"Биармия" К. Ф. Жакова в переводе на коми язык: образ Вэрморта

В 1916 г. произошло одно из самых удивительных событий в истории коми культуры - Каллистрат Фалалеевич Жаков завершил разработку «мифологической модели мира коми-зырян» и создал «Биармию». «Ни сюжет поэмы, ни образы героев не имеют аналогов в коми фольклоре, они придуманы Жаковым, но они также не противоречат фольклору, поскольку придуманы с учетом принципов фольклорной поэтики» [6, 391 ]. «В годы советской власти на протяжении почти 70 лет имя К. Ф. Жа-кова было вычеркнуто из живого употребления, произведения запрещены на его родине» [7, 5 ], поэтому сочинение, в идеализированном мифопоэтическом ключе повествующее о древнем мире коми-зырян, нашло своего читателя лишь в конце XX в.

1993 год ознаменовался литературным событием, значение которого трудно переоценить, - выходом в свет книги на русском и коми языках [2]. «Биармия», написанная на русском языке и мастерски переведенная на коми язык современным коми поэтом Михаилом Андреевичем Елькиным, стала настоящим откровением для коми читателя. Сразу после публикации произведение на коми

® ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ языке было включено в школьные учебники и хрестоматии, в программу вузовского курса «История коми литературы». Можно считать, что «цель Жакова – не просто написать поэму о прошлом, а попытаться восстановить утраченный коми-зырянский эпос» [6, 391 ] – соответствовала давним ожиданиям читателей, писателей, работников культуры и образования. «Произведение стало одним из наиболее цитируемых, лидирующих по частотности в трудах исследователей коми литературы» [8, 11 ].

Определение жанра «Биармии» вызывает трудности. В названии книги 1993 г. составителем А. К. Микушевым написано: «Биармия: Коми литературный эпос». А. Е. Ванеев, В. И. Мартынов и В. А. Латышева в основном используют термин «поэма», хотя иногда в одной и той же статье встречаются обе дефиниции, словно подразумевая, что литературный эпос – высшая ступень жанра поэмы. «В чем-то эта поэма близка к героическим. Привлекательна, человечна глубокая эмоциональность лироэпического произведения. Она делает Жа-кова создателем произведения нового жанра – экспрессивной по своему общему настроению лирической поэмы» [4, 126 ]. При этом в работах П. Ф. Лимерова и Е. К. Созиной используются термины «эпическая поэма», «эпический рассказ/ песня», «литературный эпос».

Это обстоятельство наложило отпечаток и на процесс перевода, и на читательскую рецепцию. Смеем предположить, что большинство коми читателей, будучи школьниками, студентами, работниками образования и культуры, впервые познакомились с данным произведением именно на коми языке. Таким образом, первоначальная читательская интерпретация «Биармии» и ее принятие как текста коми культуры произошли в переводном варианте. Однако рецепция – не единичное событие, это сложный, неоднозначный и многоэтапный процесс. В настоящее время в силу ряда причин ощущается усиление интереса коми читателей к оригиналу. В связи с этим акту- ализируется вопрос о рассмотрении переводческой интерпретации.

В числе первых критиков перевода были Латышева и Ванеев. Оценка Латышевой кратка и красноречива: “М. Елькин шемöсмöдіс К. Жаковлысь «Биармия» поэма бура комиöдöмöн” («Елькин изумил хорошим переводом на коми язык поэмы К. Жакова “Биармия”») [5, 102 ]. Ванеев дает переводу более полную характеристику. Считаем нужным привести отрывок из его работы: «Образы “пурпур песен” и “изумруд сказаний” нельзя перевести буквально, дословно. Если бы было так переведено, то коми произведение не получилось бы, все эти “пурпуры” и “изумруды”, “рубины” и “халцедоны” М. Ел ь кин заменил “драгоценными камнями”. И очень хорошо сделал. Скажем, монолог Райды о своем детстве дан в жанре лирической песни, и так хорошо получилось, словно его по-коми писали, а не переводным произведением.

В переводе на коми язык есть также места, где вместо четырех строк Жакова М. Елькин делает три или даже две строки. Но из-за этого я не стану корить переводчика. В большинстве случаев такие сокращения не портят произведение, а добавляют художественной силы, темпа действию. Однако в переводе поэмы действительно имеются “облегчающие моменты”: вместо “ягель-нитш” (ягель-мох) можно и должно было быть сказано “яла-нитш”, вместо “море” – “саридз”, вместо “самоеды” – “яранъяс” (так коми называли ненцев раньше да и теперь тоже).

И все же мне по сердцу интонация переведенной Елькиным поэмы: и понятно, и вместе с тем не отступил от поэзии. Я поздравляю своего младшего товарища с получением Государственной премии Республики Коми и желаю ему в дальнейшем твердой поступи» [1, 245–246 ] (перевод наш. – Е. О .).

Итак, Ванеев отмечает краткость, динамичность и поэтичность перевода. В целом сочинение Жакова, подобно народному эпосу, строится из песен. А. Ю. Котылев весьма убедительно рас- крывает принцип матрешки в песенной структуре произведения [3, 316–321]. Значительная роль при этом отведена образу Вэрморта, хотя «ипостасей певца и сказителя в “Биармии” еще больше» [6, 398].

Имя «Вэрморт» образовано слиянием двух коми слов: вöр «лес», морт «человек», что в переводе значит «человек леса». Вэрморт хранитель древнего знания, воспевающий мир и гармонию. Его пение и игра на домбре обладают волшебным даром усыплять и пробуждать людей. Они сопровождают почти все события, описанные в произведении, охватывая прошлое и настоящее. Заметим, что имена героев здесь, как и во многих других сочинениях Жакова, содержат коми дискурс, чем экзотичны и мистифицированы для русского читателя. Для коми читателя с первого знакомства они понятны, но, скорее, в ассоциативном и информативном аспекте, так как для постижения их художественнофилософского смысла необходимо глубокое погружение в текст. В то же время вкрапления в русскую речь коми (или стилизованных под коми) лексем, имен, фреймов, и для русского, и для коми читателя обеспечивают эффект неожиданности, однако, видимо, по-разному. На это обратил внимание М. Елькин в одном из интервью: “…кöть и рочöн гижöма, тöдчö мöвпсямыс коми мортлöн” («…хотя и написано по-русски, чувствуется мышление коми человека» [9, 98 ].

В оригинале и переводе поэмы-эпоса «Биармия» особого внимания, по нашему мнению, достойно рассмотрение структуры имени Вэрморта как носителя эмотивно-оценочной информации о картине созданного художественного мира.

В оригинале имя Вэрморта почти каждый раз уточняется приложением, выраженным перифразами: «Вэрморт, игрок великий», «Вэрморт, кудесник славный», «Вэрморт-кудесник», «Вэрморт-вол-шебник», «Вэрморт-песнопевец», «тун-старик» и др. Приведем примеры из текстов:

Ты, Вэрморт , игрок великий [2, 35 ].

Тэ, Вöрморт , бур сьылысь-ворсысь [2, 195 ]. («Ты, Вэрморт , хороший певец-игрок »).

Много раз встречаются тавтологические конструкции, в которых первое слово коми тун со значением «пророк, волшебник, колдун», а второе – русское с таким же либо близким значением: «тун-кудесник», «тун-волшебник». Например:

Посредине – тун-волшебник, Чаровник и сердцеведец, Музыкант Вэрморт прекрасный [2, 38 ]. И Вöрморт тшöтш накöд пыжас, Ыджыд сяма сьылысь-ворсысь [2, 197 ]. («И Вэрморт также с ними в лодке, Большого умения певец-игрок »).

Образ героя раскрывается распространенным эпитетом в несколько стихов, где каждый последующий стих описывает новые нюансы, связанные с его певческим и магическим талантом:

И Вэрморт, игрок великий,

Струн оленьих волнователь, Песнопевец несравненный [2, 46 ]. И Вöрморт тшöтш пыжас накöд, Ордас сигудöксö кутö,

Ыджыд сяма сьылысь-ворсысь [2, 204 ]. («И Вэрморт также в лодке с ними, При себе держит сигудэк,

Большого умения певец-игрок »).

Анализ частотности использования данного художественного приема показывает, что чаще всего встречаются перифраза «игрок великий» (больше 40 раз), отдельно эпитет «великий» (больше 45 раз). Кудесником герой назван 22 раза, туном – 15, волшебником – 7 раз . Кроме того, впереди или после имени стоят субстантивированные эпитеты-перифразы: заклинатель, приворожник, обаятель, чаровник, пророк, чародей, чревовещатель. В целом подобная лексика подчеркивает пророческий дар персонажа, его умение управлять таинственными силами природы и человека. Действо совершается подобно древнему обряду, и Вэрморт сам творец этого обряда.

Нередко встречающиеся с именем перифразы образуют своеобразные формульные конструкции. Их несколько. Называние их, озвучивание, каждый раз словно оживляет в памяти знакомый образ, обновляет его энергию. В то же вре-

® ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ мя устойчивые словосочетания оказывают на читателя психологическое воздействие, возможно, близкое к воздействию на слушателя народного эпоса. Уточнение, расширение образа Вэрморта устойчивыми для данного текста перифразами, эпитетами способствуют организации особого ритма произведения: местами медлительного, словно топчущегося на месте, местами убыстряющегося и т. д. Таким образом, ритм непосредственно участвует в развитии сюжета поэмы-эпоса.

В переводе Вöрморт также оценивается с помощью перифраз и эпитетов, хотя их частотность значительно отличается от оригинала. Чаще всего, 24 раза, используется приложение сьылысь-ворсысь («певец-игрок»). Неоднократно имя усложнено словосочетаниями бур сьылысь-ворсысь («хороший певец-игрок») и ыджыд сяма сьылысь-ворсысь («большого умения певец-игрок » ), соответственно 11 и 8 раз. Например:

И Вэрморт из песнопевцев, Домбры ветхой волнователь [2, 54 ].

И Вöрморт тшöтш накöд кывтö , Ыджыд сяма сьылысь-ворсысь [2, 210 ]. («И Вэрморт также с ними плывет, Большого умения певец-игрок »).

Персонаж назван туном в сочетаниях Тун-Вöрморт , Тун-волшебник , Вöрморт-тун 13 раз. Красиво звучит выражение: “Джеджим парма вöрса колип” («Джед-жим пармы лесной жаворонок (соловей)»). Однако наиболее часто имя встречается без оценки. Краткость, лаконичность имени в переводе экономит время высказывания, уменьшает его эмотивно-оценочные признаки, добавляет повествованию темпа. Замены и опущения приводят к сужению художественной функции образа Вэрморта.

В сочинении Жакова «Биармия» в образе Вэрморта как певца-сказителя многократно, разнообразно, эмоциональновозвышенно маркируются и оцениваются его магические свойства. В переводном же произведении в основном лаконично подчеркивается его песеннопоэтический дар.

Поступила 19.12.2016