Эстонская корпорация Rotalia в Санкт-Петербурге (1913-1918)

Acknowledgement: The article was prepared with the support of the RFBR grant ‟Student organizations of Petrograd / Leningrad University in the 1910–1920s.” (No. 19-39-60005).

На рубеже XIX–XX вв. эстонское студенчество Санкт-Петербурга отличалось наибольшей общественной и политической активностью. Выходцами из эстонских земель было создано множество объединений, преуспевших как в организации просветительской работы, так и в деле экономического вспомоществования и 18

политической борьбы. Среди них «Общество друзей», Эстонское студенческое общество, национальное землячество Abi, многие студенты являлись активными членами РСДРП. Особое место в этом ряду занимает корпорация «Роталия» (Rotalia). Несмотря на то, что петербургский / петроградский период существования этой корпорации был относительно коротким, она обращает на себя внимание тем, что из ее среды вышли два крупных политика независимой Эстонии, а сама корпорация продолжает свою деятельность и в наши дни.

Санкт-Петербург был главным местом притяжения эстонского студенчества, и причиной этому являлась не только его географическая близость и престижность образования. Один из основателей Rotalia П. Мяги вспоминал о выборе, стоявшем перед эстонцами, стремившимися получить высшее образование. Наиболее удобным вариантом, разумеется, казался Юрьевский университет, однако в небольшом городе студенту было сложно найти источник заработка; выбор часто падал на «соседний» Рижский политехнический институт, но он давал только специальное техническое образование [1, с. 14]. Таким образом, переезд в Санкт-Петербург оказывался для эстонцев выгоднее и с финансовой точки зрения, и с точки зрения карьерных перспектив, которые открывало столичное образование.

Несмотря на то, что Rotalia была учреждена в 1913 г., истоки появления общества можно найти гораздо раньше. Революция 1905–1907 гг. во многом оказалась переломным моментом для Эстонского студенческого общества. Не прекращавшаяся дискуссия о том, должна ли организация участвовать в политической деятельности, в революционные годы вновь обострилась и фактически привела к расколу. Правая часть общества, сторонившаяся политики, образовала Эстонское студенческое общество взаимопомощи, а уже из него через несколько лет выделилась Rotalia [2, c. 151].

Еще до учреждения корпорации перед ее членами встало несколько проблем. Во-первых, сама форма организации поначалу не казалась удачной, так как не было достаточно примеров успешной деятельности подобного типа студенческого общества. Более того, в отличие от землячеств, касс или кружков, объединение в корпорацию многим могло показаться необычным. Во-вторых, будущие учредители Rotalia долгое время не могли снять квартиру, так как хозяева обычно боялись сдавать жилье студенческим собраниям, опасаясь их связей с революционным движением [1, с. 31, 37]. В ходе поисков удалось разместить «штаб-квартиру» на 2-й линии Васильевского острова, в доме 43. Примечательно, что в соседнем доме располагалась квартира корпорации «Неорутения». В-третьих, в отличие от землячеств, уставы корпораций должны были утверждаться не советами университета или института, а министерством народного просвещения. Такой порядок был вызван тем, что корпорация предполагала объединение студентов в рамках не одного учебного заведения, а всего города. В предыдущих публикациях на примере польской «Сарматии» мы показывали, что процесс утверждения устава из-за бюрократических проволочек мог длиться продолжительное время (вплоть до нескольких лет) [3, с. 64]. Так произошло и с Rotalia: устав, поданный в марте 1913 г., был утвержден только поздней осенью.

Итак, 10 ноября 1913 г. состоялось учредительное собрание, на котором был учрежден устав, процедура принятия в члены и др. Название Rotalia обозначало западную часть материковой Эстонии, что, по замыслу лидеров, должно было символически продемонстрировать противоречие с Востоком (т.е. с Россией) [4, с. 5]. Согласно уставу, организация создавалась с целью «содействовать развитию здравого товарищеского общения и упрочения дружеских связей между ее членами на началах укрепления в них любви к отечеству и науке, уважения к законно- сти». Тогда же были выбраны и цвета корпорации: синий, черный, зеленый. Участники носили ленты и шапки в выбранных цветах [5, л. 2-3].

Известны члены-учредители корпорации. Среди них универсанты Йоханнес Мазик, Отто Тииф, Даниил Тикс, Роберт Трейкельдер, Юри Улуотс, Михель Лухт (Институт путей сообщения), Лео Мяги (Лесной институт), Пауль Мяги (Горный институт), Йоханнес Рейндорф (Психоневрологический институт). Председателем был избран студент Политехнического института Флориан Ерикс. Почетным членом являлся председатель петроградской городской комиссии по здравоохранению Артур Лоссманн. Выборочный анализ социального происхождения показывает, что значительная часть правления корпорации являлись выходцами из непривилегированных сословий (по меньшей мере, четыре крестьянина и два мещанина) [6] .

Надо сказать, что по сравнению со многими другими организациями Rotalia не насчитывала большого количества участников. Во многом это было следствием позиций ее руководства, так как, отколовшись от Общества взаимопомощи, они сознательно отказались переманивать членов других организаций, чтобы вступавшие в корпорацию студенты делали это добровольно и осознанно, разделяя при этом принципы Rotalia. При этом основной «целевой аудиторией» признавались именно приехавшие молодые люди, так как считалось, что эстонцы, родившиеся в русских губерниях или живущие в них продолжительное время, слишком «обрусели». Вместе с этим Rotalia стремилась также установить контакты и с другими корпорациями. Среди дружественных организаций были столичная «Неорутения», рижская Vironia, юрьевская Fraternitas Estica [1, c. 60]. В 1915 г. Rotalia стала участником Ассоциации эстонских корпораций, которая, однако, в условиях войны не успела заявить о себе.

На еженедельных заседаниях проходили лекции, занятия спортом, игры в шахматы, уроки пения, устраивались благотворительные вечера, читались выписанные газеты на эстонском языке. Проводились также специальные «уроки морали», на которых выступали известные эстонцы Петербурга. Бюджет организации формировался из взносов, при этом новые члены были освобождены от них в течение трех месяцев после поступления, после чего они платили на равных с остальными. Первоначальным капиталом послужил заём, взятый в Санкт-Петербургском эстонском ссудно-сберегательном товариществе [4, c. 7-8].

Взаимоотношения корпорантов регулировались товарищеским судом. Наказания могли применяться за пропуски заседаний без уважительной причины, злоупотребление алкоголем, азартные игры и др. Среди применяемых взысканий – денежные штрафы, приостановка членства от 3 до 6 месяцев, запрет на ношение корпоративной ленты и др. Интересно отношение корпорации к употреблению алкоголя. На благотворительных вечерах его употребл е-ние было запрещено. Что касается обычных собраний, то, по воспоминаниям П. Мяги, запрет распространялся на алкоголь, стоивший менее 1 рубля за бутылку, – таким способом боролись с употреблением водки [1, c. 46.]. Но, судя по всему, сухой закон не был слишком строгим. Отмечается, например, что будущий эстонский премьер Ю. Улуотс прославился как переводчик текстов нескольких студенческих застольных песен, известных по сей день [7, c. 14.; о его петербургском этапе жизни см. подробнее: 8] .

Большая часть петербургского этапа деятельности корпорации проходила в условиях Первой мировой войны, которая принесла ее членам множество испытаний. Рост в стране антигерманских настроений привел к тому, что общество стало враждебно реагировать на форму корпорантов, ношение которой считалось 20

немецкой традицией. Весной 1915 г. корпорация и вовсе оказалась временно закрыта распоряжением министерства внутренний дел со ссылкой на правила военного положения. Очевидно, предлогом послужили подозрения в прогерманских настроениях, поскольку других корпораций эта мера не коснулась. Обязанность отстоять права Rotalia была возложена на Отто Тиифа, который в специальном прошении обратился к градоначальнику. В тексте прошения подчеркивалось, что корпорация не имеет никаких связей с немецкими сообществами, а ее членам «особенно тяжело чувствовать на себе недоверие, ибо мы, как все эсты, беззаветно любим нашего монарха и великую родину и всем готовы это доказать» [9, л. 56]. Обращение возымело действие, и осенью корпорация была восстановлена в правах. Отметим, что О. Тииф при выражении патриотических чувств следовал официальной позиции корпорации, так как на одном из ее заседаний в начале войны было принято решение поддерживать Россию в развернувшемся конфликте против Германии.

И действительно, несмотря на небольшие кадровые ресурсы, Rotalia удалось развернуть активную благотворительную деятельность. Члены корпорации также занимались сбором данных о раненых и убитых эстонцах и отправкой полученных сведений в газеты на родине погибших. Многие устраивались работать санитарами в Петрограде. При этом Rotalia участвовала в войне не только в тылу: 19 ее членов были отправлены на фронт [4, c. 10]. Как отмечает П. Мяги, коллектив корпорации в годы войны действовал слаженно, что подняло ее авторитет среди других организаций, так как большие студенческие общества страдали от отсутствия дисциплины. При этом приходилось вступать в конфликты с другими обществами, Например, отказались от предложения эстонского студенческого общества проводить благотворительные вечера без национальных цветов [1, c. 61].

Революционный 1917 г. нанес по корпорации сокрушительный удар, и к концу года Rotalia фактически перестала существовать в Петрограде. Коротко опишем ее дальнейшую судьбу. После обретения Эстонией независимости корпорация возродилась в Таллине – 10 июля 1918 г. состоялось восстановительное собрание. Однако на новом месте она задержалась всего на несколько лет. После кризиса, связанного с войной, многие эстонцы уезжали учиться и работать в Берлине, и в 1923 г. там была организована корпорация, которая слилась с Rotalia. В 1924 г. корпорация официально переместилась в Тартуский университет. В 1934 г. был открыл филиал в Варшаве.

С присоединением Эстонии к СССР корпорация вынуждена была развивать свою деятельность за границей, а все ее имущество и архив были переданы Эстонскому национальному музею. Но произошло это не сразу, еще в 1943 г. в пределах Эстонии отмечалось 30-летие организации. Окончательно корпорация эмигрировала в 1945 г. Первым пристанищем стал Стокгольм, затем филиалы Rotalia были открыты во множестве европейских стран, а также в США, Канаде и даже Австралии. Возвращение на родную землю состоялось уже в годы перестройки, когда в 1988 г. корпорация Rotalia была вновь зарегистрирована при Тартуском университете.

Особую известность Rotalia придает тот факт, что среди ее выпускников оказались два видных политических деятеля Эстонии. Отто Тииф (1889–1976) являлся депутатом государственного собрания двух созывов, в 1920-е годы – министром труда и социального обеспечения, министром юстиции; в 1944 г. несколько дней возглавлял правительство, которое в современной Эстонии считается последним законным перед повторным присоединением республики к СССР. Юри

Улуотс (1890–1945) – депутат государственного собрания двух созывов, премьер-министр в 1938–1940 гг., с 1944 г. – глава правительства Эстонии в изгнании. Отметим, что по крайней мере в его судьбе Rotalia не осталась эпизодом из студенческой молодости. Когда в июне 1940 г. Улуотс был снят как с поста премьер-министра, так и с должности профессора Тартуского университета, члены корпорации оказали его семье материальную помощь. А в 1944 г., во время возвращения советских войск, когда был выдан ордер на арест Улуотса, члены «Rotalia» помогли ему скрыться и эмигрировать в Швецию [7, c. 9].

***

История студенческих корпораций Санкт-Петербургского университета XIX – начала XX в. позволяет говорить о том, что этот тип студенческой организации, уходящий корнями в университетские традиции немецких университетов, в России только начал приживаться. По своему распространению и масштабу деятельности они проигрывали конкуренцию землячествам, кассам и научным кружкам. Эту тенденцию подтверждает и история Rotalia: сами члены корпорации свидетельствовали о небольшом количестве членов и безразличии со стороны общества к их деятельности. Тем не менее, если рассматривать эстонское студенческое движение в Санкт-Петербурге в его совокупности, то Rotalia представляла его правое крыло, считавшее недопустимым участие в политической борьбе, под которой понималась, прежде всего, либеральная и революционная фронда. Этому принципу «аполитичности», необходимо признать, члены Rotalia следовали в полной мере, сторонясь не только политических акций, но и активной просветительской деятельности, направленной вовне организации.

Разумеется, Rotalia и эстонское студенчество в целом не были единственным примером национального движения в высшей школе империи. Их история хорошо иллюстрирует общий подъем национального студенческого движения, пришедшегося на начало века. Организации, созданные белорусами [10] , латышами [11] , украинцами, литовцами и поляками [3] в столице, стали благодатной почвой для подготовки не только «местной», национальной интеллигенции, но и политических лидеров, представлявших как социалистическое, так и консервативное крыло. Именно к последнему принадлежали выходцы из Rotalia.