Методологические функции истории психологии в современной науке

Обсуждается роль истории психологии в поиске адекватных путей решения методологических проблем психологической науки. Новейшие исследования сознания, в которых сочетаются скрупулезное изучение анатомии и физиологии мозга с помощью современных технологий и интроспективные отчеты носителя сознания, мало чем отличаются в своих методологических основаниях от исследований более чем столетней давности, подвергнутых аргументированной критике Л.С. Выготским и другими представителями культурно-деятельностной психологии за картезианский дуализм. Разведение Л.С. Выготским переживания и собственно научного знания дает основание критически отнестись к утверждению некоторых представителей и сторонников аналитической философии о невозможности научного постижения сознания, отождествляемого ими с субъективной реальностью. Сравнительный историко-психологический анализ идей Б. Спинозы, А.Н. Леонтьева и Э.В. Ильенкова приводит к выводу о том, что А.Н. Леонтьев в построении теории деятельности ориентировался не на победивший в СССР вариант марксизма («диамат»), а на положения аутентичного марксизма, рассматриваемого философами круга Э.В. Ильенкова как продолжение и развитие спинозизма. Созданное на этой философской основе учение школы А.Н. Леонтьева о деятельности как особой субстанции, а сознания (и психики в целом) - как функции этой субстанции, подтверждаемое многочисленными эмпирическими исследованиями и практикой формирования сознания в онтогенезе, представляет собой достойную альтернативу зашедшим в методологический тупик картезиански ориентированным исследованиям сознания в современных когнитивных науках. Показана также роль архивных изысканий для уточнения происхождения и первоначального значения используемой в психологии терминологии. Так, на основе изучения стенограмм дискуссий 1948 г. по книге А.Н. Леонтьева «Очерк развития психики» установлено, что словосочетание «трехчленная схема анализа» исходно встречается в выступлениях оппонентов Леонтьева, тогда как данная терминология, впоследствии использованная им самим в книге «Деятельность. Сознание. Личность», только запутывает дело и не позволяет адекватно понять нетривиальный взгляд школы А.Н. Леонтьева на деятельность как субстанцию сознания. В заключении делается вывод о том, что особое внимание в мировой науке к историческому наследию создателей культурно-деятельностной психологии обусловлено ее специфической методологией, что делает ее «наукой будущего» и требует, в свою очередь, новой историко-психологической и теоретической рефлексии.