Творческая деятельность польских ссыльных в Забайкалье

Потребность в творчестве является самой высшей потребностью человека. Согласно пирамиде потребностей А. Мас- of creative activity of the exiles in creative activity, the Polish artists, лоу она занимает высшую точку потребностей человека. Искусство позволяет творческой личности выразить свои внут- ренние чувства и желания, а для группы – выступает маркером и позволяет сформировать чувство единения [12, с. 163-164].

Особую роль творческая деятельность играет в условиях ограничения свободы и заключения. Одним из первых творческой деятельности лиц, находящихся в местах заключения, посвятил свою работу российский исследователь П.И. Карпов [7]. В своей работе автор рассматривал формы творческой деятельности заключенных, а также влияние творчества на внутренний мир заключенного и возможности использования творчества при исправлении.

Вопросам творческой деятельности поляков на каторжных работах и поселении на территории Байкальского региона уделяли внимание как российские, так и польские исследователи в XIX и XX вв. [10, 11]. Особенно активно данное направление исследования стало изучаться в начале XXI в. В основном российские и польские исследователи рассматривали художественную деятельность польских ссыльных, в первую очередь, рисунок и живопись [9].

Первые упоминания о творческой активности сосланных в Сибирь поляков мы встречаем в воспоминаниях самих ссыльных. Угнетенное психологиче- ское состояние заключенных во время этапирования в сибирские рудники и заводы заставляло их искать средства для восстановления психологического равновесия. Именно творчество в сложившейся ситуации являлось одним из действенных инструментов психологической защиты. Наиболее распространенными средствами являлись различного рода образовательные формы, включавшие в себя кружки по интересам, классы по изучению гуманитарных, точных или естественно-исторических дисциплин, иностранных языков. Зачастую в среде поляков, размещавшихся на этапах в крупных сибирских городах, разворачивались серьезные политические споры и диспуты.

Сигизмунд Минейко1 следующим образом описывал взаимоотношения польских ссыльных и их творческую активность во время движения по этапам: «В этой грустной недоле мы чувствовали потребность спасения друг друга поскольку являлись братьями, брошенными на пропасти бездорожья. Мы стали любящими братьями, состоящими из молодых и старых без сословных различий.

Все были готовы помогать друг другу и делиться своим имуществом и моральной поддержкой. Любовь и тоска по утраченной родине все более возрастала, и мы жили и выносили все проблемы, оживленные надеждой возвращения на родину. Иначе легко можно было стать сумасшедшим и закончить самоубийством» [15, с. 384].

В воспоминаниях ссыльный также описывал традиционное времяпрепровождение на пересыльных этапах, заключавшееся в чтении художественной литературы, обучении иностранным языкам, истории, философии, а также практическим навыкам, музицировании на скрипках, флейтах, гитарах и кларнетах [15, с. 398].

Наиболее популярными практическими занятиями были ремонт часов, резьба по дереву и кости [15, с. 390]. Многие ссыльные обучались шитью, скорняжному искусству.

По прибытии в Иркутск, польские ссыльные Экспедицией о ссыльных распределялись на места отбывания каторжных работ на территории Иркутской губернии и Забайкальской области. Основными местами каторги в рассматриваемый период являлись Петровский железоделательный завод, Сивяков-ское тюремное помещение, Александровский сереброплавильный завод, Усольский со- леваренный завод, Братский железоделательный завод, Усть-Кутский солеваренный завод и др. Зачастую в местах отбывания каторжных работ не было необходимого объема каторжных работ, в связи с чем многие ссыльные не привлекались к работам и обладали достаточным количеством сво-бодноговремени.

Идея скорейшего освобождения из каторжных работ, подпитываемая в том числе императорскими манифестами 1866 и 1868 гг., стимулировала творческую активность польских ссыльных, находившихся в Забайкалье. Наиболее распространенными видами творческой деятельности польских ссыльных были изобразительное искусство, музыка и театральное творчество.

Музыка сопутствовала польским ссыльным в том числе и во время их следования по этапам. Очередной раз обратимся к воспоминаниям С. Ми-нейко. Автор пишет о концертах, свидетелем которых он сам являлся: «Поскольку среди нас находилось несколько музыкантов, имеющих скрипки и флейты, начался тихий вечерний концерт, а также художественный хор, воспроизводивший тоскливые тона, отвечавшие чувствам в душах, охваченных горечью» [15, с. 385]. По мере движения партии по этапу формировался хор ссыльных, включавший в себя как любителей, так и профессиональных музыкантов [15, с. 390].

Музыкальное творчество польских ссыльных являлось одной из наиболее распространенных форм творческой деятельности. Даже те из ссыльных, которые не обладали музыкальным талантом и слухом старались проявить себя в данном направлении [15, с. 390].

Находившийся одновременно с польскими ссыльными в Петровском железоделательном заводе в 60-е гг. XIX в. В. Обручев таким образом описывал музыкальное творчество ссыльных поляков: «По вечерам оттуда (из острога – Е.С.) часто слышалось хорошее хоровое пение. При возвращении моем с прогулки по ближайшим горам эти звуки часто заставляли меня останавливаться и слушать. Иногда ссыльные пели песни, отправляясь на работу или возвращаясь с нее. Слов я не мог расслышать и даже не в состоянии был бы сказать на каком языке они пели» [8, с. 575].

Хотя автор воспоминаний не был близко знаком с польскими ссыльными, поскольку содержался отдельно от поляков, тем не менее ему приходилось периодически с ними встречаться. По его словам, не увенчалась успехом идея фран- цузского ссыльного Э. Ан-дреоли2 доставить в тюремное помещение по инициативе единственное на тот момент в Петровском заводе фортепиано [8, с. 576].

По свидетельству П.Д. Бал-лода3, отбывавшего каторжные работы на Александровском сереброплавильном заводе в одно время с Н.Г. Чернышевским и польскими ссыльными, поляки активно занимались музыкальным творчеством. В своих воспоминаниях российский революционер описывает курьезный случай, произошедший на Александровском заводе с музыкальными экспериментами польских ссыльных: «Но случилось следующее: среди его соседей поляков развилось нечто вроде болезни – музыкальная мания. На них на всех почти напала охота учиться играть на скрипке. Это был, пожалуй, естественный исход для людей, обреченных на полную бездеятельность, так как иначе им тоже пришлось бы превратиться в спящих сурков, каким стал караульный казак. Для развития этой болезни доста- точно было одному-двум из них сыграть несколько песен, особенно патриотических, и вот это вызвало энтузиазм, который охватил массу. К несчастью Н.Г., меломаны к тому же подобрались не совсем удачно. Вышло как-то так, что по соседству с ним помещались поляки-мастеровые, по ремеслу колесники. Как люди, привыкшие к скрипу колес, они относились к этому звуку не только спокойно, но и с некоторым даже энтузиазмом, так как он напоминал им лучшее время – родину, семью. Но если принять во внимание, что скрипки были изготовлены этими же колесниками, то легко себе представить, какие этот оркестр исполнял мелодии. И вот такие концерты стали даваться с утра до вечера по обе стороны комнаты Чернышевского! По утрам играли «соло», после обеда «дуэты», «трио» и «квартеты», а к вечеру эти «артисты», составив общий оркестр, доходили до наибольшей ярости. Не думайте, однако, что эти любители музыки хотели сделать неприятность москалю Чернышевскому. Напротив, они искренне думали, что услаждают его слух, и поэтому даже иногда приглашали его к себе на чай и заодно послушать «музыку». Чернышевский иногда принимал это приглашение, но тогда наиболее ярые колесники- музыканты не участвовали в оркестре. Об этой музыке Н.Г. говорил только: «Это ужасно, ужасно!». Чтобы избавиться от наибольшего параксизма этих меломанов, Чернышевский под их музыку спал, а работал обыкновенно по ночам» [1, с. 143-144].

Кроме польских ссыльных в указанный период на Александровском сереброплавильном заводе отбывали наказание русские революционные демократы. По словам П.Д. Баллода, среди русских ссыльных также сформировался хор, который периодически давал небольшие концерты [1, с. 239-240].

Таким образом пение являлось наиболее распространенным видом творческой деятельности среди польских ссыльных, поскольку не требовала дополнительных расходов и специальных талантов. Сложнее было с музыкальным исполнительством, поскольку не все ссыльные обладали музыкальными инструментами и могли себе позволить приобрести их в условиях каторги.

После выхода на поселение в Иркутск некоторая часть польских ссыльных продолжила заниматься музыкальным и хореографическим искусством. Так, в 1875 г. в Иркутске согласно списку ссыльных и рода их занятий числилось 12 человек, которые занимались музы- кой [6, Л. 2 об., 9 об., 11 об., 13 об.].

В среде польских ссыльных бывали случаи организации театральных постановок. Один из таких фактов зафиксировал на своем рисунке Ю. Беркман, отбывавший каторжные работы в Сивяковском тюремном помещении. Достаточно подробно рисунок был проанализирован польским исследователем Е. Фечко [13].

О регулярных театральных постановках в Сивяково свидетельствует находившийся на каторжных работах в Сивяков-ском тюремном помещении Л. Зелонко. По его словам, организатором театральных постановок явился ссыльный Людвиг Левинский4 [3, Л. 2], а на импровизированной сцене выступали: Моргулец из Волыни5, Гвяздовский «с таким талантом, что лучшая сцена не постыдилась бы их» [14, с. 49].

На Александровском сереброплавильном заводе также осуществлялись театральные постановки как русскими, так и польскими ссыльными: «В это же время составился театр, на котором играли какую-то пьесу его же (Н.Г. Чернышевского – Е.С.) сочинения. Была еще поставлена другая пьеса Ляндов-ского6, бывшего начальника польских жандармов во время восстания» [1, с. 143].

Подтверждает слова Балло-да и С.Г. Стахевич, который также отбывал наказание на Александровском сереброплавильном заводе: «Изредка, два или три раза в году, любители сценического искусства устраивали подобные спектакли или даже оперы. Несколько пьесок для этих спектаклей написал Чернышевский» [1, с. 240].

Б. Дыбовский, находившийся на каторжных работах в Забайкалье в 60-е гг. XIX в., зафиксировал в своих воспоминаниях случай театрализованного представления по случаю прибытия в Читу летом 1868 г. генерал-губернатора Восточной Сибири М.С. Корсакова [16, с. 282-283]. Основными идейными вдохновителями данной постановки явились польские ссыльные, находившиеся в данное время в областной столице

Чите, а также в близлежащих местах каторжных работ. Преподававший танцы в Чите польский ссыльный Франц Мей-баум7 [4, Л. 47 об.] предложил поставить театрализованное оперо-балетное представление, «что-то в стиле берлинского балета «Флик и Флок»8. Музыка была написана Ромуальдом Пытлевским9 [2, Л. 254], шуточные стихотворения В. Мар-чевским и Н. Эпштейном, а основными действующими лицами выступили жители Читы, представители местного купечества и чиновники областного управления. На роль ангелочков были взяты девочки из семей чиновников [16, с. 282]. Декорации для импровизированного концерта в зале собраний расписал художник С. Вронский, который был специально для этого приглашен из Дарасуна, где он находился на работах [16, с. 282].

После выхода на поселение польские ссыльные старались найти себе заработок в соответствии со своими умениями. Так, Войцех Бушинский, причисленный на поселение в Кенон-ское селение, 12 июня 1874 г. обращался к Читинскому окружному исправнику с прошением разрешить ему проживать в Чите, поскольку «зная ремесло резать печати и исправлять часы посредством которого извлекаю себе средство к существованию мне необходимо проживать в городах» [5, Л. 28]. Зачастую ссыльные поляки получали разрешение на проживание в крупных населенных пунктах и городах. Данное обстоятельство не только значительно облегчало ссыльным поиск заработка в соответствии со своим ремеслом, но и расширяло предложение товаров и услуг на местном рынке.

На поселении большинство поляков, обладавших живописным талантом, стремились обосноваться в Иркутске, где проще было найти достойный заработок. Самая крупная колония польских ссыльных в конце 60-х-70-е гг. XIX в. была сосредоточена в Иркутске. По материалам полицейского надзора за проживавшими в губернской столице ссыльными известно, что в 1876 г. 15 из них занимались различными видами твор- ческой деятельности. Ювелирным мастерством занимались Любенау Станислав и Шницер Пинкус, граверным искусством трудился Шушковский, в фотографических салонах работали Катерля Станислав, Войшицкий Игнатий, Беркман Юзеф [6, Л. 3, 4 об., 8 об.].

Подводя итог, следует отме- тить, что польские ссыльные, отбывавшие каторжные работы в Забайкалье и сосредоточен- ные на горных заводах и рудниках, стремились к сохранению культурных традиций, развитию некоторых направлений творческой деятельности.

После выхода на поселение некоторые польские ссыльные ческим способностям и занимались живописью, музыкой. Основным центром, где польские ссыльные могли реализовать себя в творчестве в рассматриваемый период, был Иркутск. Именно в губернскую столицу стремились переехать польские ссыльные для приискания себе выгодного занятия. В некото- рых случаях творческие таланты позволяли поселенцам найти достойный заработок и значи- тельные средства для жизни.

На сегодня в ряде сибирских музеев сохранилось значительное количество художественных произведений польских ссыльных, свидетельствующих об активной творческой нашли применение своим твор- деятельности [11, с. 26].

Рис. 1.

Театр польских ссыльных в Сивяково. 1860-е гг. Ю. Беркман (Fiećko J. Teatr w kajdanach : na marginesie zapomnianego obrazu Józefa Baerkmana // Pamiętnik Teatralny. Kwartalnik poświęcony historii i krytyce teatru założony przez Leona Schillera. 1995. z. 3-4 (175-176). S. 411-426.)

Рис. 2.

Рисунок польского ссыльного. Ю. Беркман. 1860-е гг.

Музей войска польского (Польша, Варшава)

Рис. 3.

Виды Кадаи. Виньетка на почтовой бумаге.1866 г. Польский ссыльный (имя не установлено).

Радзиловская Ф.Н. Места каторги Чернышевского в рисунках польских политических ссыльных 1860-х годов // Литературное наследство. 1959. Т. 67. С. 141-156.

Рис. 4

Сцены из быта населения Александровского завода. 1865-1866 гг. Польский ссыльный (имя не установлено)

Радзиловская Ф.Н. Места каторги Чернышевского в рисунках польских политических ссыльных 1860-х годов // Литературное наследство. 1959. Т. 67. С. 141-156.

Примечания

• 1.    Валескали П. И. Революционный демократ Пётр Давыдович Баллод : материалы к биографии. Рига : Зинатне, 1987. 302 с.

• 2.    ГАЗК (Государственный архив Забайкальского края). Ф. 1. Оп. 1 (о). Д. 867. Л. 254.

• 3.    ГАЗК. Ф. 1. Оп. 1 (о). Д. 874. Л. 18.

• 4.    ГАЗК. Ф. 1. Оп. 1 (о). Д. 7973. Л. 28.

• 5.    ГАЗК. Ф. 1. Оп. 2 (п). Д. 41. Л. 47 об.

• 6.    Государственный архив Иркутской области. Ф. 91. Оп. 1. Д. 315.

• 7.    Карпов П. И. Творчество заключенных (рисунки, скульптура и работы мастерских). М. : Изд-во Народного комиссариата внутренних дел, 1929. 82 с.

• 8.    Обручев В. А. Из пережитого // Вестник Европы. 1907. Т. 3. С. 565-598.

• 9.    Радзиловская Ф. Н. Места каторги Чернышевского в рисунках польских политических ссыльных 1860-х годов // Литературное наследство. 1959. Т. 67. С. 141-156.

• 10.    Семенов Е. В. Творчество польских художников в Забайкалье в 60-е гг. XIX в.: Станислав Вронский // Вестник ВосточноСибирского государственного института культуры. Улан-Удэ, 2018. № 3(7). С. 120-128.

• 11.    Семенов Е. В. Художественное наследие польских художников XIX в. в Забайкалье: проблемы выявления, изучения, сохранения и презентации // Сохранение, изучение и популяризация

  наследия: опыт участия и векторы развития : материалы Всерос. с междунар. участием науч.-практ. конф., (18 апр. 2019 г., Республика Бурятия, г. Улан-Удэ). Улан-Удэ : Изд.-полигр. комплекс ФГБОУ ВО ВСГИК, 2019. Т. 1. С. 25-28.

• 12.    Юнкер Т. Эволюция человека = Die Evolution des Mensch-en / пер. с нем. П. Щекиной. Минск : Дискурс, 2020. 192 с.

• 13.    Fiećko J. Teatr w kajdanach : na marginesie zapomnianego obrazu Józefa Baerkmana // Pamiętnik Teatralny. Kwartalnik poświęcony historii i krytyce teatru założony przez Leona Schillera. 1995. z. 3-4 (175-176). S. 411-426. [In Polish].

• 14.    Jastrzębiec Zielonko Z. Wspomnienia z Syberyi od roku 1863-1869. Kraków : Spółka Wydawnicza w Krakowie, 1906. 319 s. [In Polish].

• 15.    Mineyko Z. Z tajgi pod Akropol. Wspomnienia z lat 18481866. Warszawa : Instytut Wydawniczy Pax, 1971. 552 s. [In Polish].

• 16.    Pamiętnik dra B. Dybowskiego od roku 1862 począwszy do roku 1878. Lwów : Wydawnictwo Zakładu Narodowego imienia Ossolińskich, 1930. 627 с.