О терминологической ошибке в биографии командира Астраханского казачьего полка генерал-майора П.С. Попова

DOI:

В истории дворянства Нижнего Повол-     ми такие вопросы, как стратиграфия, нацио- жья до сих пор остаются малоисследованны-     нальный состав, демография, генеалогия и родственные связи, роль в колонизации региона. Наиболее проработанными являются вопросы о численности, землевладении и душев-ладении Саратовского и Астраханского дворянства XIX – начала XX вв. [17; 18; 19; 21; 22; 27; 33], тогда как в отношении XVIII в. эти проблемы почти не исследовались (см., напр.: [20; 36]). Примером тому является история рода Поповых. В литературе имеются работы, посвященные изучению дворянского казачьего рода Поповых 2, внесенного как в Астраханские [6], так и в Саратовские [7] губернские дворянские родословные книги. Род этот дал многих блестящих офицеров Астраханскому казачьему войску и нескольких уездных предводителей Саратовскому дворянству 3. При этом об основоположнике рода, генерал-майоре Павле Семеновиче Попове, достоверные биографические данные в исторической литературе до сих пор отсутствуют (см. подробнее: [4; 5; 11; 23; 34]).

Казалось бы, его жизнь и служба достаточно полно описаны в Русском биографическом словаре А.А. Половцовым [26, с. 566]. Эта информация уже более ста лет принимается научным сообществом как нечто само собой разумеющееся. Однако уже с первых строк данная биография должна была бы вызывать у читателя легкое замешательство некоторыми явными несоответствиями. Так, например, помимо путаницы в датах 4 указано, что П.С. Попов, будучи выходцем «из Волжских дворян»5, поступил в 1771 г. на военную службу в Бугский казачий полк (о полке подробнее см.: [14, c. 16]) арнаутским капитаном, в 1781 г. был переведен полковым писарем, а в 1787 г. произведен прапорщиком. Таким образом, напрашиваются вопросы: почему выходцу из дворянской среды потребовалось так много лет для достижения офицерского чина и какова принадлежность этого загадочного, никогда не существовавшего «Волжского дворянства»? Очевидно, что ответ на один из этих вопросов должен дать ответ и на другой.

Итак, на первый взгляд, напрашивается связь определения «Волжское» – с гидронимом «Волга», либо происходящими от него Нижне-Волжскими топонимами и наименованиями: городом Волгском (Волжск, Вольск), Волжским казачьим войском и т. п.

Однако же топонима «Волгск» на момент рождения П.С. Попова еще не существовало, он был учрежден городом и переименован из села Малыковки [24, № 15080] почти тремя десятилетиями позднее – при создании Саратовского наместничества (губернии) [24, № 14967, 15080; 25, № 15126]; но даже после этого местное дворянство могло называться Волжским (Волгским) лишь в обиходе своей губернии, а на уровне Империи однозначно именовалось Саратовским дворянством. Значит, эта версия отпадает.

Вторая возможная гипотеза наводит на мысль: не бравада ли это заслуженного генерала, гордящегося своим происхождением из офицерских детей Волжского казачьего войска? Но территориально Волжское войско располагалось на землях Астраханской и, позднее, Саратовской губерний, соответственно, и дворянство также именовалось Астраханским или Саратовским, но никак не Волжским. Даже учитывая степень заслуг и высокое положение, сомнительно, чтобы такая вольность была допустима во времена весьма строгого отношения к определениям подобного рода. Кроме того, недавние исследования по истории Волжского казачьего войска А.В. Курышева, Т.И. Лавриновой и В.А. Гусева ставят под сомнение наличие в этом войске знатного рода с такой фамилией [9; 10; 15; 16].

Далее эта гипотеза порождает две новые и весьма серьезные «нестыковки»: крайне странно, чтобы отпрыск из Волжской «старшины» вопреки традициям мог избрать для своей службы настолько удаленное, на тот момент довольно сомнительное и неперспективное, хотя и весьма обеспеченное в денежном плане, воинское формирование 6. Но что еще удивительнее, так это то, чтобы казак из дворян – 16(!) лет ждал производства в прапорщики.

Так где же искать корни знаменитого генерала?

Из всех перечисленных А.А. Половцовым источников 7 единственным способным прояснить происхождение термина «Волжское дворянство» оказалась астраханская газета «Восточные известия», напечатавшая некролог П.С. Попову. Некролог не смог пролить свет на происхождение П.С. Попова, однако все же дал ответ на загадочное появление слова «Волжских»: в нем на первой же странице сообщалось: «Родом он был из Волож-ких Дворян» [3, с. 1].

В Государственном архиве Саратовской области сохранилось дело о дворянском достоинстве рода Поповых [8]. Помимо этого, в одной из дворянских родословных книг за 1810–1813 гг. нам удалось обнаружить сведения о внесении П.С. Попова с сыновьями в дворянские списки Саратовской губернии [7, л. 40]. В обоих случаях о П.С. Попове написано «В воинскую службу вступил в Бугс-кий казачий полк арнаутским капитаном (с 1.05.1771), переведен полковым писарем (с 15.09.1781), произведен прапорщиком (с 15.11.1787), полковым квартирмистром (с 15.01.1788) ... Именуется из Вологских дворян...»:

Фрагменты документов со сведениями о происхождении П.С. Попова.

Государственный архив Саратовской области

Аналогичная фраза имеется в документах Государственного архива Астраханской области 8 [6] и Российского Государственного исторического архива [32]: «из Вологских дворян». Таким образом, мы имеем дело с простой ошибкой прочтения рукописного текста.

Однако снова вернемся к послужному списку П.С. Попова. Как, наконец, нам удалось определить, он явился уроженцем Валахии (Влахии), жителей которой европейцы называли «валахами», «влахами» или «волохами», поэтому, говоря о своем дворянском достоинстве, он просто сообщает: из Вологских (Волохских) дворян. Таким образом, логичным оказывается и выбор места службы в Бугском казачьем полку, а происхождение из Вологского (Волохского, Валахского) дворянства вполне объясняет столь долгий период пребывания в нижних чинах. Да и первая воинская должность П.С. Попова – «арнаутский капитан» – в данном сочетании может оз- начать как раз начальника (из благородного сословия) над командой добровольцев христианского происхождения, но не русского подданства, вступивших под русские знамена.

Что могло привести офицера из Бугско-го казачьего полка в Астраханский? Тут, учитывая временной период, участие П.С. Попова во взятии Очакова, оправданно предположить, что не обошлось без вмешательства одного из сподвижников Императрицы Екатерины II, фельдмаршала князя Г.А. Потемкина. В самом деле, такое участие, хотя, возможно, и не напрямую, имело место. Кроме того, ответ на этот вопрос, обнаруженный простым сопоставлением послужных списков двух командиров Астраханского казачьего полка, дополнительно подтвердился текстами уже упомянутого некролога в «Восточных известиях»: «...служил в Бугском Козачьем полку под командою Полковника (что после был Астраханским Гражданским Губернатором и Комендантом) Скаржинского», а также аттестата, выданного П.С. Попову около 1792 г. самим П.М. Скаржинским: «...по повелению покойнаго Его Светлости Высокоповелительного господина генерал-фельдмаршала князя Григорья Александровича Потемкина-Таври-ческого переведен из Бугскаго казачьего в Астраханский казачей полк» [8, л. 4].

Действительно, Петр Михайлович Скар-жинский командовал Вторым Бугским казачьим полком с 1785 по 1790 г. [35], участвовал в русско-турецкой войне и взятии Очакова, а 5 февраля 1790 г. был произведен Г.А. Потемкиным в чин бригадира и переведен на должность Астраханского обер-коменданта с поручением в его ведение Астраханского казачьего полка. Как мы знаем из послужного списка П.С. Попова, он получил чин капитана 10 февраля 1790 г.9, а затем сразу был переведен в Астраханский казачий полк, по-види-мому, как один из ближайших соратников П.М. Скаржинского. В этом же году уже от Астраханского казачьего полка П.С. Попов снова был командирован к театру военных действий с турками, где отличился при взятии Измаила. 11 марта 1792 г. П.М. Скаржин-ский был назначен правителем Кавказского наместничества 10, а на должность командира Астраханского казачьего полка вскоре официально был определен П.С. Попов.

Таким образом, все несоответствия и неопределенности, возникшие в энциклопедической статье, оказались вполне логично разрешенными: не имея возможности проверить по другим источникам, но будучи прекрасно осведомлен о том, что потомки П.С. Попова впоследствии «осели» именно на Волге и были внесены в дворянские родословные книги Астраханской и Саратовской губерний, А.А. Половцов вынужден был принять ближайшее по звучанию и имеющее отношение к Астрахани наименование (которым и оказался уже упомянутый нами гидроним «Волга»), в итоге породив никогда не существовавший в действительности термин «Волжское дворянство».