Пространственная парадигма в рамках русской заговорной модели мира

Стороны света – одна из основных систем классификации мира, связанная с пространственным измерением в его горизонтальном аспекте. Выделяют четыре стороны света, таким образом, число «четыре» выступает классификатором материального мира и одновременно задает структуру освоения материальных форм. Стороны света образуют крест, в центре которого помещается человек [5, с. 195].

Ю.С. Степанов отмечает, что пространственное расширение первичного концепта «мир» связано с выходом за пределы «своего» мира, со странствиями и путешествиями. У всех народов Европы с раннего Средневековья освоение пространства мира происходило медленно и постепенно, и общим вопросом у всех был вопрос о координатах мира [6, с. 103 – 104]. У скандинавов в IX в. существовали вполне четкие, совпадающие с современными представления об основных координатах, «сторонах света» – «север», «юг», «восток», «запад»; во время путешествий они совмещались с более старой системой, соотносившей координаты с расположением суши и моря в данном ареале, «привязывавшей» эти координаты к суше и морю. Была еще более архаичная система, основанная на ориентации по солнцу, по дням осеннего и весеннего солнцестояния. Она обнаруживается, например, в захоронениях древних германцев в период верхнего каменного века: «входы», или ведущие наружу отверстия погребальных камер обращены на точку восхода солнца в период осеннего солнцестояния. Другое совмещение систем, еще более древнее, является результатом реформ Карла Великого, который совместил обозначения сторон света по ветрам с обозначениями их по координатам «север», «юг» и т.д. [6, с. 107 - 109].

Как отмечает Б.А. Рыбаков, в XIII -XIV вв. космологические представления на Руси черпались из двух очень архаичных произведений - «Книги Еноха» (II - I вв. до н. э.) и «Христианской топографии» Космы Индикоплова (ок. 549 г.). Косма Индикоплов представлял землю в виде стола или прямоугольной доски, ширина и длина которой соотносятся как 1:2. Края этого тела поднимаются вверх в виде крутых гор и высокой стены, за ней над Землей находится небо в форме полуцилиндра. В видении Космы Земля имеет яйцевидную форму. Посреди находится «желчь» (желток) (Там же, с. 110 - 111).

В русских традициях известно соотношение четырех сторон жилища с четырьмя сторонами света. С тем же ориентированием связана перекодировка пространственных отношений на. временны!е, проявляющаяся в таких формулах, как «изба повернута на лето» или «на полденную сторону». Таким образом устанавливается связь между севером, югом, востоком, западом; зимой, летом, весной, осенью и четырьмя сторонами дома. Соответствия данного типа представляют в виде парадигм, элементы которх выступают в качестве вариантов некоторого инвариантного значения. В славянской культурной традиции одну парадигму составляют такие признаки, как дом, юг (восток), лето (весна), белый (красный, светлый; ср.: красная половина избы или светлая, летняя, т.е. обращенная окнами на юг или восток), человек, чет, рай, солнце, день, правый, счастье, доля, жизнь; а. другую - лес, север (запад), зима (осень), черный (темный), не-человек, нечет, ад, месяц, ночь, левый, несчастье, недоля, смерть [2, с. 76]. Левая часть таких оппозиций оценивается положительно, правая - отрицательно, т.е. положительно коннотированы восток и юг, а отрицательно - север и запад. Противопоставление света и тьмы коренится в конечном итоге в обожествлении Солнца, характерном для мифологии всех народов.

Модели метафорического измерения структурирования времени обнаруживаются также в таких вариантах, когда ассоциативно сближаются периоды суток и времен года, а также временные и невременные реалии, напр. ‘часть суток’ /‘время года’ → ‘сторона света’. Наименования сторон света мотивировались положением солнца по отношению к горизонту, также использовалась ориентировка по звездам, в некоторых случаях стороны горизонта могли быть названы по времени суток: полдень (‘середина дня’) → полдень (‘юг’); полночь (‘середина ночи’) → полночь (‘север’); закат (‘заход или время захода солнца за линию горизонта’) закат (‘запад’); восход (‘появление и время появления солнца над горизонтом’) → восход (‘восток’). У Даля находим ночь в значении ‘север’, вечер в значении ‘запад’, утро в значении ‘восток’ [1, с. 22].

По язычески-христианской интерпретации наиболее опасны, «нечисты» периоды полдня (соотносится с ночью ритуального бесчинства. - праздником Ивана. Ку-палы) и полночи (юга и севера). «Страшный», «глухой» период ночи (север) (до первых петухов ) соответствует Святкам ( Некрещеным дням, когда Иисус еще не был крещен). На рассвете и закате (востоке и западе) можно было колдовать и врачевать, они соотносятся в году с Благовещением (25.03 ст. ст., в этот день просыпалась земля, могли появляться духи) и Воздвиженьем (14.09. ст. ст., земля засыпала, змеи уползали на зимний покой) [1, с. 23].

Репрезентация пространственной парадигмы в русской (славянской) языковой картине мира представляет большой интерес в рамках изучения этнокультурного самосознания. Данная постановка проблемы обусловливает цель нашей статьи - установление пространственных координат русской мифологической картины мира на материале заговоров (в основном [проти-во]любовных, свадебных), в корпусе которых сохраняется система семантических координат мифа о сотворении мира, имеющая «глубинную смысловую связь с мифологемой творения» [7, с. 309]. Сюжетная схема всего корпуса восточнославянских заговорных текстов предстает в виде трехчленной структуры: выход из дома. ^ движение по /к сакральному пространству ^ контакт с представителями иного мира, - с каждой из частей связан определенный и достаточно устойчивый набор элементов пространственного кода [7, с. 311].

Во многих текстах подробно описываются путь героя, направление его движения и взгляда. Это может быть как всесторонний охват ( все четыре стороны ), так и определенное направление: ... Гой еси, буйный ветер, пособи и помоги мне (имя) закон получить от сего дома, и взять, кого я хочу, и у того бы человека (имя) ум и разум отступился и на все четыре стороны ... [3, с. 44]; Встану я ... благословясь, пойду, перекрестясь, на все четыре стороны поклонясь, выйду из избы дверями, из двора – воротами, погляжу на чисто поле, посмотрю зорко на восточную сторону. На восточной стороне стоят три разные печи : печь медная, печь железная, печь глиняная. (Там же, с. 6); Посмотрю аз, раб Божий (имя), на все четыре стороны , а есть на восточной стороне окияна моря , на углу стоит храм св. Климента, папы римскаго... (Там же, с. 46).

Восток – место, откуда исходит свет, встает солнце, откуда приходит тепло. В большинстве традиций восток – источник божественного света, духа. Во многих религиозно-мифологических традициях рай помещался на востоке. В средневековой Европе верили, что к небесному раю можно приблизиться, устремляясь далеко на восток (или юг) [6, с. 195]. В заговорах восточная сторона чаще ассоциируется с Богом, сакральными предметами, небесными светилами: ...погляжу я на восточную сторонушку, как красное солнышко воссияло [3, с. 9]; ... под той доской лежит (имя) тоска. И подойдите двенадцать братов, выкиньте ту доску на восток солнышке... (Там же, с. 11); Пошла я из дверей во двери, из ворот в вороты, и шла путем дорогою, сухим сухопутьем, к Окиан-морю, на свят остров; от Окиан-моря узрела и усмотрела, глядючи на восток крас-наго солнышка, во чисто поле, а в чистом поле узрела и усмотрела: стоит семибашенный дом (Там же, с. 32); ...благословясь, пойду, перекрестясь... в чистое поле, стану под восточну сторону. Из-под восточные стороны занимается заря утренняя теплое, восходит солнце красное... (Там же, с. 17); Встану... благословясь и пойду перекрестясь из дверей в двери, из ворот в ворота, в чистое поле, в востошну сторону, под утреннюю зарю, под красное солнце, под млад месяц, под частые ярыя звезды. Под частыми ярыми звездами... бегут три ключа горючие и кипучие; у этих ключей... стоит истинный христос со ангилями и с архангилями, со всей силой небесную... [3, с. 23]; ... стоит столб ... огненный, под тем столбом лежит змея... Я той земле поклонюсь и покорюсь: «Ой еси, ты змея! Не жги, не пали меня, полетай под восточну сторону, в высок терем, в новый пкой (покой) ... к девице (имя), разожги и распали у той девицы белое тело... (Там же, с. 11).

Вербализованными вариантами пространственного кода заговоров выступают семантически амбивалентные единицы, характеризующие отсутствие четко установленных границ между мирами, совмещаемыми в заговорах. Лежащий в основе большинства текстов образ пути, по мнению С.Г. Шиндина, является дополнительным сигнализатором нахождения героя в потустороннем мире, что и определяет «оценочную неоднозначность и смысловую бинарность элементов пространственно-временнуго континуума, одновременно принадлежащих и к сфере регулярной, стабильной повседневности, и к сфере сакральной негарантированности» [7, с. 311].

На востоке также можно встретить смешение миров, сатану, мертвецов: ... пойду перекрестясь, не из дверей во двери, не из ворот в ворота, а под красно солнце, под светел месяц, под часты звезды, под утренние зори, подо всю луну, пойду в восточную сторону, в чисто поле, широко раздолье. В чистом поле, широком раздолье две высокие горы, между этими горами стоят два мертвеца [3, с. 38]; Встану я (имя) на утренней заре, на солносходе краснаго солнца и пойду из дверей в двери, из ворот в вороты, на восточную сторону, в чистое поле; в том чистом поле гуляет буйный ветер... (Там же, с. 44); Встану я (имя), не молясь и не крестясь, и не благословясь. Пойду я в двери, пойду я за двери, пойду я на восток, пойду я на восток. там стоит дуб. Около того дуба двенадцать цепей. Около тех двенадцати цепей двенадцать чертей, сам тринадцатый – сатана (Там же, с. 28). Перечисленные примеры являются фрагментами так называемых «черных» заговоров, где герой отрекается от Бога, подчиняется Сатане. В таких фрагментах иногда встречается оппозиция восток – не восток. Она часто связана с потусторонним миром (например, с морем, стихиями): Встану я ... и пойду из избы не во двери, со двора не в вороты и пой- ду я не в восток, не в восточную сторону. Не в восток, не в восточной стороне есть окиян-море, на том Окияне-море лежит колода дубовая, на той на колоде ... сидит страх-рах. Я этому Страху-Раху покорюсь и помолюсь: «Создай мне, Страх-Рах, семьдесят семь ветров, семьдесят семь вихорев; ветер полуденный, ветер полуночный, ветер суходушный, которые леса сушили, крошили темные леса... И пойду я не в восток, не в восточную сторону, на заднее крыльцо, и в подымное окно, под гнилое байное дерево, пойду не дорогой, а стороною, мышьей норой, собачьей тропой... [3, с. 13].

Запад ассоциируется с закатом солнца и сумерками (областью перехода и смерти), в символическом плане он подразумевает холод, разрушение, сон и смерть, конец эпохи. Преисподняя, как правило, помещается на севере или на западе. Запад – место обитания дьявола (т.к. противопоставляется востоку, символизирующему царство Христа). С другой стороны, не только смерть, но и бессмертие локализованы на западе [5, с. 196]. В заговорах иногда и на западе присутствуют сакральные персонажи (герой стоит на восток спиной и смотрит на запад): ... стану на восток хребтом, на запад глазами. На западной стороне... сидит обрученный Иосиф , зрит и смотрит на госпожу Пресвятую богородицу ... [3, с. 31]; но чаще «потусторонние»: ...Выйду я ... не в подвосточную сторону , посмотрю в подзакатную сторону . Под той ли подзакатной стороной течет смородяная река ; по той ли смородяной реке плывет смердя-чий челн, в смердячем челне сидит Немал-человек – чертова рожа, змеиная кожа, сы-чьи глаза, волчья пасть, медвежий взгляд, образ звериный... (Там же, с. 35).

Однако чаще герой встает на запад спиной, а на восток лицом, чтобы встретиться с Богом: Стану я... благословясь, пойду, перекрестясь, войду в чистое поле, встану на восток лицом, на запад хребтом, помолю-ся Господу нашему, Иисусу христу и Матери Пресвятой Владычице Богородице, и всем святым (Там же, с. 43); Встану я... пойду... в чистое поле; стану на запад хребтом, на восток лицом, позрю, посмотрю на ясное небо; со ясна неба летит огненна стрела; той стрелой помолюсь, покорюсь... (Там же, с. 13). На западной стороне со спины также можно встретиться с Сатаной: ...стану на запад хребтом. На западной стороне жи- вет сам сатана, злой мучитель Ирод-царь ... [3, с. 29].

Пространственные координаты используются также для обозначения расстояния. Это может быть расстояние между восточным и западным направлением (по параллелям): Будьте мои слова крепче крепкого замка булатного, с моим словом с востоку и до западу , отныне до веку... (Там же, с. 47); северным – восточным – западным : На море на океане, на острове Буяне живут три брата , три ветра : один северный , другой восточный , третий западный . Навейте, нанесите вы, ветры, печаль, сухоту рабе (имя)... (Там же, с. 12).

Север – демонизированная область и местоположение мира мертвых, средоточие тьмы и безжизненного холода. В средневековой Европе ад, в виде острова, помещали обычно на севере. В восточнославянской традиции царство Кощея, преисподняя, находилась на севере. Север – также местоположение Полярной звезды, неподвижной оси мира [5, с. 196]. Север присутствует в заговорах значительно реже: Встану я... не благословясь, пойду, не перекрестясь, из избы не дверьми, из сеней не воротами; выйду во чисто поле, к синему морю, стану на самое подвальное бревно, погляжу, посмотрю в подсеверную сторону: стоит в подсеверной стороне ледяной остров ; на ледяном острове ледяная камора; в ледяной каморе ледяные стены, ледяной пол, ледяной потолок, ледяные двери, ледяные окна... и сам сидит царь ледяной... [3, с. 34]. Юг ассоциируется с огнем, страстью. В средневековой Европе юг считался местоположением рая [5, с. 196]. В заговорах редко, но встречаются и промежуточные направления сторон света: ...на юго-восток h , тамъ, гд h существовалъ южный палестинскiй жаръ , гд h свиньи отъ недостатка воды и лужъ забол h вали проказою... [4, с. 278] – здесь направление коннотиро-вано отрицательно.

Опасность ожидает героя со всех сторон, он нуждается в защите во всех направлениях: Огражду вокруг меня (имя) и дружины моей тын железный, почву укладну, небо булатно..., от востока до запада, от севера на лето... [3, с. 45]; ... пойду перекрестясь ставить железные тыны от морския глыбины, от небесной высоты, от востока до запада, от севера до полудни... (Там же, с. 46); ... ставьте тридесять тынов медных от земли, подошвы и до небесной, до мор- ской глубины, от восточныя до западныя, от лета до севера, от земли и до небеси, и со всех четырех сторон... [3, с. 47].

Интерес вызывает и место, куда стремится герой заговора. Это место осознается в качестве центра универсума (мира). «Центр мира – одно из ключевых понятий всего корпуса заговорных текстов, ориентированных на высшие сакральные ценности традиции» [7, с. 312]. Сюда герой стремится к встрече с магическим персонажем, от которого ждет помощи. Чаще всего центр представлен в образе некоего пространственного объекта, выделяющего для героя искомый локус в ряду аналогичных форм пространства ( камень, остров, дом, дерево, гора и т.д.). Вместо камня может быть мировое дерево, столб, церковь и т.п.

Итак, иллюстративный материал свидетельствует об отнюдь не примитивной модели пространственной ориентации в русской заговорной картине мира, что обусловлено, на наш взгляд, достаточно сложной структурой пространственной ориентации в сознании «мифологического» человека , включающей несколько пластов, в том числе и достаточно архаических (напр., единство трехчастного мира: нижнего, земного, верхнего). Действия героя заговора возможны в любом направлении сторон света; менее опасным для индивида представляется восток, откуда появляются солнце, Бог и сакральные персонажи, а наиболее опасно северное /западное направление. Требуется, однако, подчеркнуть, что все пласты функционально взаимосвязаны, не всегда поддаются строгому разграничению, благополучно сосуществуют в сознании и актуализируются в зависимости от социально-реального контекста.