Учет лингвоэтнической специфики английских лексических единиц в юридическом дискурсе

Многочисленные исследователи, занимающиеся изучением различных проблем лингвистики, активно прибегают к использованию термина “дискурс”, однако пока не существует единого и общепринятого определения. В свое время Т. Ван Дейк обратил особое внимание на значимый фактор в определении дискурса, подчеркнув, что дискурс относится к категории явлений коммуникаций, в состав которого включается не только социальный контекст, но и участники коммуникации, процессы порождения и восприятия сообщения.

Таким образом, в состав дискурса могут входить семиотические знаки всевозможных типов, имеющие связь с конкретным коммуникативным явлением, например, разнообразные звуки, предметы визуализации, мимика и жесты участников коммуникации [12, с. 117].

Описание проводимого исследования

Существует разграничение дискурса на два типа: персональный и институциональный, или статусно-ориентированный. В первом типе личность, участвующая в дискурсе, может позиционироваться как человеческий индивид, обладающий богатым внутренним миром, во втором - как пред- ставитель конкретного социального института, который воспроизводит определенные нормы поведения в той или иной ситуации [5, с. 66].

Характерной особенностью институционального дискурса является наличие целого ряда подтипов. Разграничение на подтипы объясняется множеством факторов. Согласно В.И. Карасику, дискурсы могут разделяться в зависимости от того, к какой социальной категории относятся участники коммуникации или какой характер приобретает обычная ситуация речевого поведения.

Юридический дискурс рассматривается как отдельная, независимая разновидность, тем не менее у лингвистов до сих пор нет единого определения рассматриваемого понятия.

Юридический дискурс может рассматриваться в широком смысле в виде многочисленных текстовых материалов на базе правовых систем и культур, а также в узком понимании данного термина, в качестве судебного дискурса [2, с. 87].

Таким образом, можно дать следующее определение юридического дискурса. Юридический дискурс - это особый тип инсти- туционального дискурса, представляющий собой множество различных высказываний по проблематике правовой действительности, которые предназначены для формулирования разного вида норм, правового закрепления, регулирования и контроля отношений в обществе.

Результаты исследования и обсуждения

Начнем с того, что английская правовая система находилась под сильным влиянием сил, формирующих английскую нацию в целом. Питер Тиерсма (Tiersma P.) утверждает, что на современный юридический английский язык в значительной степени оказали свое влияние «англосаксонские наемники, латиноязычные миссионеры, скандинавские захватчики и норманнские завоеватели, которые оставили свой след не только в Англии, но и в ее языке» [11, с. 8].

Общеизвестно, что любой язык представляет собой выражение мыслей, норм общения, вербальных или невербальных. В какой-то мере язык является внешней формой права. Верховенство права через единообразие юридического языка стремится к максимально возможному единству его терминов в правоприменительной практике.

В отличие от языка искусства и филологии, язык права выполняет миротворческую и, следовательно, политическую функцию. Чем она яснее, тем надежнее право и свобода печати и тем выше правовая культура.

По причине того, что юридический английский язык выступает средством выражения традиций системы права, то топонимы, фразеологические единицы, образно представленные в юридическом дискурсе, в значительной степени являются отражением социальных, культурных, национальных и правовых специфических черт сообщества. Анализ материала выявил наличие многочисленных топонимических, идиоматических единиц в сфере англо-американской правовой системы.

Значение культуры в переводе юридического дискурса нельзя недооценивать. Несмотря на то, что многие ученые игнорируют тот факт, что право зависит от культуры, некоторые (например, [10; 9; 8]) признают, что существует тесная связь между правом и культурой.

Те, кто признают важность культуры в юридическом дискурсе, отмечают, что основной целью юридического перевода является создание набора параллельных текстов, равных по юридической силе от исходного языка к целевому языку. При этом необходимо учитывать значение, функцию и правовой статус переводимого текста, правовой системы и культурных условий, в рамках которых переводимый текст будет читаться и/или использоваться. Медреа и Карайман (1997) указывают на то, что на самом деле роль и задача переводчика юридических текстов - это не только “переводить слова, но и правовые системы” [9]. Помимо этого существуют другие дилеммы подобно той, какой тенденции следовать: тенденции употребления простой юридической английской терминологии (т. е. так называемого Plain English) или той, которая предпочитает архаичный правовой английский язык, изобилующий такими лексическими единицами, как “ hereinafter ”, “ therewith ” или “ whatever ”. Тем не менее это новый культурный фон по сравнению с оригиналом, который может выполнять совершенно иную функцию. Правовые системы являются выражением культуры, и в многоязычных обществах или сообществах с разнообразной культурной историей перевод конкретных фраз или выражений может быть сложной дилеммой для устных и письменных переводчиков, поскольку некоторые концепты, понятия или институты могут существовать в исходной культуре, но не в целевой культуре.

С точки зрения происхождения, в области терминологии юриспруденции выделяют такие разновидности терминов, как:

• 1)    термины общеупотребительного характера;

• 2)    специальные юридические термины;

• 3)    специальные неюридические термины [3, c. 266].

Характеристикой научно-правовых тек- стов является ряд типологических признаков, обусловленные доминирующим когнитивным типом информации. Среди важных языковых средств подачи когнитивной информации можно выделить следующие особенности:

• 1.    Общеязыковые лексические сокращения: e. g. (exempli gratia) - например; vs versus против; ad hoc - для данного случая; A.D. (Anno Domini) - нашего времени и др.

• 2.    Наличие общей и специальной юридической терминологии. Термины рассматриваются как специфические слова, в основном однозначные, которые лишены эмоциональности и независимы от контекста [7, с. 43]. Приведем некоторые примеры:

Специальные сокращения терминологического характера:

G. vs. Black, MP, EU, IMF, WTO.

QC Queens Council - Королевский Совет, C.C.C. Central Criminal Court - Центральный уголовный суд и др.

• 1)    homicide - лишение человека жизни, убийство;

• 2)    manslaughter - простое (без злого умысла) убийство;

• 3)    murder - тяжкое убийство (с заранее обдуманным злым умыслом).

• 3.    Средства языка, обеспечивающие объективную подачу информации когнитивного характера (пассивные формы глагола, безличные и неопределенно-личные предложения). В основном в значительной степени идет употребление глаголов настоящего времени, подчеркивая абсолютную объективность передаваемой информации, которая находится вне времени.

• 4.    Чрезвычайно высокий уровень абстрактной формы изложения, лексические единицы общенаучного характера. Использование латинских слов и фраз:

de lege ferenda - с законодательной точки зрения; dura lex, sed lex - закон суров, но это закон; modus operandi - способ совершения преступления; subpoena - вызов в суд; ex officio - по должности; ipso jure - самим законом; ex post facto - закон с обратной силой; лат., юр. и др.

В результате влияния латинского языка возникли термины составного характера, которые состоят как из элементов английского, так и латинского языков. Примером могут служить такие выражения, как: writ of habere facias possessionem - судебный приказ о вводе во владение; action in personam - обязательственный иск и др. Известно, что современная юридическая терминология английского языка содержит 310 лексических единиц, уходящих корнями к римскому праву/латинскому языку.

Важно отметить наличие выражений идиоматического характера и фразеологических оборотов, которые вообще не используются или нечасто можно встретить в обычном языке:

Twelve honest men присяжные заседатели; rogues gallery полицейский архив фотографий преступников; compound a felony отказаться от судебного преследования за материальную выгоду.

Трудности, возникающие при переводе идиоматических выражений, встречающихся в юридических текстах, объясняются прежде всего неверным пониманием значения, а именно ошибочным выделением неявных сем у идиом, не обладающих переносным значением. Необходимо заметить, что характерной особенностью терминологической системы англо-американского права является наличие подобных словосочетаний. Более того, внешний вид некоторых выражений ничем не отличается от словосочетаний, имеющих только буквальное значение.

Ошибки при работе с юридическими материалами, содержащими идиомы, являются причиной того, что терминологическое значение воспринимается в виде суммы значений его отдельных составляющих без учета существования скрытых сем или неточного выявления данных сем.

Примерами подобного типа могут служить следующие словосочетания: composite picture - «фоторобот», а не «сборная картина»; to go to the Bar - «стать адвокатом» вместо «идти к адвокату»; strong arm man -

«убийца», а не «сильный мужчина с ружьем и др. [7, с. 47].

Не вызывает сомнения тот факт, что среди терминологических единиц юридического дискурса имеются выражения, которые отличаются своей культурологической маркированностью, означая, что им присуща национально-культурная специфика. Это находит свое отражение в использовании данных фраз в многочисленных сферах, относящихся к культуре англосаксов. Среди юридических терминов американского происхождения можно выделить, к примеру: pack a jury , амер., юр. - подобрать пристрастный состав присяжных заседателей; a Philadelphia lawyer , амер . - находчивый, хитроумный юрист; be on the pad, амер. жарг. -брать взятки (о полицейском, связанном с преступным миром) и др.

В правовых документах Великобритании встречаются такие этнолингвистические выражения идиоматического характера, как a Kings (или Queens) counsel , юр. королевский адвокат (который назначается правительством); John Doe (and Richard Roe ) воображаемый истец и (ответчик) и другие [ 6 ].

Юридический дискурс Шотландии также содержит подобные термины, состоящие из двух компонентов, которые входят в категорию культурологически маркированных единиц. Приведем соответствующий пример: the freedom of the rule , шотл., юр. иметь право выступать в судах Англии (предоставленное адвокату из Шотландии); not proven , шотл., юр. вина (подсудимого) не доказана; Jeddard (или Jedwood ) justice суд после расправы [выражение происходит от названия пограничного городка Jedburgh в Шотландии, где вершили быстрый суд над бандитами и ворами] и множество др. [6].

Стоит заметить, что многие слова, которым присущ юридический характер, входящих в рассматриваемую подгруппу, отличаются своей окрашенностью в области употребления стиля. В данном случае можно обнаружить историзмы, т.е. устаревшие сочетания, такого вида, как: wager of law, ист., юр. - присяга (в невиновности и т. п.), a broken man, уст., шотл., юр. - человек, объявленный вне закона, разбойник, а также стилистически сниженные единицы, скажем: plead the baby act, юр., жарг. - давать оправдание своим поступкам в связи с молодым возрастом, отсутствием опыта [6].

Лексический слой юридического дискурса включает в себя историзмы и архаизмы, которые считаются также в качестве идиоматических выражений, к примеру: the wager of battle , ист. - судебный поединок, «суд Божий» (выяснение виновности лица, подозреваемого в преступлении, путем поединка с обвинителем); Botany Bay , уст. -ссылка, (выражение происходит от названия австралийской бухты в Новом Южном Уэльсе, служившей местом ссылки); the heart of Mid-Lothian , ист. - «эдинбургская темница» (прозвище тюрьмы в Эдинбурге, снесенной в 1817 г.) и ряд других [4, с. 19]. Рассматриваемая подгруппа фразеологических оборотов юридического плана обладает культурологической особенностью, так как в нее входит целое множество реалий, которые имеют тесную связь с историей прошлых веков, географическим положением и развитием правовых дисциплин англосаксонской национальной культуры.

Что касается профессиональной лексики разговорного стиля, она содержит целый спектр оборотов с ярко выраженной образностью, которые могут быть шутливого, презрительного, а также эвфемистического тона. Наглядным примером может быть такое выражение, как: New York finest, амер., ирон. - «бравые молодчики Нью-Йорка» (прозвище нью-йоркских полицейских); limb of the law, шутл., ирон. - блюститель порядка, страж закона (об адвокате, полицейском); the minions of the law, пренебр. или шутл. -блюстители порядка, полицейские; the lightfingered gentry, эвф. - воры-карманники, «специалисты по чужим карманам» и другие [6].

Заключение

Итак, следует отметить, что английские идиоматические выражения представляют богатую палитру лексического запаса, который находится в распоряжении представи- телей профессий, связанных с юриспруденцией. Фразеологические единицы данного вида отличаются неоднородностью в структурно-семантическом плане и отражении национально-культурных особенностей, которым присущи такие характеристики, как яркая образность, экспрессивно-эмоциональная окрашенность. Ряд идиом особенно интересен и сложен для понимания в юридическом дискурсе, поскольку они обладают этнолингвистической спецификой, являясь репрезентацией правовых концептов как общего характера, так и сугубо специфичными понятиями, которые характеризуют только отдельно взятые системы права стран англоговорящего мира.

Известно, что процесс развития и формирования терминологического аппарата английского юридического дискурса тесно связан с историей возникновения и дальнейшего развития прецедентного права, преобладающего в странах, входящих в англо-саксонскую правовую группу. Специфические особенности этого типа права явились причиной того, что в язык было введено множество имен собственных, которые представляются в виде национально- культурных элементов рассматриваемого дискурса и составляют что-то вроде именного континиума.

Юридический перевод - это многогранный процесс. В связи с тем, что юридические предложения характерно длинны и сложны, анализ исходного текста лексически, структурно и, вероятно, функционально представляется обязательным перед любым переводом. Он также предполагает, что переводчик-юрист должен обладать базовыми знаниями в области правовых систем исходного и целевого языков, характерных особенностей юридического дискурса и типа эквивалентности, необходимого для получения одинакового юридического эффекта. Обучение юридическому переводу на дискурсивном уровне претендует на охват всех типов эквивалентности (лексической, грамматической и стилистической), необходимых для обеспечения юридической эквивалентности. Этот подход предписывает преподавателю юридического перевода анализировать исходный текст с акцентом на интертекстуальность и интенциональность, а также функциональность при поиске эквивалентности на различных уровнях.