Исследования петроглифов Усть-Тубы в 2021-2022 гг

Особенностью многих памятников наскального искусства Минусинской котловины, таких как Оглахты, Суханиха, Тепсей и др., является неисчислимое количество разновременных наскальных рисунков, сосредоточенных в разных частях

1 Исследование выполнено при финансовой поддержке гранта Российского научного фонда № 23-28-00974,

горного массива от прибрежной зоны до вершин. Документирование рисунков таких памятников требует огромных усилий и времени, и часто, несмотря на длительную историю их изучения, они остаются полностью необследованными. То же можно сказать и о Тепсее – двуглавой горе, расположенной в своеобразном «междуречье»: между реками Енисеем и Тубой в Краснотуранском районе Красноярского края. История изучения наскального искусства Тепсея длится уже не одно десятилетие ( Шер , 1980. С. 61; Советова и др. , 2021. С. 18, 28; и др.), но до сих пор далеко не все рисунки выявлены, задокументированы и опубликованы. Создание искусственного моря, повлекшее за собой активную переработку берега, губительно сказывается на состоянии многих плоскостей с петроглифами, поэтому задача полного документирования всех без исключения рисунков актуальна как никогда.

Некоторые рисунки Тепсея, расположенные в самом устье р. Тубы, были известны уже в XIX в. как «Тепсинские начертания». Зарисовки шести скоплений «Тепсинской писаницы» были опубликованы Г. И. Спасским в 1857 г. ( Спасский , 1857. С. 148. Табл. IV). Первые научные исследования начались с работ А. В. Адрианова в 1904 г., а затем были продолжены Каменским отрядом Красноярской АЭ ЛОИА СССР под руководством Я. А. Шера в 1960–1970 гг. ( Шер , 1980. С. 38). До настоящего времени материалы Каменского отряда, опубликованные в «Repertoire des Petroglyphes d’Asie Centrale», остаются самым полным сводом петроглифов Усть-Тубы ( Blednova et al. , 1995). Э. Б. Вадецкая отмечала, что, к сожалению, при работе этого отряда «не было в достаточной степени использовано исследование предшественника, его описания писаниц и копии. Они не сопоставлены с новыми материалами и не всегда ясно, какие рисунки открыты заново, а какие перекопировались, тем более что описания местонахождений писаниц, где производили работы А. В. Адрианов и Я. А. Шер, совпадают лишь приблизительно» ( Вадецкая , 1986. С. 158). Поскольку наши исследования предполагают проведение сплошного копирования, описания и фотофиксации всех выявляемых рисунков, очень важны материалы всех исследователей. Более чем десятилетние разведки в Тепсейском археологическом микрорайоне позволили нам полностью обследовать весь юго-западный и северо-восточный склоны горы Тепсей, выходящие на правый берег Енисея (местонахождения Тепсей I–VI по индексации Я. А. Шера) ( Советова и др. , 2021).

В последние годы наши исследования переместились в другую часть Теп-сейского горного массива – на южный склон горы Тепсей и прибрежный кряж, тянущийся от Тепсея вдоль правого берега реки Тубы до деревни Листвягово. Это местонахождения петроглифов, индексированных Я. А. Шером как Усть-Туба I–VI, где работал Каменский отряд ( Шер , 1980. С. 150). Пока нами не обследованы пункты Усть-Туба I и II. Основные разведки проводились во внутренних логах, в том числе на всем протяжении большого Широкого лога, осмотрены также рисунки скалы Забочинской (Усть-Туба III), доступные лишь при низком уровне воды в водохранилище и, соответственно, в р. Тубе.

В целом петроглифы Усть-Тубы не обделены вниманием исследователей (Шер, 1980. С. 38, 146, 147; Blednova et al., 1995; Миклашевич, 2019. Рис. 5; 6; Миклашевич и др., 2016; и др.), но слабая публикация материалов не дает цельной картины наскального искусства этого грандиозного памятника, хотя к настоящему времени здесь уже выявлено более десятка отдельных местонахождений с петроглифами, и открытия продолжаются.

К сожалению, при подготовке публикации рисунков с местонахождений Усть-Туба I–VI, выполненных участниками Каменского отряда, для «Repertoire des Petroglyphes d’Asie Centrale» ( Blednova et al. , 1995), изображения компоновались произвольно, отчего порой из композиций «вырваны» отдельные фрагменты и фигуры, что искажает представления о цельности сцен, палимпсестах и т. д. Тем не менее имеющиеся прорисовки и фотографии востребованы при проведении разведок и мониторингов состояния рисунков.

Документированием изображений Усть-Тубы занимались также исследователи из местных научных центров, краеведы, художники, эпизодически публиковавшие отдельные композиции. Самые полные публикации микалентных копий и художественных прорисовок, выполненных местными краеведами и художниками, вошли в такие издания, как «Петроглифы древней Сибири» с копиями художника В. Ф. Капелько (Петроглифы…, 2010. С. 26, 27, 38–50, 69–71, 108, 128, 179, 180) и «Наскальное искусство Среднего Енисея» (Наскальное искусство…, 2007. С. 122–155), также с художественными прорисовками. Копии В. Ф. Капелько относительно точны и остаются полезными для исследований. Фотографии 1990-х гг. в издании «Наскальное искусство Среднего Енисея» дают представление о ряде композиций и их состоянии тридцатилетней давности, что помогает понять, в какие промежутки времени произошли разрушения тех или иных петроглифов.

В 1983 г. наскальные изображения Усть-Тубы и Широкого лога исследовала группа ленинградских археологов под руководством Н. А. Боковенко. Результаты этих работ отражены в его отчете, где приводятся отдельные композиции, выявленные на местонахождениях Тепсей II, Усть-Туба III–V ( Боковенко , 1983. Рис. 63–72); и к сожалению, опубликованы лишь единичные рисунки с этих памятников.

Несколько композиций с фигурами, выполненными гравировкой, зафиксированы И. Л. Кызласовым в 1987 г. на одной из вершин горы Тепсей ( Кызласов , 2012. Рис. I; II; IV–VII; IX). К слову сказать, проведенные нами разведки показали, что гравированных рисунков на вершинах горы очень много (в основном это изображения таштыкской эпохи, Средневековья и Нового времени), их выявление и обработка требуют дополнительных усилий, поэтому они еще ждут своего часа.

В 1996 г. в Широком логу и в прибрежной части реки Тубы работал А. Л. Заика со школьниками из поселка Подгорный (Железногорск) (Наскальное искусство…, 2007).

Исследования Ю. Н. Есиным петроглифов Тепсея пока не нашли должного отражения в научной литературе, опубликованы лишь отдельные изображения ( Есин, Скобелев , 2020. Рис. 6 и др.). Ю. Н. Есин совместно с японским исследователем Такаши Осавой обследовал т. н. пещеру Адрианова, в результате вышла публикация рунических надписей пещеры с интерпретациями японского специалиста ( Осава , 2014).

На самом высоком научном уровне уже на протяжении ряда лет исследует петроглифы Усть-Тубы Е. А. Миклашевич (совместно с Л. Л. Бове и другими археологами). Основным объектом ее исследований являются древнейшие наскальные изображения Минусинской котловины. Используя лодку, при помощи бинокля проводится осмотр береговой линии и недоступных участков верхних ярусов, подход к которым в настоящее время чаще всего отсутствует. Документирование труднодоступных или вовсе недоступных изображений осуществляется при помощи фотосъемки с использованием длиннофокусного объектива (Миклашевич и др., 2015. Цв. вкл. III-1: 3. Рис. 4; Миклашевич, 2015. С. 68, 69. Рис. 4: 2; 5: 1; 6). Таким образом исследователи обнаруживают незафиксированные ранее композиции и одиночные фигуры, располагающиеся порой очень высоко, нередко на отвесных скалах. Среди выявленных персонажей есть образы вымерших и изменивших ареал животных: диких лошадей, быков, лосей, кабанов, архаров и др. Не так давно серия таких животных зафиксирована в одной из многофигурных сцен (неплохой сохранности), выполненной очень реалистично и разными техническими приемами: выбивкой, выбивкой с прошлифовкой, гравировкой, а также усложненная палимпсестами (Миклашевич, 2019. Рис. 5).

Тепсейским отрядом КемГУ в 2021 и 2022 гг. были проведены разведки прибрежных скал, а также участков на вершинах кряжа. Особенно интенсивными были работы в весенне-летние месяцы 2021–2022 гг., когда уровень воды в Красноярском водохранилище из-за сброса воды был как никогда низким. В результате нам удалось осмотреть и оценить состояние затопленных рисунков прибрежных скал у реки Тубы от ее устья до деревни Листвягово (рис. 1). Обычно эти плоскости находятся под водой, обнажаясь только в редкие годы, почему и остаются практически недоступными для изучения. Для мониторинга были использованы фотографии и прорисовки Я. А. Шера, выполненные более полувека назад, и публикации других исследователей. Поиск усложнялся тем, что после пребывания в воде скальные плоскости затянуты белесым налетом, поэтому без расчистки не всегда удается обнаружить рисунки. Нередко грани с изображениями оказываются под завалами щебня или камней. Порой изображения не удается обнаружить по причине их полной или частичной утраты: многие плоскости пострадали из-за долгого нахождения в воде, ударов волн либо камнепадов. На протяжении двух лет (исключительно из-за низкого уровня воды) мы смогли наблюдать за состоянием двух хорошо известных по публикации Я. А. Шера плоскостей: на одной была представлена т. н. роженица, запечатленная на фоне быка в многофигурной сцене ( Шер , 1980. Рис. 81; 125), на другой – выразительная сцена с персонажами, выполненными в скифо-сибирском стиле (Там же. Рис. 2).

Судя по снимкам 1996 г., предоставленным А. Л. Заикой, рисунки уже тогда были разрушены. Учитывая, что Я. А. Шер снимал эту сцену в 1967 г., то можно говорить, что повреждена она была в промежутке между 1967 и 1996 гг. Если учитывать, что до создания искусственного моря, влияющего и на уровень воды в реке Тубе, рисунки в сохранности просуществовали несколько тысячелетий, остро встает вопрос об их скорейшем и полном документировании, хотя справедливости ради следует добавить, что все же определенное количество граней с изображениями остаются в относительно стабильном состоянии. С исчезновением деревьев и кустарников, а также из-за частых камнепадов подход

Рис. 1. Усть-Туба. Топографическая карта с указанием района разведок и выявленных плоскостей с наскальными изображениями в 2021–2022 гг.

к рисункам чрезвычайно усложнился, разрушены некогда удобные карнизы под многими плоскостями с рисунками, поэтому их документирование чрезвычайно затруднено.

По причине относительной доступности тех или иных плоскостей с изображениями исследователями, как правило, фиксируются в основном одни и те же композиции. В данном случае мы бы хотели обратить внимание на те петроглифы, которые пока не опубликованы. В свое время Э. Б. Вадецкой было отмечено, что рисунки покрывают скалы Тепсея от самого устья Тубы и до деревни Листвягово на протяжении 15 км ( Вадецкая , 1986. С. 162). В результате проведенных нами разведок прибрежной части горного кряжа (отчасти с лодки) были осмотрены все доступные прибрежные участки. Можно констатировать, что рисунки встречаются на прибрежных скалах на протяжении по меньшей мере 7–8 км от Широкого лога в сторону Листвягово – на скале Забочинской, а также в логах Забочино и Блинов (рис. 1). Многие из участков с воды представляются малоперспективными из-за сильных обрушений или своеобразной структуры пород. Однако предварительный осмотр верхних ярусов скальных выходов пород желтых оттенков близ деревни Листвягово показал, что и на таких довольно сильно разрушенных выходах рисунки есть. Стало понятно, что изображения можно найти буквально везде и что искать их необходимо не только на песчаниках привычного красноватого оттенка, но и на желтых, серых и иных и даже на «малоперспективных» плоскостях: неровных, слоистых и прочих. Так, летом 2022 г. случайно на песчанике серого цвета было выявлено прежде неизвестное гравированное изображение животного, выполненного в скифском стиле с характерными завитками в передней и задней частях корпуса. Фигура довольно крупная, выполнена твердой рукой размашистой линией. До настоящего времени подобные изображения не только на этом, но и на других памятниках нам не встречались.

В логу Забочино удалось выявить несколько новых персонажей: в устье лога обнаружены два древних изображения быков плохой сохранности. У одного из них корпус в центральной части разрушен и в настоящее время частично покрыт кальцитовым натеком (рис. 2: 1 ). В этом месте сверху шел водоток, оставивший большой след с выкрашивающимся шлейфом. Животное ориентировано головой вправо, голова его с не совсем обычным рогом опущена. Туловище грузное, с четко прорисованным горбом, с двумя ногами и довольно длинным хвостом с кисточкой (?). Второе животное ориентировано в противоположную сторону, и сохранность его также оставляет желать лучшего. Животное массивное, его передняя часть сильно выветрена. Изображены две передние и две задние ноги, одна из передних поставлена так, чтобы передать ритм шага. Фигура поджарая, задние ноги с явно обозначенными копытами (рис. 2: 2 ). Эти быки дополняют серию древних изображений, но имеют свои особенности. Не исключено, что они представляют либо отдельную «промежуточную» группу раннего пласта изображений (т. е. сочетающих признаки как «минусинского», так и «ангарского» стилей) ( Миклашевич , 2015. Рис. 5), либо выполнены чуть позднее. На этом же небольшом участке на других плоскостях зафиксировано несколько тамг и, возможно, остатки рунических надписей (выбитые рунические надписи уже известны на Усть-Тубе).

Рис. 2. Лог Забочино. Изображения быков раннего пласта, обнаруженные в 2022 г. Прорисовка на фото

Кроме того, мы пополнили коллекцию все еще слабо изученных рисунков Нового времени (ХVII – нач. ХХ в.), характерных практически для всех памятников Минусинской котловины. Эти многочисленные, технически, стилистически и сюжетно разнообразные изображения традиционно называют «этнографическими» или «народными». Нам удалось выявить несколько своеобразных образов и сюжетов, расширивших репертуар наскального искусства этого времени. Многие персонажи и сцены интересны тематически и композиционно, а некоторые знаки и тамги вообще встречены впервые. Например, на одной из небольших плоскостей, расположенных на крутом склоне, близ блока с древними фигурами животных, зафиксированных Е. А. Миклашевич с лодки, изображены две собаки с закрученными спиралью хвостами, с двух сторон нападающие на оленя (рис. 3). Собаки вообще являются одним из излюбленных персонажей поздних петроглифов – они изображались как самостоятельно, так и подбивались к более ранним рисункам. В целом сцена выбита довольно профессионально, чем не всегда отличаются «этнографические» рисунки. У оленя рот приоткрыт, на голове два высоких рога. На соседней, довольно крупной грани (130 × 110 см) нанесены разновременные фигуры – разнообразные тамги, полные и парциальные фигуры животных, среди которых изображения верблюда, всадника, птицы (или тамги) и др. Складывается впечатление, что на этой плоскости рисунки выбивались в разное время и разными художниками, так как с поздними соседствуют фигуры или эскизы явно более раннего времени: например, к эпохе бронзы относится небольшая антропоморфная профильная фигурка с лучами на голове. Определенного композиционного единства здесь нет. Сама поверхность камня чистая, без биообрастателей, что связано с ее удачным расположением. Определенные трудности при датировке рисунков создает отсутствие палимпсестов.

Любопытна сценка с Усть-Тубы IV, где человек в поводу ведет верблюда, который тащит повозку. В наскальном искусстве Минусинской котловины встречаются разновременные изображения верблюдов. Они датируются, как правило, от VII до нач. ХIХ в. Хакасы довольно продолжительное время задействовали верблюдов в быту для перевозки грузов и перестали использовать их на рубеже ХVIII–ХIХ вв. ( Бутанаев , 1996. С. 48). В. Я. Бутанаев писал, что еще путешественники XVIII в. отмечали разведение верблюдов хакасами Койбальской степи, а в хакасском фольклоре довольно часто упоминаются верблюды, которых применяли в зажиточных хозяйствах в качестве тягловой силы при перекочев-ках или при отправке с караванами в далекие пути (Там же). Фигуры верблюдов запечатлены также в наскальном искусстве соседних памятников Оглахты, Турана, несколько фигурок верблюдов обнаружено на Тепсее в Волчьем логу. В усть-тубинской сцене реалистичнее всего выглядит повозка, передняя часть которой имеет просветы, будто она сколочена из досок, а круглое колесо выбито сплошь. Изображения повозок популярны в «народных рисунках» многих народов, отображавших жизненные реалии. Считается, что жители Южной Сибири не знали колесного транспорта и заимствовали повозки у русских переселенцев. Первые хакасские повозки В. Я. Бутанаев описывает так: «…делались сплошь из дерева, а колеса из массивных чурок. При движении все это визжало и скрипело» (Там же). Учитывая, что разведение верблюдов на территории Минусинской

Рис. 3. Усть-Туба III. Сцена Нового времени с изображениями собак, нападающих на оленя. Микалентная копия котловины прекратилось в XIX в., а заселение русскими данной территории произошло в XVIII в., можно предположить, что запечатленное на горе Тепсей изображение верблюда, запряженного в повозку, может датироваться примерно втор. пол. XVIII – перв. пол. XIX в.

Одним из редких является изображение парохода с трубой, по-видимому, отображающее знакомство местного населения с самыми первыми образцами этого вида транспорта. А. В. Адрианов в своих «Очерках Минусинского края» пишет, что паровое движение по Енисею возникло лишь в 1881 г. и в течение нескольких лет совершалось на маленьком, очень плохом пароходе (Адрианов, 1904. С. 25). В Красноярске первый пароход под названием «Москва» появился в мае 1882 г. Он был построен в германском городе Штеттине и приобретен купцом Н. Г. Гадаловым у барона Кноппа (Путеводитель…, 1900. С. 238). А. В. Адрианов писал: «В настоящий момент по Енисею ходит до шести пароходов, из которых два совершают рейсы между Минусинском и Красноярском, а остальные между Минусинском и Енисейском; кроме того, ходят два казенных парохода, выполняющих специальные функции… что касается притоков Енисея, то за исключением Тубы в нижнем течении они совсем не судоходны…» (Адрианов, 1904. С. 25, 26). То есть Туба в то время была судоходной, и мест- ные художники могли видеть пароходы. Этот новый вид транспорта, очевидно, оказал на местное население столь сильно впечатление, что был запечатлен на скальной поверхности.

Наши исследования показали, что большое количество изображений, выполненных гравировкой, не были скопированы Каменским отрядом и не вошли в итоговое издание ( Blednova et al. , 1995). Нам удалось только на скалах прибрежной линии зафиксировать множество фигур коней и других животных, сделанных мастерски, твердой рукой, фактически «без помарок». И это может свидетельствовать, что «народные рисунки» выполнялись не только, как отмечал А. В. Адрианов, «неумелыми пастухами, которые занимали свой досуг подобными упражнениями» ( Адрианов , 1904. С. 3), но и настоящими художниками. Представленные изображения демонстрируют главным образом разные породы коней, которые, очевидно, встречались в зажиточных хозяйствах наряду с местными породами низкорослых лошадок.

Таким образом, изучение наскального искусства только одного из многочисленных памятников Минусинской котловины – Тепсея – дает чрезвычайно обширный, разновременный и стилистически разнообразный материал, расширяющий наши представления о духовной и материальной культуре создателей этих изображений.

Наличие большого комплекса археологических памятников в Тепсейском микрорайоне, многие из которых были раскопаны в 1960–1970-х гг. Красноярской экспедицией ЛОИА АН СССР под руководством М. П. Грязнова, дали огромный разновременный материал, способствовавший формированию представлений об истории края (начиная с эпохи камня и до средневековья). А наскальные изображения существенно дополняют археологическую информацию. Открытия новых серий изображений позволяют углубить имеющиеся представления о некоторых сторонах жизни обитателей этих территорий и их соседей: окружавшем их животном мире; мифологических и эпических сюжетах и образах, занимавших умы древних художников; а также отдельных страницах их истории. Например, несмотря на немногочисленность памятников окуневской культуры, выявленных в Тепсейском археологическом микрорайоне, на скалах зафиксированы многие характерные темы окуневского искусства: личины, роженицы, быки и др. Нынешний сезон позволил выявить неизвестные здесь ранее образы – солнцеголового персонажа, а также профильную мужскую фигуру, сопутствующую роженице. Очевидно, Минусинская котловина является самой северной границей распространения таких персонажей (наряду со сценами «священного брака»), столь популярных в наскальном искусстве Средней и Центральной Азии.

Самые поздние находки, которые дали раскопки, относятся к Средневековью, когда под горой Тепсей прекращают хоронить умерших, но материалы наскального искусства представляют и последующие эпохи, причем демонстрируя очень интересные и разнообразные изображения, со своими характерными образами и темами.

Наскальное искусство было популярно на протяжении многих тысячелетий, о чем свидетельствует практически непрерывное использование каменных поверхностей для нанесения рисунков. К настоящему времени на Тепсее выявлено более 14 отдельных местонахождений рисунков, из них исследования проведены на 10. Складывается впечатление, что изображения есть везде: от прибрежной зоны до вершин гор. При помощи беспилотников была установлена приблизительная площадь с зафиксированными наскальными рисунками – это более 27 кв. км. Разведки показывают, что необходимо проводить сплошное обследование и не игнорировать т. н. бесперспективные участки с выветренными или заросшими лишайниками плоскостями, горизонтальные поверхности, где тоже часто обнаруживаются рисунки, а также опасные участки (которые можно изучать с применением современной техники). Сплошное обследование всех без исключения изображений памятников наскального творчества позволяет изучить историю этого вида искусства и (наряду с другими вопросами) выяснить, как со временем менялись побуждающие мотивы для создания рисунков на скалах. Как правило, их нанесение сопровождало различные мероприятия: сезонные праздники, погребение и поминки умерших и др.

Позднее, особенно в Новое время, произойдут существенные перемены, рисунки будут наноситься не только по случаю важных мероприятий, но и, как отмечал А. В. Адрианов, «пастухами», занимающими свое свободное время. Наскальное искусство станет более «народным»: на каменных поверхностях (скалах, отдельных плитках и т. д.) наряду с картинками, посвященными темам эпоса, шаманства и т. п., появятся картинки быта, многочисленные тамги. Местные художники (как в свое время, очевидно, тагарцы) будут беззастенчиво использовать «полотна» древних художников, выбивая рядом или поверх них «отважных человечков», кардинально меняя первоначальный смысл композиций. Плитки с «народными» рисунками, основное скопление которых известно в урочище Кизань на Оглахты, обнаружены нами в расположенных на вершинах горного кряжа Тепсей обó.

Исследования, проведенные за последние два года, имели свою специфику: из-за низкого уровня воды в водохранилище обнажились затопленные рисунки, в результате чего стало возможным не только проводить мониторинг их состояния, выявлять произошедшие утраты, но и открыть новые участки с изображениями.