Старообрядчество Московской губернии и его роль в социокультурной жизни региона (вторая половина XIX - начало XX века)

Начиная с XVII века и по начало XX века подмосковный регион являлся одним из важных старообрядческих центров. В XIX – начале XX века старообрядцы проживали во всех уездах Московской губернии. Юго-восток Богородского уезда являлся частью знаменитого старообрядческого региона Гуслицы, который был известен всему старообрядческому миру и получил название «старообрядческой Палестины». Здесь сформировались уникальные художественные школы иконописания и книжного оформления, существовали центры медного литья. Старообрядческие общины существовали не только в уездах, но также в уездных городах, таких как Бронницы, Коломна, Верея. На северо-западе губернии достаточно крупные старообрядческие общины существовали в Волоколамском, Клинском и Можайском уездах.

Согласно статистическим данным наибольшее количество старообрядцев проживало в Богородском уезде Московской губернии – 50 174 человека, затем шел Бронницкий уезд – 11 995 человек, Московский уезд – 5 726 человек, Коломенский уезд – 4 243 человека, Верейский уезд – 2 141 человек, Волоколамский уезд – 1 507 человек, Клинский уезд – 1 320 человек, сравнительно небольшое количество старообрядцев проживало в Можайском (829 человек), Серпуховском (480 человек), Подольском (421 человек), Дмитровском (373 человека), Звенигородском (297 человек) и Рузском (206 человек) уездах [5, с. 100].

На юго-востоке Богородского уезда располагался наиболее известный старообрядческий регион Московской губернии под названием Гуслицы.

Крупными старообрядческими деревнями Гуслиц были Куровская, Беливо, Шувоя, Устьяново, Степановка, Анцифирово, Поминово, Слобо-дищи и другие. Центром Гуслиц являлось село Ильинский Погост. С середины XIX века Гуслицы становятся центром старообрядцев-поповцев белокриницкого согласия, местные старообрядцы имели тесные связи с Рогожским кладбищем в Москве. Помимо широкоизвестных Гуслиц, в Богородском уезде Московской губернии существовали и другие самобытные старообрядческие микрорегионы – это Вохна (центр – Павловский Посад) и Загарье (местность в Новинской волости Богородского уезда).

В связи с неплодородными, песчаными почвами в Гуслицах получили развитие разнообразные промыслы. Дореволюционный исследователь старообрядческих Гуслиц И. И. Ордынский отмечал, что местное население занималось промысловым попрошайничеством [4, с. 40]. В Запонорской и Дороховской волостях был развит топорный промысел, здесь местное население производило топоры и колуны. Особенно были известны беливские топоры, производившиеся в старообрядческой деревне Беливо.

Старообрядческое население Богородского уезда в XIX веке также занималось промысловым хмелеводством, которое было развито в 5 волостях:

Ильинской, Беззубовской, Дороховской, Карповской и Запоронской (т.н. «гуслицкий хмелеводный район») [8, с. 137]. Здесь выращивались русские, богемские и баварские сорта хмеля, сбыт осуществлялся в Егорьевске [8, с. 137]. Как и во многих старообрядческих местностях Московской губернии, в Гуслицах среди крестьянского населения широко было развито домашнее ткачество. Кроме того, на территории старообрядческих Гуслиц существовали иконописный, книжный и меднолитой промыслы.

Бронницкий уезд, в северо-восточной части граничащий с Богородицким, был вторым по численности старообрядцев в Московской губернии. Крупными старообрядческими деревнями Бронницкого уезда являлись Плоскинино, Забусово, Ростилово, Исаково, Харлово, Игнатьево, село Речицы, Гжель и другие [12].

Согласно рапорту, составленному Бронницким уездным исправником о местных старообрядцах для Московского губернского статистического комитета, «разницы в занятиях раскольников и православных нет [14, л. 113]», в местности, заключенной между течением р. Нерской и р. Москвой «крестьяне занимаются бумаготкацким ремеслом … два селения в Гжельской волости заняты изготовлением посуды [14, л. 113]». В местности, прилегающей к селу Верхнее Мячково, крестьяне «заняты каменоломней и добычей камня – производят жернова, плиты, выжигают известь [14, л. 113]». «В Спасской и Усмерской волостях обыватели заняты ткацким ремеслом и чувствуют себя в зависимости от местных крупных фабрикантов – Сергеевых, Титневых, Деминых, Политова, которые сами держатся раскола [14, л. 113]».

Московский уезд (в настоящее время территория уезда вошла в состав Москвы) занимал третье место по количеству старообрядцев в Московской губернии. Наибольшее количество старообрядцев проживало на юге уезда, в Нагатинской волости, на территории и в окрестностях села Коломенского, Борисово, в деревнях Новинки и Нагатино, а также в Царицынской волости. В своем рапорте московский уездный исправник отмечал, что «главные промыслы и занятия раскольников в Московском уезде – земледелие, огородничество и садоводство ... занятия их ничуть не отличаются от занятий живущих подле них православных, раскольники, однако, живут исправнее православных крестьян, почти не пьют водки, трудолюбивые и нравственные [14, л. 75]».

Другим достаточно густонаселённым старообрядцами районом Московской губернии являлся Коломенский уезд и Коломна. В Коломенском уезде старообрядцы проживали в селе Лукерьино, Сычево, Елкино, сельце Ильинском, деревне Бабренево, в селе Горностаево, Монино, в деревне Сониной, Мячиково и других [12].

Коломна и Коломенский уезд славились своими садами, старообрядцы Коломенского уезда занимались промысловым садоводством, например, в с. Городище, Протопопове и Подлипках разводили малину, смородину, вишню [8, с. 137].

Другой важный старообрядческий микрорегион Московской губернии находился в городе Верея и Верейском уезде. В середине XIX века к югу от города Вереи, на юго-западе Верейского уезда, располагалось значительное количество старообрядческих поселений, в основном поповских, среди них: Курново, Каменка, Федюнькино, Редькино, Васильево и другие [12].

Согласно рапорту верейского уездного исправника московскому губернатору: «промыслы и занятия раскольников от живущих вместе с ними православных ни в чём не отличаются, раскол по вверенному мне городу и уезду увеличивается с одной стороны, от народившихся детей от раскольников, а с другой – от перехода из православия [13, л. 32]». «Предводителями раскола являются люди более состоятельные и грамотные, каковы, например, в городе – почётный гражданин Томилин, купцы Хомутинниковы и мещанин Нечаев; в уезде купец Иванов и Потороченковы. Деятельность подобных лиц заключается в том, что они, как состоятельные, снабжают бедных необходимым и как грамотные читают и объясняют древние писания – этим же самым, по моему мнению, завлекают и православных, от чего и увеличивается число раскольников … Все раскольники, проживающие в уезде, принадлежат к крестьянскому сословию, а в городе к купеческому и мещанскому [13, л. 32]».

На северо-западе губернии также существовал район старообрядческих поселений, этот район охватывал практически весь Волоколамский уезд, частично захватывал Можайский уезд (в его северной части), Клин-ский уезд (к юго-западу от Клина) и Рузский уезд (в северной части). Нам представляется целесообразным говорить о старообрядческих поселениях этих четырех уездов как о едином старообрядческом подмосковном микрорегионе.

В Волоколамском уезде во второй половине XIX века старообрядческими деревнями являлись Кельч-Острог (Кельч-Остров) (современное название – Орешки), Старое Несытово, Новое Несытово, Княжьи Горы, Сафатово и другие [12].

Наибольшее количество старообрядцев в Клинском уезде проживало в Петровской волости, здесь старообрядцы проживали в селе Петровском, деревнях Бакланово, Рыково, Захарово и других [12]. Наиболее крупными старообрядческими деревнями Петровской волости и уезда являлись Некрасино и Кузнечково. Основным занятием местных старообрядцев, помимо ведения сельскохозяйственных работ, было надомное ткачество.

Сравнительно небольшое количество старообрядцев проживало в Можайском, Серпуховском, Подольском, Дмитровском, Звенигородском и Рузском уездах Московской губернии.

Характерной особенностью исследуемого периода является активное соучастие старообрядческого мира в жизни российского социума. Важнейшим фактом участия старообрядцев в жизни губернского социума была их благотворительная и попечительская деятельность. Важно подчеркнуть, что социальная деятельность старообрядцев была направлена не только на одноверцев, но и на всех людей, независимо от их конфессиональной принадлежности.

В Центральном государственном архиве г. Москвы сохранились дела за период с 1837 по 1848 годы, в которых предоставляются сведения о вероисповедании различных лиц, представленных к наградам. Благодаря этим документам мы узнаем сведения о старообрядцах-благотворителях. Так, из дела «О награждении лиц, принадлежащих к раскольникам» 1837 года мы узнаем, что коломенский купец 2-й гильдии Алексей Иванович Коробов (старообрядец по Рогожскому кладбищу) «продовольствовал горячею пищей пересыльных арестантов, проходящих через Коломну, обще с тамошними купцами Савином Дементьевичем Шараповым и Захаром Колесниковым [11]». Благотворительные действия А. И. Коробова были отмечены Московским попечительным комитетом о тюрьмах, и после ходатайств коломенскому купцу-старообрядцу было объявлено высочайшее благоволение [11].

Большую роль в общественной жизни Коломны играл купец 1-й гильдии, владелец шелковой фабрики, старообрядец Михаил Федорович Рыбаков, его по праву можно назвать «отцом города». Он являлся попечителем Коломенской земской больницы, на его средства в 1895 году было обустроено заразное отделение [6, с. 23]. Он также вносил пожертвования коломенскому обществу «вспомоществования недостаточным учащимся» [6, с. 79–80], в пользу местной городской библиотеки [6, с. 100– 101]. В 1893 году в Коломне при церкви Святой Троицы был создан детский приют, его попечением несколько лет занимался М. Ф. Рыбаков [2, с. 50].

Попечителем Николо-Железовского земского училища в Клинском уезде являлся Григорий Лаврентьевич Кашаев – старообрядец, один из компаньонов Высоковской мануфактуры. Он занимался сбором и расходом денег на училище, принимал денежное участие в его содержании, как от себя лично, так и от товарищества фабрики [7, с. 62–63]. Помимо этого, при участии Г. Л. Кашаева в 1880 году было построено новое здание училища. На постройку училища от губернского земства было выделено 500 рублей пособия и 500 рублей ссуды, от казны 500 рублей, остальные расходы взял на себя Г. Л. Кашаев [7, с. 63].

Владелец Богородско-Глуховской мануфактуры старообрядец Арсений Иванович Морозов принимал участие в обустройстве Богородской уездной тюрьмы [3, с. 136]. В д. Глухово Богородского уезда по инициативе Арсения Ивановича Морозова было построено здание театра, в кото- ром выступала труппа театра К. Н. Незлобина, также этот театр выезжал с постановками на Богородскую фабрику А. И. Морозова [10, с. 36].

Перечисленные выше случаи далеко не единичны и являются лишь незначительной частью общей картины старообрядческой благотворительности и попечительства в Московской губернии.

Старообрядцы занимали активную позицию в делах организации помощи раненым в период войн. В период Первой мировой войны старообрядческие фабриканты при своих фабриках устраивали больницы и лазареты. В ноябре 1914 года в помещении Зуевского комитета при фабрике старообрядца Зимина работал госпиталь третьего разряда на 25 коек [9, с. 13]. В помещении Богородско-Глуховской мануфактуры старообрядца А. И. Морозова в Кузнецах работал госпиталь второго разряда на 130 коек. В помещении его же фабрики Богородско-Глуховской мануфактуры работал третьеразрядный госпиталь на 12 коек [9, с. 44]. При фабрике старообрядцев Балашевых в д. Куровская Богородского уезда работал госпиталь 2-го разряда на 10 коек [9, с. 45]. Для госпиталей старообрядцы предоставляли даже помещения своих молитвенных зданий, так, к ноябрю 1914 года при железнодорожной станции Бухолово Назарьевского района Волоколамского уездного комитета в помещении старообрядческой моленной работал госпиталь третьего разряда на 15 коек [9, с. 61]. В 1915 году старообрядка федосеевского согласия Анна Васильевна Мараева организовала в своем доме в Серпухове госпиталь для нижних чинов на 100 коек [1, с. 434].

Говоря о социальной роли старообрядческого сообщества в жизни губернии, необходимо сказать о системе старообрядческого начального образования. В старообрядческой семье ребёнка, как правило, обучали чтению, письму и пению по крюковой нотации. Отличительной особенностью большей части старообрядцев среди массы обычного крестьянского населения была их грамотность, в том числе среди женщин и детей. Согласно статистическим данным, Московская губерния являлась одной из наиболее развитых по грамотности среди старообрядческого населения, у старообрядцев Московской губернии грамотность составляла 49% [8, с. 201].

Согласно статистическим сведениям, в Богородском уезде Московской губернии наблюдалось наибольшее количество домашних старообрядческих школ [7, с. 574]. Также дореволюционная статистика отмечала, что учителя-старообрядцы домашних школ находились на первом месте по среднему количеству учеников на 1 учителя [7, с. 193–194]. В Богородском, Бронницком и Московском уездах старообрядческие начетницы осуществляли преподавание в течение всего года, не делая перерывов в обучении на периоды активных сельскохозяйственных работ [7, с. 195]. Необходимо отметить, что в старообрядческих домашних школах могли обучаться и дети обычных крестьян, что было очень важно в связи с отсутствием в Российской империи системы начального образования.

В развитии региональной культуры старообрядцы также играли заметную роль на рубеже XIX–XX веков. Прежде всего необходимо сказать о старообрядческом коллекционировании. Частное коллекционирование в старообрядческой среде было довольно распространенным явлением, это было развито исторически, поскольку практически с самого начала церковного раскола старообрядцы стали собирать и изучать дониконов-ские иконы, книжные и рукописные памятники, необходимые им для богослужений и для обоснования своей точки зрения в церковных спорах с «никонианами». Крупнейшим и известнейшим старообрядческим собранием Московской губернии являлось собрание старообрядки А. В. Ма-раевой. Впоследствии её во многом уникальные коллекции икон, старопечатных и рукописных книг, предметов древнерусской утвари, а также коллекция западноевропейской и русской живописи составили основу Серпуховского историко-художественного музея, другая часть предметов поступила в Государственный Исторический музей, Государственную Третьяковскую галерею, Государственный Русский музей [1, с. 430].

Старообрядцы Московской губернии внесли свой весомый вклад в историю промыслов региона, а также в развитие и популяризацию его народной культуры. В начале XX века в ряде уездов Московской губернии и губернских городов при старообрядческих храмах и фабриках появляются любительские старообрядческие хоры. Большое значение в культурной жизни не только Московской губернии, но и всей образованной России имел знаменитый старообрядческий Морозовский хор, который был создан при старообрядческой церкви на фабрике Богородско-Глу-ховской мануфактуры под патронажем старообрядца Арсения Ивановича Морозова.

На территории Богородского уезда Московской губернии была сформирована уникальная старообрядческая гуслицкая школа иконописи, переписки церковных книг, медного литья, рисованного лубка. В настоящее время памятники Гуслицкой художественной школы – рукописные книги, иконы, лубки, меднолитые иконы хранятся во многих крупнейших музеях России – Государственном Историческом музее, Музее древнерусской культуры имени Андрея Рублева, Государственной Третьяковской галерее, Государственном музее истории религии и других.

Важно отметить, что на рубеже XIX–XX веков, в начале XX века российская общественность познакомилась и оценила должным образом старообрядческую художественную и музыкальную культуру, в частности – культуру старообрядцев Подмосковного региона. Гуслицкие иконы выставлялись на музейных и общероссийских выставках, Морозовский хор выступал с концертами в консерваториях Москвы и Санкт-Петербурга.

Таким образом, представители старообрядчества Московской губернии (крестьянство и купечество) на рубеже XIX–XX веков были активными участниками социокультурной жизни региона. Представители старообрядчества занимались благотворительной и попечительской деятельностью, устройством больниц и госпиталей. Сформировавшаяся исторически в старообрядческой среде система домашнего образования распространялась также и на обычных крестьянских детей, что было важно в связи с отсутствием в стране в исследуемый период чёткой структуры начального образования.

В рамках культурной старообрядческой деятельности следует назвать коллекционирование (впоследствии старообрядческие коллекции составили важное ядро ряда музейных собраний), сохранение традиций и популяризацию крюкового пения (этому способствовали любительские старообрядческие хоры Московской губернии), уникальную школу гуслиц-кой иконописи и переписки церковных книг.