Прецедент в системе источников права англо-американской и романо-германской правовой семьи

Source of law, judicial precedent, juridical convergence, integration, legal systems, judicial law-making.

После социально-экономических событий XX–XXI вв., на фоне развивающихся процессов интегрирования различных сфер общественной (государственной) жизни, необходимо констатировать, что в современном мире государствам и государствоподобным образованиям нельзя прожить обособленно. Этим глобализационным процессам подвержены и правовые системы национальных государств. Глобализация в своей основе предполагает интеграцию, установление связей между государствами [12, с. 83]. Уже стало очевидным, что многие разделы права стандартизируются и унифицируются в рамках функционирования международных организаций. Названные процессы приводят в результате к конвергенции (интегрированию) национальных правовых систем.

Конвергенция правовых систем современности – это процесс интегрирования качественно контрастных юридических типов правовых систем, выраженный «в интеграции достоинств и позитивных «недоработок» различных правовых систем, происходящий в различных регионах с той или иной степенью интенсивности» [1, с. 90].

Процесс сближения правовых систем предполагает их совершенствование с сохранением национальных особенностей, обусловленных различными предпосылками: длительные взаимные исторические связи [4], возникновение и развитие региональных юридических образований и т. д. Юридическая конвергенция права и иных социальных норм позволяет обогатить и разнообразить право, приблизить его к реальным общественным отношениям [11, с. 13].

Предметом пристального внимания ученых-международников стали конвергенционные процессы в рамках функционирования Европейского союза (далее – ЕС) (особенно после вступления в силу Лиссабонского договора [3]), которые, прежде всего, носят экономический характер. Но, унифицируя экономические нормы и институты, процессы валютной и банковской сфер, страны – участницы ЕС должны объединить и правовую сферу. В настоящее время в ЕС взаимодействуют две правовые семьи: романогерманская (страны континентальной Европы) и англосаксонская (Великобритания). С одной стороны, в романо-германском праве наблюдается существенное повышение значения прецедентной практики, а с другой – характерной тенденцией развития общего права является распространение законодательного влияния на развитие общественных отношений и усиление кодификации нормативно-правовой базы.

«Интеграционные процессы Российской Федерации в международные политическую, экономическую и правовую системы вызывают необходимость совершенствования действующего законодательства, поиска новых форм и методов регулирования отношений в различных сферах жизнедеятельности общества и государства» [5, с. 52].

Положительным свойством конвергенции, на наш взгляд, является процесс проникновения прецедента в российскую и армянскую правовые системы. Вопрос о признании прецедента в качестве источника российского права уже давно обсуждается правоприменителями и учеными [6, 7]. Причем «противников оказывалось больше, чем сторонников» [8, с. 92].

Противники нормативного закрепления судебного прецедента как источника права утверждают, что «в России все прецеденты являются именно «прецедентами толкования» [2, с. 10]. Этот миф основан, в свою очередь, на развернутом положении позитивистского подхода к пра-вопониманию о беспробельности права, логической замкнутости его, когда из существующих законов всегда можно извлечь необходимое решение путем их толкования. Данная методология особенно приветствовалась в советское время, поскольку работала на миф об исключительно высоком уровне законодательства, не знающего ни пробелов, ни иных недостатков.

Сегодня есть идеальный пример государства, которое позаимствовало англо-американскую черту и органично внедрило судебный прецедент в правовую систему, – это Республика Армения. Согласно п. 4 ст. 15 Судебного кодекса Республики Армения «обоснования судебного акта Кассационного суда или Европейского суда по правам человека (в том числе толкования закона) по делу, имеющему определенные фактические обстоятельства, являются обязательными для суда при рассмотрении дела по аналогичным фактическим обстоятельствам, за исключением случая, когда последний, приводя весомые аргументы, обосновывает их неприменимость к данным фактическим обстоятельствам» [10] судебный прецедент выступает в качестве полноценного источника национального права. Суть судебного прецедента заключается в единообразном решении судебных споров по делам со сходными фактическими обстоятельствами. В качестве источников же прецедентного права в Армении рассматриваются постановления Европейского Суда по правам человека и Кассационного суда Армении. Так как Кассационный суд Республики Армения рассматривает в основном гражданские и хозяйственные дела, то и прецедентное правосудие формируется преимущественно в гражданско-правовой сфере [9, с. 5].

Именно в условиях активно развивающихся общественных отношений, стирания правовых границ между государствами законотворческий орган не способен оперативно создавать необходимое правовое поле из-за длительности, нередко забюрократизированности данного процесса. В таких условиях именно на судебный прецедент ложится важная дополнительная регулирующая роль. Судебная практика как наиболее существенный инструмент и способ, обеспечивающие на основе закона оптимальное в данном обществе правовое регулирование, представляет собой живой опыт правосудия, выраженный в решениях по конкретным юридическим делам, реальной живой материи права. Поэтому в российской правовой системе использование нормативных решений высших судебных учреждений является неизбежно оправданным.