Рецепция поэзии Иосифа Бродского в отечественной сетевой литературе: проблема адресата

Актуальность исследования обусловлена значимостью интертекстуального диалога между современной сетевой поэзией и классическим текстом Иосифа Бродского. Стихотворение Мари Аншель «выйди из комнаты – не слушай Бродского» полемически переосмысляет его знаменитый текст, используя схожий стилистический прием (анафору в повелительном наклонении), но инвертируя смысловую модальность. Культурный статус произведения Бродского, ставшего своеобразной «аксиомой», делает такой диалог особенно репрезентативным для изучения механизмов рецепции.

Интернет-поэзия, будучи неотъемлемой частью современного литературного процесса [2], существует в двух основных формах: 1) специфические жанры, возникшие исключительно в цифровой среде [4]; 2) традиционные формы, адаптированные под платформы соцсетей и литературных порталов [14, с. 68]. И.Б. Игнатова отмечает, что сетевую литературу можно рассматривать как новую форму самиздата или как новый формат гипертекстовой литературы, которая возникла еще в доинтернетную эпоху [3]. В научной традиции уже предпринимались попытки охарактеризовать сетевую поэзию. Так, Н.А. Папковская обращается к лирическим произведениям, публикующимся исключительно в интернете, причем не на специализированных литературных порталах, а в социальных сетях. Характерной чертой такой поэзии исследовательница называет «небогатую образность, прямоту и доступность понимания смысла» [7, с. 81]. С другой стороны, Е.А. Абросимова и И.В. Куламихина отмечают гипертекстуальность интернет-поэ-зии и анализируют гиперссылки в творчестве современных интернет-авторов [1]. Нельзя не признать, что гипертекстуальность усложняет художественное произведение. Однако в свете настоящей статьи более актуальным является сам факт диалога с претекстами. Как отмечают исследователи, новейшая отечественная поэзия активно эксплуатирует прецедентные высказывания [15, с. 106], при этом «в современных поэтических текстах контраст с претекстом оборачивается связью» [10, с. 90].

Среди наиболее актуальных претекстов следует отметить творчество Иосифа Бродского, которое при всей его сложности парадоксально востребовано в массовой культуре . Так, Н.М. Матвеева исследует рецепцию стихотворений Бродского в рок-поэзии, различая случаи, когда оригинальный текст остается без изменений и когда происходят модификации разной степени: замена слов, удаление строф, сокращение исходного текста [6]. Вероятно, причина заключается в том, что И. Бродский был не чужд массовой культуре [13, с. 217]. В настоящей работе мы обратимся к стихотворению сетевого поэта Мари Аншель, отсылающему к стихотворению И. Бродского «Не выходи из комнаты…». В частности, мы сосредоточимся на фигуре адресата, которая играет важную роль в обоих анализируемых стихотворениях. Кроме того, проблема взаимодействия автора и читателя выделяется как отличительная черта сетературы [5, с. 126].

Задачи исследования следующие: выявление нюансов, посредством которых происходит формирование читательского восприятия и интерпретация художественной реальности произведения; прояснение сути смысловой вариативности в сопоставлении текстов Бродского и Мари Аншель. Ключевыми методами стали такие, как герменевтический, позволивший рассмотреть смысловую вариативность ситуации мнимого «спора», выстроенную на оппозициях образа адресата; метод медленного чтения, позволяющий нам опираться на принцип целостности, в котором при постижении произведения подчеркивается связь между пониманием его частей через целое и целого через понимание частей; а также метод целостного анализа литературного произведения. Теоретическая база исследования – работы, обращенные к интернет-поэзии (Я.В. Брусиловская (2021), А.А. Хохлова (2020), И.Б. Игнатова (2024), М.А. Кронгауз (2024), Н.А. Папков-ская (2018), Е.А. Абросимова (2021), В.Д. Черняк (2017), Е.С. Редкина (2017); к поэзии Иосифа Бродского (Н.М. Матвеева (2014), О.И. Федотов (2019), К.С. Лицарева (2012)); к проблеме адресата (В.И. Тюпа (2008)). Практическая значимость исследования заключается в том, что материалы могут быть использованы в вузах гуманитарного направления при разработке и освоении спецкурсов по теории литературы и истории русской литературы.

В качестве иллюстрации интертекстуальных литературных игр можно вспомнить два стихотворения с одинаковым названием «Гроза» Наума Коржавина и Павла Когана. Оба автора используют общие мотивы, но противопоставляют друг другу разные эстетические и мировоззренческие установки, что формирует сложный литературный диалог между текстами. В статье Н.П. Пинежаниновой [8] рассматриваются тематические и мотивные соответствия Ф.И. Тютчева и мотивные соответствия современной интернет-поэзии с silentium-традицией в русской поэзии на примере Эстер Китс «Молчание» [9].

Стихотворение И. Бродского «Не выходи из комнаты…» могло стать предметом творческого переосмысления в лирике Мари Аншель не только в силу своей распространенности, но и потому что оно построено на обращении к адресату. Фигура адресата, по высказыванию В.И. Тюпы, «является позицией миропонимания, уготованной для каждого потенциального реципиента <…>. Любое существенное изменение текста ведет к изменению такой позиции» [12, с. 14]. Наивно-реалистическое и буквальное прочтение может выглядеть приблизительно так: Бродский выражает неприятие современного ему советского общества. Главная мысль произведения – жизнь вне стен комнаты так же бессмысленна, как жизнь в замкнутом пространстве. Однако постмодернистская природа творчества И. Бродского заставляет предположить, что данное стихотворение не призывает к буквальному затворничеству.

Как замечает В.И. Тюпа, «строки А. Пушкина «Читатель ждет уж рифмы розы ; / На, вот возьми ее скорей!» – адресованы не тому наивному читателю, который в них прямо назван, а такому, кто понимает и принимает их ироническую тональность, однако не каждый реальный читатель бывает готов к авторской игре с ним» [Там же]. Авторская игра требует от читателя определенного уровня культурного и художественно- 183

го восприятия. Авторская ирония часто строится на игре с ожиданиями читателя, контрастах и многослойности смысла. Если читатель не знаком с контекстом, культурными кодами или не готов к такому уровню игры, он может не уловить иронический подтекст или воспринять его неправильно. Ирония часто связана с неуверенностью персонажей, с трагикомической амбивалентностью, что требует от читателя способности воспринимать неоднозначность смеха и грусти. В стихотворении Бродского сочетание абстракций («субстанция», «эрос») с бытовыми деталями («Шипка», «милка») подчеркивает иронию. Ирония часто выражает двойственность восприятия – «всерьез и не всерьез», когда одни воспринимают ситуацию буквально, а другие улавливают скрытую усмешку. Это требует от читателя определенной зрелости и умения видеть за буквальным смыслом подтекст. Ирония как способ мироощущения направлена не столько на героя, сколько на явления и обстоятельства, что создает дистанцию между читателем и персонажами. Если читатель не готов принять эту дистанцию, он может не понять или отвергнуть ироническую игру.

Первая строфа стихотворения Мари Аншель демонстрирует грамматическое нарушение: она начинается не с заглавной, а со строчной буквы. Это формальное отклонение от нормы сразу же привлекает внимание читателя и создает ощущение незавершенности или фрагментарности текста. Такое начало воспринимается так, будто читатель случайно подключился к мысли, которая была начата ранее. Таким образом, произведение предстает не как самостоятельное высказывание, а как фрагмент большего, скрытого нарратива, к которому читатель получает лишь частичный доступ. Эффект разомкнутой границы усиливается благодаря аллюзии на произведение Иосифа Бродского. Читателю предлагается соотносить его, искать переклички, отсылки, смысловые параллели. Такая стратегия указывает на намеренную игру с читателем, приглашает читателя к активному участию в интерпретации, к сопоставлению разных текстов и к размышлению о границах авторства и повествования. Нарушение грамматической нормы (отсутствие заглавной буквы) становится здесь не просто стилистическим приемом, а важной частью художественного замысла, подчеркивающей открытость поэтического высказывания.

Неформальное обращение «не слушай Бродского» создает атмосферу дружеского спора, в котором герои Мари Аншель и Иосифа Бродского не столько опровергают друг друга, сколько предлагают альтернативные взгляды на реальность. В этом контексте игра строится на аллюзиях, скрытых цитатах, пародии. В стихотворении Мари Ан-шель лирические герои встречаются в едином поле диалога, моносубъектная структура сменяется диалогической: герои как бы соревнуются за внимание читателя, стремясь убедить его в своей правоте: «Не выходи!», «Не слушай!». Сопоставление стихотворения Мари Аншель с текстом Бродского позволяет отчетливее увидеть иронический характер поэтики последнего. В стихотворении Мари Аншель слово «заповедь» подчеркивает отношение к тексту Бродского как к священному писанию, авторитетному и недосягаемому. Это впечатление усиливает указательное местоимение «сия», воспроизводящее архаичный язык евангельских текстов. Однако далее стиль изложения меняется: буквально в этом же предложении возникает «рассадник для интровертов» – выражение не только современное (характерное для XX–XXI вв.), но и резко отрицательное по коннотации. Отсылка к устойчивому выражению «рассадник инфекций» усиливает ироничное и критическое звучание. Бродский ироничен в себе, ему нельзя следовать буквально.

В противовес замкнутому, изолированному миру выдвигается открытость, причастность, движение. Вместо душного пространства – воздух и ветер, вместо растворения в обоях – смелость показать собственное лицо, быть собой, не боясь отличаться от других. Если у Бродского звучит призыв «Слейся лицом с обоями», то есть раствориться, не выделяться, занять позицию невидимости, то у Мари Аншель ситуация диаметрально противоположная: здесь лирический герой предлагает облачиться в яркую, броскую одежду, не бояться быть замеченным, заявить о себе открыто, появляется вызов, дерзость, отсутствия страха перед вниманием окружающих. Лирический герой стихотворения Аншель обращается к адресату простым, даже просторечным языком, что говорит о его снисходительном отношении и желании быть ближе, понятнее: с языка «Ибо заповедь сия» переходит к лексике «Иначе тебе не далече спиться», то есть к просторечной лексике. Такое переключение между языками соответствует игре категориями низкого и высокого.

В этом контексте ветер, свободно гуляющий в открытых пространствах, превосходит попытки отдельного смертного индивида изолироваться от этих фундаментальных сил. Образ лица, покоящегося в ладонях ветра, становится символом доверия. Это не просто жест, а выражение гармонии с окружающей природой и миром в целом. Образ ветра создает семантическую связь со строкой Бродского «Не выходи из комнаты, считай, что тебя продуло». В стихотворении Мари Аншель наблюдается переход от традиционного негативного восприятия ветра как чего-то вредоносного («тебя продуло») к доверительному («подставь лицо под ладони седого ветра»). Вторая строфа текста Мари Аншель начинается с привычного для современного читателя, почти клишированного призыва выйти из зоны комфорта, что в контексте произведения приобретает более глубокий смысл – это не просто мотивация к переменам, а настоятельная необходимость для преодоления внутреннего застоя. Здесь выход из зоны комфорта предстает как способ избежать деградации, которая грозит, если оставаться в привычной, но ограничивающей среде. Лирический герой предупреждает, что без этого шага адресат может столкнуться с серьезными последствиями: «иначе тебе недалече спиться». Таким образом, мы видим нарастание серьезности в стихотворении Мари Аншель и все более убедительные доводы в пользу того, чтобы покинуть комнату.

Очевидна многозначность второй строки стихотворения Бродского, где слово «Солнце» играет двойную роль. С одной стороны, оно обозначает астрономический объект – планету, вокруг которой вращается Земля, источник света, тепла, жизни, а с другой – является маркой болгарских сигарет «Шипка», популярных в СССР. Высокое качество сигарет «Шипка» по сравнению с другими марками («Солнце») создает иронический контраст, подчеркивающий абсурдность и нелепость ситуации, в которой оказывается герой. С одной стороны, речь идет о предпочтении более качественных сигарет, но с другой – кажется, что герой готов отказаться от целого мира в пользу своих сигарет. Отсутствие кавычек – намеренный прием, позволяющий играть с читателем, хотя читатели, которые застали все эти марки сигарет имели больше шансов на понимание. У Бродского интертекстуальность проявляется в перефразировании тезиса рационалистской философии: вместо cogito ergo sum дается калька с подменой «мыслю» на incognitus «неизвестный, неузнанный». Использование термина «забаррикадируйся» из военного лексикона усиливает враждебное настроение по отношению к внешнему миру, то есть это война между внутренним и внешним миром.

Интересно, что в тексте присутствует отсылка к фильмам братьев Коэн: «Фарго», «Человек, которого не было», «Перекресток Миллера». Эти фильмы создают художественную реальность, которая воспринимается адресатом как отражение его собственной жизни, что свидетельствует о склонности к мистификации и романтизации мира. Такая тенденция приводит к искаженному восприятию действительности и затрудняет адекватное восприятие жизненных ситуаций. Слово «киноопиум» в данном контексте выступает как метафора, объединяющая понятия «опиум» и «кино». Это отсылка к знаменитой фразе Карла Маркса о религии как «опиуме для народа», но в современном контексте искусства кинематографа. Киноопиум символизирует уход от реальности, иллюзорное утешение, которое может привести к потере связи с настоящим, бегству от проблем и внутреннему опустошению. Сужение границ пространственных образов в стихотворении Аншель можно интерпретировать как метафору сужения интеллектуальных и духовных горизонтов. «Киноопиум» звучит как критика эскапизма и современной культуры потребления образов. Аллюзия на фильмы Коэнов («Фарго», «Перекресток Миллера») создает эффект гиперреальности: герой пытается «сыграть» чужой сценарий вместо собственной жизни. Интермедиальность и распад идентичности, дегуманизация: адресат становится не человеком, а персонажем, возникает ностальгия по утраченной подлинности. Если у Бродского ирония строится на снижении высокого («Солнце» как сигареты), то у Аншель критика направлена на саму культуру подмен. Образ «киноопиума» актуализирует главный конфликт: побег от реальности через интертексты (включая самого Бродского) противопоставляется необходимости «выйти» в непредсказуемый живой мир. Это развивает ее полемику с наивным адресатом, который ищет «инструкции» даже в ироничных текстах.

В стихотворении Аншель город предстает не как бездушное урбанистическое пространство, а как живой организм или музыкальное произведение, обладающее своим ритмом и пульсом. Этот ритм в музыке можно соотнести с сердечным ритмом человека, что подчеркивает органическую связь между городом и человеком, делая город антропоморфным, наделяя его чертами живого организма, который взаимодействует с человеком, влияет на его внутренний мир и воспринимается как соучастник жизненного процесса. Судьба странника («стань извечным его скитальцем»), которая часто воспринимается как проклятие или наказание, предстает в стихотворении Мари Аншель как дар свободы. Мир, созданный автором, не является обезличенным, холодным или враждебным пространством, напротив, это гармоничная, человекоподобная Вселенная. Для сравнения, у Бродского практически отсутствует внешний мир, мы знаем только, что «на улице, чай, не Франция», а пространство «сделано из коридора». Уничижительное словосочетание «скорлупа рутины» ярко проявляет тему незрелости главного героя, который воспринимает окружающий мир исключительно через призму повседневной обыденности и рутинных действий. Его взгляд на жизнь ограничен и лишен глубины: герой задается вопросом «Что интересней на свете стены и стула?», что служит явным свидетельством его апатии, безразличия к происходящему и нежелания выходить за пределы привычного и комфортного пространства. Такая позиция героя отражает его как застрявшего в «скорлупе» собственной рутины. В мире стихотворения Иосифа Бродского смысл жизни и смысл рождения подвергаются радикальному переосмыслению и даже отчасти отрицанию. В стихотворении Бродского фраза «Зачем выходить оттуда, куда вернешься вечером / таким же, каким ты был, тем более – изувеченным?» отсылает к библейскому изречению «во прах возвратишься», что подчеркивает глубокий интертекстуальный характер произведения и его связь с вопросами смысла жизни. Эта аллюзия позволяет рассматривать его в контексте вечных человеческих поисков и сомнений. Именно поэтому образ героя, раскачивающегося на табурете, приобретает символическое значение самоубийства, детализированного вплоть до момента, когда он отталкивается ногами от опоры. Этот визуальный мотив метафорически выражает отказ от жизни, стремление к ее завершению («мнительный неудел»). В то же время в произведении присутствует и альтернативный путь – выход из сложившейся ситуации, который можно понимать как в прямом, так и в переносном смысле. Буквальный выход из комнаты символизирует освобождение от замкнутого пространства, тогда как переносный – это попытка героя преодолеть свой кризис и найти смысл существования.

Сравнительный анализ показывает, что конфликт между текстами – не спор авторов, а проблема восприятия. Бродский иронизирует над идеей изоляции, тогда как Ан-шель вскрывает опасность ее буквального прочтения. Таким образом, ее стихотворение не опровергает Бродского, а актуализирует его иронию. В обоих случаях «выход из комнаты» перестает быть просто бытовой ситуацией и приобретает экзистенциальное измерение – это метафора выбора жизненной стратегии, способа существования в мире. Однако у Бродского выход воспринимается как опасный, бессмысленный и невозможный акт, который ведет к потере индивидуальности и растворению в хаосе внешнего мира. Герой его стихотворения вынужден возвращаться в комнату, чтобы забаррикадироваться от этого хаоса и сохранить внутреннее «я». В отличие от этого, у Мари Аншель выход из комнаты и городской пейзаж – это преодоление рутины, что является призывом к поиску нового опыта. В действительности речь идет не о «споре» Мари Аншель и И. Бродского, а о проблеме адресата (наивного адресата), который воспринимает «заповедь» Бродского как истину в последней инстанции, «инструкцию» жизни, тогда как сам художественный мир произведения «Не выходи из комнаты» носит иронический характер, что и подчеркивает Мари Аншель. В результате исследования сравнительный анализ стихотворений Бродского и Аншель выявляет способ построения поэтического диалога: если у Бродского императивы якобы выражают призыв к изоляции, уходу от внешнего мира, то в стихах Мари Аншель эти же грамматические формы выступают как мотивация к активному преодолению замкнутости. Важно отметить, что игнорирование иронической формы текста может привести к поверхностному и ложному толкованию. Ирония здесь выступает как ключевой элемент, который помогает раскрыть внутренние противоречия и сложность переживаний героя.