Восточное стекло в византийской материальной культуре Сугдеи второй половины XIII века

DOI:

Введение. Во второй половине XIII в., после наступления политической стабильности в связи с вхождением восточной Таврики в состав улуса Золотой Орды, средневековая Сугдея становится одним из крупных торговых центров в этой части полуострова. Находясь на пересечении налаженных важных черноморских и средиземноморских морских маршрутов, материальная культура города продолжает оставаться провинциально-византийской. Важной ее составляющей, наряду с поливной византийской керамикой, являются стеклянные сосуды, центр производства которых локализуется в городах ближнего Востока, Закавказья и Византии.

Опубликована эта категория находок неравномерно. Небольшая часть стеклянных сосудов, имеющих археологический контекст и происходящих из наземных раскопок, упоминалась в литературе, но чаще всего без какого-либо анализа, а иногда и с неверной атрибуцией [4, с. 556, рис. 28, 17 ; 20, с. 384, рис. 11, 1 , с. 390, рис. 14, 1 ; 21, с. 192, рис. 3, 8 ]. Только совсем недавно они были обощены, но чрезвычайно кратко в тезисном плане проанализированы [22].

Уникальная по разнообразию и количеству коллекция стеклянной посуды происходит из подводных исследований в бухте пос. Новый Свет. Эта коллекция, за исключением краткого анализа и таблицы некоторых находок из подводных раскопок 1999 г. [11, с. 229, рис. 12], общей фотографии находок из этих же раскопок [13, с. 135], характера их обнару- жения совместно с поливной посудой [13, с. 137], отдельных фрагментов [13, с. 162; 14, с. 130, рис. 34, НС.14.48], пока не опубликована, что делает ее введение в научный оборот чрезвычайно актуальным. Автор исследований считает ее единым комплексом, датирует в рамках второй половины XIII в., но, тем не менее, гипотетически связывает с производством стеклоделательных мастерских Италии [11, с. 229].

Источниковая база. Как и в других городах полуострова периода окончательного оформления в составе крымского улуса фрагменты стеклянных сосудов в Сугдее в небольших количествах встречаются во всех исследованных культурных горизонтах и заполнении построек последней трети XIII – первой половины XIV века. Однако их крайне небольшие размеры не позволяют провести надежное типологическое определение. В данном же случае использованы только хорошо сохранившиеся сосуды, которые есть возможность сразу и надежно атрибутировать. Полностью реконструируемый сирийский пиршественный кубок, нижняя часть горла с нитями цветного стекла и два фрагмента кольцевых поддонов происходят из раскопок 1997, 2000 и 2001 гг. из слоя третьей четверти XIII – первой половины XIV в. на участке так называемого квартала I к юго-западу от привратной башни Яко-бо Торселло. Слой датируется на основании и археологического, и нумизматического материала. В синхронном слое на участке куртины XI Судакской крепости между башнями Полукруглой и Безымянной № 3, который образовался над дневной поверхностью времени разборки хазарской крепостной стены в 1990 г., найдена верхняя часть бутыли. Три крупных фрагмента происходят из заполнения помещения Б ремесленной мастерской третьей четверти XIII – первой половины XIV в. между башнями Безымянной № 3 и Лукини ди Фиес-ки ди Лаванья; нижняя часть кубка зафиксирована в 2009 г. в закрытом комплексе третьей четверти XIII в. в портовой части Сугдеи.

Что касается коллекции из подводных раскопок в пос. Новый Свет, она, несмотря на отсутствие археологического контекста, представляет наибольший интерес. Фрагменты стеклянных изделий были обнаружены практически во все годы проведения исследований. Наиболее представительные артефакты были подняты на поверхность в 1992, 1997, 1999, 2002 гг. [10; 12]. Именно они и использованы в этой работе.

Методы. Для решения поставленных задач в работе используются методы, привлекаемые при сравнительном анализе археологических материалов, а именно: метод группирования материала в соответствии с его морфологическими и стилистическими признаками, сравнительный метод для определения круга аналогий и культурной принадлежности.

Анализ. Начнем рассмотрение стеклянных изделий Сугдеи с сирийских пиршественных кубков. От одного из них сохранилось только дно и придонная часть без следов какой-либо росписи (рис. 1, 3 ), а от другого – три фрагмента, позволяющие полностью восстановить сосуд в виде стакана цилиндрической формы со значительно расширяющимся венчиком (рис. 1, 2 ). Под несколькими горизонтальными полосами, нанесенными красной краской, расположен орнаментальный пояс в виде соединенных друг с другом арок, выполненный золотой росписью. Аналогичный орнаментальный пояс расположен в придонной части. Совершенно очевидно, что это изделие относится к так называемым стакановидным кубкам группы «дамаск» 1250–1310 гг., где на разных частях сосуда чаще всего встречаются изображения рыбок, находящихся в движении, реже – орнаментального пояса с псевдокуфической или реальной надписью. Какой рисунок присутствовал в центральной части нашего стакана, предположить невозможно.

Исследователями установлено, что традиция росписи стеклянных сосудов сформировалась в Сирии еще во второй половине XII века. В ней соединился опыт византийских и египетских мастеров, наложившийся на местную сирийскую традицию. Высшего расцвета эта художественная школа достигла во второй половине XIII – XIV в. при дворе мамлюкских правителей, куда активно приглашалось большое количество мастеров из Ирака и Сирии [19, с. 154–155]. Именно в это время упрощенные варианты рассматриваемых стаканов и других категорий стеклянных сосудов стали вполне доступным товаром. Ими начали пользоваться в повседневной жизни, что стимулировало мастерские увеличивать объем их производства [7, с. 114].

Аналогичный нашему кубок происходит из ямы 11 на раскопе XIII 2019 г. Увекского городища (рис. 1, 1 ) [18, с. 120, № 9.1]. Полностью реконструируемый сюжет позволяет утверждать, что под арочным орнаментом, расположенным под венчиком, присутствовал эпиграфический пояс, под которым находились чередующиеся сложные узелковые элементы. Археологический контекст предоставляет возможность датировать увекский пиршественный кубок концом XIII – первой четвертью XIV века.

Несколько другими, но все же типологически близкими являются изделия из могильника близ Геленджика [9, с. 98, рис. 58, 1 ] с чередующимися завитками под венчиком и у дна. Похож и орнамент на стакане, происходящем из собрания Кунстпалас музея в Дюссельдорфе ¹. Характерен и кубок из экспозиции Эрмитажа, на котором центральная полоса обрамлена двумя с орнаментом в виде перекрещенных волн, образующих соединяющиеся овалы [16, с. 150, № 58]. Обратим внимание и на кубок, выставленный на аукционе Кристи с орнаментальным поясом в нижней части кубка, состоящим из соединяющихся арок с отростками на месте смыкания ². Значительное соответствие демонстрирует кубок, полученный в ходе раскопок крестоносной крепости Арсуф в 30 км к югу от Кейса-рии [30, р. 92, fig. 6]. Его тулово так же украшено двумя рядами орнаментальной растительной композиции, характерной, прежде всего, для керамики Сирийской Хамы.

Таким образом, интересующие нас пиршественные кубки характеризуются обязательным присутствием под параллельными линиями, нанесенными красной краской, чередующегося орнамента, одинакового и для верхней, и для нижней части изделия. В центральной части тулова могли быть изображены и рыбки, и повторяющиеся узелковые фигуры, и орнаментальный эпиграфический пояс.

Находки сирийских пиршественных кубков в Крыму до сего дня единичны. Наибольшее их количество обнаружено в слоях пожаров конца XIII в. при раскопках помещения 1 к юго-западу от главной базилики городища Эски-Кермен [26, с. 89, рис. 59, 1 ] в синхронных слоях и заполнениях помещений Херсонеса [15, с. 252, рис. 2; 7, с. 129, рис. 2]. Интересная их коллекция происходит из Солхата ³.

Из материалов подводных исследований в пос. Новый Свет происходит фрагмент венчика широкогорлого кубка с орнаментом в виде параллельных тонких рельефных полос (рис. 1, 4 ). Аналогичный венчик происходит из раскопок уже упоминавшейся крепости Арсуф [30, р. 98, fig. 12, 8 ]. Обратим внимание и на фрагмент венчика кубка, который гипотетически можно сопоставить с коническими кубками с округлым дном, служившими в качестве лампад (рис. 1, 5 ). Наибольшая в Крыму их коллекция, в том числе и аналогичные нашим венчики [8, с. 291, рис. 3, 1 ], зафиксирована в Херсонесе.

Отдельную категорию находок составляют стеклянные кубки с налепами, имеющими сплошной кольцевой поддон, сформованный из стеклянного жгута, напаянного на сильно вогнутое дно сосуда. Из подводных раскопок в Новом Свете происходит пока четыре хорошо определимых нижних части (рис. 1, 6, 8–10). Два кубка с цилиндрической нижней частью имели только кольцевой поддон, расположенный выше линии дна (рис. 1, 6, 8), у двух кубков с коническими очертаниями нижней части поддон украшен каплями стекла в виде отростков (рис. 1, 9, 10). Наиболее миниатюрная нижняя часть такого кубка дополнительно украшена полоской темно-синего стекла (рис. 1, 10). Количество рядов нале-пов разной морфологии во всех случаях установить невозможно. Отдельного внимания заслуживает крупный поддон в виде 12-лепест- ковой розетки с подчеркнутыми лепестками (рис. 1, 7). Точные аналогии изделию пока найти не удалось, но его связь с кубками с нале-пами вполне вероятна.

В Крыму кубки с налепами представлены лишь единичными фрагментами, происходящими из раскопок Эски-Кермена [1, с. 427, рис. 21, 1 ] и Херсонеса [15, с. 254, рис. 3; 7, с. 130, рис. 3, 1, 2 ]. Вероятнее всего, из Крыма происходит хранящийся в Британском музее стакан с расширяющимся кверху туловом с поясом налепов между двумя горизонтальными нитями стекла того же цвета, что и весь сосуд [7, с. 130, рис. 3, 3 ]. Установить место производства кубков с налепами не просто. Традиционно наличие не менее пяти рядов налепов считается одним из признаков греческой, в частности, Коринфской продукции [7, с. 123].

Значительное количество фрагментов относится к декантерам разной морфологии. Среди них можно выделить наиболее часто встречаемые крупные сосуды с высоким слегка расширяющимся у венчика прямым горлом с упором для пальцев в виде кольца на середине высоты (рис. 2, 1–3 , 5 ). Три фрагмента скорее относятся к бутылям меньших размеров. Один из них представляет собой высокое тонкое горло от небольшого сосуда с упором для пальцев в виде кольца под венчиком (рис. 2, 7 ), второй является цилиндрическим прямым горлом с налепом из стекла синего цвета (рис. 2, 6 ). Заметим, что морфологически близкие бутыли с очень высоким полностью цилиндрическим горлом и небольшим шаровидным туловом с рельефным орнаментом известны среди ассортимента стеклянной посуды Ирана XII–XIII вв. [29, р. 94, № 20]. Фрагмент цилиндрического горла графина-бутыля, только слегла сужающегося в области венчика, но с налепным валиком по венчику, происходит из раскопок среднеазиатского города Отрар в Южном Казахстане [27, с. 15, рис. 2, 2 ]. На основании горла четвертой бутыли имеются налепы в виде нитей стекла синего цвета (рис. 2, 4 ). К декантерам и крупным бутылям относится целый ряд кольцевых поддонов (рис. 2, 8–12 ). Несмотря на то что сохранились они полностью, произвести их соотнесение с конкретным морфологическим вариантом затруднительно.

Третью, четко выделяемую группу стеклянных изделий, составляют графины самых разных морфологических типов. Исходя из фрагментарности изделий, говорить о конкретных вариантах затруднительно. Выделяются верхние части сосудов, имеющих, в отличие от декантеров, отогнутый уплощенный венчик, придающий верхней части горла воронковидные очертания (рис. 3, 1 , 3–5 ).

Сосуды подобной формы получили наибольшее распространение в середине – второй половине XIII в. на территории Западной Азии, скорее всего, Ирана. Именно тут известны экземпляры с круглым, в основном украшенным рельефным орнаментом, туловом, но есть сосуды и с гладким туловом [29, p. 75, № 5]. Исходя из морфологии, прежде всего, отогнутого воронковидного венчика, эти сосуды наиболее близки иранским бутылям, так же имеющим глобулярное тулово, украшенное рельефным орнаментом [29, p. 98 № 24]. Особо отметим экземпляры с короткой, как и в нашем случае, шейкой [29, p. 96, № 22]. В уже упоминавшейся крепости Арсуф такие сосуды [30, p. 97, fig. 10, 2 ], большая часть которых датируется 60-ми гг. XIII в., составляют значительный процент находок. Среди стеклянных изделий городища Отрар в Южном Казахстане подобные формы традиционно относятся к графинам [27, с. 21, рис. 7, 1 ]. Отметим и горло графинообразного сосуда из городища Шемаха в Азербайджане [27, с. 159, XXVII], типологически близкое изделию из раскопок на участке куртины XI (рис. 3, 3 ).

В этой категории сосудов выделяется и группа миниатюрных бутылей со слегка сужающимся в нижней части цилиндрическим туловом, высоким цилиндрическим горлом, равным по высоте тулову, и отогнутым плоским венчиком. Помимо фрагментов (рис. 3, 6 ), из раскопок в Новом Свете 2002 г. происходит и целый экземпляр (рис. 3, 7 ). Морфологически этому изделию близок и флакон из раскопок городища Сандыгтепе в Азербайджане [27, с. 151, VIII].

До сих пор уникальной для Восточного Крыма, а, возможно, и для всего полуострова, является четвертая группа, а именно туалетные флаконы вытянутой цилиндрической закрытой формы с расширением в верхней части тулова, маленьким горлом и закругленным дном (рис. 3, 9, 10). Они, обнаруженные при проведении работ в Новом Свете 1992 г., изготовлены из синекобальтового стекла с орнаментом в виде математических скобок, выполненным «расчесанными» горизонтальными белыми нитями глухого светлого стекла по всей поверхности. Эта группа стеклянных сосудов подробно проанализирована Л.А. Голофаст [7, с. 107], что избавляет от повторений. Вероятнее всего, они предназначались для перевозки душистых масел, лекарств и благовоний, или использовались в качестве эвлогий и размещались при транспортировке в специальных подставках.

По мнению большинства специалистов, производились они во второй половине XIII в. в Сирии или Египте, где использовались соответственно марганцевая и синяя основы. В Палестине одним из центров, выпускавших сосуды, выполненные в такой технике, был Иерусалим [28, p. 910, fig. 1, 47 ; p. 915, fig. 5, 24 ], а в Византии – греческий Фасос.

В Крыму до сего дня флаконы известны в единичных экземплярах. Изделия с орнаментом в виде овалов в сочетании с крестами обнаружены в Эски-Кермене [26, с. 89, рис. 59, 5] и Херсонесе [15, с. 250, рис. 1]. В Херсонесе же найден развал приземистого флакона и единственный фрагмент аналогичного нашему флакона с прокатанным орнаментом в виде математических скобок [7, с. 128, рис. 1]. Мелкие фрагменты стеклянных сосудов с аналогичным орнаментом зафиксированы в 1984 г. и в Солхате при раскопках комплекса мечети Узбека и медресе [24, с. 227, рис. 1, 5]. В небольших количествах подобная керамика известна и в материалах раскопок крупных золотоордынских торговых центров Поволжья. Наиболее представительная коллекция подобных туалетных флаконов, в том числе почти археологически целые формы начала XIV в., изготовленные из стекла марганцевого цвета, происходят из раскопок Болгара [6, с. 51, рис. 12, 8, 9]. Так, нижняя часть флакона с орнаментом в виде математических скобок происходит из ямы 10 раскопа IV 2012 г. Увекского городища, датируемого рубежом XIII–XIV вв. [17, с. 150, рис. 2, 3; 18, с. 125, № 9.6]. Совсем недавно стеклянные сосуды с подобным орнаментом, происходящие с территории Древней Руси, были про- анализированы А.В. Плоховым. На основании датировки и химического анализа изделий автор предположил их производство в византийских мастерских [23].

Остается упомянуть два высоких кольцевых поддона (рис. 3, 2 , 8 ), которые, вероятнее всего, принадлежали бокалам разной морфологии. Однако сопоставить эти фрагменты с конкретным типом рискованно.

В Восточной Европе наибольшая коллекция сирийского и египетского стекла мамлюкского периода, насчитывающая не менее 36 археологически целых форм второй половины XIII – XIV в., происходит из плитовых курганных некрополей Северо-Восточного Причерноморья и Закубанья [9, с. 248; 2, с. 26, рис. 12; с. 28, рис. 13]. Обнаружены они как в воинских погребениях, так и в захоронениях без сопровождающих конских погребений и конской упряжи [2, с. 26, рис. 12; с. 28, рис. 13; 3, с. 269, табл. 102, 6 , 7 ; 9, с. 248–252]. Большая коллекция подобной керамики известна и на Руси, куда она, как и в Крым, наиболее активно стала поступать со второй половины XIII в. [25, с. 267–268].

Результаты. В результате проведенного анализа можно говорить, что в средневековой Сугдее представлены практически все известные типы стеклянной посуды второй половины XIII – первой половины XIV века. При проведении наземных раскопок количество фрагментов невелико, но ненамного ниже, чем количество синхронной импортной поливной византийской керамики.

В настоящий момент можно говорить о двух основных точках зрения по поводу механизма появления стеклянной посуды на полуострове. Согласно одной их них стеклянные сосуды в крымские города вряд ли поступали в качестве предметов торговли [7], являясь собственностью возвращавшихся на родину черкесских рекрутов-мамлюков, выслуживших свои сроки в Египте [16, с. 160]. Вместе с тем существует традиционная точка зрения о том, что с середины XIII в. и до XV в. базовым регионом, через который ближневосточное художественное стекло поступало в Восточную Европу, становится Таврика [5, с. 256].

Учитывая минимальный процент раскопанной площади средневековой Сугдеи, где удалось изучить горизонты второй половины XIII – первой половины XIV в., единичность атрибутируемых находок стеклянных сосудов кажущаяся. Это подтверждает богатейшая коллекция стеклянных изделий из подводных раскопок в Новом Свете, именно там, где находился торговый городской порт. Таким образом, большую часть стеклянных сосудов Сугдеи рассматриваемого хронологического периода можно считать составным элементом ближневосточного, закавказского и византийского импорта.