Феноменология дискурсивных практик: лингводидактические аспекты современного китайского дискурса

Известно, что феномен «дискурс» в современных лингвистических и лингводидактических исследованиях трактуется со значительной степенью вариативности. Анализ многочисленных дефиниций, отражающих суть и содержание понятия «дискурс», позволяет сделать вывод о дуальном понимании названного явления. По сути, можно констатировать, что в современном научном поле наметились две основные тенденции в понимании и интерпретации природы дискурса.

Согласно первой из них дискурс предстает как композиционная совокупность тематически маркированных текстов. Содержание дискурса раскрывается в комплексном взаимодействии многих отдельных текстов, тематически обусловленных и зачастую темпорально соотнесенных [1, с. 78]. Понятие «дискурс» охватывает сложное взаимодействие между языком, культурой и общественными отношениями. В зависимости от контекста дискурс раскрывается через следующие интерпретационные аспекты:

• •    лингвистический аспект, в рамках которого дискурс рассматривается как единица коммуникации, простирающаяся за пределы одного предложения и включающая в себя структурные, содержательные и смысловые связи между высказываниями;

• •    социально-культурный аспект, позволяющий трактовать дискурс с позиций социокультурных практик, которые формируют смыслы и интерпретации текстовой деятельности и которые являются механизмом поддержания идеологий, норм, ценностей и традиций в обществе;

• •    общественно-идентификационный аспект, с позиций которого дискурс осознается как инструмент формировании культурных представлений и идентичности, способствуя передаче и сохранению исторических, этнических и аксиологических аспектов общественной жизни; при этом доминирующие дискурсы формируют образцы мышления и типичные поведенческие паттерны.

Таким образом, по своей сути дискурс представляет собой многокомпонентный сложноорганизованный конструкт, характеризуемый особой внутренней и внешней связью текстов, функционирующих в пределах одной и той же коммуникативной тематики. В связи с данным фактом «…отдельные сферы человеческого познания и коммуникации рассматриваются в качестве специальных дискурсов» [3, c. 14]. Согласно данному пониманию выделяют, например, такие виды дискурса, как деловой, публицисти-

ческий, обиходно-бытовой, научный, профессионально-детерминированный и др. Т. е., по сути, речь идет об институциональном дискурсе, который можно охарактеризовать как «…специализированную клишированную разновидность общения, обусловленную социальными функциями партнеров и регламентированную как по содержанию, так и по форме, например, педагогический дискурс, технический дискурс и т. д.» [1, c. 80]. Институциональный дискурс анализирует способы, которыми язык и коммуникация используются внутри этих институций для достижения различных целей, таких как обмен информацией, координация действий, установление норм и правил, а также воздействие на людей и принятие решений. Признаками таких дискурсов являются не только особенности их построения, приемы усечения, замещения и т. п., но также тщательный выбор слов по их функционально-стилистическим характеристикам, в частности: для научного дискурса характерны термины и книжные слова, для обиходно-бытового – разговорная лексика, для делового дискурса неизбежно наличие канцеляризмов, для ораторского возможны поэтизмы, архаизмы и т. д. [2, c. 112].

В рамках второй позиции трактовка дискурса основывается на понимании его как текстового феномена в процессе его порождения. Дискурс представляет собой иерархически структурированную коммуникативную единицу, содержание которой представлено конкретным коммуникативным событием, реализуемым в определенном фрейме коммуникативного поля, обладающего вероятностной природой и зачастую не имеющего четких границ. В целом, понятие дискурса выходит за рамки простой коммуникации, включая сложные лингвистические аспекты взаимодействия, которые формируют смыслы, интерпретации и знания в рамках определенной общественной и культурной среды.

Очевидно, что в принципиальном плане первый подход отличается от второго подхода как квалитативными, так и квантитативными характеристиками пространства дискурса. Данный факт позволяет нам говорить о том, что в настоящее время в научном поле одновременно существуют два понимания феномена дискурса: в широком его значении – в первом случае, и в узком , частном – во втором случае [1, c. 82]. Для лингводидактического рассмотрения феномена важны обе содержательные составляющие термина.

Любой институциональный дискурс в том или ином объеме обладает культурно-маркированными чертами, что предусматривает учет национально-специфического компонента в процессе интерпретации коммуникативного целого. По сути, анализ культурно-маркированного дискурса предстает сегодня как особый способ этно-лингвокультурологического исследования коммуникации.

Изучение культурно-маркированного дискурса нацелено на исследование национально-обусловленных коммуникативных практик, при рассмотрении которых в фокусе внимания оказываются действия, события и стили общения, которые коммуниканты используют в своей повседневной жизни (Carbaugh&Wolf, 1999; Townsend, 2004, 2006). Исследовательский интерес представляют конкретные форматы того, как ведется, мыслится и оценивается коммуникация представителями различных культур, что позволяет осознать и принять логичность локальных паттернов общения, например, таких как китайская версия «чистого разговора» (Garrett, 1993), израильское неприятие роли «простачка» (Bloch, 2003), пуэрториканское представление о времени (Milburn, 2000, 2002) или преувеличение национальной идентичности в некоторых восточных контекстах (Hastings, 2000).

Безусловно, изучение культурно-маркированного дискурса предусматривает исследование системы символических значений и культурных комментариев, которые имплицитно присутствуют в практиках коммуникации. Важно иметь в виду, что любая коммуникация конституирует социальные реальности, создавая культурный и ме-такультурный контекст. Понимание идентичности, отношений, культурных смыслов, чувств и эмоций коммуникантов является значимым фактором в анализе культурно-маркированного дискурса.

Концепция культурно-маркированного дискурса используется для понимания роли и ценности культуры в рамках развития дискурсивных систем. С самого начала концепция культурно-маркированного дискурса была ориентирована на изучение индивидуальных и общественных отношений в рамках межкультурного взаимодействия как многомерных, многозначных и сложно-структурированных функциональных систем [5, c. 177–184]. Сосредоточенный на дискурсивной динамике культурный контекст в рамках названной концепции стал рассматриваться как исторически передаваемая выразительная система коммуникативных практик, актов, событий и стилей, состоящая из специфических символов, символических форм, норм и их значений.

В контексте проводимых в настоящее время лингводидактических исследований особый интерес представляет китайский культурно-маркированный дискурс. Китайский ученый Ши Сюй полагает, что языковое послание может быть правильно передано и верно понято только в ситуации, когда говорящим и слушающим задействованы основные механизмы кодирования и декодирование содержательных и смысловых компонентов речи. Он также указывает, что китайские исследования дискурса отличаются от исследований на Западе особым перечнем основных и второстепенных характеристик [8, c. 13]. К таковым можно отнести следующие.

Современный китайский дискурс базируется на правиле, предусматривающем выражение мысли лаконично, но содержательно и смыслонаполнено. В западноевропейской лингвистике считается, что язык выражает социальные коннотации, косвенно отражая социальную реальность. Китайские исследователи полагают, что семантика не может быть механически выражена или понята через язык. Это находит отражение не только в философии языка и языкознании, например, « 道可道，非常道 » – « Дао, которое может быть выражено словами, – не есть постоянное Дао» (Лао-цзы «Дао дэ Цзин»); « 书不尽言，言不尽意 » – « Письмо не исчерпывает речь, а речь не исчерпывает мысли» («И Цзин»), но и в повседневной жизни китайцы часто говорят: « 言有尽而 意无 穷 » – « В ограниченных словах содержится бесконечный смысл» . Именно в результате такого понимания отношений между словами и значениями в китайском языке создано множество косвенных средств передачи и объяснения смысла, таких как « 旁敲 侧 击 » –«С тучать сбоку (т. е. намекать на что-то)» или « 虚 实相生 » – «П устой и полный порождают друг друга (т. е. противоположности встречаются )» и т. д. В дискурсивной практике китайцы часто используют образные, интуитивные или имплицитные средства выражения, такие как идиомы и аллюзии: « 囫 囵吞枣 » – « Проглотить финик целиком (т. е. относиться к чему-либо без разбора)» ; « 杯水 车薪 » – «Чашкой воды тушить загоревшийся воз дров ( т. е. не уметь решать проблемы)».

Современный китайский дискурс считает «баланс и гармонию» высшим моральным стандартом, а западная культура рассматривает рациональность и индивидуальность как высшие принципы общества. В традиционной китайской культуре « 礼 » ( ритуал, церемония, вежливость) и « 仁 » ( гуманность, человеколюбие) являются высшими добродетелями. Более того, понятие, выраженное словом 和 – «гармония», отличается в западной и восточной культуре. На западе оно подчеркивает хорошие социальные отношения или состояние, установленное на основе последовательности и единства, в то время как в Китае «гармония» подчеркивает «баланс плюрализма» и проявляется в умении ладить со средой, но не отождествляться с ней. Использование стилистических приемов, отражающих смирение и уважение к другим, также является проявлением данного принципа. Например, когда человек получает похвалу, согласно нормам китайского этикета, ему следует смиренно сказать: « 哪里哪里 » – « Вы мне льстите» , « 差得 远呢 » – « Мне еще далеко до этого» и т. п.

Социокультурные различия связаны в китайском дискурсе с определенными национально-типическими ситуациями общения. Примером одной из таких ситуаций может являться приветствие, которое представляет собой важный компонент комму- никативного акта, задающего параметры его продолжения и развития. Формы приветствия тесно связаны с историко-культурным контекстом. Так, эквивалент русскому вопросу «Как у вас дела?» в китайском языке звучит следующим образом: «你吃饭了吗» (дословный перевод этого выражения: «Вы уже поели?»). Разумеется, реплика является фатической. Довольно часто в качестве приветственных фраз китайцы используют вопросы личного характера, например, о семье, здоровье, работе, учебе и т. д., даже об общеизвестных вещах, эксплицируя таким образом интенцию заботы.

Специфические формулировки свойственны ответным благодарственным репликам. Одним из возможных ответов на выражение чьей-либо благодарности является реплика, имеющая калькированный вариант в русском языке « 不客气 !» ( Не за что! ). Однако в китайской лингвокультуре широко используются и другие варианты ответа, семантическим компонентом которых будет уверение в ненужности благодарности. Например, « 小事一 桩，不值一提 » ( Пустяк, не стоит упоминания ); « 你 这就见外了 » ( Благодарить – значит считать себя чужим ). Безусловно, данное выражение не используется в ситуациях официального общения. Оно является маркером близких межличностных отношений коммуникантов, и его употребление между друзьями свидетельствует о том, что в благодарности отчужденности быть не может, а лишь дружеское отношение. Также в ответ на благодарность от китайцев можно услышать следующее: « 这是我应该 做的 » ( Это то, что я должен делать ) или « 做 这件事是自己职责范围的事，不必谢我 » ( Я за это дело ответственен, поэтому не надо меня благодарить).

Фатические диалоги, ведущиеся для создания и поддержания социальных контактов, как правило, довольно ощутимо детерминированы культурными традициями. В частности, в рамках китайского дискурса свойственно спрашивать о размере заработной платы, возрасте, стоимости чего-либо, семейном положении, детях и т. д. Например, « 您每月工资多少钱呀 ?» – «Какая у вас зарплата? »; « 你们结婚几年了? 有孩子了 吗 ?» – «Сколько лет вы женаты? Есть ли у вас ребенок?» и т. д. Вопросы, типичные в китайской культуре, для носителя русского менталитета могут оказаться культурологически малоприемлемыми или неприемлемыми вообще. В китайской культуре интерес к данной личной информации является выражением эмпатии и заботы.

Современный китайский дискурс богат диалектическими и унифицированными методами мышления. В отличие от дуалистической манеры говорения в западной культуре, в Китае не принято говорить о вещах контрастно и однозначно (белое и черное; хорошее и плохое). В дискурсе прослеживается избегание категоричных оценок. В процессе коммуникации китайцы часто обращают внимание на амбивалентность, уместность, сложность и изменчивость вещей. Это выражается в том числе посредством использования в речи идиом. Например, « 塞翁失 马，焉知非福 » – «С тарик, живущий на границе, потерял лошадь, но не счастьем ли является то, что эта лошадь вернулась, приведя с собой еще одну (нет худа без добра)» ; « 天下无不散之筵席 » – «Не бывает бесконечного пира (делу время, потехе – час)» , « 雨后春笋 » – «Как молодой бамбук после дождя (как грибы после дождя )»; « 非 驴非马 » – «Ни осел, ни лошадь (ни рыба ни мясо )» и т. д.

В современном китайском дискурсе принято апеллировать к авторитету. В отличие от западной традиции культурного дискурса, защищающего себя и истину, находящиеся под сильным влиянием конфуцианской концепции иерархии китайцы часто обращаются к авторитету (включая классиков) в качестве стандарта суждения как при создании дискурса, так и при его трактовке. Например, « 名不正，言不 顺 » – « Без упорядочения речь будет неубедительной» (Лунь Юй). Авторитетные личности в китайском дискурсе являются носителями истины и морали.

Современный китайский дискурс фокусируется на этике и эстетике. В отличие от западного дискурса, который делает упор на логику, рациональность и репрезентацию, китайский дискурс с древних времен акцентирован на языковой выразительности и ав- торской стратегии. Поэтому китайская культура предъявляет особые требования к языковой форме (ритм, фонетика, риторика, структура) и художественной концепции (отношения между словами и образами, ситуациями и значениями). «言之无文，行而不 远» – «Текст, написанный без литературного таланта, очень скоро будет всеми забыт» (Цзо Чжуань). Более того, китайская культура отличается довольно строгой иерархичностью и безоговорочным уважением старших; названный факт отражается в дискурсе через почтительные формы обращения и через особую стилистику общения.

Обобщая сказанное выше, следует отметить, что китайские дискурсивные практики обладают множеством этнокультурных особенностей, которые отражают богатство и уникальность культуры, истории и традиций данной страны. В процессе формирования дискурсивных умений на китайском языке необходимо учитывать такие этнокультурные особенности, как: а) символичность и метафоричность китайского дискурса, предусматривающие использование символов, аллегорий и метафор для передачи сложных концепций и идей, что отражает философский характер китайской культуры, основанный на традициях конфуцианства, даосизма и буддизма); б) умеренность и сдержанность в речевом посыле (использование лаконичных фраз и проявление сдержанности в выражении эмоций); в) внимание к контексту (анализ обстоятельств общения в силу того, что значение слов меняется в зависимости от контекстуальных фреймов); г) речевая декларация коллективистских традиций (доминантное использование местоимения «мы» вместо «я» и употребление выражений, подчеркивающих важность совместных усилий); д) соблюдение вербальных ритуалов и этикета (корректные приветствия, обращения, выражение благодарности и другие формы вежливости, которые обладают чрезвычайной значимостью). Очевиден факт, что названные этнокультурные особенности, отражающие уникальность и специфику китайского дискурса, акцентирующие богатство культурного наследия и философских традиций Китая, необходимым образом должны быть учтены при обучении будущих специалистов в области китайского языка и культуры.