Начальное образование в казачьей среде дореволюционного периода на Кубани

Анализируя научную литературу и изучая различные источники об истории Кубани, жизни и образовании Кубанского казачьего войска, автор обнаружил высказывание академика Д.С Лихачёва: «О каждом народе следует судить по тем нравственным вершинам и по тем идеалам, которыми он живет». Поэтому укрепить нравственное здоровье общества помогают различные общественные институты, в первую очередь, учреждения социальной сферы.

В России исторически сложилось 11 казачьих войск, которые размещались преимущественно в аграрных областях империи [1]. Все казачьи войска служили стратегическим целям и задачам во имя сохранения и развития российской государственности. Однако особое положение в этом деле занимало Кубанское казачье войско. Наиболее важную роль казачество играло ранее и продолжает играть сегодня в вопросах стабилизации регионального миграционного процесса.

Крайне актуален анализ социокультурных особенностей кубанских казаков. Так, при основании станицы или куреня кубанские казаки заботились о строительстве православного храма, который становился одновременно и религиозно-духовным, и общественно-культурным центром казачьей жизни. При храмах открывались и начальные школы - церковно-приходские училища [2]. Во многих станицах, селах, аулах они являлись единственными очагами культуры. У казаков особое внимание уделялось образованию. Школа представляла историческую традицию, «органическую потребность казачьей среды». Делами школы занималась войсковая администрация. Атаманы Ф.Я. Бурсак (в начале XIX в.), Ф.Н. Сумароков-Эльстон (в 60-х годах XIX в.), Н.Н. Кармалин (1873-1883 гг.) приложили немало сил к созданию и развитию сети учебных заведений [3].

Первое официальное учебное заведение в Екатеринодаре - городская школа - было открыто 1 августа 1803 г. хлопотами войскового атамана Ф.Я. Бурсака. Прототипом ее были ста- рые запорожские куренные школы. Для обучения детей вместо духовных лиц были вызваны из Московского университета студент Иванченко и гимназист Поляков [4; 5; 6; 7; 8].

Образовательное строительство активно продолжалось на Кубани после 1806 г. Уже в 1810 г. на Кубани официально действовали 10 приходских школ и приходское училище, что превышало количество учебных заведений этого периода в большинстве центральных областей России.

Отмена крепостного права и развитие капитализма требовали увеличения количества грамотных людей в стране. Из-за нехватки школ почти три четверти детей школьного возраста были лишены возможности получить самое элементарное образование. Вне школы оставалась подавляющая часть иногороднего крестьянского населения. Образование было доступно для детей привилегированных сословий: дворян, священников, купцов, городской знати и казаков, в чьих семьях молодые казаки должны были, согласно существовавшим правилам, выходить на военную службу элементарно грамотными, то есть могли бы уметь читать и писать. В первую очередь новые школы открывались в крупных богатых казачьих станицах на средства войсковой казны и станичных обществ. И сами казаки твердо придерживались позиции: «Казачья школа - для казаков» [9].

Можно сделать вывод, что казачье сословие было уже тогда заинтересовано в грамотном подрастающем поколении, несмотря на то, что жизнь казаков проходила в основном на военном положении и в очень суровых условиях.

Анализ состояния станичных школ Кубанской области (1871-1873) представляется нам очень важным. Школы не были обеспечены постоянными и прочными средствами существования. Немногие школы получали содержание всецело из общественных средств. В большинстве случаев общества доставляли школам только помещение, прислугу и отопление. Жалованье учителю в большинстве станиц выплачивали родители детей, учившихся в школе, или в некоторых станицах родители, имеющие детей школьного возраста (8-13 лет).

Большая часть станичных школ помещалась в неудовлетворительных зданиях. Школьные дома по внешнему виду и внутреннему расположению ничем не отличались от обыкновенных обывательских хат: они были тесны, низки, темны. В большей части школ полы были земляные. Школьная мебель состояла из простых длинных кухонных столов, с приставными скамейками или из длинных неуклюжих парт. Во многих училищах не было классных досок, шкафов, стола и стула для учителя. Учебными пособиями и письменными принадлежностями школы снабжены были до крайности скудно. Почти у каждого ученика была особая книга для чтения; одинаковые книги встречались у немногих учеников [10].

Педагогическая активность в сельской школе сталкивается с проблемой материальнотехнического обеспечения и сегодня. Во многих сельских школах деревянные полы, школьная мебель, которая давно нуждается в замене. Увеличение количества учащихся в начальной школе выявляет нехватку кабинетов, электронные доски, которые в городских школах являются нормой, работают только в некоторых кабинетах. Разные программы в каждой школе, а иногда и параллели заставляют перестраиваться вновь прибывшего ученика. В каждом УМК есть печатные тетради, которыми школа не может обеспечить всех учащихся, и т.д.

В дореволюционный период школьные занятия не удовлетворяли самым скромным педагогическим требованиям. Ученики являлись в школу разновременно: один раньше, другие позже. Определенного порядка в преподавании тех или иных предметов не было установлено, предметы занятий определялись в зависимости от настроений учителя. В иных училищах почти все время проводили за чтением, в других - за письмом. Занятий общих почти не было - каждый читал или писал свое. Учитель же переходил от одного ученика к другому и показывал каждому уроки. Мерами к ускорению процесса восприятия сведений служили телесные наказания: оставление без обеда, стояние на коленях, вытягивание волос и ушей. К чести станичных обществ, наказание розгами не прививалось в кубанской школе. Остальные же виды телесных наказаний протеста в обществе не вызывали.

Учебный год в станичных школах продолжался не более шести месяцев - с ноября по апрель. Помимо незначительной продолжительности учебного года, большим тормозом успешности в школах служило неаккуратное посещение училища учениками. Причинами этой неаккуратности служили: во-первых, то обстоятельство, что родители, недостаточно сознавая пользу школы, часто оставляли детей дома для выполнения хозяйственных работ; во-вторых, альтер- нативный взгляд родителей на обязательность посещения школы. Привыкнув к тому, что учитель занимается с каждым учеником отдельно, родители не могли понять, что, пропуская уроки, ученик вредит успехам и всего класса [10].

Сегодня проблема посещения детей не является массовой, однако отдельные учащиеся не присутствуют в классах, хотя необходимость контроля родителями за посещением и успеваемостью детей озвучивается на каждом родительском собрании.

В 1874 г. был издан циркуляр, который устанавливал своеобразный способ организации занятий грамотой с молодыми казаками. Учителям станичных школ было предложено следующее:

• 1.    Обучение молодых казаков грамоте, то есть чтению, письму и, если возможно, счету, должно быть возложено на станичных учителей и учительниц, знакомых с делом начального обучения и способных поэтому в краткий срок, на какой можно рассчитывать при обучении казаков, с 1 ноября по 1 марта, при упрощенных способах обучения, достигнуть успеха.

• 2.    Принимая во внимание, что станичные учителя и учительницы заняты своей обязанностью - обучением детей, на что они посвящают ежедневно по шесть часов, и что одновременное обучение взрослых с детьми по тесноте помещения, многолюдству учащихся и несоответствию возрастов не может быть допущено без существенного вреда для школьных занятий, необходимо устроить для молодых казаков в школьном здании особые вечерние классы, которые должны ежедневно продолжаться по два часа.

• 3.    Так как учителя и учительницы, при устройстве вечерних классов, сверх своих прямых обязанностей, ежедневно довольно значительное время будут посвящать труду для них необязательному, то необходимо положить им за обучение молодых казаков особое вознаграждение от станичных обществ, в количестве 15 рублей за каждый месяц, всего 4 месяца 60 рублей или же по 2-3 рубля за каждого казака.

• 4.    Для освещения вечерних классов необходимо выдавать в потребном количестве свечи и лампы, а также приобретать нужные книги и письменные принадлежности, как это сделали многие станицы [11].

Очень четко в данном циркуляре просматривается информация о платных образовательных услугах, так популярных сегодня в российских школах.

В 1905 г. при появлении родительских организаций их широко приветствовала прогрессивная общая и педагогическая пресса, видя в них осуществление участия общества в делах школы. Но в то же время пресса никогда не забывала, что родители в школе - это только часть общества, и очень скоро в печати стали освещаться и теневые стороны участия в жизни школы родителей, а не всего общества. Несомненно, участие родителей в жизни школы, где учатся их дети, и желательно, и необходимо: «Двери школы должны быть всегда широко открыты для родителей» [12].

Родители в школе - это вопрос, который постоянно волнует общественность; во многих школах родитель может встретиться с учителем либо по предварительной договоренности, либо у дверей школы или охраны.

На страницах общественно-педагогического журнала «Кубанская школа» (№ 9, 1916 г.) точны и справедливы вопросы и ответы на них В. Гальченко: «Кто первый своим медленным, трудным, иногда даже чересчур трудным путем вселил в среду казачества мысль о необходимости дальнейшего образования? Кто неустанным поощрением, неустанным примером и вразумлением заставил поверить в полезность образования и для жизни сельского хозяина, каковым является в большинстве все казачество на Кубани?» [13]. На эти вопросы, по нашему мнению, не может быть иного ответа: народный учитель начальной школы. Он работал не покладая рук, он преодолевал препятствиями, о которых новые учителя средних учебных заведений не имеют понятия. Эти препятствия заключались в самой природе той неграмотной среды, где народному учителю приходилось прокладывать путь мысли. Ведь учитель начальной школы каждый день несет свои знания детям и их родителям, помогает разрешать некоторые каждодневные проблемы между родителем и ребенком. И это было и будет всегда, в этом не отличается временное пространство прошлого и настоящего. Так, не может не радовать позитивный настрой сегодняшнего министра образования и науки РФ Ольги Васильевой: «Я поддерживала и буду поддерживать новаторов-педагогов, но это не исключает обязанности преподавания базовых знаний. Часто родители рассказывают: переехали в другой город, и вдруг оказалось, что в новой школе ребенок отстал почти на четверть по какому-то предмету. Нужна единая программа. Необходимо, опираясь на традиции, с инновациями двигаться вперед» [14]. Болевые точки российского образования, по утверждению многих экспертов, напрямую соотносятся с проблемами гражданской идентичности [15; 16]. Соответственно, крайне важно в сегодняшней педагогической деятельности использовать лучшие образовательные практики, с которыми можно познакомиться, внимательно изучая историю образования и педагогической мысли.