Формирование исторической памяти советских четвероклассников на уроках истории (1960–1970-е годы)

В современном высококонкурентном мире идет острое соперничество глобальных акторов (государств, транснациональных корпораций, надгосударственных структур и др.) за ведущие позиции в мир-системе XXI в. Во многом место России в ней зависит от уровня образованности новых поколений россиян, осознания ими себя как потомков создателей уникальной социокультурной структуры, имеющей тысячелетнюю историю. Иными словами, будущее страны в значительной степени определяется тем, сохранят ли вступающие в жизнь граждане России свою социокультурную идентичность. Последняя же формируется в результате инсталлирования в их сознание исторической памяти . Вышеназванный феномен мы определяем как «репрезентацию событий минувшего, выполняющую три важнейшие функции: обоснования социокультурной ина-ковости, воспроизводства общности как уникального и неповторимого феномена, вынесения оценок степени соответствия позиции индивида нормативным для общности взглядам на прошлое, настоящее и будущее» [4, с. 3–4]. В отечественной историографии имеется достаточно широкий корпус работ, анализирующих сущность исторической памяти, пути и средства ее формирования (Е.Д. Бочкарева, И.Е. Кознова, С.Г. Новиков, И.С. Огоновская, Л.П. Репина, Ю.С. Репинецкая, Т.Э. Рогозина и др.). Так, в работах Л.П. Репиной содержится важное методологическое указание на различия между «исторической памятью» и «историей»: первая формирует идентичности, а задача второй – «объективно анализировать и обобщать» (что «диктует необходимость <…> дистанцироваться от политических, общественных и личностных пристрастий, которые скрываются за понятием “долг памяти”» [8, с. 66–67]. О нетождественности понятий «историческая память» и «историческое сознание» пишет Ю.С. Репинецкая [9]. На важную функцию «исторической памяти» указывает И.С. Огоновская (она отмечает, что названный феномен выступает инструментом формирования гражданской жизненной стратегии) [7].

Проблему диагностики процесса воспитания исторической памяти у учащихся в учреждениях культуры поднимает Е.Д. Бочкарева [1]. Однако за рамками исследований

по-прежнему остается процесс формирования исторической памяти в школьном образовательном процессе. Имеющиеся работы не охватывают всего периода советского образования. К примеру, С.Г. Новиков рассматривает интересующий нас процесс в межвоенный отрезок советской истории (1921–1941 гг.) [5; 6]. Отсутствуют специальные исследования формирования исторической памяти учащихся средней школы в период советского «просперити» – 60–70-х гг. ХХ в., когда отечественный социум переживал стабильные и благополучные времена. В том числе, предметом историко-педагогического анализа не стал процесс закладывания основ исторической памяти у школьников-четвероклассников – детей, только приступающих к изучению прошлого страны и мира.

Анализ научной литературы позволяет нам сделать вывод о том, что историческая память формируется не отдельными индивидами, а большими массами людей, взаимодействующими друг с другом. Более того, историческая память не может быть продуктом личного наблюдения и всегда носит, в конечном итоге, коллективный характер [10, с. 321].

В советской школе 1960–1970-х гг. историческую память детей начинали формировать систематически и целенаправленно с четвертого класса. Именно тогда школьники приступали к изучению истории Родины. Учебник по данной дисциплине под названием «Рассказы по истории СССР» был подготовлен Т.С. Голубевой и Л.С. Геллерштейном. Выйдя в свет впервые в 1962 г., он выдержал множество изданий, вплоть до 1990 г. И лишь крушение СССР в 1991 г. сделало эту книгу неактуальной. Учебник был разделен на семь больших разделов, которые охватывали период, начиная с VIII–IX вв. н.э. («Древние славяне») и до эпохи «развитого социализма» («Коммунистическая партия Советского Союза ведет нас к коммунизму») [3]. Нельзя не заметить, что изложение содержания исторического процесса в учебнике в полной мере соответствовало вульгаризированному и догматизированному в СССР марксистскому формационному подходу («пятичленке»). В шести из семи разделов явно доминировал «классовый подход» к истории. Жизнь трудящихся в дооктябрьский период отечественной истории представлялась в достаточно мрачных тонах («Половину недели надрывался крестьянин на барской работе», «А не отдашь оброка вовремя – будут бить – плати!», «Долги помещику и кулаку, налоги царю совсем разорили бедняцкое крестьянское хозяйство» и т.п. [Там же, с. 40, 41, 90].

Таким образом, в историческую память детей закладывались «воспоминания» о тяжелой жизни трудящихся в дореволюционной России, угнетении, жестокости, произволе со стороны властей предержащих и частных собственников и, как следствие, представления о справедливости классовой борьбы рабочих и крестьян. Например, с темой эксплуатации народных масс были связаны все параграфы третьего раздела учебника «Рассказы о нашей Родине при капиталистических порядках» («Падение крепостного права», «Россия становится капиталистической страной», «Положение народов в царской России», «Первая революция в России», «Народ свергает царя» и др.). Предваряющий их раздел («Рассказы о нашей Родине при крепостнических порядках») закономерно подводил школьников к выводу о неизбежности выступления народных масс против гнета правящих классов. Особо ярко это было представлено в параграфах: «Крепостные крестьяне», «Крестьянская война», «Таланты в крепостной неволе», «Восстание декабристов», «Первые железные дороги». Для закрепления подобной концепции в исторической памяти школьников активно использовались иллюстрации. Например, в параграфе «Падение крепостного права» был представлен рисунок, изображавший царских солдат под командой офицера. Последний отдавал приказ о расстреле голодных, нищих крепостных крестьян, возмутившихся «царской волей» 1861 г. Характерно, что в помещенной в учебнике хронологической таблице из 16 дат хронологического отрезка с XI в. («Расцвет Киевского государства») до Октябрьской революции 1917 г. 7 дат были связаны с борьбой трудящихся против эксплуатации и самодержавия. По сути, содержание учебника закладывало в память школьников следующее «воспоминание»: история страны – это длительный путь борьбы народов, ее населявших, с иноземными захватчиками и местными эксплуататорами. Кульминацией этой борьбы стал 1917 год, когда восставший народ уничтожил власть правящих классов и вместе с Коммунистической партией начал строить светлое социалистическое (коммунистическое) будущее.

Образ страны рисовался авторами учебника также при помощи характеристики свершений крупных деятелей русской культуры и науки, путешественников и изобретателей. Среди них были С.И. Дежнёв, Е.Ф. Хабаров, М.В. Ломоносов, И.И. Ползунов, В.А. Тропинин, А.С. Пушкин, Н.А. Некрасов, Н.Г. Чернышевский.

Важное место при формировании на уроках истории в 4-м классе исторической памяти школьников занимало описание жизни и деятельности вождей большевизма. Так, В.И. Ленину в учебнике было уделено несколько параграфов. Они освещали как его первые годы жизни, участие в деятельности рабочего кружка в Петербурге, так и его роль в основании Коммунистической партии [3, с. 102–107]. Отдельную группу образов, инсталлировавшуюся в историческую память советских четвероклассников, составляли герои Октябрьской революции 1917 г. и Гражданской войны. В учебнике упоминались «пламенные революционеры», такие как Ф.Э. Дзержинский, С.М. Киров, В.В. Куйбышев, И.В. Сталин, Г.К. Орджоникидзе [3, с. 128]. Наряду с ними в ткань «воспоминаний» четвероклассников включались образы «красных командиров», сыгравших ключевую роль в разгроме войск «белогвардейцев и интервентов»: Н.А. Щорс, М.В. Фрунзе, К.Е. Ворошилов, В.К. Блюхер и В.И. Чапаев. Последний также был удостоен изображения на странице учебника; ему была уделена значительная часть параграфа «Разгром белогвардейской армии Колчака» [3, с. 131–132].

Важнейшим структурным элементом процесса формирования исторической памяти четвероклассников было освоение ими материалов, посвященных Великой Отечественной войне. В учебнике ей отводился целый раздел (47–55 параграфы). Детям представлялись яркие, героические образы бойцов и командиров РККА, давались исторические оценки ключевым сражениям войны, таким как битва за Москву, оборона Севастополя, блокада Ленинграда, Сталинградская битва, Курская дуга, Берлинская операция [3, с. 165–191]. В историческую память четвероклассников закладывались и образы юных героев: семнадцатилетней комсомолки Веры Щекиной, спасавшей детей в блокадном Ленинграде; комсомолок-партизанок Зои Космодемьянской, Лизы Чайкиной, Тони Петровой; пионеров-героев Лени Голикова, Зины Портновой, Марата Казея, Вали Котика [Там же, с. 174, 178, 182, 185–187]. А заключительной фразой параграфа 53 прокладывался уже «исторический мостик» к советским ученикам 1960–1970-х гг.: «Помни, пионер, о тех ребятах, которые погибли, защищая Родину, защищая тебя, твое счастье» [Там же, с. 187]. Обсуждение «связи времен», необходимости быть достойными героических предков неизменно было важным моментом уроков истории в четвертом классе советской школы.

Формирование исторической памяти четвероклассников производилось не только путем обсуждения материала учебника, но и посредством выполнения специальных заданий и упражнений. Учащиеся либо анализировали исторический источник (документы, статью, фрагменты из мемуаров), либо занимались просмотром специальных учебных фильмов. Как показывает наш анализ методической литературы, на уроках истории недостаточно использовался метод персонализации, который повышает эмоциональную связь с историческим прошлым, деяниями предков. Судя по всему, крайне редко применялись и приемы мнемотехники, облегчающие запоминание исторической информации. Наиболее часто учителя в советских школах прибегали к помощи так называемого «визуального метода». Его суть заключалась в том, чтобы при помощи описания картины, изображения, просмотров художественных фильмов создавать образ прошлого [11, с. 44–45].

Важно подчеркнуть, что освоение исторического материала неизменно сопровождалось выводами морального характера. На это прямо нацеливало содержание учебника. Так, параграф 60 непосредственно начинался тезисом, как бы подытоживавшим исторический путь Родины: «Советские люди бескорыстно помогают друг другу. Многие из них живут так, как учит Коммунистическая партия: “Человек человеку – друг, товарищ и брат!”» [3, с. 209].

Факты и события, закладывавшиеся в историческую память четвероклассников при изучении ими школьного курса, пробужденные эмоции, вызывавшиеся у них рассказами о борьбе народов СССР с иноземными агрессорами и угнетателями, превращали «воспоминания о прошлом» в аргумент в пользу единодушной поддержки рабочими и передовыми людьми всего мира политики СССР и его союзников [3, с. 211]. Историческая память четвероклассников убеждала их также в правоте тезиса, согласно которому на одной шестой части суши сформировалась «новая историческая общность – советский народ».

Оговоримся, что в содержание учебного материала, транслировавшегося на уроках истории в 4 классе, вносили коррективы политические обстоятельства. Так, в издании учебника 1965 г. содержался параграф «Коммунистическая партия Советского Союза ведет нас к коммунизму», в котором рассказывалось о только что принятой на XXII съезде КПСС Программе «строительства коммунизма» [2, с. 199–201]. И это неудивительно: в момент выхода в свет этого издания учебника прошло только четыре года со времени проведения «исторического» съезда. В позднейших изданиях в параграфе под тем же названием акцент делался уже на планах и свершениях 1970-х гг.(в том числе на решениях XXIV и XXV съездов КПСС) [3, с. 217–220]. Но эти частности не отменяли главного: историческая память, формировавшаяся у четвероклассников, вызывала у них чувство восхищения свершениями соотечественников, принадлежности к социокультурной общности с великим, сложным и героическим прошлым.

Резюмируем сказанное. Первое: формирование исторической памяти школьников крайне важно начинать с инсталляции в их сознание эмоционально окрашенных образов дней минувших, знаковых фигур и событий отечественного прошлого. Второе: «воспоминания», закладывавшиеся в память четвероклассников 1960–1970-х гг., становились основой для их социокультурной самоидентификации, отделения «своих» от «чужих». Третье: роль исторической памяти как ключевого фактора социокультурной идентификации вполне осознавалась акторами советского образования 1960–1970-х гг. (его руководителями, учителями, авторами учебной литературы). Благодаря их усилиям в общественном сознании граждан Советского Союза постепенно укреплялась идея о превращении народов СССР в «симфонию народов и культур». Этот процесс был остановлен уже во второй половине 1980-х гг., во многом вследствие непродуманной «политики памяти» властной элиты, интерпретировавшей советский отрезок отечественной истории как цепь ошибок и преступлений.