Отношение к религии воспитанников Морского корпуса Российской империи, поступивших учиться в 1913 г. и окончивших его в 1918 г.

Актуальность данной темы обусловлена не проходящей проблемой отношения (чаще отрицательного) молодого поколения к любой прежней идеологии1.

На определенном этапе своего жизненного пути человек выбирает идеологическую систему, которой будет, скорее всего, привержен в течение жизни. Проблемой поколения, родившегося на исходе XIX в., стало то, что, не успев вступить в подростковый возраст и окрепнуть духовно, оно попало в сложнейший поток политических2, идеологических и религиозных3 изменений: Первая мировая война, отречение императора от власти — конец самодержавия, февральский и октябрьский перевороты, гражданская война, отказ от религии, как государственной идеологии, голод, разруха. Не каждый зрелый человек смог определиться в своих убеждениях, а юношам 15–20 лет пришлось выбирать свой жизненный путь и вероисповедание в экстремальных условиях. Какие же психологические причины помогли воспитанникам остаться (или не остаться) приверженцами веры в Бога, то есть, не потерять совесть? В данной статье делается попытка ответить на этот вопрос.

Научной новизной проведенного исследования является факт, что в теологии, психологии и истории одновременно еще не рассматривалась приверженность (или не приверженность) к религии подростков сквозь призму кризиса пубертатного возраста, обретения (не обретениями) ими эго-тождественности или «ролевого» смещения в условиях мирового кризиса .

Известно, что в результате Первой мировой войны, революционных преобразований в Российской империи и Германии, пандемии испанского гриппа и экономических проблем в начале ХХ в. в мире распалось одновременно четыре империи, что повлекло за собой грандиозные политические, экономические и идеологические преобразования.

Автором было выдвинуто предположение, что обретение (не обретение) тождественности юношами 1898 (1897–1900) года рождения в результате переживания подросткового кризиса на сломе эпохи привело их либо к отрицанию, либо оставило приверженцами православной религии. Те же, кто стал отрицать религию, приняли новую идеологию «большевизм», которую смело можно назвать «кровавой» верой, потому что под понятие религии она не подпадает. Смещенная ролевая идентичность и принятие большевистской веры, давшей им сначала личный успех, впоследствии стала для большинства бывших гардемарин катастрофой и карьерной и жизненной и личной.

Изучив архивные материалы, литературные и архивные источники собственной семьи, научную литературу по истории церкви Морского корпуса, психологическую научную литература автор сделал попытку ответить на вопрос, почему юноши, имеющие с рождения религиозное воспитание, то есть воспитанные в совестливости, добросовестности и благочестии так легко отказались от него.

I

История Морского корпуса, хорошо известна. Начав свой путь в 1701 г. в качестве Навигационной школы, он, будучи то Морской Академией, то Морским Училищем, то Морским кадетским корпусом, то просто Морским корпусом закончил свою деятельность в 1918 г. в качестве Морского училища имени Его Императорского Величества Наследника Цесаревича Алексея.

В историографию это учебное заведение вошло в основном как Морской корпус (далее — МК), находящийся на Васильевском острове в промежутке между 11 и 12 линиями, имевший в своем составе церковь, о которой имеется не так много исторического материала. Основными источниками являются «Очерк истории церкви Морского кадетского корпуса» русского историка военно-морского флота Ф. Ф. Весе-лаго и протоиерея К. В. Белявского4. Для данного исследования наиболее интересна последняя книга.

Протоиерей Капитон Васильевич Белявский был из семьи священнослужителя. Окончил Смоленскую духовную семинарию и С.- Петербургскую Духовную Академию (1857 г.). Учительствовал в духовном училище имени св. Александра Невского с 1858 г. В 1860 г. возведен в степень магистра и в 1861 г. рукоположен во священники к церкви св. Спиридона при С.- Петербургском Елизаветинском училище с назначением законоучителем там же. С 1872 по 1906 гг. был священником и законоучителем в Морском Корпусе5.

Протоиерей

Капитон Васильевич Белявский (1833-1912)

Корпусная церковь была создана к 15 марта 1797 г.6 по указанию императора Павла I и освящена во имя св. исповедника архиепископа Павла. Освящение совершил архиепископ Иннокентий (Нечаев).

Протоиерей Капитон пишет, что «по внешнему своему виду и внутреннему устройству, церковь эта представляла тот же тип старого, но спокойного величия и скромной, но изящной простоты…»7 С. С. Шульц дополняет, что «церковь выделялась среди всех других домовых храмов Петербурга своими размерами»8.

За время своего существования к 1906 г. церковь перенесла много перестроек и перемен, которые «ей пошли на пользу»: она стала обширнее, изящнее и более парадная. В ней появились черные и серые мраморные доски с именами убитых в сражениях и погибших при испол нении служебных обязанностей либо при кораблекрушениях. Авторами установки этих досок явились император Николай II и великий князь Константин Николаевич.

За 200 лет был улучшен и архитектурный стиль церкви: приподнят потолок, который до этого подавлял присутствующих, появились вентиляция и электрическое освещение, паркетные полы и голландские печи.

Иконостас со всеми его украшениями и святыми иконами остался таким же, как и был на момент основания церкви вместе с крестом и частицею мощей св. прп. Сергия Радонежского.

«Небольшая церковь помещалась на 2-м этаже, была изящна в отделке. На стенах висели доски черного мрамора, на которых золотыми буквами были выписаны фамилии павших в боях. В корпусе было два священника», — пишет Б. А. Щепинский, поступивший в младший общеобразовательный класс корпуса в 1916 г.9

Об уютности церкви вспоминает и другой воспитанник Морского корпуса: «Идешь в уютную церковь, слушаешь трогательную службу, и невольно глаза останавливаются на черных мраморных досках с фамилиями офицеров, погибших во славу Родины… И, эти черные доски не только напоминание о смерти но и воспоминание о совершенных подвигах предков…»10

Гардемарин Н. Солодков11, пишет: «…Присутствовавших в церкви гардемарин и кадет больше привлекал не иконостас и не мелодичное пение хора, а созерцание попадавших в их поле зрения черных мраморных досок, висевших по всем стенам храма. Сколько на них отразилось боев и сражений, сколько записано было имен убитых и погибших при исполнении долга бывших воспитанников корпуса… Можно было простоять совершенно для себя незаметно всю церковную службу в созерцании этих надписей…»12

Церковь корпуса включала в себя своеобразный мини-музей, в котором хранились наиболее чтимые святыни, реликвии и другие памятные предметы, связанные с православной верой и отечественной историей. Святыни привозились бывшими выпускниками корпуса из разных европейских и азиатских стран, из Палестины и Иерусалима.

В церкви были певчие, которые, считались, по мнению протоиерея Капитона Белявского лучшими на Васильевском острове. Каждую субботу была всенощная, и все роты фронтом приводились в храм.

Закон Божий на основании общих узаконений считался главным между другими предметами. Оценка по нему обязательно выставлялась в аттестат зрелости. В общих классах изучали Краткую Священную Историю и Сокращенный Катехизис, в среднем классе уже пространный Катехизис, а в гардемаринских было добавлено объяснение воскресных и праздничных Евангелий.

Религиозное воспитание сводилось в основном к нравоучению (поучению), из которого необходимо было делать нравственные выводы. В последующем направление это сменилось на нравственно-религиозное, которое требовало чтения и изучения Слова Божия, а не «шатких мудрствований человеческих»13.

С 1894 г. воспитанникам перед исповедью стали выдавать «Пособие кающемуся», которое выправлялось согласно возрасту. В тот же год обучение в корпусе (при окончании всех 6 классов) приравняли к высшему военному образованию. Была учреждена штатная должность диакона и заполнена штатная псаломщицкая вакансия. Для охраны церкви наняли двух сторожей.

В корпусе в разные годы было от 300 до 800 обучающихся. Поэтому молебны, касающиеся всего корпуса, проходили не в самой церкви, а в столовом зале. Из всех военных учебных заведений Петербурга он считался самым большим (70 х 21 м)14. Обычно молебны приурочивались к большим праздникам, и четко прописывалось, как они должны проводиться

До мая 1907 г. церковь принадлежала епархии, в дальнейшем была передана указом Синода в ведение протопресвитера военного и морского духовенства15.

Последние молебствия в церкви были совершены в день празднования корпусного праздника 6 ноября 1917 г.

В связи с революционными переменами изучение Закона Божия и обязательные молитвы были отменены, но как пишет один из воспитанников, «чудная корпусная церковь не пустовала, но на службы ходили желающие, одиночным порядком»16.

В 1918 г. богослужения в храме были прекращены. Морское училище Его Императорского Высочества Наследника Цесаревича и храм были закрыты декретом Совета Народных Комиссаров. «В мае 1922 г. бывшего последнего настоятеля протоиерея Удимова Дмитрия Ивановича пригласили в церковь Павла Исповедника для проверки и сдачи ее имуществ, во исполнение Декрета по изъятию церковных ценностей… произведена опись имущества, часть которого изъята для борьбы с голодом, оставшаяся часть поступила в Музей отживающего культа»17.

Помещение храма в последнем своем виде сохранялось до середины 1930-х гг., когда в нем был произведен руководством Училища командного состава РККФ им. М. В. Фрунзе капитальный ремонт, повлекший за собой полную перестройку18.

В 2008 г. началось восстановление храма. Его восстановили в возможном виде, учитывая все перестройки, но вернуть доски с именами погибших уже невозможно. Сегодня храм назван в честь св. Павла Исповедника (архиепископа Константинопольского) и св. прав. воина Феодора Ушакова в Морском корпусе Петра Великого.

Как сообщил мне протоиерей Александр Паничкин, храм не функционирует, так как священника нет, а, следовательно, и нет служб19.

Таким образом, домовая церковь при МК отличалась от других имеющихся при военных учебных заведением своим размером, уютом и напоминанием молящимся воспитанникам об их священном долге перед Отечеством и Императором. Это происходило за счет нанесения на специальные доски (черного и серого цветов) имен погибших в военных действиях и при исполнении других обязанностей, бывших воспитанников корпуса. Несомненно, это имело значение для усиления нравственных качеств обучающихся.

II

С января 1913 г. МК начал проводить всероссийскую компанию по привлечению выпускников гимназий и школ к поступлению в корпус. Проводилась также компания о переводе воспитанников из сухопутных кадетских корпусов в морской.

В брошюре, выпущенной в 1913 г.20, которая рассылалась во все уездные воинские присутствия империи, делался акцент на то, что морской офицер — это элита среди военных и такому офицеру любого ранга доступно то, что недоступно, например пехоте. В частности, посещение иностранных государств, встреча там с представителями дипломатической службы, и как, к примеру, в Греции, с особами царствующего дома.

Конкурс в тот год под влиянием рекламной компании был большой — приблизительно 25 человек на казеннокоштное место21. Для части подававших заявления для поступления в МК и поступивших туда профессия морского офицера не была идентична собственной личности, что и показали дальнейшие события 1914–1920 гг. Многие воспитанники до этого жили в средней полосе России, среди полей и лесов, и предполагаю никогда не видели моря, но могли, конечно, мечтать о нем. Среди поступивших встречаются и дети, воспитанные только матерями (вдовами), которые стремились повысить статус своим сыновьям. Большинство поступивших юношей были сыновьями пехотных офицеров, знающих на своем опыте всю тяжесть службы их отцов и не желавших себе такой же.

В итоге был произведен набор воспитанников в младший общий класс в количестве 64 человек22, которые после шестилетнего обучения должны были получить высшее образование и стать мичманами.

До этого в 1906 г. после поражения Российской империи в русско-японской войне в связи с гибелью большого количества военных кораблей и личного состава было решено изменить подготовку морских офицеров.

В том же году были утверждены новые правила к поступлению в общий класс МК23. Туда стали допускаться юноши 13–15 лет, в том числе, сыновья

• 1)    гражданских чинов не ниже 8 класса (коллежский асессор и выше, обращение «Ваше высокоблагородие»);

• 2)    священнослужителей (имевших чин не ниже иерея, то есть, священник, возглавляющий приход, обращение «Ваше высокоблагородие»);

• 3)    армейских и морских офицеров (капитан, старший лейтенант и выше, обращение «Ваше высокоблагородие»);

• 4)    лиц с высшим образованием;

• 5)    потомственных дворян;

• 6)    почетных граждан;

• 7)    личных дворян.

Также допускались к приемным экзаменам лица, окончившие четыре класса духовной семинарии, как «окончившие средние учебные заведения»24. Единственным неизменным требованием осталось христианское вероисповедание. Но и этот барьер, как показывает знакомство с документами МК, мог преодолеваться. Отцы, желающие обучать своих сыновей в корпусе, но имеющие не православное вероисповедание, подавали специальное заявление на имя морского министра, с просьбой разрешить их детям учиться в этом привилегированном заведении. Если разрешение поступало, то подавались документы для поступления на общих основаниях. Так в 1913 г. среди 90% православных были воспитанники римско-католической веры, лютеране-евангелисты, магометане и даже реформаты25.

В 1913 г. был произведен набор юношей в основном 1898 года рождения26. Среди них оказались и дети священников, и дети, чьи родители были родом из священнических семей:

• 1)    Синькевич Арсений Васильевич, родился 18 января 1898 г., сын подполковника в отставке, его отец и дяди учились в Подольской духовной семинарии, но курса не окончили, став либо военными, либо учителями, дед Арсения был священником и благочинным²⁷;

• 2)    Казанский Георгий Владимирович, родился 17 августа 1898 г., его отец был священником²⁸;

• 3)    Козловский Михаил Антониевич, родился 15 ноября 1899 г., сын капитана, из духовного звания Могилевской губернии²⁹;

• 4)    Олимпиев Николай Викторович, родился 15 сентября 1898 г., сын священника Донской епархии³⁰;

• 5)    Субботин Николай Константинович, родился в 1898 г., его отец — протоиерей, пресвитер собора императорского Зимнего дворца, потомственный дворянин³¹.

При ответе на поставленный в начале статьи вопрос необходимо обратиться к научным трудам психологов (педагогов), родившимся приблизительно в те же годы и в тот же период истории, прошедшие пубертатный кризис тогда же, что и воспитанники МК о которых идет речь в статье. Здесь необходимо отметить, что, все психологи и педагоги (и прошлого, и современного дня) сходятся во мнении, что 12–16 лет — это период не только полового созревания, но и полового, и психологического кризисов одновременно в отличие от других критических этапов жизни человека. Период этот сопровождается психологическим взрослением, резкими изменениями, как понимания собственной личности, так и общества в целом. Он является самым сложным в жизни человека, так как формирует (или не формирует) личность, кристаллизует психологические черты, которые в дальнейшем определяют формы межличностного поведения, учит (или не учит) умению переживать одиночество. Важным в этот период становится осознание себя человеком отличным от других, то есть личностью32.

Л. С. Выготский, психолог и педагог, родившийся в 1896 г.33, и практически являющийся сверстником юношей, поступивших в МК в 1913 г., ввел в научный оборот такое понятие как новообразование, то есть, то новое, что появляется в психике человека (в данном случае подростка) при переходе из одного возраста в другой. К моменту наступления кризиса у человека накапливается новый социальный опыт, уже мешающий ему жить «вчерашней» жизнью.

Л. С. Выготский считал, что формирующиеся в подростковый кризис интересы являются «ключом ко всей проблеме психологического развития подростка». Он выделяет несколько групп доминант-интересов, определяющихся в пубертатном возрасте: дали, романтики, эгоцентризма, усилия. Доминанта романтики подразумевает стремление подростка к неизвестному, рисковому и героическому поведению, а доминанта дали это ориентация на будущую перспективу, а не на сегодняшний день34.

Эрик Эриксон, родившийся в 1902 г.35, в своей книге «Идентичность: юность и кризисы»36 пишет, что возраст 13–14 лет «это юность, во время проживания которой формируется либо эго-идентичность37, либо ролевое смещение»38. У подростка формируется его будущее в обозримых пределах, и эта внутренняя картина будущего становится сознательной частью собственного плана жизни. Молодой человек ищет ответы на следующие вопросы: «Кто я?», «Кем я хочу стать?» и подобные им.

Подростки легко идентифицируют себя с новыми ролями на фоне развивающихся технологий, что дает возможность развить компетентность и творчество, но это не даст идентичности, то есть тождественности самому себе, если подросток не сможет все, что он знает о себе объединить в единое целое и спроецировать это целое на свое будущее. Тогда по Эриксону появляется «спутанная идентичность» — непринятие себя, своего места в группе общения, в обществе. Жизненные перспективы становятся неясными39.

Юноши в период подросткового возраста, как правило, не видят в идеологии перспективы, считает Эриксон. Если же подросток не может идентифицировать себя с новыми более взрослыми ролями, то он «с очевидностью становится идеологичным»40, легко подвергается воздействию уже существующих или новых идеалов и традиций.

Следовательно, можно сказать, что поступление в МК для многих подростков соответствовало их возрастному кризису, желанию найти свое место в жизни, но в тоже время удовлетворить стремление к романтике и приключениям, что полностью соответствовало программе обучения. После первого учебного года в младшем общеобразовательном классе, 14–15-летние подростки шли в свое первое учебное плавание на 56 дней. Там они выполняли работу матросов, сигнальщиков. Учились работать в команде. В тоже время знакомились с другими городами и условиями жизни, в частности в Финляндии, что производило на многих неизгладимое впечатление41.

Все это сформировало (или не сформировало) их личность, помогло найти (или не найти) тождественность самому себе.

• III

В МК, имеющим свою домовую церковь, была создана система формирования человека преданного Родине и Императору, верующего в Бога, ставящего на первое место служение Отечеству и семье. Всем этим понятиям был сверхпредан император Николай II.

«Древние обряды и церемонии… тесно переплетались с официальной жизнью Двора, но еще прочней они сочетались с повседневной жизнью этого благочестивого Семейства. Его члены не просто посещали храмы — они жили заветами Церкви, и их набожность была краеугольным камнем счастья и взаимной любви, выделявшей их»42.

Являлась ли вера в Бога своеобразным видом психотерапии, в частности для императрицы, это вопрос, который сегодня можно считать полностью открытым и неизученным, но то, что семья императора, представляла образец патриархальной религиозной семьи, несомненно.

Утром вставая, вечером ложась спать, завтракая, обедая, ужиная или просто за дружеским чаем, когда собиралась вся семья вместе, императрица или император громко зачитывали членам семьи положенные в этот момент Евангелия, это же делалось и после приема пищи, отхода ко сну и т. д. Несмотря на происходившие в стране политические события семья жила по законам своих предков.

Совершенно другая атмосфера существовала в светских салонах. Родственникам императора хотелось жить по европейским стандартам, быть свободными в выборе своего поведения, дамы сердца, времяпрепровождения. Сразу же за коронацией Николая II его дяди и братья получили разводы, вступили в сожительство с дамами более низкого положения, чем было положено особам царствующего дома.

В самом же Морском корпусе к 1913 г. существовали правила, которых придерживался Николай II. Они были изложены протоиереем Капитоном Белявским в его книге еще в 1900 г.:

• 1)    укрепление в воспитании сознания своего долга в отношении религии, к государству и к обществу;

• 2)    внушение им уважения к правам личности и собственности ближнего;

• 3)    приучения их к труду, перенесения лишений и добросовестному исполнению своих служебных обязанностей;

• 4)    возбуждение в них любви к службе;

• 5)    повиновение начальству и почтительности к старшим;

• 6)    развития в них внимания, находчивости и внешней аккуратности.

Все это церковь тщательно поддерживала тем, что всегда проводила богослужение в церковные и гражданские праздники. Она проявляла особое благочиние, молитвенное участие в радостях и скорбях своей паствы и допущением юных чад ее к участию отправлений богослужения (к чтению, пению и прислуживанию в церкви), и упражнением питомцев в делах частной и общественной благотворительности (в разных церковных сборах и пожертвованиях на эти дела).

С. Ю. Чимаров в докторской диссертации пишет, что вся религиозная (идеологическая) работа священников среди военных и в том числе морских была направлена «в отношении воспитания личного состава российских армии и флота, а именно в мобилизующей способности православия подвигать воинство на бескорыстное служение Отечеству». В том числе и «быть человеколюбивым, то есть, будучи героем на поле битвы, не проливать крови напрасно, не производить бесцельных и бесполезных разрушений, “среди грозы и вихря бранных”, не нарушать уважения к тому, пред чем должны равно преклонятся и друзья и враги; быть кротким к мирным жителям и великодушным к побежденному противнику. Высшая же мера любви к человеку, по христианской заповеди, проявляется тогда, когда воин положит жизнь свою за друзей своих, поскольку “нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих”» (Ин 15:13)43.

Последующие бурные первые десятилетия ХХ в. показали, что нравственное воспитание, вера в Бога и Отечество для многих выпускников стали основополагающими в их дальнейшей жизни. В отличие от Советской России, в которой вера в Бога была запрещена, все эмигрировавшие морские офицеры, где бы, они не жили, остались верующими людьми. Создавая за рубежом кадетские корпуса, они в первую очередь заботились о преподавании Закона Божия.

Из всего вышеизложенного можно сделать вывод, что вера в Бога и Отечество были основополагающими идеологическими установками, поддерживаемыми как императором, так и Церковью. В то же время к началу Первой мировой войны было значительное расхождение взглядов между существующей светской жизнью, Николаем II и Церковью.

В заключение главы, не вдаваясь в подробности жизни Николая II, которые хорошо известны, хочется отметить, что, с точки зрения автора статьи, он имел «спутанную идентичность», что и повлекло за собой все последующие трагические последствия. И, наверное, единственным моментом, когда император смог найти тождественность самому себе стали отречение от власти, ссылка и трагическая смерть.

• IV

Как было сказано выше, в период подросткового возраста юноши не склонны к навязанной идеологии из-за того, что не видят в ней перспективы, как например, в офицерских чинах. Если же они не могут найти свою эго-идентичность, свою новую роль в жизни по выходе из подросткового кризиса, то легко подвергаются воздействию уже, либо существующих идеалов и традиций, либо воспринимают новые идеалы, навязанные извне, на защиту которых становятся с юношеским максимализмом, потому что они просто отличаются от уже существующих и не навязаны старшим поколением.

Поступившие в МК подростки в 1913 г. и практически превратившиеся в юношей к моменту октябрьского переворота осени 1917 г., то есть, имевшие от роду уже 18– 19–20 лет, согласно психологическим законам, должны были определиться со своей тождественностью. Период поиска тождественности длился четыре года44. В это время менялись страна, идеология, политические взгляды и отношение к Церкви и вере, как к идеологии.

Осталось не так много воспоминаний об отношении к православной вере в МК. Все они написаны прожившими жизнь бывшими воспитанниками, в тот момент, когда прошлое, даже тяжелое, вспоминается с умилением или радостью45. Чаще всего в этих воспоминаниях вспоминаются «детские простительные шалости… А самые грубые и нетерпимые из них обыкновенно оказывались внешнего еще домашнего или приготовительного к Корпусу происхождения», —как хорошо написал о. Капитон Белявский46.

Гардемарины идущие по улице. Около 1917 г.

Примеры этому: «Много курьезов происходило и с нашим корпусным батюшкой стариком Б. (Белявским)… человеком ученым и серьезным, которого за его огромный рост, тонкую фигуру и жиденькую бородку мы прозвали “козой в сарафане”. <…> Если... иноверец начинал… отстаивать свою веру, батюшка… кричал: “Молчи “еретик” и к тому же иногда прогонял из класса»47. Или: «Закон

Божий преподавал Поспелов — батюшка толстый и добрый. Всем ставил высший бал и, по просьбе класса, рассказывал нам интереснейшие события из своей жизни священника. Мы просили хором: “Батюшка! Расскажите нам что-нибудь божественное, посмешней”»48. Но были уже и современные священники, которые прониклись светской жизнью Петербурга: «Не радовали и дворцовые события, о которых нам усердно сообщал, законоучитель, священник с академическим образованием, Дмитрий Иванович Удимов49» (настоятель корпусной церкви). «…В памяти остались его смелые суждения о духовной близости царицы с Распутиным. От него мы узнали об убийстве Гришки Распутина много больше, чем писалось в наших газетах…»50

Из воспоминаний воспитанников МК видно, что они особенно в младших общеобразовательных классов ничем не отличались от своих сверстников. Совершали мелкие шалости и хитрости, чтобы, например, не учить урок. В старших классах уже прислушивались и воспринимали светские новости с тех позиций, которые им пред- лагали молодые преподаватели.

V

• 9 марта 1918 r. в момент закрытия Морского корпуса (Училища) из поступивших в 1913 г. выпустилось приблизительно 80%. Часть из них, процентов 10 погибли в период гражданской войны и первые месяцы октябрьского переворота⁵¹. Оставшиеся разделились «приблизительно поровну: на «белых» и «красных». Из «белых» половина так и осталась «белой», а другая рано или поздно перешла в ряды «красных». Из оставшихся «белых» еще приблизительно половина эмигрировала и прожила достаточно успешную жизнь, работая по полученной в МК специальности или по другой технической на основе знаний, приобретенных в корпусе. Оставшиеся же в Советской России «белые» по разным причинам,

например, как Арсений Синькевич (был захвачен в плен красноармейцами в Приморье, куда прибыл с отрядом катеров Сибирской белой флотилии) в большинстве своем погибли в годы репрессий.

Сложнее сложилась судьба тех, кто перешел на сторону «красных». Под влиянием новой идеологии52 и видимо слабости собственных убеждений, а вполне возможно и желания добиться значительного карьерного роста, не разобравшись в предлагаемой большевиками новой вере, они пошли на службу в красный флот в основном добровольно. Будучи вначале обласканными советской властью, в дальнейшем погибли (были репрессированы) еще раньше, чем «истинные» белогвардейцы, которые просто выполняли заветы, полученные в корпусе: приучении к труду, перенесении лишений и добросовестному исполнению своих служебных обязанностей, совестливости53.

Таким образом, подводя итог можно сказать, что отношение к религии у воспитанников Морского корпуса, поступивших учиться в 1913 r. в младший общеобразовательный класс и окончивших его в 1918 r. старшими гардемаринами54, складывалось из следующих параметров. Первое это домашнее воспитание, которое особенно сказывалось на поведении и отношении к религии в младших общеобразовательных классах. Второе — успешный (или неуспешный) «переход» из детства в юношество, что определило их дальнейший выбор пути в экстремальных условиях революционных событий и гражданской войны. Третье — обретение или не обретение эго-идентичности, что заставило их либо остаться на позициях веры в Бога, либо создать себе новую веру, то есть, большевистскую идеологию. Большинство из них так до конца и не поняли почему наступил час расплаты (репрессии). Ведь они верили большевикам и выполняли их приказы, в том числе, стреляли и в однокурсников, защищая чуждые им идеалы большевиков.

Ответ прост: обретение тождественности самому себе, дает человеку внутреннюю убежденность в правильности жизненного пути и внутреннюю уверенность в себе. Тогда судьба принимается как кайма собственной жизни, а смерть — как ее последняя грань55.