Современная отечественная историография о восприятии российским обществом союзников по Антанте

DOI:

В отечественной историографии, посвященной проблемам внешней политики России в конце XIX – начале XX в., немало работ по дипломатическим, военным и экономическим аспектам истории отношений России с великими державами. Эти вопросы анализировались и советскими, и современными российскими историками.

Современная историческая наука с ее приверженностью к цивилизационному подходу и междисциплинарности, повышенным вниманием к истории идеологий, повседневности и ментальности вызвала к жизни появление новой проблематики. В сфере международных отношений представляет интерес социальное восприятие внешней политики, а также отражение вопросов дипломатии в общественном мнении и общественном сознании. При рассмотрении этих вопросов исследователями учитывались результаты, полученные в процессе исследования истории российского либерализма и консер- ватизма, а также решения проблемы выбора путей развития для постсоветской России.

Результаты, достигнутые в ходе разработки данных вопросов [22], открывают возможности для последующего исследовательского поиска и отличаются вариативностью подходов. Свое место в ряду научных сюжетов занимает проблема восприятия российским обществом союзников по Антанте, в первую очередь Великобритании и Франции, в годы Первой мировой войны.

Внешнеполитическая ситуация начала ХХ в. способствовала активизации общественных настроений, формированию новых представлений о государствах, с которыми России предстояло вести союзническую политику. Отражение этих моментов в трудах современных отечественных историков позволяет пересмотреть устоявшиеся оценки, касающиеся взаимоотношений союзников, места России в Антанте.

Одной из первых в отечественной историографии к проблеме взаимосвязи российского общества и союзников обратилась И.В. Алексеева. Разработка вопросов отношений стран Антанты и российской политической оппозиции в годы Первой мировой войны, начатая ею в советский период [1], была продолжена и в последующие десятилетия. В новых монографиях автором были расширены хронологические рамки [2; 3]. Результаты своих исследований И.В. Алексеева обобщила в монографии «Последнее десятилетие Российской империи: Дума, царизм и союзники России по Антанте. 1907– 1917 годы», вышедшей в свет в 2009 году.

Автор отмечает, что представители русской либеральной оппозиции были в целом приверженцами прочного союза с Англией и Францией, несмотря на существовавшие серьезные противоречия внутри Антанты [3, с. 63]. «Идейная солидарность» между ними оставалась неизменной в течение 1907–1917 годов.

Не столь очевидным было единство по экономическим вопросам, поскольку экономические условия нередко ставили под угрозу сближение отечественной либеральной оппозиции и союзников.

Особое внимание И.В. Алексеева уделяет истории отношений между царским правительством, либеральной оппозицией и союзниками в годы Первой мировой войны. Она подчеркивает, что по мере нарастания кризисных явлений во внутриполитической жизни России и переживаемых военных неудач эти отношения претерпели существенные изменения. Былое единство трех сторон сменилось усилением противостояния царской власти с оппозицией и союзниками, с одной стороны, и более тесным сближением между либералами и Антантой, с другой. Вместе с тем автор считает, что отношения оппозиции и союзников не следует характеризовать как заговор против политического монархического режима в России. Для союзников, прежде всего, имело значение успешное ведение военных действий, поэтому они не были заинтересованы в провоцировании революции [3, с. 477–484].

Проблема восприятия союзников русской либеральной оппозицией рассматривается И.В. Алексеевой в тесной связи с политической историей. Но, к сожалению, теоретические основы внешнеполитических воззрений оппозиции (например, партии кадетов) остались за рамками исследования.

Данная проблема нашла отражение на страницах коллективной монографии «История внешней политики России. Конец XIX – начало XX века», изданной в 1997 году. Э. Ури-бес-Санчес проанализировала внешнеполитические взгляды либеральных и консервативных партий. Она отмечает единодушие либералов в укреплении Антанты и разногласия в вопросе о поддержке союзников среди правых. Умеренно правые и националисты считали, что с помощью Англии и Франции Россия должна осуществить свои национальные задачи. Крайнее крыло консерваторов представляло собой сторонников прогерманской ориентации [27, с. 373, 391–394].

В 2000-е гг. проблема отношения либералов и консерваторов к внешней политике царского правительства была конкретизирована и дополнена новыми положениями. И.Е. Воронкова проанализировала доктринальные основы внешней политики кадетской партии [8, c. 112– 130]. Она отмечает, что в историографии рассматривались проблемы восприятия кадетами роли и места России в мире, а также анализировались их подходы к отдельным направлениям российской внешней политики. Недостаточное внимание уделялось взглядам кадетов на отношения с союзниками [там же, c. 126–127].

И.Е. Воронкова проанализировала теоретические взгляды кадетов на проблему национально-государственных интересов России, а также отношение видных представителей партии к отдельным направлениям внешнеполитического курса российского правительства [7; 9]. Разбирая оценки, данные кадетами европейскому направлению российской политики, исследователь отмечает, что, несмотря на общую антантофильскую ориентацию кадетов, между отдельными членами партии были различия в восприятии Англии и Франции.

Осторожное отношение к Франции объяснялось экономическими и политическими причинами. Союз с Францией при всей его значимости для внешней политики царского правительства, по мнению кадетов, «омрачался» ростом финансовой зависимости России и, как следствие, попытками Третьей республики поставить внешнюю политику России под свой контроль. К началу Первой мировой вой- ны кадеты были убеждены в намерении Франции использовать Россию в качестве ударной силы против Германии в ущерб поддержки ее ближневосточных интересов. Тем не менее приверженность конституционно-демократической партии франко-русскому союзу во многом объяснялась выгодами французской финансовой и военной помощи для России. В русско-английских отношениях для кадетской партии было очевидно отсутствие финансовой зависимости и, кроме того, имела значение приверженность российских либералов британским политическим традициям [7, c. 29, 33–34].

И.Е. Воронкова отмечает, что в соответствии с концептуальными установками кадетской партии успешная внешняя политика государства во многом зависела от выбора союзников. Участие в Антанте позволяло, с их точки зрения, обеспечить России национальные интересы благодаря поддержке более сильных государств. Однако сомнения в готовности союзников к такой помощи все же оставались и являлись пищей для недовольства и критики кадетов в их адрес. Так, например, было в отношении приобретения Россией Константинополя и проливов в годы Первой мировой войны [там же, c. 14, 29–31, 42, 48–49].

Внешнеполитические взгляды отечественных либералов начала ХХ в. рассматриваются в работах по истории русского либерализма, а также в исследованиях, посвященным отношениям власти и общества, исследованию политических сил в России. В начале 1990-х гг. идет переосмысление и переоценка либерализма. Позднее, в 2000-х гг., по мере роста разочарования в современном либерализме, более популярной становится история отечественного консерватизма. Авторы работ по истории российских консерваторов характеризовали и их внешнеполитические взгляды [5; 13; 14].

В диссертации В.Ю. Белянкиной прослеживается общее и особенное в воззрениях представителей разных течений консервативного лагеря о сущности и перспективах союзнических отношений России. Разделяя выводы Э. Урибес Санчес относительно проантантов-ских настроений умеренно правых и националистов и германофильства крайне правых, автор рассматривает проблему более детально. В.Ю. Белянкина отмечает, что взгляды край- не правых эволюционировали в течение 1906– 1914 гг. под воздействием политики правительства. К началу Первой мировой войны Англия стала признаваться ими как союзник. Тем не менее крайне правые справедливо отмечали, что Британия стремится решить свои проблемы за счет России [5, c. 55, 175].

В восприятии Франции среди большинства консерваторов наблюдалось единство. В.Ю. Белянкина пишет, что французский республиканизм негативно воспринимался как черносотенцами, так и умеренно правыми. С учетом реалий текущей политики крайнее крыло консерваторов рассматривало отношения России и Третьей республики как отношения должника и кредитора. Кроме того, невысоко оценивались возможности Франции как реального союзника в Европе. Националисты же выступали за сохранение и развитие русско-французских отношений, видя во Франции экономического партнера и военно-политического союзника [там же, c. 76, 81, 175].

Взгляды консерваторов на Первую мировую войну недостаточно полно отражены в современной историографии. Частично они рассматриваются в трудах, посвященных деятельности русских правых в целом. Так, в монографии А.А. Иванова отмечается, что консерваторы в целом поддерживали внешнеполитические планы царского правительства по приобретению проливов и объединению славянских земель. При этом они призывали добиваться равноправного участия союзников в борьбе с Германией и говорили о недопустимости перекладывать все тяготы войны на Россию [14, c. 469].

В современной отечественной историографии появились работы, посвященные внешнеполитическим взглядам российской военной элиты. В статьях Е.Ю. Сергеева прослеживается эволюция восприятия ее представителями Запада и, в частности, Великобритании. Показано, что в сознании военных традиционные для России англофобские настроения были достаточно сильны, однако в ходе постепенного сближения двух стран со времени образования Антанты и событий балканской политики России негативный образ Великобритании постепенно отходил на второй план, уступая место Германии и Австро-Венгрии [24, c. 221–223; 25, c. 171].

Восприятие военно-политической элитой союзников России в годы Первой мировой войны нашло отражение в диссертации А.А. Чер-ниловского [29]. Автор отмечает благожелательное, но в то же время противоречивое отношение русских военных к Франции, вызванное тяготами русско-японской войны и недостаточной поддержкой союзницы. Русские военные, по мнению автора, недостаточно высоко оценивали военный потенциал Третьей республики, однако это мнение было пересмотрено в лучшую сторону уже в начале войны. Еще на рубеже веков Англия рассматривалась военными элитами как вероятный противник, а спустя несколько лет после поражения России в русско-японской войне она обретает облик союзника. Военные отдавали должное боеспособности армий союзников, но при этом отмечали, что их ресурсы используются далеко не в полной мере [29, c. 102–105].

В статьях И.Н. Гребенкина отмечается, что идея союзнической солидарности в годы войны не была близка российскому офицерскому корпусу, союзники были непопулярны в войсках. В среде офицерства складывалось представление, что все тяготы войны Россия несет на себе именно из-за недобросовестности союзников, что у России есть только противники, отличающиеся лишь степенью враждебности [11, c. 88; 12, c. 64].

В историографии делались выводы о неблагожелательном в целом восприятии союзников военными элитами, непосредственно взаимодействовавшими с армиями Англии и Франции.

В последние десятилетия активное развитие получили военно-историческая антропология и имагология. Их синтез дает интересные результаты. Военно-историческая антропология изучает весьма многогранное «человеческое измерение» войн, анализирует ценности и представления различных социальных слоев, изучает соотношение образа войны в массовом общественном сознании и сознании ее участников, исследует процесс формирования образа врага и т. д. [23, c. 139–141]. Имагология углубляет представления о взаи-мовосприятии народов, социумов, культур . Поскольку одной из задач военно-исторической антропологии является изучение особенностей формирования образов «свой – чужой»

в условиях войны [23, c. 139], имагологию можно рассматривать как ее часть.

Следует отметить, что в работах по изучению социального восприятия Запада Россией проблема образа врага является более востребованной и изученной, нежели образ союзника. Данное положение в историографии является следствием обращения к цивилизационному подходу при изучении проблем Первой мировой войны. Да и сам противоречивый характер отношений между союзниками не располагал к преимущественной разработке проблемы «образа союзника», хотя на уровне фактического военно-политического поведения участников по Антанте он был прописан еще в советской литературе А.Л. Сидоровым [26]. Современные подходы связаны с анализом социокультурного контекста славянского и германского миров.

В жанре военно-исторической антропологии и имагологии выполнены исследования О.С. Поршневой, рассматривающие особенности восприятия Первой мировой войны и союзников России разными социальными группами, главным образом – рабочими и крестьянством, а также прослеживающие эволюцию общественных настроений.

О.С. Поршнева отмечает, что в 1914– 1915 гг. усилиями властей и прессы в сознании общества формировался позитивный образ союзников, основанием для которого являлись идеи о святости общесоюзнического долга в деле защиты мира и прогресса от германского милитаризма. Однако под влиянием ухудшения ситуации на фронтах и внутреннего положения России «настроение 1914 г.» постепенно сменялось недоверием к союзникам. Русское общество обличало корыстолюбие союзников, стремившихся достигнуть своих целей в мировой войне за счет России. Такие настроения формировали представления об особой роли России в войне.

Оценка образа союзников «просвещенной», образованной общественностью зависела от мировоззренческой и политической ориентации ее представителей, а также от индивидуального опыта общения с носителями других культур и знания этих культур [19, c. 68– 78; 20, c. 62–75].

Итак, образ союзников у разных социальных групп русского общества зависел не только от внешнеполитических реалий, но также и от того социокультурного бытия, которое определяло их восприятие. Самосознание масс было в большей степени подвержено влиянию этнокультурных стереотипов, чем самосознание элит, в котором преобладали рациональные компоненты [22, c. 62–63]. Концепция О.С. Поршневой в обобщенном виде представлена в монографии «Образ союзника в сознании российского общества в контексте мировых войн» (2012), написанной в соавторстве с А.В. Голубевым [10].

Восприятие русским обществом союзников и в целом внешней политики России нашло отражение в работах Е.Г. Костриковой, посвященных периодической печати [15–17]. Автор показала механизм формирования общественного мнения, роль прессы как его выразителя, а также критику министерства в печати со стороны кадетов в период Балканских войн, пошатнувших позиции Антанты в российском обществе [16, c. 37, 39–41, 50].

В 2000-е гг. тема роли периодической печати и общественного мнения при проведении российской внешней политики получила развитие в диссертационных исследованиях [4; 6; 18; 28]. Вопрос об отражении в печати отношений России с ее союзниками и положения в Антанте анализируется с различных сторон.

Так, в диссертации Д.Е. Цыкалова отношения России с Англией и Францией рассматриваются в рамках проблемы «Россия – Запад», которая не сходила со страниц консервативных и либеральных изданий в годы Первой мировой войны. Автор прослеживает разногласия публицистов обоих направлений в оценке Англии и Франции, а также эволюцию представлений о союзниках от воодушевления 1914 г. к прагматизму 1915 года. По мнению Д.Е. Цыкалова, несмотря на противоречия, все публикации об Антанте объединяла идея показать общность исторических судеб русских, англичан и французов [28, c. 17–18].

В исследовании Д.С. Брыкова анализируется позиция, проводимая в либеральных изданиях по вопросу поддержки внешнеполитического курса царского правительства накануне Первой мировой войны [6, c. 15–25].

Таким образом, проблема восприятия союзников по Антанте в общественном мнении России нашла отражение в целом комп- лексе исследовательских работ современных отечественных историков. Это работы, показывающие неоднородность российского общественного мнения и формы его выражения, в том числе в сфере партийно-политической деятельности, идеологической (либеральной и консервативной), периодической печати, выступлениях и взглядах разных социальных групп, в частности военной элиты. Выявленные в историографии истоки формирования образа союзников и их эволюция показывают отличия в отношении у Англии и Франции у масс и элит. Очевидно, что образ союзников претерпел изменения под воздействием трагических военных и внутриполитических событий в России и нарастания революционных настроений. В самостоятельную исследовательскую проблему новейшего времени выделились вопросы, связанные с этническим самосознанием российского общества, формированием образов «своего» и «чужого». Они стали предметом исследования имагологии и военно-исторической антропологии. Работы по изучению социального восприятия союзников дополняют исследования по истории внешней политики России начала ХХ в., в том числе и Первой мировой войны, и углубляют представления о роли России в Антанте и взаимоотношениях союзников.