Рождественская история в сборнике рассказов Рэйчел Джойс "Снежный сад и другие истории"

Рэйчел Джойс – современная британская писательница, получившая известность и признание критиков сразу после публикаци ее первого романа «Невероятное паломничество Гарольда Фрая» («The Unlikely Pilgrimage of Harold Fry», 2012 ). Несмотря на то, что этот роман и два последующих были переведены на русский язык, творчество автора еще не получило подробного осмысления в российской литературной критике. Настоящая статья представляет собой попытку внести вклад в изучение художественного мира произведений писательницы.

Сборник «Снежный сад и другие истории» состоит из семи рассказов. Связь между произведениями осуществляется не на уровне фабулы, а на уровне персонажей. Поэтому можно согласиться с Е. Галициной, утверждающей, что связь эта достаточно свободная [Galitsyna 2019: 130]. Главный герой одного из рассказов часто является второстепенным, но значимым персонажем другого. Как правило, это глубоко личная история – разрыв в отношениях, рождение ребенка,

развод, проблемы с пожилыми родителями, смерть близких и т.д. Неслучайно литературный обозреватель газеты «Гардиан» Анита Сети называет эти истории «трогательными» [Sethi 2016]. Сюжетообразующим элементом всех рассказов является Рождество и связанные с его празднованием воспоминания о разочарованиях прошлого и мечты о будущем.

Своеобразной и несомненно ироничной объективацией духа Рождества в сборнике оказывается рекламный образ, который, как правило, появляется в кульминационный момент каждого из произведений. Это девушка в красном пальто на фоне снежного сада – феминистский аналог Санта-Клауса и деда Мороза (Farther Christmas).

Ирония, на наш взгляд, в наибольшей степени проявляется в рассказе «Рождество в аэропорту» («Christmas Day at the Airport»). На уровне фабулы рассказ во многом схож с библейской историей, повествующей о рождении Христа. Как и в Библии, супружеская пара вынуждена вернуться на родину для оформления документов, только в рассказе это не обычная супружеская пара, а лесбийская. Джоанна из Румынии и Магда из Латвии. Магда ждет ребенка, отца которого она не знает, равно как и не знает (не помнит), как произошло его зачатие. Еще одна параллель на современный шокирующий лад с библейской историей. Вероятно, на одной из вечеринок героиню опоили каким-то наркотическим веществом, и она очнулась в саду полураздетая с подбитым глазом.

В канун Рождества Магда и Джоанна оказываются в аэропорту, когда из-за погоды отложены все рейсы, и здание переполнено. Магде необходимо прилечь, и Джоанна просит на ломанном английском других пассажиров уступить место «ее беременной жене». Эти слова, ее неправильная речь вместе с экстравагантным видом женщины в возрасте (Джоанна в два раза старше Магды, у нее бритая голова, покрытая розовым пушком, как у панков, тело испещрено татуировками) вызывают негативную реакцию. Люди либо отворачиваются, либо в грубой форме советуют ей отправляться домой. И здесь у Джоанны возникает вопрос, что они подразумевают под словом «дом»: то место, где они живут в Лондоне, или Восточную Европу, откуда она и Магда приехали. Таким образом, Рэйчел Джойс затрагивает в рассказе вопрос прав иммигрантов в Великобритании, подчеркивая их маргинальное положение и незащищенность в обществе.

Никому нет дела до беременной лесбиянки, и, когда наступают роды, на помощь Магде приходят только официальные представители службы аэропорта по контролю за перемещением животных. Что также, на наш взгляд, отражает положение иммигрантов: общество их не принимает, решением их проблем британцы занимаются исключительно по долгу службы. Как и в библейской истории, ребенок появляется на свет в окружении животных (Евангелие от Луки 2:7), а именно в туалете приемного пункта животных (animal reception centre).

Авторская ирония проявляется в мельчайших деталях. Так, например, путь в туалет Магде преграждает уборщица, которая в канун Рождества, как и почти все служащие аэропорта, надела костюм ангела, и Джойс называет ее «ангел со шваброй» («an angel with a mop»). Интересен прием смены номинаций одного и того же персонажа на примере уборщицы. Первый раз, когда с ней разговаривает Джоанна, ищущая тележку, чтобы отвезти Магду в более уединенное место в аэропорту, где она могла бы передохнуть, автор называет ее «женщина-ангел, чистящая туалеты» («angel-woman cleaning the toilets»), затем «ангел со шваброй», а когда уборщица принимает участие в родах, помогая Магде, она уже обозначается автором как «ангел» («the angel»). То, что «ангел» присутствует при родах говорит об отношении автора к этому событию как к чему-то чудесному и даже божественному. Как следствие, ирония исчезает.

Возникает современный Дух Рождества. Это рекламный образ молодой девушки в красном пальто, который сопровождает Магду во время родов. Он смешивается в ее сознании с образами реальных людей и духов древних времен. Современный дух Рождества, как и положено, не оставляет ее в трудную минуту, помогает пройти через роды, и на свет появляется младенец.

Рождение ребенка-девочки, что немаловажно для этой во многом феминистической истории, сопровождается чудесным изменением погодных условий. Тусклый свет, едва проникающий сквозь толстый слой туч, расположившихся между землей и небосводом, сменяется яркой вспышкой, озаряющей весь аэропорт: «It is as though someone has just hit a giant flash bulb» [Joyce 2016:111]. Луч света, проникший сквозь отверстие в тучах, приземляется в туалете, где только что свершилось чудо – родился ребенок: «The light lands inside the opened door of the ladies` toilet. It shines» [Ibid.].

И, как в Библии к новорожденному младенцу приходят с дарами волхвы (по-английски «the Three Wise Men», «the Magi», «the Three Kings»), так и в рассказе Р. Джойс к новорожденной приходит семейство Кинг (the Kings): мать и две ее дочери. Они решают подарить то, что купили для себя в магазине беспошлинной торговли в качестве рождественских подарков: шоколад в золотистой обертке, крем против старения в подарочной упаковке и духи. Все это ироничная аллюзия на символические библейские дары: золото, мирру и ладан. Ирония авто- ра призвана показать, как изменился мир с библейских времен: если волхвы дарили действительно ценные предметы, то подарки семейства Кингов – это лишь жалкое подобие тех древних даров: золото подменяется золотистой фольгой, драгоценная мирра – кремом от старения, а ладан – духами. Возможно, таким образом Р. Джойс символически изображает утрату современным обществом истинных моральнонравственных ценностей, изложенных в Новом Завете.

С другой стороны, тот единый порыв, в котором Кинги дарят предназначавшиеся им подарки матери и новорожденной, свидетельствует пусть и о краткосрочном, но искреннем единстве семьи, которая начала распадаться после смерти отца. Это единение можно рассматривать как еще одно чудо, которое, по мнению Т. Н. Козиной, является одним из главных признаков рождественского рассказа [Козина 2012: 86]. Отметим, что тема взаимоотношений отцов и детей – одна из центральных в рассказе.

Миссис Кинг чувствует, что дочери отдаляются от нее. Если раньше Трэйси всегда делилась с ней тем, что происходило у нее на работе в школе и просила совета, то теперь она предпочитает обсуждать это только с сестрой – Кристин. Так, в аэропорту миссис Кинг случайно услышала, как Трейси рассказывает ей об одном из своих учеников, который хочет стать девочкой. Это Уилл – сын главных героев из второго в сборнике рассказа «Руководство по успешному браку» (« The Marriage Manual» ). Услышанное, несомненно, удивляет пожилую женщину, и она переспрашивает, о чем идет речь. Но дочь замолкает. Автор использует метафору «clam up», в основе которой образ морского моллюска, захлопывающего свою раковину, что подчеркивает нежелание дочери общаться. Следует отметить, что язык автора достаточно образный, изобилует сравнениями и неожиданными эпитетами. Высоко отзывается о языке Рэйчел Джойс и ирландская писательница Сью Леонард: «Fans of Joyce’s quirky tales — and there are many — as she is as skilled with language as she is with plot and characterisation — will be delighted with this story collection» [Leonard 2016]

Возвращаясь к нежеланию дочери миссис Кинг продолжать разговор, можно предположить, что Трейси и Кристин не хотят шокировать свою мать фактами современной реальности о трансгендерах и тому подобных ранее табуированных в обществе темах. Также возможно, они думают, что она не поймет, о чем идет речь, и не хотят затруднять себя объяснениями. Второе более вероятно, поскольку автор показывает, что, несмотря на возраст (дочерям миссис Кинг 42 и 43 года), они продолжают вести себя, как дети: эгоистично, не задумываясь о жизненных трудностях, с которыми сталкивается их мать. Казалось бы, незначительная деталь - пожилая миссис Кинг стоит в очереди за бесплатными сэндвичами и водой, полагающимися пассажирам в случае задержки рейса, для себя и своих «детей», но она раскрывает важный момент в их отношениях - дочери психологически так и остались детьми, не повзрослели. Вероятно, в этом кроется причина неудавшихся браков обеих.

Продолжая анализировать тему взаимоотношений отцов и детей в рассказе, отметим, что Джоанну охватывает страх, когда она понимает, что скоро станет родителем и ей придется также, как матери и отцу мальчика, крики которого она услышала в аэропорту, исполнять постоянно растущие желания ребенка. У нее начинает кружиться голова, и она пытается отыскать Магду, обрести в ней поддержку.

Подарков требуют и дочери миссис Кинг, несмотря на то, что она и так уже оплатила их билеты, когда они неожиданно собрались посмотреть Северное сияние вместе с ней. На самом деле ей хотелось остаться одной, плотно закрыть окна и двери своего дома и «проспать» всю эту рождественскую шумиху, на которую приходится тратить слишком много сил и средств. Именно в аэропорту она понимает, что ей нужно не Северное сияние, а чудо, которое вернуло бы ей доверительные отношения с дочерями.

Рождественская суета в аэропорту, как и повсеместно, сопровождается покупкой ненужных подарков, сувениров-символов праздника таких как, например, игрушечные ягнята в дьюти-фри, которые якобы бесплатно прилагаются к шоколаду. На что Джоанна саркастически реагирует, спрашивая у продавца, предлагающего «выгодную покупку», нельзя ли вычесть из стоимости шоколада цену этого «подарка», чтобы шоколад стоил несколько поменьше. Коммерциализация Рождества затмевает его истинное значение, превращает религиозный праздник в бездуховный карнавал с ряжеными: в аэропорту повсюду «ангелы» (уборщица в туалете, сотрудники аэропорта за стойкой информации, продавцы в магазине и т.д.), не один, а шесть дедов-морозов, хор распевающих рождественские гимны школьниц-ангелочков, укравших накануне из мотеля униформу официанток. Никто из них не стремится помочь главной героине. А ведь Рождество всегда традиционно понималось человеческим обществом, и это нашло отражение в литературе и культуре, как время совершения добрых дел, помощи нуждающимся, время переоценки ценностей в пользу нематериальных богатств: дружбы, любви. Отметим еще одну немаловажную деталь: сотрудницы аэропорта, принимающие роды у Магды, одеты в униформу без каких-либо рождественских украшений, что указывает на их настоящую, а не карнавально-маскарадную природу.

С нашей точки зрения, главная мысль автора («мораль», о которой Н. С. Лесков писал как о характерной черте литературного жанра святочного рассказа [Лесков 2014: 10]) заключается в том, что современного человека, утратившего понимание истинного значения Рождества и смысл собственного бытия, может спасти только чудо. Возможно, это чудо рождения ребенка, которое помогает понять, что главная ценность бытия – это человеческая жизнь, и только от нас зависит, чем мы ее наполним: маскарадной мишурой или светом и любовью.