Синтез методологий как система методов, позволяющая увидеть человека без редукций и упрощений. Продолжение (начало - №10 2010 г.)

• •    человек предстает как существо природное, т.е. изучается как живой организм с его потребностями и функциями;

• •    человек предстает как существо культурно-историческое и исследуется как надорганическая реальность, включающая в себя общечеловеческую, социально-определенную и индивидуальную компоненту;

• •    человек предстает как существо вселенское, вечное; вечное в человеке не может быть исследовано традиционными научными средствами.

Каждая из выделенных форм жизни (способов бытия) имеет многоуровневую структуру, а сам человек с точки зрения системного подхода представляет собой открытую систему , открытую Миру. На определенном этапе развития человека (характеристику этапов рассмотрим ниже) одна из форм жизни становится определяющей и начинает играть роль системообразующего фактора. Однако это не означает отмену или подавление одной, более совершенной формой жизни других форм бытия. Человек в своем бытии гармонически сочетает свои природную, социальную и духовную сущности. И когда встают проблемы воспитания человека человеком или самовоспитания, то они должны решаться исходя из реальной гармонии человеческих сущностных характеристик. В связи с этим вновь подчеркнем, что человеческому бытию как единству, как гармонии многообразных форм жизни и воспитанию как одному из модусов бытия соответствуют, имманентны бытийственные, онтологические подходы .

Вместе с тем, если природная и культурноисторическая ипостаси человеческого бытия в определенной мере исследованы и постоянно находятся в центре внимания психологии и педагогики, то вселенская и вечная ипостаси являются «терра инкогнита» для них. Попытка Л.Е. Моториной дать описательное определение вечности в человеке представляется недостаточной. Так, считает она, вечное в человеке понимается не как прошлое или будущее, не как истоки и перспективы, не как глубинная сущностная Тайна его бытия. Оно «присутствует в настоящем, в конкретной живой повседневности и проявляет себя в особом со-

стоянии духа, в преодолении человеком себя самого, в постоянном “зановорождении”» [3, с. 41]. Нам представляется, что, наоборот, понятие и экзистенциалия вечности простираются в своих содержаниях и интенциях и в прошлое, и в будущее и представляют собой никогда не раскрываемую Тайну единоприродности человека с Миром, его причастности к миру как бесконечному целому. Поэтому вечное в человеке представлено его целостностью как причастностью, приобщенностью к Миру, Космосу, Абсолюту, для верующего – к Богу. Проще говоря, вечное – в целостности.

В контексте системного подхода к постижению человека и реализации проблем воспитания в методологическом ключе парадигмы, ориентированной на человека как целостность, вечное в человеческом бытии должно быть интерпретировано, во-первых, как научная категория, отражающая антропологическую константу; во-вторых, как экзистенциа-лия, представляющая центральное, системообразующее, сущностное отношение человека к Миру; в-третьих, как атрибут человеческого бытия, т.е. как феномен его повседневности, но не как бесконечность его земной и потусторонней жизни. Последнее может иметь место, и это исключительно важно, весомо для постижения человека, проблем воспитания, но осуществить подобное, по сути, эсхатологическое исследование в контексте науки педагогики представляется некорректным. Подчеркнем, что вечность – это атрибут человеческого бытия как духовного бытия.

Вечность имеет количественные и качественные характеристики (аспекты). В количественном отношении вечность (вечное) включает в себя актуальную бесконечность последовательно сменяющих друг друга временных интервалов бытия духа (духовного бытия – часов, дней… столетий, эпох и т.д.). В качественном отношении вечное включает в себя потенциальную бесконечность как последовательность и совокупность качественных изменений духовного бытия, его бесконечного возвышения от первых проявлений в психике младенца, находящегося еще в лоне матери, до вершин его совершенства, представленного универсумом (универсальностью бытия). Таким образом, проблема вечности в человеке непосредственно выходит на представления о бесконечности форм и способов бытия Мира и Человека, об универсальности бытия человека, характере отношений «Человек – Мир» и о ступени осознанности человеком этих отно- шений и своего бытия в Мире. Все эти представления могут быть в самой общей форме выработаны при анализе главного вопроса – об эквивалентности Человека и Мира.

Выход на этот вопрос связан со многими именами, представляющими, главным образом, философию. Назовем некоторые из них – А. Бергсон, Тейяр де Шарден, М. Бубер, К. Роджерс и вся гуманистическая психология; в русской религиозной философии – это Н. Бердяев, С. Франк, П. Флоренский, С. Булгаков, И. Ильин, М. Бахтин и С.Л. Рубинштейн – автор психологического, философски ориентированного труда «Человек и Мир». В.И. Слободчиков и Е.И. Исаев в своем кратком очерке, посвященном универсальности бытия человека, предупредили, что они вступают в область рискованных предположений (а может, и спорных утверждений), что чревато определенными последствиями для имиджа авторов [5, с. 360]. И все-таки мы решаемся на размышления, предположения и некоторые утверждения в пространстве бесконечно разнообразных, предельно сложных, но неотложных актуальных вопросов, выходящих непосредственно на проблемы воспитания.

Итак, самый важный момент: обретение в понимании Человека бесконечности и вечности через усмотрение эквивалентности сторон отношения «Человек – Мир». Понимание Человека как такой части Мира, которая может включать в себя, выражать собою весь бесконечный Мир. «Человек выступает как часть бытия, сущего, осознающая все бытие, – читаем мы в работе “Человек и Мир”, – это капитальный факт в структуре сущего, в его общей характеристике: осознающий – значит как-то охватывающий все бытие, созерцанием его постигающий, в него проникающий, часть, охватывающая целое… приобщение человека к бытию через его познание и эстетическое переживание – созерцание » [1, с. 338 – 339]. Остается добавить, что созерцание не может быть только эстетическим, комментирует указанную работу А.С. Арсеньев, эстетическое отношение – лишь одна из сторон, которая может быть выделена из него. Оно содержит также и нравственное отношение, и отношение любви, и отношение сыновства и отношение благоговения и преклонения. Все эти отношения объединены (вернее, не разделены) в религиозном отношении как созерцании Тайны (Там же, с. 142).

Можно с большой вероятностью предполагать, что такое отношение Человека к Миру

ИЗВЕСТИЯ ВГПУ было формирующим всего Человека и его психику в антропогенезе. Оно же должно быть (хотя осознание этого в значительной степени утрачено современным человеком, что влечет для него катастрофические последствия) ведущим в онтогенезе, а потому составлять основу систем воспитания. В контексте настоящих размышлений о целостности человека как предмете и цели воспитания чрезвычайно важным является следующее. Отношение «Человек – Мир» захватывает всего человека. Человек участвует в нем как целостный. В него включено не только (и даже не столько, как отмечалось выше) его рациональное мышление, но и вся его психика как целое (и только здесь она выступает как целое), весь строй его эмоций (включая эстетические, нравственные, любовь к миру, жизни, людям, религиозное благоговение и т.д.), все глубочайшие «этажи» его Я. И вот там, в глубине этих отношений Человек ощущает свою трансцендентность по отношению к наличному бытию и свою сопричастность Миру как целому. В этой ситуации отстраненности от наличного бытия, которое текуче, преходяще, с одной стороны, и причастности к Миру, который вечен, и происходит человеческое, личностное, нравственное общение. Общение Человека с Человеком, общение непосредственное как двух существ, которым присущ атрибут вечности. Общаются не социальные маски, чины, звания, должности и т.п., а именно люди как таковые. Общаются перед лицом Мира и Вечности. Нельзя не привести прекрасные слова об этом М.М. Бахтина: «Исключительно острое ощущение другого человека как другого и своего я как голого я предполагает, что все те определения, которые облекают я и другого в социально-конкретную плоть, – семейные, сословные, классовые – и все разновидности этих определений утратили свою формообразующую силу. Человек как бы непосредственно ощущает себя в мире как целом, без всяких промежуточных инстанций, помимо всякого социального коллектива, к которому он принадлежал бы. И общение этого я с другим и другими происходит прямо на почве последних вопросов, минуя все промежуточные, ближайшие формы» [2, с. 186].

Нам представляется, что «уход» научной педагогики, теории и практики воспитания из пространства проблематики взаимоотношений Человека с Миром имел трагические последствия для них. Всегда, если вспомнить, что мы читали в детстве и читаем сейчас и что связывалось с формированием, становлением детского мировоззрения (детство Льва Толстого, Багрова-внука, Никиты, Алеши Пешкова…), классики литературы создавали образ мамы, бабушки, дедушки, … нянюшки, обращающих взор ребенка к небу, звездам, к Боженьке со своими просьбами, благодарностями. И только это простое обращение потрясало душу ребенка и становилось первым личностным опытом любви, благодарности, восхищения, преклонения перед величием Мира, опытом размышления о своем месте в Бытии Мира.

Основная, предельная задача, решаемая посредством системного подхода: в познании объекта (в т.ч. человека) – выявление системного качества , возникающего в результате системной интеграции элементов, подсистем на основе структуры; в воспитании – в создании воспитательной ситуации, способствующей возникновению нового качества или препятствующей в случае нежелательности его возникновения. О каком новом, системном качестве человека может идти речь в познании его как целостности средствами системного подхода? Какие педагогические условия адекватны этому процессу становления и развития нового качества?

Воспользуемся идеями, изложенными в работе С.Л. Рубинштейна «Человек и Мир», а также комментариями этих идей А.С. Арсеньевым и В.И. Слободчиковым для выявления этого качества. Итак, человек вечен, что означает – бесконечен в силу эквивалентности сторон отношения «Человек – Мир». Но в этом отношении, в своей бесконечности он выступает все-таки как конечное, завершенное существо в силу своей бренности, смертности, он выступает как бесконечно-конечное существо. В этом характеристика его вечности как актуальной бесконечности. Реализует актуальную бесконечность человек в наличном бытии, в форме трансцендирования, т.е. потенциальной бесконечности. Базой для этого служит непосредственная связь конкретного индивида с Миром. Формы этой связи многообразны, в некоторых своих проявлениях уже изучены или просто зафиксированы. Существует непосредственная информационноэнергетическая (в определенном смысле субстанциальная) двусторонняя связь глубоких слоев психики с определенными полями во внешнем мире. Состояния психики (включая эмоциональный тонус, настроение) не только испытывают воздействия со стороны внешнего мира, но и сами на него воздействуют. По- этому, например, идея А.Н. Скрябина о возможности влияния исполнения музыки на состояние мира, в принципе, не является невероятной. Существует общение людей друг с другом и со всем Миром, протекающее помимо внешних органов чувств. Эти отношения человека с Миром гораздо глубже и фундаментальнее, считает А.С. Арсеньев, социальных отношений. Но еще глубже лежит область личностного Я и его отношений к Миру: нравственного, эстетического, любви, благоговения перед Тайной бытия Мира и самого себя, ощущение, что это одна и та же Тайна [1, с. 134].

Ю.А. Урманцев указывает в связи с этими фактами на глубокие историкоматериалистические идеи об «общественном бытии» и «общественном сознании» – бытии и сознании не отдельного человека, а локального, регионального или глобального человеческого социума; на индийские религиознофилософские представления о космическом – всеедином – Разуме; на идею Ю.П. Трусова, Е.И. Жарковского, В.А. Тузикова, В.Н. Черенкова о голографической энергоинформационной картине и диалектико-монистическом континуальном логосе мира; на идею архитектора И.П. Шмелева о третьей сигнальной системе – специфически структурированной внешней по отношению к человеку архитектурной среде, способной играть роль канала передачи информации и т.д. [6, с. 91]. Отсюда можно заключить о существовании в индивиде бесконечной способности трансцендирова-ния, перехода всех конечных границ во внешнем мире и в самом себе. При этом чем глубже рефлексия, т.е. осознание все более глубоких слоев психики, внутреннего Я (М. Бодуэн), тем более расширенным оказываются трансцендирование, выход за границы наличного бытия, осознание своего единства с Миром как целым. «Очевидно, что эта бесконечность, универсальность, потенциально заключенная в человеке, отличающая его от животного, – предполагает В.И. Слободчиков, – есть основная проблема антропогенеза (в формах его фило- и онтогенеза) и его Тайна . Духовное развитие человека может быть понято как реализация индивидом своей потенциальной универсальности, бесконечности, как становление Человека в индивиде » [5, с. 365].

Таким образом, проблема становления человеческого в человеке нам представляется локализованной в пространстве реализации Человеком своей потенциальной бесконечности, все более и более глубокой рефлек- сии своего отношения к Миру и последующего все более масштабного трансцендиро-вания, охвата Мира как целого. Повторим, в этом отношении к Миру заключено не только «рациональное мышление» человека, но и вся психика как целое, все глубочайшие «этажи» его Я. Следовательно, тем «прибавлением», которое в системном познании называется системным, или интегративным качеством, является становление человеческого, Человека в индивиде. Механизм этого становления – реализация человеком своей актуальной бесконечности как причастности, приобщенности к Миру. Эта реализация имеет форму потенциальной бесконечности, представленной интроспекцией (рефлексией в виде созерцания) и все более расширяющимся трансцендированием, направленным на охват Мира как целостности.

(Окончание в следующем номере.)