"Проклятие" языка в романе М. Пуига “Maldicion eterna a quien lea estas paginas”

Аргентинский писатель Мануэль Пуиг (Manuel Puig, 1932–1990) считается одним из первых представителей постмодернистского течения в Латинской Америке и жанра «поп-арт» в литературе (см.: [Amido эл. р.; Bocchino 2001; Levine 2021; Speranza, 2000]). Элементы массового искусства органично вплетаются в ткань его романов, создавая яркие и пёстрые картины повседневной жизни обычных людей. Лингвист и литературный критик Н. Каррикабуро отмечает, что М. Пуиг во многом обращается к устной традиции, которая всегда играла значимую роль в культуре латиноамериканских стран [Carricaburo 2003]. В изустном творчестве часто основной объём текста составляют речи героев, а их действия описываются кратко и скудно [Идельбаев 2001]. Схожую картину мы наблюдаем в романах М. Пуига. Писатель позволяет героям самим рассказывать историю, используя такие повествовательные формы, как диалоги без слов автора, телефонные разговоры, стенографические и дневниковые записи, письма, отчёты и другие. Автор уделяет особое внимание тому, что и как говорят его герои, стремясь воспроизвести естественную речь определённого социального уровня.

Одержимость М. Пуига зарубежным кинематографом пробудила в писателе интерес к языкам: ведомый желанием смотреть фильмы в оригинале и вырваться за рамки аргентинской культуры, он овладел английским, итальянским, французским, португальским языками на достаточно высоком уровне, чтобы работать переводчиком и в дальнейшем править или осуществлять переводы собственных романов на эти языки. Благодаря желанию творить «кино», М. Пуиг оказался в Европе, а позднее сложная политическая ситуация в Аргентине вынудила писателя покинуть родину навсегда и провести остаток жизни в «изгнании», преимущественно в Мексике, США и Бразилии. Такой тесный контакт с чуждой языковой и культурной средой находит своё отражение в творчестве М. Пуига. Так, он пишет первые сценарии на английском, а не на родном испанском языке, стремясь получить признание на международном уровне [Logie, Romero 2008: 4]. Персонажи романов часто повторяют судьбу писателя и также оказываются за границей. Сначала контакты с чужой культурой носят временный характер: один из героев «Крашеных губок» («Boquitas Pintadas», 1969) уезжает в Испанию на лечение, главная героиня «Любови в Буэнос-Айресе» («The Buenos Aires Affair», 1973) некоторое время живёт в Нью-Йорке, герои «Поцелуя женщины-паука» («El Beso de la Mujer Araña», 1976) открывают для себя другие страны через погружение в сюжеты кинолент. В поздних произведениях всё действие протекает за рубежом, отражая ситуацию «изгнания», в которой находился писатель. Представляется, что язык для М. Пуига не только является художественным материалом, как мрамор для скульптора, но и играет активную роль в настроении сюжетно-образной системы произведения и важен для понимания идей, заложенных автором.

Основная часть

Сюжет романа «Вечное проклятие на того, кто прочтёт эти страницы» («Maldición Eterna a Quien Lea Estas Páginas», 1980) развивается в Нью-Йорке и сосредоточен на отношениях и разговорах двух полярных персонажей, как это было и в романе «Поцелуй женщины-паука». Один из главных героев, аргентинец, покидает родину по политическим причинам и попадает в больницу совершенно чужой ему страны – США. Он слаб и одинок, поэтому нуждается во внимании. Роман, как и большинство произведений М. Пуига, во многом автобиографичен: сеньор Рамирес представляет собой своего рода Alter Ego писателя, который был вынужден бежать из Аргентины, подвергнувшись жёсткой цензуре и критике со стороны властей за роман «Любовь в Буэнос-Айресе», и в 1976 г. оказывается в Нью-Йорке. Второй главный герой по имени Ларри подрабатывает в больнице, и в его обязанности входит забота об аргентинском господине. Прототипом Ларри является молодой американец, знакомый писателя. Хорошо известно, что М. Пуиг неоднократно изображал в произведениях родственников, друзей и просто знакомых. Например, в «Предательстве Риты Хейворт» («La Traición de Rita Heyworth», 1968) или в «Крашеных губках» автор воссоздаёт родной город и его обитателей. Однако в анализируемом романе впервые источником вдохновения М. Пуига становится иностранец. Роман в некотором роде является разговором автора с этим человеком, попыткой осмыслить их отношения, преодолеть пропасть недопонимания, вызванную культурной и возрастной разницей, и таким образом понять другого. «Вечное проклятие на того, кто прочтёт эти страницы» – первый и единственный роман М. Пуига, написанный изначально на английском языке и лишь потом переведённый самим писателем на испанский. И. Лохи и Х. Ромеро полагают, что выбор английского языка обусловлен двумя причинами: во-первых, как символ личного предпочтения автора; во-вторых, как протест против идеологической и эмоциональной нагрузки 1 , которую несёт аргентинский вариант испанского [Logie, Romero 2008: 4]. На наш взгляд, такое решение связано с тем, что автор стремился воспроизвести образ реального человека через его речь, манеру общения, язык, и в данном случае этим языком является английский. Похожая ситуация сложилась и со следующим романом писателя – «Кровь взаимной любви» («Sangre de Amor Correspondido», 1982), который основан на рассказах бедного бразильского каменщика. Изначально произведение было написано на португальском языке и переведено на испанский. В последнем романе автора «Падает тропическая ночь» («Cae la Noche Tropical», 1988) главные героини, две сестры преклонных лет, разговаривают на аргентинском испанском, характерном для поколения родителей писателя. Как отмечал сам М. Пуиг, он больше не знал, как разговаривает молодёжь на его родине [Carricaburo 2003: 18]. Как видим, автор считает очень важным элементом произведения правдоподобность речевого портрета персонажей и его соответствие реальным людям – прототипам персонажей.

В романе появляется и французский язык. Будучи политическим заключённым, герой романа Рамирес оставил зашифрованные послания на страницах французских романов («Les liaisons dangereuses», «La Princesse de Clèves», «Adolphe»), пронумеровав слова или целые абзацы. Ларри увлечён идеями Маркса и Ленина, одержим желанием разрушить и перестроить существующую систему, однако не решается на активные действия, он может лишь говорить, поскольку это не запрещено законом: «No, en este país se puede hablar de cualquier cosa . Basta con que no actúe. Pero puede leer lo que quiera» [Puig 1980: 105]. Ларри заинтересован в прошлом сеньора Рамиреса, так как тот был частью антиправительственной группировки и применял на практике то, на что самому Ларри решиться сложно. Но аргентинец потерял память и не может поделиться своим опытом, более того, он не хочет ни вспоминать своё революционное прошлое, ни разговаривать об этом. Поэтому, когда Ларри обнаруживает послания на страницах романов, он с упоением погружается в их расшифровку, в надежде найти там ответы на свои вопросы, вернуться к научной деятельности и реализовать своё стремление к бунту через «слова». Заметим, что первая фраза, которую ему удалось прочитать, – «malédiction… eternelle… à… qui lise… ces pages» – означает «вечное проклятие на того, кто прочтёт эти страницы». Представляется, что «проклятием» является прошлое Рамиреса, груз ужасных деяний, о которых старик предпочитает забыть, ведь его действия, убеждения и образ жизни привели к гибели жены и сына. Кроме того, в произведении упоминается письмо, которое сын отправил Рамиресу, когда тот был в заключении. И хотя сам текст письма не приводится в романе, так как оно было изъято сотрудниками тюрьмы, известно, что письмо также написано на французском языке. Таким образом, французский язык, чужой для обоих героев, является своеобразным воплощением тайны (утерянное письмо, зашифрованные записи) и хранителем утраченной «правды», недоступной или нежеланной для героев.

Заметим, что проблема отцов и детей, наряду с социально-политическими вопросами, является одной из центральных в романе: Рамирес пытается через Ларри понять погибшего сына, для которого никогда не был примерным отцом, Ларри же находит в сеньоре Рамиресе отца и наконец может высказать то, что не смог. Тем интереснее, что во многом функции, соответствующие отношениям родитель/ребёнок, оказываются перевёрнуты. Ларри заботится о немощном старике, возит его на инвалидном кресле и даже объясняет значения слов. Так, роман начинается с того, что Рамирес не понимает, почему площадь названа в честь Вашингтона и что вообще значит «в честь»:

– No, le pusieron este nombre en honor a él .

– ¿Qué es eso de « le pusieron este nombre »? [Ibid: 8]

Сначала Ларри считает, что старик плохо знает английский язык, но это не так. Сеньор Рамирес прекрасно знает английский, французский, итальянский языки (как и сам М. Пуиг), знает слова, но не может уловить, «прочувствовать» смысл тех из них, которые обозначают абстрактные вещи. Рамирес не только потерял память, но утратил способность воспринимать связь между словами и эмоциями, которые за ними скрываются. Иначе говоря, он не может понять то, что не испытывал сам. Даже прочитав определение того или иного понятия в словаре, он не в состоянии воспринять его значение. Такая «неспособность» показывает, насколько сильно было эмоциональное потрясение, которое герой испытал ещё до начала повествование. Кроме того, постоянные просьбы Рамиреса объяснить то или иное слово подталкивают героев к спорам и рассуждениям. Например, когда Рамирес просит объяснить, что значит «улыбка», что заставляет нас поднимать уголки рта, Ларри с трудом находит слова для этого. Объяснение получается длинное и путанное, Рамирес едва ли его понимает. Ларри раздражается и говорит, что в улыбках нет смысла, что часто они фальшивы и не соответствуют тому, что человек испытывает на самом деле:

– De acuerdo, demasiadas palabras, ¿pero qué importancia tiene eso de sonreír? Sé que usted no entiende pero una sonrisa puede no significar nada . Se puede sonreír y no sentir nada. La gente lo hace y nada más. Me importa una mierda que sonrían o no.

– No me gusta ese lenguaje.

– Sonreír es una mierda, es falso, vacío , en la mayoría de los casos [Ibid: 21].

Рамиресу не нравится язык, в котором слова обманчивы, но он запоминает объяснение Ларри, и когда позже юноша улыбается, пытаясь ободрить старика, тот воспринимает это как издёвку, повторяя слова самого Ларри: «Sonreír es falso, vacío… una mierda, según sus palabras» [Ibid: 45]. При помощи рассуждений о значении слов автор показывает неоднозначность языка и скрывающихся за ним эмоций. Если улыбка, предназначенная демонстрировать радость, бывает фальшивой и обманчивой, то и слёзы могут быть вызваны радостью, а не горем и болью: « Cuando los ojos se llenan de lágrimas, dice la Enciclopedia, a veces es de alegría, no siempre de dolor . Parece ser que ciertas emociones muy profundas, aunque positivas, placenteras, hacen llorar» [Ibid: 48]. Иначе говоря, слова ненадёжны, могут трактоваться и пониматься по-разному, им нельзя доверять.

Вместе с тем есть слова, которые трудно произнести, так как они обозначают то, в чём люди не хотят говорить или в чём не могут признаться. Такие слова обнажают слабые места, делают человека уязвимым: «Pero mantuve la fachada, sin ceder, incapaz de decir «no te vayas, te necesito». Creo que eso era lo difícil . Decir «te necesito, soy una persona incompleta, me falta algo. Sin ti me debilito». Eso no lo pude admitir. Parecía tan doloroso, admitir esa necesidad » [Ibid: 218]. И если для Ларри такими словами оказалось признание в том, что он нуждается в другом человеке (своей возлюбленной), то для сеньора Рамиреса самым невыносимым является содержание шифровок на страницах французских романов и письмо его сына.

Сеньор Рамирес не сдаётся, он читает определения в словарях, пытаясь постичь значение того или иного слова. Как человек, потерявший всё и забывший многое, он снова стремится обрести утраченное и научиться понимать мир, других людей и себя самого, старательно избегая при этом правды о своём прошлом. Однако именно он активно втягивает Ларри в процесс осмысления языка, заставляя его иначе взглянуть на мир и подталкивая к откровенным разговорам (об отношениях с матерью, отцом, девушкой и т. д.), которых юноша пытается избежать. Можно сказать, что иногда сеньор Рамирес берёт на себя роль психоаналитика или психотерапевта (герои часто прибегают к теориям З. Фрейда, хотя и в несколько наивной трактовке) и стремится помочь Ларри разобраться в собственной жизни. Представляется, что герои вступают в своеобразную речевую игру: каждый старается глубже проникнуть в жизнь Другого посредством разговоров, сохранив при этом свои тайны.

Заметим, что в определённый момент в романе остаётся только голос, только слова, а реальность – осязаемый видимый мир – утрачивает свою значимость: «Señor Ramírez, por alguna razón especial usted oye mis palabras y hasta siente casi el aliento de mi boca, como si estuviera a su lado. Yo estoy muy lejos en realidad , perdido una vez más» [Ibid: 453]. Сны или галлюцинации сеньора Рамиреса усиливаются, граница между ними и явью утончается. Если сначала «Ларри» появлялся по ночам в темноте больничной палаты и представлял собой пусть и силуэт, но вполне осязаемый, то ближе к концу произведения от него остаётся лишь голос, звучащий в голове Рамиреса, в то время как сам Ларри находится далеко.

Заключение

М. Пуиг уделяет большое внимание речевому портрету героев и роли языка в жизни человека. Он не только скрупулёзно воссоздаёт манеру речи людей, являющихся прототипами его героев, но и рассуждает, размышляет о языке как важной части жизни человека, которая во многом определяет восприятие окружающего мира, себя и других. Вместе с тем отношение к языку в романе неоднозначно. На одной чаше весов находится Ларри, убеждённый в том, что лишь «слова» не способны повлиять на мир, изменить его. Разочарованный в преподавательской и научной деятельности на историческом факультете, он бросает дело своей жизни. Однако познакомившись с Рамиресом и найдя его записи, он вновь обретает «вдохновение». Послания, зашифрованные на страницах книг, становятся для него важнее, чем их автор. Рамирес, напротив, знает «цену» и «силу» слова, а потому так страшится записей, которые хранят правду о его прошлом, отказывается доверять словам. В итоге Рамирес запрещает Ларри работать с его записями, старик уносит свои тайны в могилу и освобождает юного друга от этого бремени, что сам Ларри расценивает как предательство. Таким образом, отношение героев к языку не только показывает их характеры, но и раскрывает авторский замысел.