Города-крепости российского черноземья в 1604-1618 гг.: гражданская война и ее преодоление

DOI:

Цитирование. Глазьев В. Н. Города-крепости российского Черноземья в 1604–1618 гг.: гражданская война и ее преодоление // Вестник Волгоградского государственного университета. Серия 4, История. Реги-оноведение. Международные отношения. – 2019. – Т. 24, № 2. – С. 103–112. – DOI: jvolsu4.2019.2.9

Введение. В XVI в. территория современного российского Черноземья составляла часть «Поля» – обширного малозаселенного пространства, через которое проходили пути вторжений отрядов из Крымского ханства. «На Поле» Российское государство создавало систему оповещения о неприятельских набегах – станичную и сторожевую службу. Центральное Черноземье было местом промыслов (охоты, рыбной ловли, бортничества) для населения прилегающих территорий.

В 1568 г. «на Поле» на берегах верхнего Дона был построен город-крепость Данков. С 1585/86 г. на Поле возводились новые российские города-крепости Воронеж (1585/86), Ливны (1585/86), Елец (1592), Курск (1596), Белгород (1596), Оскол (1596), Валуйки (1599), Царев-Борисов (1599) [11, с. 16, 105, 188–236]. В 1612 г. Царев-Борисов был разрушен и не восстановлен [34, с. 223], с 1613 г. к числу городов-крепостей «на Поле» стала относиться Лебедянь [6, с. 69].

Методы и материалы. Российские регионы в XVII в. имели существенные различия в экономической сфере, составе населения, местном управлении. Сказанное в полной мере относится к области городов-крепостей «на Поле». Региональные особенности проявлялись в годы Смуты. В историографии рассматривались отдельные сюжеты гражданской войны на территории Центрального

Черноземья: осада Ельца войсками В. Шуйского в конце лета 1606 г. [27, с. 83–91; 17, с. 45– 48], бои с отрядами И. Заруцкого в 1613 г. [29, с. 72–77]. Целостный анализ событий 1604– 1618 гг. в городах-крепостях «на Поле» не предпринимался. Основные источники для написания статьи – делопроизводственные материалы Посольского, Разрядного, Поместного приказов, Воронежской приказной избы. К научным принципам, на которых основано исследование, относятся принципы историзма и объективности. Использовались общенаучные методы анализа, синтеза, историко-генетический метод, системный подход, позволяющий рассматривать события политической, экономической, социальной истории в их взаимосвязи.

Анализ. Основное население городов-крепостей – приборные служилые люди: стрельцы, городовые казаки, пушкари. Их набирали из крестьян и служилых людей близлежащих южнорусских уездов. Так, Елец и его округу заселяли жители: Орловского, Но-восильского, Пронского, Алексинского, Тульского, Каширского, Соловского, Крапивенского, Епифанского, Болховского уездов [1, с. 360]. Наряду с набором «охочих» людей в Елец «сводили» ратных людей. В частности, 60 полковых казаков перевели в Елец из Ливен. На жительство в Елец переводили тульских пушкарей. Гарнизон Ельца пополняли донские каза- ки. К осени 1592 г. по царскому указу за рекой Сосной под Лутовым болотом поселились 30 донских казаков с атаманами М.А. Шлыком и Р. Дробышевым (Клушиным). Это место отвели им воеводы, потому что «та слобода всему городу крепость». Голова Б. Хрущев принимал в воронежские казаки выходцев из тульских, рязанских, орловских мест, с «вольного» Дона и других степных рек, выдавал им жалование деньгами и хлебом, отводил землю.

По указу в окрестностях Ельца следовало испоместить 200 детей боярских из числа неслужилых родственников. До 19 августа 1592 г. кн. А.Д. Звенигородский и И.Н. Мясной верстали 164 человека из разных городов. В присутствии окладчиков им определили поместные оклады и денежное жалованье: 1-й статье – 200 четвертей «в поле», 6 руб. в год, 2-й статье – 150 четвертей «в поле», 5 руб., 3-й статье – 100 четвертей «в поле», 4 руб. 31 августа 1592 г. елецкий воевода кн. А.Д. Звенигородский и И.Н. Мясной получили распоряжение – отделить землю детям боярским в соответствии с их окладами по реке Сосне и за Сосной, чтобы на отведенных землях елецкие помещики могли строить дворы и распахивать землю. На время устройства елецкие дети боярские освобождались от станичной службы и городового дела [26, с. 36, 116, 124–127, 179, 64–65]. Как можно заметить, елецкие дети боярские были мелкопоместными по сравнению с представителями этой категории замосковных городов.

Под Воронежем, Валуйками, Царевом-Борисовым до Смуты дети боярские не владели поместьями. Эти города были населены только приборными служилыми людьми. Корпорация воронежских детей боярских сформировалась в Смутное время, в Валуйках детей боярских не было до конца XVII века. Невоенное посадское и крестьянское население «на Поле» до Смуты было малочисленным. В известных нам документах сведений о нем не сохранилось.

В годы царствования Бориса Годунова (1598–1605) в пяти городах Черноземья (Елец, Воронеж, Курск, Белгород, Оскол) была установлена отработочная государственная повинность – десятинная пашня. Ее размер для каждого города составлял 200 десятин «в по- ле». Десятинная пашня обрабатывалась детьми боярскими, стрельцами, казаками, пушкарями и посадскими людьми. Они выполняли повинность на своих лошадях и со своим инвентарем.

Собранный с десятинной пашни урожай использовался на различные государственные нужды: выдавался в качестве жалования тем служилым людям, которые еще не были устроены землей, отвозился в Царев-Борисов и Валуйки для содержания послов, отправлялся к донским казакам [20, с. 266–270]. Связанная с принуждением повинность могла исполняться в условиях стабильности в государстве. Но мирные времена закончились.

13 октября 1604 г. границу России перешел отряд Лжедмитрия I. Под его властью оказались Чернигов, Путивль, Рыльск [31, с. 201–208]. Их жители захватили воевод и отвели их к самозванцу. По распоряжению царя Бориса в Брянске сосредоточились крупные военные силы, во главе которых был назначен боярин Ф.И. Мстиславский. В войско были призваны стрельцы и казаки из Воронежа и Ельца [30, с. 384].

В январе – феврале 1605 г. бои с самозванцем шли с переменным успехом. Осада Рыльска войсками боярина Ф.И. Мстиславского закончилась неудачей. Отступление правительственных войск из-под Рыльска укрепило позиции «царевича Дмитрия». Движение в его поддержку ширилось. Самозванца признал самый южный российский город-крепость Царев-Борисов. На сторону самозванца перешло 500 стрельцов, которые несли службу в Цареве-Борисове [4, c. 393].

Весть о поражении годуновских войск под Рыльском распространилась по южной окраине государства, «царевича Дмитрия» признали крепости: Белгород, Валуйки, Оскол. В это же время на сторону самозванца перешел Воронеж, а чуть позже – Ливны и Елец. Их жители привели в Путивль к Лжедмитрию своих воевод, закованных в цепи [28, с. 210– 211]. Отказ от подчинения назначенным из Москвы воеводам, признание «царевича» означало распространение гражданской войны на территорию российского Черноземья.

С весны 1605 г. осаждавшая Кромы правительственная армия была охвачена брожением. Оно еще более усилилось после смер- ти Бориса Годунова 13 апреля 1605 года. В начале мая 1605 г. под Кромами произошел ан-тигодуновский мятеж. После того как все казаки и стрельцы были приведены к присяге Лжедмитрию I, их отпустили по домам. «И от того в городах учинилась большая смута» [3, с. 5], – отметил составитель разряда. Стрельцы и казаки, отпущенные в Воронеж и Елец, вернулись в города уже ставшие на сторону самозванца. Лжедмитрий I послал в восставшие против Годунова города своих воевод. Он издал указ, обеспечивающий ему прочную поддержку южных городов, – отменил десятинную пашню. «Государевы десятины» были разделены между жителями.

После воцарения Лжедмитрия I в Москве гражданская война в городах-крепостях «на Поле» временно затихла. Царем было принято решение о войне с Османской империей и Крымом. Он начал подготовку к походу на турецкую крепость Азов, расположенную в устье Дона. Базой русской армии был избран Елец, в который в течение зимы свозились оружие и припасы. К Азовскому походу готовилась дворянская армия [16, с. 121]. Но планы наступления на Азов сорвались. Самозванец был убит, воцарился Василий Шуйский.

На южных окраинах В. Шуйского не поддержали. Здесь ходили слухи о спасении «царя Дмитрия». В Путивле появился Иван Болотников – воевода «царя Дмитрия». Он собрал войско для похода на Москву. Жители городов Черноземья восстали против Василия Шуйского. Посланных им воевод убивали. В Белгороде был убит воевода П.И. Буйносов, в Цареве-Борисове – М.Б. Сабуров, в Осколе – М.В. Бутурлин, а из Ливен воевода М.Б. Шеин еле-еле успел убежать [2, с. 96]. Около двух месяцев правительственная армия безуспешно осаждала Кромы и Елец и в августе 1606 г. потерпела поражение под этими крепостями [27, с. 84–91].

Как свидетельствовали очевидцы, жители южных городов жестоко расправлялись с присланными из Москвы начальниками и другими людьми: их бросали с высоких башен, подвешивали за ноги, иных распинали на крепостных стенах [5, с. 110]. Гражданская война на юге Российского государства разгоралась с новой силой.

Царь Василий Шуйский стремился установить свой контроль над окраиной. В 1607 г. Василий Шуйский посылал в Воронеж воеводой московского дворянина Михаила Самсоновича Дмитриева (в боярском списке 1606– 1607 гг. дворянин московский М.С. Дмитриев указан с пометой «На Воронаже») [30, с. 300; 3, с. 83, 139] – представителя старинного служилого рода. До Смуты в 1604 г. М.С. Дмитриев служил в Ряжске [25, с. 68]. Владел землями в Бежецком уезде, откуда направил в выступившую против самозванца армию семь конных слуг [30, с. 408], что свидетельствует о нем как о состоятельном дворянине.

В том же 1607 г. в Воронеж посылался кн. Даниил Иванович Долгорукий-Шибановс-кий – сын погибшего от черкас в Воронеже в 1590 г. князя Ивана Андреевича Долгорукого. В боярском списке 1606–1607 гг. дворянин московский кн. Д.И. Долгорукий указан с пометой «На Воронаж»[30, с. 300]. В 1608 г. царь Василий Шуйский посылал в Воронеж воеводу кн. Федора Борисовича Елецкого и голову Бориса Хрущева [3, с. 179]. Ранее они уже были воронежскими воеводой и головой.

В какой-то момент царь Василий Шуйский утратил власть над пограничными городами. В 1610 г. Воронеж находился во власти Лжедмитрия II, который в это время был в Калуге. Лжедмитрий II готовил в Воронеже убежище, снабдив город оружием и продовольствием [12, с. 43].

После смещения царя Василия Шуйского с престола Воронеж не вошел в число городов, присягнувших королевичу Владиславу [8, с. 94]. Город находился в зоне влияния Первого ополчения, пытавшегося освободить Москву от польских войск. В условиях ослабления центральной власти и продолжавшейся гражданской войны возросло значение самоорганизации населения. В Курске в 1612 г. известен губной староста А. Мезенцев, очевидно выбранный местными сословными группами [7, с. 69]. В Воронеже в 1611–1612 гг. шло составление поручных записей по служилым людям [8, с. 94], между тем о воронежских воеводах 1611–1612 гг. сведений нет.

«Утвержденную грамоту» 1613 г. об избрании на царство Михаила Федоровича Романова подписали выборные представители городов-крепостей «на Поле». Из Курска –

И. Паркин от имени курских дворян, детей боярских, посадских и уездных людей. Из Ливен – егорьевский поп Гавриил представлял детей боярских и казаков. Из Оскола – спасский поп Богдан от имени детей боярских, казаков и стрельцов. Из Белгорода – богородицкий поп Исаак от имени детей боярских, атаманов, казаков и стрельцов [32, с. 522]. Обращает на себя внимание тот факт, что из четырех выборных человека «полевых» городов три были священниками. Грамотные и обладающие влиянием лица из числа духовенства выступили как объединяющие представители от разных сословных групп.

После избрания царем Михаила Романова правительство повело решительную борьбу с И.М. Заруцким. В Воронеж в 1613 г. были отправлены воеводы кн. Михаил Андреевич Куракин и Иван Язвецов Жук [3, с. 108]. Им была прислана грамота из Москвы с предписанием собрать ратных людей и отправить их против И.М. Заруцкого.

В июне 1613 г. И.М. Заруцкий со своим войском занял Лебедянь. Против него была направлена правительственная армия под командованием И.Н. Одоевского. Перед лицом превосходящих сил Заруцкий, не принимая боя, оставил Лебедянь и направился к Воронежу [29, с. 72].

Среди воевод армии И.Н. Одоевского находился Мирон Андреевич Вельяминов. О его службе свидетельствует челобитная сыновей 1647 г., в основу которой положен послужной список воеводы. В источнике сообщается, что в ходе продвижения Заруцкого к Воронежу «воронежские атаманы, усманские и соколовские, все своровали, Маринке крест целовали и пошли с ними под Воронеж» [36, с. 342].

По Дозорной книге Воронежского уезда 1615 г. известны размещенные на берегах р. Усмани атаманы сел Собакина и Бо-бяково, а также ступинские и излегощинские атаманы. О соколовских атаманах ни Дозорная книга Воронежского уезда 1615 г., ни Воронежская десятня 1621/22 г. ничего не сообщают. А.Л. Станиславский предположил, что текст челобитной Вельяминовых испорчен и следует читать: «ступинские». Однако данные челобитной Вельяминовых в основном подтверждаются другими докумен- тами, что свидетельствует о том, что источник в целом достоверен.

Донские беломестные атаманы и казаки размещались в г. Воронеже в 1594 году. Они были переведены из Ряжска и Данкова [35, л. 1–3]. Позднее в окрестностях Воронежа поселились новые группы казаков. Жившие в селах казаки назывались «слободскими». Как считал В.П. Загоровский, при поступлении на службу все казаки отдельных групп называли себя иногда атаманами, так, видимо, возникли села, где жили одни «атаманы» [10, с. 30].

Возможно, атаманы были поселены под Воронежем в конце 1612 – начале 1613 года. Небольшая часть казаков – участников Первого ополчения, как показал А.Л. Станиславский, получили земли сразу после освобождения Москвы. Поместьями наделялись видные представители казачества, отмечено и групповое испомещение неверстанных казаков в Оскольском уезде. По их челобитной отделялась земля в Голубиной поляне [29, с. 97]. О землевладении Голубинских беломестных казаков сохранились сведения в Оскольской дозорной книге 1615 г. [24, с. 13, 89].

В описи архива Разрядного приказа отмечен «отпуск по челобитью усманских казаков о воронежских землях 121 году» [23, с. 65]. Не исключено, что в челобитной казаков речь шла о наделении землями в Воронежском уезде на р. Усмани в 1612/13 году.

Как отмечал В.П. Загоровский, на рубеже XVI–XVII вв. в среднем течении р. Воронеж на землях бояр Романовых возникли первые постоянные селения; крестьяне Романовых стали распахивать здесь целину. Позже, в 20-х гг. XVII в., владельцем вотчины был Иван Никитович Романов, дядя царя Михаила Федоровича, центром вотчины являлось село Романово городище [11, с. 234].

Севернее Романова городища располагалось с. Соколье. В 1647 г. в этом месте возникла крепость Белгородской черты Сокольск (ныне городская черта Липецка). Время возникновения села Соколье не известно. Выскажу предположение о том, что упомянутые в послужном списке М.А. Вельяминова соколовские атаманы связаны с этим местом. Известно, что И.М. Заруцкий со своими сторонниками шел к г. Воронежу по правому берегу одноименной реки. Не исключено, что из

Лебедяни он вышел к р. Воронеж в районе с. Соколье.

Если жившие на реках Воронеж и Ус-мань слободские атаманы поддержали И.М. Заруцкого, то остальные воронежские служилые люди сохраняли верность царю Михаилу Романову. Примечательно, что сражение войска И.М. Заруцкого с правительственной армией произошло у Русского рога, за четыре версты от воронежской крепости. Казачий предводитель оказался между двух огней и ожесточенное сражение окончилось его поражением.

Мною высказывалось предположение о том, что Воронежский уезд образовался в 1598–1605 гг. в связи с владением поместьями детей боярских в окрестностях Воронежа [7, с. 56, 307]. М.Ю. Зенченко оспорил это мнение. Он обратил внимание на то обстоятельство, что помещики Воронежского уезда перечислены в Дозорной книге 1615 г. без упоминаний о дворах. М.Ю. Зенченко отмечал, что «собственных дворов нет не только у помещиков, но и у крестьян (хотя дозорщик различал наличие у помещиков крестьян – сравним «пашни паханные поме-щиковы и крестьянские» и «пашни паханные помещиковы»). По мнению М.Ю. Зенченко, в 1615 г. еще вся помещичья запашка обрабатывалась наездом. По его словам, возникновение уезда надежно датируется 1615 г. [14, c. 177–179].

Представляется, что существуют основания отнести возникновение Воронежского уезда к более раннему времени. В период с 15 мая по 12 августа 1613 г. в Москве выдавались грамоты на поместья воронежским детям боярским, причем некоторые из поместий названы «старыми». Например, «Мая в 15 день: Запечатана грамота в Воронежской уезд в жеребей села Рамони по челобитью Нелюба Томашина: отказная на старое поместье. Пошлин полполтины. Взято» [9, с. 109 и сл.] В июне 1613 г. И.М. Заруцкий разорил воронежские деревни: Синдякину, Остапову, Су-шиловку. Следовательно, дворы в этих населенных пунктах размещались. В 1612/13 г. был основан Борщев монастырь, поместье в с. Белый колодезь было получено владельцем по грамоте 1612/13 г. [18, с. 130]. Таким образом, в 1613 г. поселения в Воронежском уезде уже существовали, а появились они, возможно, ранее.

С начала XVI в. – времени завершения политического объединения русских земель – сложилась практика назначения наместников и воевод в те уезды, где администраторы не имели земельных владений. Отступления от традиционной практики прослеживаются в эпоху Смуты [33, с. 90–91]. Наблюдения Б.Н. Флори можно дополнить воронежскими материалами. В 1613 г. И.И. Язвецов – второй воевода в Воронеже. По боярскому списку 1606– 1607 гг. И.И. Язвецов – рязанский дворянин с окладом 500 четвертей [21, с. 145]. В том же 1613 г. И.И. Язвецов получил грамоту на поместье в Воронежском уезде в с. Белколодезь площадью сто четвертей в поле. И.И. Язвецов продолжал владеть поместьем и после прекращения воронежского воеводства. По Дозорной книге Воронежского уезда 1615 г. в Белколоде-зе находилось поместье И.И. Язвецова, была построена деревянная Богоявленская церковь, пахалась помещичья и крестьянская пашня. По грамоте 1615 г. поместье И.И. Язвецова в с. Белколодезь увеличивалось до трехсот четвертей в поле [9, с. 130].

После кн. М.А. Куракина воронежским воеводой был назначен кн. Василий Петрович Ахамашуков-Черкасский [14]. В это время князь был еще относительно молодым человеком, родственником нового царя Михаила Романова. В.П. Ахамашуков-Черкасский начинал службу еще до Смуты в чине жильца. До назначения в Воронеж он упоминался в боярском списке 1606–1607 гг. как стольник, участвовавший в битве с войсками Болотникова под Калугой [30, с. 294]. Кн. В.П. Аха-машуков-Черкасский, также как и И.И. Яз-вецов, являлся помещиком Воронежского уезда. В 1615 г. ему принадлежал починок Усть-Двуречки в сто четвертей в поле [18, с. 130].

Результаты. Итак, при назначении воронежских воевод в 1613 г. традиция определять на этот пост лиц, не имеющих земельных владений в уезде, не соблюдалась. Сказывалась, по всей видимости, сложная обстановка в стране. Воцарение Михаила Романова, бои с мятежным Заруцким вызывали исключение из общего правила. По всей видимости, применительно к Воронежу это единственное исключение. Ни до 1613 г., ни после

1613 г. местные землевладельцы воеводами не назначались.

Необходимо заметить, что города-крепости «на Поле» страдали не только от внутренних междоусобиц. В 1613–1614 гг. окрестности крепостей подвергались нападениям татар и «воровских» черкас. В десятипудовый воронежский вестовой колокол при известиях о вражеских нападениях били так часто, что он раскололся. В 1613–1614 гг. началось восстановление воронежской крепости – под руководством воевод построили новый острог. Однако башни и крепостные стены оставались не покрытыми, тайник, ведущий из города к реке, завалился. Последствия разорения еще предстояло преодолеть.

В годы Смуты десятинная пашня в городах Черноземья была заброшена. Ее восстановление осуществилось в 1616 году. Учитывая последствия Смуты, правительство в два раза сократило объем работ, определив площадь десятинной пашни в 100 десятин «в поле» для каждого из пяти городов. Постепенно десятинная пашня заменялась натуральным налогом. Он назывался посопный, отсыпной или десятинный хлеб. В Воронеже замена была осуществлена с 1621 года. За каждую десятину «государевой пашни» следовало собирать со служилых и посадских по 10 четвертей ржи и по 10 четвертей овса. В общей сложности на воронежцев налагалась обязанность выплачивать 1 000 четвертей ржи и 1 000 четвертей овса в год. В Курске по примеру Воронежа замена десятинной пашни на посопный хлеб была осуществлена в 1628 году. В течение XVII в. посопный хлеб вместо десятинной пашни вводился и в других городах Черноземья.

В 1617–1618 гг. произошло обострение отношений с Речью Посполитой. На этот период пришлись мощные удары польско-литовских отрядов по южной окраине России. В 1617 г. был уничтожен Оскол. Гетман Сагайдачный разорил Ливны, Елец, Лебедянь, Данков, Сапожок, Ряжск и Шацк. Им же был уничтожен Михайлов и сожжен посад и острог в Калуге [22, с. 67].

В феврале 1618 г. произошло нападение пятитысячного польско-литовского отряда на Воронеж. Штурм неприятеля был отбит [15, с. 54–55]. Свой успех воронежцы объяснили заступничеством святителя Алексея, в день памяти которого произошло событие. В память о нем воронежцы устроили монастырь в честь святителя Алексея [19, с. 116; 13, с. 846– 847], существующий поныне.

Преодоление последствий гражданской войны начала XVII в. потребовало значительных усилий общества и власти. В пограничных городах юга России после Смуты остро стояла необходимость укрепления системы обороны, восстановления разрушенных земледелия, ремесла и торговли. Решение названных задач могло облегчить достижение условий социального согласия и сотрудничества. Как показали дальнейшие события, названная цель в XVII в. оказалась труднодостижимой.