны входить в нее, «где и когда полагать поясные или земные поклоны, когда преклонять голову, припадать к земле»10. Все разъяснительные беседы необходимо было фиксировать в классном журнале для отчета перед церковно-школьной инспекцией и благочинным. По мнению Томского архиерея, воспитание заключается в побуждении учащихся совершать внешние благочестивые обрядовые действия. На наш взгляд, данное решение епископа являлось следствием того, что предъявленные высокие требования к Закону Божию, а именно, «восстановление в человеке

образа Божия силою благодати Святого Духа при содействии законоучителей»11, не могли быть выполнены по ряду причин. Прежде всего, это отсутствие единства школы и семьи в деле воспитания, взаимные претензии учителей и родителей, а также несогласованность методов воспитания.

«Школа ропщет на семью, семья на школу»12, — так епископ Тамбовский Иннокентий (Беляев) охарактеризовал состояние отношений между семьей и школой. Родители до отправки своих детей в школы оказывают на них исключительное воздействие, соответственно, ученик является отражением своей семьи. Приводя детей в образовательные учреждения, родители требуют сделать из них нравственных и религиозных людей, исправить или поддержать уже начатое воспитание. Воспитатели недовольны, что все учащиеся приходят из семей с разным уровнем духовно-нравственного развития и с родителями невозможно найти общего языка, поскольку везде царит «дух взаимного недовольства, ропота и пререканий». Школа не производит новые качества и способности учеников, а раскрывает и развивает уже заложенные в семье с самого раннего возраста. Вторая причина взаимной неприязни заключалась в отношении учителей к состоянию учащихся. Зачастую учителя, принимая уже испорченных учеников, и при этом сами не являясь образцами для подражания, опускают руки, «перестают воспитывать и развивать нравственную природу детей»13 и заменяют воспитание на обучение предметам, передачу знаний, умений и навыков. Как результат, «по следам больной семьи идет нездоровая школа»14.

Причины неудач в деле преподавания религиозных дисциплин авторы публикаций видят также в отсутствии единства в преподавательской корпорации образовательных учреждений, незнании законоучителями содержания своего предмета, отсутствии у священников желания заниматься просветительской деятельностью, формальном преподавание Закона Божия, нежелании законоучителей знакомить учащихся со Священным Писанием, некомпетентности преподавателей в области методики преподавания вероучительных и гуманитарных дисциплин.

На наш взгляд, совокупность описанных выше проблем не позволяла законоучителям занять центральное место в системе школьного образования и влиять предполагаемым образом на воспитание учащихся. Поэтому на местах заинтересованные лица ограничивались призывами к правильной постановке преподавания Закона Божия, усилению воспитательного воздействия на учащихся и предложениями по исполнению минимальных видимых правил, в основном касающихся посещения храма как места, куда все учащиеся с учителями должны были собираться.

Многие авторы рассмотренных нами публикаций в противовес официальным сводкам констатируют, что настоящее состояние преподавания Закона Божия является неудовлетворительным. Поэтому на страницах журнала «Церковные ведомости», особенно во второй период издания (1905–1914 гг.), мы находим предложения по выходу из кризисной ситуации. Прежде всего, мы видим попытки отделить преподавание Закона Божия в школе, т. е. получение знаний о религии от воспитания в духе христианской веры. Мы находим предложения по христианизации школы, однако, на наш взгляд, государственная школа не может ставить перед собой задачу религиозного воспитания, т. к. оно возможно только в Церкви. Поэтому предмет «Закон Божий» в светской школе должен был носить характер знакомства с православной верой. При такой постановке вопроса приемами обучения могли быть рассказы священника о христианской религии и беседы с учащимися о жизненных проблемах с точки зрения православной веры. Образовательные учреждения духовного ведомства, перед которыми правительством была поставлена задача образовывать людей, в силу различных причин не могли заниматься религиозным воспитанием, в основном, из-за отсутствия денежного довольствия у законоучителей, следствием чего были отказы священников заниматься просвещением.

Несомненно, в истории российского образования есть выдающиеся законоучителя, которые явили нам образ жертвенного служения Церкви и народному просвещению, однако их было недостаточно для того, чтобы покрыть потребность в ревностных преподавателях Закона Божия для 40 тыс. церковно-приходских школ15. Поэтому большое внимание на страницах «Церковных ведомостей» уделялось призывам к пастырям начать работу по просвещению населения как на уроках Закона Божия, так и в приходской деятельности. Все авторы единогласно утверждают, что личность законоучителя и его отношения с учениками являются одним из основных условий преподавания религиозных дисциплин. Вера и жизнь самого пастыря должны быть примером для учащихся.

На наш взгляд, порядок качественно нового взаимодействия священника со своими учениками был предложен епископом Тобольским и Сибирским Антонием (Каржавиным). В своей речи архипастырь выделяет совместное церковное богослужение, духовное окормление, церковную проповедь и пастырские беседы как обязательное условие сопровождение учеников, помимо классных уроков Закона Божия. На наш взгляд, архиерей говорит о необходимости общинной жизни, в которой возможно воспитание в духе христианской веры. Непосредственное участие в церковной жизни, которая не ограничивается только богослужением, позволила бы подросткам увидеть на практике труд членов Церкви. На наш взгляд, все попытки менять методику, содержание обучения Закона Божия не будут успешны, если законоучитель не способен передать опыт христианской жизни, основанной на Евангельских заповедях, в современных ему условиях жизни церковной общины.