Влияние переселенческой политики России на обычное право кабардинцев в конце XIX - начале XX в

В осуществление переселенческой политики российского царизма был вовлечен широкий круг политических сил, социальных и этнических групп. Однако общим принципом и главной задачей, стратегией колонизационной политики царизма было укрепление русского присутствия в регионе, прочная привязка Кавказа к России. Во главе угла царской переселенческой политики стояло политическое и экономическое подчинение Кавказа, как новозавоеванного и непокорного региона. Основной целью колонизации являлось создание прочной этносоциальной опоры путем поселения среди массы местного населения групп инородного, пришлого населения и тем самым установление идеологического контроля и хозяйственное освоение края, а также обустройство малоземельных и безземельных крестьян из центральных губерний Российской империи [4, с. 98].

Следует отметить, что до конца XVIII в. численность кабардинского населения отличалась относительной стабильностью. Несмотря на постоянное сокращение численности населения от набегов крымских татар, феодальных междоусобиц, нескольких крупных эпидемий и случавшихся неурожайных и, следовательно, «голодных» годов, достаточно высокая плотность населения, сравнительно благоприятная среда обитания и здоровый образ жизни обеспечивали стабильное воспроизводство населения с едва заметным ростом его численности, что было естественным для традиционных феодальных обществ. Невосполнение убыли населения начинается с конца XVIII в., когда адыгская общность подверглась колониальной экспансии российского самодержавия и пережила невиданную прежде эпидемию чумы.

На протяжении всего периода XVIII в. численность кабардинцев находилась в пределах 350-500 тыс. человек - вывод, который сделан на основе различных источников целым рядом историков: Е.Дж. Налоевой, В.Н. Сокуровым, К.Ф. Дзамиховым, Б.Х. Бгажноковым и др. Что же касается численности Западной Черкесии, то она к этому времени была в 3-4 раза больше, с учетом высокой плотности населения и потенциальной способности выставить по наиболее реальным оценкам от 100 до 200 тыс. воинов. В дальнейшем, в связи с давлением Крыма, Турции, затем России демографическая ситуация в Черкесии существенно меняется. В 30-40-х годах XIX в. исчезают остатки жанеевцев, хегаков, хетуков. В десять раз сокращается численность кабардинцев, в 5-6 раз - численность темиргойцев, хатукайцев, бжедугов, бесленейцев, ма-хошей. Общая численность аристократических адыгских субэтносов, составлявшая во времена Эвлия Челеби более 1 млн человек, в середине XIX в. едва достигала 200 тыс. В то же время быстрыми темпами росла численность «демократических» адыгских народностей, наиболее удаленных от Кавказской линии и менее подверженных опустошительным набегам русских войск. В 30-х годах XIX столетия их было свыше 1,5 млн человек, если принять во внимание данные о черкесском населении в 1,7 млн в 1830 г. По словам Н. Дьячкова-Тарасова, эти данные были собраны по распоряжению наместника на Кавказе И.Ф. Паскевича и, видимо, тщательно скрывались (так же, как и данные Г.В. Новицкого 1830 г.) от высшего командования на Кавказской линии [1, с. 6].

Для административно-территориального подчинения Кабарды большая роль отводилась различным этническим группам, переселяемым на ее территорию. Так, новым этапом массовых переселений русского населения на территорию Кабарды стало открытие в 1875 г. Владикавказской железной дороги. Это способствовало увеличению и изменению социального состава переселенцев: уменьшение транспортных расходов и времени пребывания в пути позволяло и безлошадным беднякам отважиться на переселение.

Бесспорно, одним из факторов притока переселенцев в Кабарду стала и массовая продажа кабардинских частных землевладений, что было характерным явлением в конце XIX - начале XX в. Их привлекала также низкая арендная плата за землю. Так, в 1885 г. крестьяне из Харьковской губернии в количестве 33 семейств (219 человек) купили земельный участок в 379 десятин и образовали селение Ново-Константиновское. 40 семей украинских крестьян из села Радионовка Харульского уезда Полтавской губернии купили землю (532 десятины) у кабардинского землевладельца Т. Альтудокова и основали в 1886 г. село Ново-Полтавку и т.д. Наряду с селениями и поселками в 80-х годах XIX в. русские переселенцы основали и многочисленные хутора. К примеру, переселенцы Березенской волости Черниговской губернии в количестве 20 семей арендовали у землевладельцев Иналова и Тамбиева 100 десятин земли и в 1883 г. основали хутор Черниговское. Крестьяне из Полтавской и Харьковской губерний в 1895 г. образовали хутор Ново-Троицкий (Алиевский). В 1896 г. десять семей из Курской губернии образовали хутор Ново-Курский, купив землю у Абукова. В общей сложности в 80-х годах XIX в. в Нальчикский округ переселилось более 1 000 семейств, составляющих более 5,5 тыс. человек [2, с. 196].

Русские переселенцы арендовали и покупали земли также и у казачьих офицеров, получавших землю в Кабарде в течение всего пореформенного периода. До 80-х годов XIX в. царским офицерам было выделено в одной только Малой Кабарде: генералу Туманову - 1 500 десятин, полковнику Эристову 700, полковнику Гроссману - 70, полковнику Циклаурову - 450, подполковнику Голубову - 370, сотнику Кулешу - 150 десятин. Кроме того, было отдано «отличившимся» в Кавказской войне казачьим офицерам 102 участка общей площадью в 27 547 десятин. Эти земли зачастую не обрабаты- вались, и владельцы, проживая за пределами Кабарды, сдавали их в аренду или продавали через Крестьянский банк.

Так, в 1886 г. крестьяне разных уездов Полтавской губернии в количестве 26 семей (114 душ) переселились в Кабарду на земли, купленные у подполковника Владикавказского казачьего полка Цугулиева, и образовали поселок с одноименным названием (с 1889 г. - сел. Ново-Ивановское). Генерал Выборов, получивший землю после Кавказской войны, сам проживал в г. Владикавказе, а землями управлял его приказчик. В конце XIX в. он по примеру своего соседа Даутокова, продавшего землю крестьянам из Курской и Харьковской губерний, также продал земли переселенцам. Таким образом, образовались хутора Даутоковский (1895) и Выборовка, названные по именам бывших владельцев земли (в 1920 г. оба хутора объединились под названием Черная Речка). В 1906 г. рядом с так называемой экономией коннозаводчика Носовича образовался небольшой, в 5-6 дворов, хутор, который стал называться Дзугаевским, по имени поручика Дзугаева, сдавшего земли в аренду переселенцам из Полтавской, Курской и Саратовской губерний (ныне п. Октябрьский).

Переселенцы арендовали земли и у государства, объявившего часть кабардинских земель государственной собственностью. Так, 88 семейств переселенцев из Центральной России, получив у государства 1000 десятин земли, образовали в 1895 г. на месте бывшего Баксанского поста сел. Баксанское [2, с. 197].

При таком положении поземельной собственности в Большой Кабарде сделалось очевидным, что формальная отдача правительством в исключительную и потомственную собственность даже владельцам принадлежащих им участков была бы сопряжена с большими затруднениями и подобная мера в отношении Хату Анзорова вызвала бы недовольство во всех сословиях.

Из-за невозможности предоставления участка в Большой Кабарде Хату Анзорову предложили отмежевать участок в 12 тыс. десятин из Горькобалковской степи Ставропольской губернии. Однако Анзоров отказался от участка в Горькобалковской степи вследствие того, что она не приносила бы ему дохода. Хату Анзоров, будучи лишен на протяжении многих лет доходов от изъятой у него земли, вошел в значительные долги. Он надеялся на получение 5 тыс. руб. серебром, обещанных ему лично князем Воронцовым, взамен 7 тыс. руб. серебром, присужденных Коголкиным за земли, отторгнутые у него для Владикавказского полка.

Но генерал-адъютант князь Воронцов, предлагая отвести полковнику Анзорову в исключительное его владение 12 тыс. десятин из Горькобалковской степи, ничего не упоминал о денежном вознаграждении в 5 тыс. руб., которое прежде предполагалось назначить Анзорову вместе с предоставлением ему права пользоваться землей в месте его водворения на общественном праве.

Из представленных выше документов видно, что даже учитывая факт конфискации земель и лишения большой части дохода, материальное состояние семьи Хату Анзорова должно было оказаться достаточно благополучным, имея в виду тот факт, что он пользовался уважением в высших слоях царской администрации и длительное время служил российскому правительству. Однако после его смерти в 1856 г. обнаружилось, что материальное состояние семьи Хату Анзорова находилось в тяжелом положении. Согласно описи имения, составленной 30 мая 1856 г., имущество, оставленное Хату Анзоровым, было достаточно скромным относительно занимаемого им положения [5].

Переселению русских крестьян из центральных областей России на станичные земли способствовали принимаемые правительством законодательные акты. Так, по высочайше утвержденным 10 мая 1862 г. и 29 апреля 1868 г. решениям Государственного совета, «во всех без изъятия казачьих войсках русским подданным не войскового сословия» было предоставлено право покупать всякого рода строения, расположенные на войсковых, станичных и городских землях, не спрашивая согласия ни войскового начальства, ни городского или станичного общества, а также покупать пустые земли под строения в городах и станицах, не причисляясь к казачьему сословию. Этот закон способствовал появлению в станицах переселенцев из Центральной России, так назы- ваемых иногородних, которым предоставлялись некоторые льготы, но впоследствии они были урезаны. Сокращение льгот было связано в том числе и с тем, что казаки, сдавая свои земли в аренду иногородним, сами часто попадали к ним в кабалу и не имели возможности приобрести необходимое снаряжение для военной службы. По этой причине исполнение земской натуральной повинности (ремонт дорог, мостов и т.д.) возлагалось исключительно на иногородних.

Также не менее сложным положение иногородних было и в Нальчике. Первоначально все жители слободы, и старые служилые солдаты, и новоселы из разных областей России, пользовались земельными угодьями на равных правах. Но затем Терское областное правление «коренными жителями» признало 201 семью, купившую недвижимость до 1871 г., а остальные считались иногородними. Земельный надел получали коренные, а иногородние, не имея земельного надела, зачастую бедствовали. Таким же образом обстояло дело и в поселке, образованном на месте бывшего Баксанского поста. Там только коренные жители пользовались казенной землей. В то же время в селениях и хуторах, образованных переселенцами на купленных или арендованных землях, все было по-другому. Серьезных различий между коренными и иногородними здесь не было, так как и те и другие арендовали или покупали земли. Но, несмотря на эти трудности, переселенческое движение росло [3, с. 268].

В конце XIX - начале XX в., наряду с мерами правительства по увеличению переселенцев, наблюдаются и ограничения в переселении отдельных народов на Северный Кавказ. Так, по решению Государственного совета от 18 июня 1892 г., «евреям, приписанным к городским и сельским обществам Кубанской и Терской областей, а равно не приписанным к местным обществам», воспрещалось «водворение и постоянное жительство в сих областях по узаконенным видам: первым - вне мест их приписки, а последним - повсеместно». В 1890 г. евреям было запрещено проживать, даже временно, в казачьих поселениях и в границах войсковых земель. Поводом для этого послужила религиозная пропаганда, которая, по мнению начальства, разрушительно действовала на казачью общину. Только евреи, имеющие профессии аптекарских помощников, дантистов, фельдшеров, повивальных бабок и изучающие фармацевтику, фельдшерское и повивальное искусство, имели право на повсеместное проживание в империи, в том числе и на территории Кабарды. Так, в рапорте начальника Нальчикского округа в областное правление от 5 июня 1890 г. из евреев, имеющих профессии, дающие право на повсеместное проживание в империи, приводится только один провизор Нальчикской аптеки Аврам Матвеевич Слуцкий, который получил образование в Московском университете.

Но, несмотря на такие ограничения, в самом Нальчике проживало много «временно пребывающих евреев», то есть европейских евреев. В месяц в слободу Нальчик приезжало на заработки от одной до трех семей. Приехавшие имели паспорта и разрешение на проживание в слободе на один год или на летнее время, хотя встречались и лица без документов. По данным на 29 ноября 1866 г., в Нальчике проживало семь семейств европейских евреев, четыре из которых желали причислиться к обществу слободы. В сентябре 1890 г. здесь уже проживало 23 семейства, «приписанных в разных местах Российской империи». Некоторые евреи нелегально проживали на протяжении 15 лет, занимались в основном ремеслами и торговлей. Временно проживающие в слободе Нальчик приезжали из центральных областей России и других округов Терской области. Таких кавказская администрация пыталась вернуть на прежние места проживания и постоянно требовала от начальника округа списки нелегально проживающих, подлежащих высылке из округа.

Здесь необходимо отметить, что кавказское командование не делало больших различий между европейскими и горскими евреями, и ограничительные меры распространялись на тех и других. Только после многочисленных обращений последних в 1893 г. было принято решение не применять закон 18 июня 1892 г. по отношению к ним.

Таким образом, горские евреи были уравнены в правах на выбор места проживания с остальными горцами, что, видимо, впоследствии благоприятствовало росту горско-еврейского населения на территории Кабарды. Если до 1894 г. их численность со- кращалась и составляла 1 016 человек, то к 1899 г. возросла, по одним данным - до 112 459, по другим - до 1 130 человек. После административных реформ 1888 г. все казачьи станицы Кабарды оказались в Сунженском и Пятигорском отделах Терской области. Общая численность населения в них в 1889 г. составляла 13 620 человек, в том числе: 3 688 жителей в Прохладной, 3 010 - в Екатериноградской, 2 306 - в Солдатской, 1 415 - в Пришибской, 1 094 - в Александровской, 1 063 - в Приближной и 1 044 - в Кот-ляревской [2, с. 194].

Однако в конце XIX в. количество русского населения на Северном Кавказе, в том числе и Кабарде, было признано Российским правительством недостаточным, а «преобладание исключительно инородческого и частью даже малоблагонадежного населения... ненормальным». В связи с этим последовало высочайшее указание министру внутренних дел «на необходимость скорейшего разрешения вопроса об усилении русского элемента на Кавказе», что в конечном итоге привело к значительному увеличению числа переселенцев.

К концу 1889 г. в Нальчикском округе русскими переселенцами из различных губерний Центральной России уже было образовано три поселка (Ново-Полтавский - 51 двор, Ново-Ивановский - 112 дворов, Баксанский - 29 дворов) и 27 хуторов. Всего русских (включая и украинцев) в округе проживало 5 361 человек. Росло русское население и в самом крупном населенном пункте округа - Нальчике. В 1864 г. в нем проживало 608, а в 1889 г. - уже 2 503 русских.Таким образом, в 1889 г. в границах современной Кабардино-Балкарии проживало более 20 тыс. русских [7, с. 164].

В 90-х годах XIX в. появилось много новых населенных пунктов, а существовавшие разрастались. В этот период образовались хутора Грабовец, Петропавловский, Атажукинский, Курский, Комаровский, Ново-Покровский, Ново-Троицкий (Алиевский) и др. Только на реке Куркужин в 1897 г. было одно село (Ново-Константиновское) и 8 поселков: Коновский, Наурузовский, Ново-Андреевский, Ново-Николаевский, Полтавский, Тяжговский, Ново-Богословский и Расторгуевский. По данным на 1896 г., в Нальчикском округе, без слободы Нальчик, насчитывалось 3 села, 17 поселков и свыше 30 хуторов с русским населением [3, с. 269].

Бесспорно, важным источником для изучения процесса формирования многонационального населения в Кабарде являются материалы переписи 1897 г. Кроме всего прочего, они также позволяют установить точное количество именно русских, украинцев и белорусов, не отождествляя всех переселяющихся восточных славян с «русскими переселенцами». По итогам переписи, в Нальчикском округе проживало 4 811 русских, 4 745 украинцев и 16 белорусов, причем значительное количество русских было сосредоточено в Нальчике, а украинцев - в селах и хуторах.

В конце XIX в. переселенцы, в основном русские, появляются в кабардинских и балкарских селениях. Так, в кабардинских селах насчитывалось 229 человек православного вероисповедания, а в балкарских - 72. Можно предположить, что не все они были русскими, но, по крайней мере, большая часть, видимо, все же состояла из славян.

В Малой Кабарде и в станицах в 1897 г. проживало около 20 тыс., а вместе с Большой - до 30 тыс. русских и украинцев. Главным образом за счет новых переселений в начале XX в. численность русского населения продолжает расти. В 1900 г. в Нальчикском округе числился 11 381 русский, в том числе в кабардинских селах уже 496, а в балкарских - 10. В том же году из других губерний в округ прибыло 863 человека. В слободе Нальчик русские составляли 69% (3 337 чел.) всего населения [3, с. 270].

В конце XIX - начале XX в. на территории Кабарды появляется несколько новых немецких поселений. На «Высочайше дарованном» участке земли, принадлежавшей бывшему начальнику Терской области генерал-лейтенанту Смекалову, в 1881 г. была образована колония Гнаденбург.

На землях князей Магомета и Пшемахо Атажукиных в 1884 г. образовалась другая колония из 22 семейств немцев, которые арендовали земли. Колония была названа Куркужино-Атажукинской. Жители Малокановского, основанного, по одним данным, в

1888, по другим - в 1864 г., были выходцами из немецкой колонии Каново (ныне в Ставропольском крае). В отличие от Каново, крупного населенного пункта, хутор (несколько семей немцев) был назван Малое Каново, или Малокановское. До 1917 г. хутор административно относился к колонии Каново [7, с. 168].

Таким образом, к концу XIX в. в Кабарде существовало четыре немецких поселения: это Александровская немецкая колония, колонии Гнаденбург, Куркужино-Атажукинская и Малокановская, а общее количество немцев, проживавших в Нальчикском округе, составляло 1 404 человека.

В 1902 г. в Нальчикском округе насчитывалось 46 русских населенных пунктов, в которых проживало 14 661 человек, а к 1912 г. на покупных землях было образовано 76 русских хуторов и поселков с населением около 19,5 тыс. человек [4, с. 98].

В начале XX в. появляются еще два немецких поселения. В 1908 г. переселенцы, купив земельный участок у Василия Калмыкова, который, в свою очередь, купил землю у дворян Абаевых, поселились отдельной колонией. Поселяне дали ей название Гоф-нунсфельд. Начиная с 1909 г. в документах встречается расположенная в 1-м участке Нальчикского округа колония Эбен-Эцер, жители которой, купив земли у князя Иналова, переселились из колонии Эллаус и поселились близ селения Иналова.

Немецкое население Кабарды конца XIX - начала XX в., кроме переселившихся потомков первых иммигрантов, имевших российское гражданство, было представлено и подданными Германии и Австро-Венгрии. Часть из них сохраняли иностранное подданство в течение всей жизни, а многие получали российское подданство. В 1910 г. численность немцев в Кабарде составляла 2 171 человек. Так, в самой слободе Нальчик было 52 немца, в хуторах селения Ахлово - 480 и т.д. В немецких колониях проживало небольшое число русских, чаще всего не имеющих оседлости. К примеру, в Александровской колонии насчитывалось 1 356 коренных жителей и 31 иногородний, из которых 20 были немцами, а 11 - русскими, в колонии Гнаденбург - 595 немцев и 21 русский и т.д.

К началу Первой мировой войны в станицах, по-прежнему остававшихся за пределами Нальчикского округа, проживало около 34 тыс., а общая численность восточнославянского населения на территории современной Кабардино-Балкарии приблизилась к 54 тыс. человек. В 1908 г. численность горских евреев Кабарды составляла 1 307 человек, а через два года - 1 418 человек [4, с. 99].

Следствием всего этого стало то, что в конце XIX - начале XX в. в Кабарде наблюдается новое явление в миграционных процессах. Многие малоземельные крестьяне, в том числе русские и немцы, бросали свои хозяйства и уходили в поисках лучшей доли в города, губернии России, уезжали в Америку. Иногда в Америку уезжали большими группами и целыми семействами. В конце XIX в. 49 семейств колонии Александровской изъявили желание переселиться в Америку. В 1903 г. газета «Терские ведомости» писала о переселенческом движении жителей колонии Александровской: «...в настоящее время идет брожение умов... Несмотря ни на какие разубеждения со стороны возвратившихся сюда из Америки... с пустыми карманами и разбитыми надеждами, колонисты усердно подбивают друг друга к переселению». Царская администрация не была заинтересована в уменьшении числа колонистов, в особенности русских, и ухода их с Кавказа. По этой причине вводились различные ограничения в миграционном законодательстве [6, с. 196].

Отметим также, что в начале XX в. в российском обществе распространяются ан-тинемецкие настроения, связанные с ухудшением российско-германских отношений, что проявляется в первую очередь в принятии различного рода запретительных и ограничительных законодательных актов в их отношении. Правительством России после начала Первой мировой войны было принято решение о переименовании немецких поселений по всей империи. В циркуляре министра внутренних дел от 15 октября 1914 г. говорится, что «ввиду войны России с Германией и Австрией, я нахожу своевременным поставить на очередь вопрос о переименовании тех селений и волостей, кои носят немецкие названия, с присвоением им наименований русских...» [8, с. 282].

Александровская колония сохранила свое название. Колония Гнаденбург была переименована в селение Смекаловское, по имени бывшего владельца земли генерал- лейтенанта Смекалова. Эбен-Эцер к 1915 г. переименовали в Алексеевскую, а затем в немецкий поселок Иналова, также по имени бывших владельцев участка князей Иналовых. Колония Гофнунсфельд, также ввиду того, что земля, на которой располагалось поселение, принадлежала Абаевым, была переименована в немецкий поселок Абаевский [3, с. 272].

Из изложенного вышн отметим, что, таким образом, во второй половине XIX - начале XX в. Кабарда стала ареной активных миграционных движений, приведших к формированию многонационального населения.

Переселения носили как вынужденный, так и добровольный характер. Среди переселенцев были и неугодные царизму группы крестьян-сектантов, и безземельные крестьяне, и ссыльные, а также переселившиеся на Кавказ в ходе экономического развития группы населения различного этнического и сословного происхождения. Волны миграционных процессов на протяжении XIX в. привели к появлению и постепенному увеличению количества групп европейских народов. В частности, к началу XX в. на Кавказе увеличилось количество представителей славянских народов - в первую очередь русских, украинцев, белорусов, а также поляков, чехов, болгар. Среди наиболее крупных европейских этнических общин Кавказа было представлено немецкое, греческое население. В сравнительно небольшом количестве в этнодемографической структуре Кавказа были представлены молдаване, эстонцы, латыши, литовцы, финны, французы, итальянцы, шведы и др. Представители европейских этнических общин различались по причинам, времени и ходу их переселения, местам расселения в городах и сельской местности, хозяйственным занятиям, количественным показателям и сословной принадлежности.

Итак, к началу XX в. в регионе наряду с коренными народами проживали представители более чем 20 национальностей, чья основная область расселения находилась за пределами Кавказа. Бесспорно, происходящие в XIX - начале XX в. миграционные процессы оказали непосредственное влияние на изменение этнодемографической структуры Кавказа, в этнической палитре которого появились и формировались новые этнические общины, оставившие свой след в истории региона.