Темы, мотивы, образы и сюжеты Корана в лирике И.А. Бунина



Мадлевская, Е. Русская мифология: энциклопедия / Е. Мадлевская. М., СПб., 2006.

Максимов, С.В. Нечистая, неведомая и крестная сила / С.В. Максимов. М., 1989.

Мифы народов мира: энциклопедия: в 2 т. М., 2004. Т. 1.

Мифы народов мира: энциклопедия: в 2 т.

М., 2004. Т. 2.

Павлова, М. Комментарии / Сологуб Ф. // Тяжелые сны. Л., 1990. С. 351 - 365.

Павлова, М. Между светом и тенью / Сологуб Ф. // Тяжелые сны. Л., 1990. С. 3 - 16.

Роббинс, Р.Х. Энциклопедия колдовства и демонологии / Р.Х. Роббинс. М., 2001.

Сологуб, Ф. Тяжелые сны / Ф. Сологуб. Л., 1990.

В.Г. ДОРОХИНА (Волгоград)

ТЕМЫ, МОТИВЫ, ОБРАЗЫ И СЮЖЕТЫ КОРАНА В ЛИРИКЕ И.А. БУНИНА

Дан анализ «восточных» стихотворений И.А. Бунина с точки зрения «проникновения» в них легенд мусульманского Востока и представлена их классификация.

В своем творчестве к восточной литературе, и в частности к Корану, обращались многие поэты и писатели: А.С. Пушкин, М.Ю. Лермонтов, Я. Полонский, И.В. Гете, Дж. Г. Байрон, К.Д. Бальмонт и др. Не стал исключением и И.А. Бунин, в творчестве которого с 1903-го по 1912 г. восточная тема становится ведущей. «Тайна Востока, символически зашифрованная в неразгаданных буквах Корана, притягивала к себе Бунина не только традиционной экзотикой и возможностью успешного состязания с поэтами-предшественниками. Восток привлекал к себе Бунина как историческая загадка, как мировая проблема...» (Нинов: 248).

В своей работе мы, обращаясь к поэзии Бунина, рассматриваем его «восточные» стихотворения с точки зрения изложения в них легенд и преданий мусульманского Востока. Для этого мы разделили лирические произведения И.А. Бунина на три группы.

Первую группу составляют стихотворения, в которых кораническое сказание или фраза (чаще всего представленная в виде эпиграфа, взятого из Корана) играют всего лишь роль импульса поэтической мысли поэта, но практически всегда символом.

Так, в качестве эпиграфа к стихотворению «Тайна» (1905), повествующему о турецкой войне, Бунин взял строку из Корана, представляющую собой последовательное перечисление букв арабского алфавита, с которых начинается несколько сур в священной книге (29 «Паук», 30 «Румы», 31 «Лукман», 32 «Поклон») - «Элиф. Лам. Мим.» Значение этих букв давно утрачено, поэтому мусульмане называют их «темными» (Но эти знаки / Темны, как путь в загробном мраке: / Сокрыл их тайну Мохаммед...»), считая, что именно в них сокрыты тайны, известные только избранным: ангелам, пророку и аллаху («Молчи, молчи! - сказал он строго, - / Нет в мире бога, кроме бога. / Сильнее тайны - силы нет»). Однако именно эти буквы украшают клинок героя стихотворения:

«Во имя бога и пророка,

Прочти, слуга небес и рока, Свой бранный клич: скажи, каким Девизом твой клинок украшен?» И он сказал: «Девиз мой страшен. Он - тайна тайн: Элиф. Лам. Мим».

Как видим, чтобы понять смысл «восточных» стихотворений Бунина, от читателя требуются дополнительные знания. Это подтверждает и следующее стихотворение поэта «Птица» (1903 - 1906), эпиграфом для которого послужили слова: «Мы привязали к шее каждого Его птицу», позаимствованные поэтом из 17-й суры Корана.

«Птица» (таир) обозначает у мусульман «добрые и злые деяния» человека, которые висят на его шее подобно ожерелью. Почему слово обрело такое значение, станет ясно, если мы вспомним, что по полету птиц у мусульман было принято предсказывать добро и зло: обращалось внимание на то, как взлетает птица (сама или ее кто-то вспугнул), как она летит (вправо, влево или вверх), и в зависимости от этих признаков предполагаемый поступок должен был привести к добру или к

неудаче. «И сделали Мы так, что деяния каждого человека висят на шее его, и представим Мы ему в день Воскресения книгу, которая будет широко раскрыта» (Кор. 17: 13). В данном кораническом стихе изложен принцип, согласно которому всякий поступок, чреватый последствиями, остается с человеком, и в день Воскресения последствия поступков предстанут перед человеком в виде широко раскрытой книги. Слова о том, «что деяния каждого человека висят на шее его», означают, что поступок неотделим от следствия. Вот почему на шеи мертвых перед погребением, по мусульманскому обряду, надевают амулет с изображением птицы, который становится у Бунина символом божественного предопределения.

На всех на вас – на каждой багрянице, На каждом пыльном рубище раба – Есть амулет, подобный вещей птице, Есть тайный знак, и этот знак – Судьба.

Во вторую группу входят стихи, в которых автор воспроизводит известные коранические сказания мусульманского мира.

В стихотворении «Авраам» (1903 – 1906) имеющем подзаголовок Коран VI, где Бунин практически дословно передает строки из Священного писания, в которых приводятся основные, убедительные «доводы в пользу божественного единства». С их помощью Авраам пытается уверить своих соплеменников в том, что они поклоняются ложным божествам. Сравним тексты:

Коран

«И когда покрыла его ночь, он увидел звезду и сказал: «Это – Господь мой!» Когда же она закатилась, он сказал: «Не люблю я закатывающихся».

Когда он увидел месяц восходящим, он сказал: «Это – Господь мой!» Когда же тот зашел , он сказал: «Если Господь мой меня не ведет на прямой путь, я буду из людей заблудившихся».

Когда же он увидел солнце восходящим , то сказал: «Это – Господь мой, Он – больший!»

Когда же оно зашло , он сказал: «O народ мой! Чист я от того, что возносите вы (рядом с Аллахом)» (6,76 – 78).

Стихотворение «Авраам»

Был Авраам в пустыне темной ночью И увидал на небесах звезду .

«Вот мой господь!» – воскликнул он. Но в полночь

Звезда зашла – и свет ее померк.

Был Авраам в пустыне пред рассветом

И восходящий месяц увидал .

«Вот мой господь!» – воскликнул он. Но месяц

Померк и закатился , как звезда.

Был Авраам в пустыне ранним утром

И руки к солнцу радостно простер.

«Вот мой господь!» – воскликнул он. Но солнце

Свершило день и закатилось в ночь.

Бог правый путь поведал Аврааму .

Интересен тот факт, что хотя в библии ничего не сказано о том, как возникла у Авраама вера в единого Бога, существует несколько вариантов легенды, повествующей об этом. Так, по одной из версий, Авраам проходит через поиски высшего начала в мире стихий, но убеждается, что слава солнца ограничена временем дня, слава луны – временем ночи, что огонь гасится водой, вода – дар облаков, облака разгоняются ветром и т.д. – все имеет свой предел, кроме Бога-творца, и Авраам в акте сознательного выбора предпочитает этого бога всем остальным сверхчеловеческим покровителям (Мифы: 25).

Приведем еще один вариант легенды, изложенный в книге З. Косидовского «Библейские сказания»: «Авраам, часами наблюдавший за звездами... все глубже постигал необъятность мира, его величие, красоту и гармонию. В сердце его зарождалось смятение: вера в бога луны становилась все более шаткой. И вот однажды его осенила мысль, что создателем вселенной, солнца, луны и звезд мог быть только единый Бог, могущественный, вездесущий, невидимый, милостивый, но вместе с тем неумолимый в гневе» (Коси-довский: 35).

Нетрудно заметить, что приведенные выше легенды весьма схожи. Упомянутые в них образы солнца, луны и звезд входят в большую группу языческих астральных мифов, встречающихся у большинства народов, а боги, олицетворяющие данные светила, были весьма могущественны.

При этом нужно обратить внимание на порядок расположения светил: звезда → → луна → солнце – от меньшего к большему, от слабого к сильному, великому и незыблемому – распространенный фольклорный мотив отыскания сильнейшего. Но даже великое светило отступает перед могуществом Бога:

Бог правый путь поведал Аврааму!

Воспроизведением мусульманской легенды является и стихотворение «Черный камень Каабы» (1903 - 1905).

Напомним, что Кааба - четырехугольное каменное здание, в северную стену которого вделан черный камень - святыня Каабы. По представлению мусульман это окаменелый ангел-хранитель Адама, выдворенный из рая вместе с первыми людьми за то, что не уберег их от соблазнов и нарушения Божественного запрета. В Судный день он воскреснет и примет прежний облик, чтобы рассказать Богу о тех, кто свято исполнял свои обязанности и обряды (Косидовский: 108).

По легенде, место, где воздвигнут «дом Бога», было указано архангелом Гавриилом, который помогал Аврааму (Ибрахиму) и Исмаилу при строительстве («Дух Гавриил для старца Авраама / Его нашел среди песков и скал»), он же объяснял, каким должен быть храм, угодный Богу (Там же: 63).

Если верить преданию, Черный камень первоначально был ослепительно белым («Он был неизреченной белизны - / Как цвет садов блаженного Джината, / Как горный снег в дни солнца и весны»), но быстро потемнел от прикосновений грешников («Померк твой дар бесценный »). Считается, что, прикоснувшись к нему, человек освобождается не только от грехов, передавая их камню, но и исцеляется от недугов. Бунин же в своем стихотворении уточняет, что Черный камень померк и потемнел не только от прикосновений, но и от молитв (« К нему неслись молитвы »), и от «слез и горести людской», ведь « со всех концов вселенной / текли во храм сердца, обремененные тоской».

Упоминая в начале стихотворения об изначальной белизне священного камня, сравнивая ее с белым снегом и цветением райских садов, автор упоминает в тексте белую яшму и жемчуг, камни, наделенные, по различным сказаниям, способностью исцелять и облегчать страдания.

Таким образом, мы можем отметить, что если в стихотворении «Авраам» И.А. Бунин осуществил поэтический перевод Корана, то в стихотворении «Черный камень Каабы» поэт, воссоздавая, уточняет известную легенду.

К третьей группе относятся стихотворения, в которых Бунин переосмысливает коранические сказания. Примером такого переосмысления является стихотворение «Сатана Богу» (1903 - 1906), написанное от лица героя. Напомним его:

Я – из огня, Адам – из мертвой глины, И ты велишь мне пред Адамом пасть! Что ж, сейв огонь листву сухой маслины –

Смиряй листвой его живую страсть.

О, не смиришь! Я только выше вскину Свой красный стяг. Смотри: уж твой Адам

Охвачен мной! Я выжгу эту глину, Я, как гончар, закал и звук ей дам.

Общеизвестно, что Иблис - мятежный ангел, который, отказавшись поклониться созданному Богом человеку, был изгнан с небес, но испросил себе позволение соблазнять людей: «И сказал Господь твой ангелам: “Я создаю человека из глины. А когда Я его завершу и вдуну в него от Моего духа, то падите, поклоняясь ему!”. И пали ниц ангелы все вместе, кроме Иб-лиса, - он возгордился и оказался неверным. Он сказал: “О Иблис, что удержало тебя от поклонения тому, что Я создал Своими руками? Возгордился ли ты или оказался из высших?”. Он сказал: “Я лучше него: Ты создал меня из огня, а его создал из глины”. Он сказал: “Выходи же отсюда; ведь ты побиваемый камнями. И над тобой Мое проклятие до дня суда”. Он сказал: “Господи, отсрочь мне до дня, когда они будут воскрешены!”. Он сказал: “Поистине, ты из тех, кому отсрочено до дня определенного срока!” Он сказал: “Клянусь же Твоим величием, я соблазню их всех, Кроме рабов Твоих среди них чистых!”. Он сказал: “Поистине, Я говорю правду, наполню Я геенну тобой и теми, кто последовал за тобой, всеми!”» (38, 71 -85).

Следует отметить, что рассказ о сотворении человека встречается в нескольких сурах (2, 15... ) с незначительными изменениями. Они связаны, в частности, с уточнением, из чего сотворен человек (в Коране нет по этому вопросу единого взгляда). Так, в Священной книге мусульман говорится, что Бог сотворил человека: «из звучащей, из глины, облеченной в форму» (3: 52), из праха (22: 5), из «сущности глины» (7: 11), из «глины сухой, звучащей, как сосуд, глиняное блюдо» (55: 13), из «глины липкой, пристающей, следовательно сырой» (37: 11), из глины гончар- ной, «скудели» (15: 26); наконец - «из воды» (25: 56).

Бунин же в своем произведении, уточняя, из какой глины создан человек, использует эпитет - «мертвый» (Адам - из мертвой глины ), а Иблиса сравнивает с гончаром (Я выжгу эту глину! / Я, как гончар, закал и звук ей дам). Гончар - это мастер по выделке глиняной посуды, именно он создает неповторимые вещи, именно он делает из тестообразной массы шедевр. И именно Иблис, сотворенный из огня, испытывает человека, совращает его, подвергает соблазну, тем самым проверяя истинную сущность, увеличивает ценность человека, придавая «закал и звук».

Случайно ли Бунин упоминает в своем произведении огонь («я - из огня», «сей в огонь листву», «свой красный стяг», «я выжгу эту глину») и противопоставляет его земле («Я - из огня, Адам - из мертвой глины»)? Ведь считается, что стихия огня - мировой источник активности и движения. Пассивный, неподвижный материальный мир пробуждается к жизни действием небесного огня - первичным деятельным началом мироздания. Проявляющийся в мире в виде тепла и света Первичный Огонь отдавал свой импульс другим стихиям, побуждая их проявить скрытые возможности, т. е. испытывая их.

В тексте стихотворения Бунин упомянул и листву сухой маслины. Маслина -табуированное дерево мусульман, как и смоковница. Кроме того, именно листьями сухой маслины зажигается «Его свет»: «Аллах - свет небес и земли. Его свет - точно ниша; в ней светильник; светильник в стекле; стекло - точно жемчужная звезда. Зажигается он от дерева благословенного - маслины, ни восточной, ни западной. Масло ее готово воспламениться, хотя бы его и не коснулся огонь» (24: 35). Упоминая в стихотворении маслину и побуждая тем самым вспомнить о «Его свете», автор напоминает или указывает на то, что и Аллах и Иблис созданы из одной материи - огня. Следовательно, Бунин не просто пересказывает отрывок из Корана, а заставляет взглянуть на образ Иблиса не как на искусителя, а как на своего рода творца звучащих и закаленных душ.

Нетрудно заметить, что содержание «восточных» стихотворений Бунина весь ма разнообразно. Из приведенных примеров видно, что И.А. Бунин обращается в своем творчестве к сурам Корана и мусульманским легендам, рассматривает их не только как материал для оформления идей и образов своей лирики, не только воссоздает легенды, поясняя их, но и переосмысливает известные тексты.