Заимствования как один из путей образования региональных слов

Современная лингвистика характеризуется неослабевающим интересом к этнокультурной составляющей картины мира, в частности, в последние годы активизировалось изучение национально-культурной специфики функционирования языков в условиях контактирования.

История трехвекового русско-бурятского соседства позволила выстроить исключительный механизм этнокультурного сосуществования: у каждой культуры свой путь развития, не отрицающий взаимопроникновения. Понятно, что столь длительное соседство не может не сказаться на структуре ценностей, культуре повседневности и укладе жизни бурятского и русского народов, закрепляющихся при помощи стереотипов, норм и правил поведения. В свою очередь, различные изменения в системе стереотипов отражаются в словарном составе обоих языков, в пополнении которого немаловажную роль играют заимствования.

В основе заимствования могут лежать процессы взаимопроникновения этностереотипов, которые неизбежны в полиэтническом пространстве. Заимствование слов, связанных с этнокультурными стереотипами, является одной из причин приобретения языком региональных особенностей.

Рассмотрим данные явления на материале разговорной речи русского языка нашего региона, в который вливаются заимствованные слова из бурятского языка. Большую часть этих слов можно отнести к регионализ-мам, под которыми понимаются отдельные лексические единицы местной разговорной речи [1, с. 4].

Следует признать, что заимствуются русским языком, в основном, слова, отображающие культурно-этнографические реалии (названия блюд, термины религиозного характера), слова, обозначающие предметы и явления, не имеющие русского эквивалента, сельскохозяйственные термины, топонимы, термины родства, междометия [3, с. 54].

Сюда же можно отнести слова, обозначающие какие-то забытые реалии. Возвращение таких слов в активный оборот является одним из путей развития языка и, во многом, определяется воскрешением утраченных обычаев и угасших традиций, что, в свою очередь, ведет к возрождению этностереотипов [более подробно: см. 4, с.113-114]. Возрождение этностереотипов и желание обозначить данную реалию лежат в основе второго рождения слов в языке-доноре, в нашем случае это бурятский язык, и заимствовании этого слова языком-реципиентом, каковым является русский язык.

Яркой иллюстрацией возрождения слов, связанного с возвращением забытых обрядов, может служить активизация некогда забытого бурятского слова милан (милангууд). Высокая детская смертность в прошлом заставляла наших предков создавать систему детской обрядности, связанную с сохранением жизни ребенка. При достижении ребенком годичного возраста совершался обряд милангууд - прием в члены родового коллектива нового человека. Затем милан превратился в 'день рождения, который справляли только один раз, когда ребенку исполнялся год` (2, с. 550). Сейчас же родители пышно отмечают празднование первого года рождения ребенка - милан . В русском языке нашего региона это слово не требует перевода, оно прочно вошло в обиходную речь: Вчера наши друзья справляли милан своему сыну. На милане выступали артисты из кукольного театра «Ульгэр» . В некоторых случаях употребляется лексема ми-ланчик с суффиксом - чик , который характерен для разговорной речи. Образование лексемы миланчик не свидетельствует о малом количестве гостей, скорее всего такая форма связана со значением небольшого возраста виновника торжества.

Возвращение в активный запас бурятских слов, связанных с воскрешением забытых обычаев и обрядов, часто сопровождается «обрастанием» слова дополнительными значениями. При заимствовании же поли- семанты утрачивают свою многозначность и функционируют в региональном варианте русского языка в одном значении.

Рассмотрим данные процессы на словах, связанных с празднованием нового года по лунному календарю. После получения Сагаалганом статуса национального праздника стали восстанавливаться забытые компоненты его празднования, что, конечно же, ведет к возрождению ранее бытовавших стереотипов, которые вдыхают новую жизнь словам и выражениям.

Встреча Сагаалгана 'нового года по лунному календарю' - это сложный процесс, поэтапный, он отличается сложной структурой и включает множество элементов. Для живущих в Бурятии значимым является не только сам праздник, но и подготовка к нему. Подготовительный этап ассоциируется с обрядами, посвященными очищению, все плохое, нехорошее, все невзгоды, преследовавшие в уходящем году, должны остаться в старом году. Известно, что большое значение имеет канун праздника бүтүүнэй (или бүтүүгэй) үдэшэ `будд. последняя перед белым месяцем ночь ( букв. закрытая ночь, т.е. в эту последнюю ночь старого года луны не видно на небе) ' (1, с.167), в разговорной речи бурят чаще функционирует бутуу Yдэр '<оолл. закрытый день '. Соответственно, у глагола бутуурхэ 'закрываться, закупориваться; становиться глухим, не иметь выхода ' (1, с.167) появилось значение «проводить последний вечер уходящего года», когда накрывается праздничный стол, за которым собирается вся семья. Собственный языковой опыт, наблюдения за речью других носителей русского языка демонстрируют, что именно в этом значении данная лексема функционирует в речи, иногда в вариантах бутюрговать/ бутурго-вать : Мы вчера никуда не ходили, дома бутюрговали . Таким образом, по-лисемант 6YтYYPхэ при заимствовании теряет свою многозначность, в русском языке бутурговать ( бутурхэ ) функционирует только в значении «проводить последний вечер уходящего года».

Проиллюстрируем данное положение еще на одном примере. В последние годы на праздновании Сагаалгана основным действующим лицом является Сагаан Y6гэн 'Белый старец', в русском - Саган убугун. Его появление связано с современным представлением о новогоднем празднике, где основным действующим лицом, хозяином праздника является Дед Мороз. Изначально Сагаан Y6гэн - это «добрый старец - дух-покровитель; почитался во всех монголоязычных регионах как шаманистами, так и буддистами» (2, с. 135), при этом в словарной статье указано «рел. Ца-ган убугун». Сагаан Y6гэн - это хранитель жизни и долголетия, плодородия и благоденствия, мудрый покровитель людей и животных. Безус -ловно, ранее данный образ не был связан с празднованием нового года, теперь же Сагаан Y6гэн - это хозяин новогоднего праздника по лунному календарю. В русском языке нашего региона данная лексема функционирует только в значении «новогодний персонаж, хозяин новогоднего праздника по лунному календарю - Сагаалгана», или, как окрестили его журналисты, бурятский Дедушка Мороз.

Следует отметить, что этнокультурное взаимодействие приводит к обогащению русского слова новыми значениями, например, возвращение обряда Дугжууб а привело к образованию многозначности в слове костер .

За день до начала нового года по лунному календарю проводится обряд ДYгжYYба ' предновогодний обряд «гYрэм»' [1, с.310], сопровождаемый церемонией сожжения «сора» (обряда очищения огнем). Обряд собирает не только верующих-буддистов, но и всех желающих встретить наступающий новый год, избавившись от прежних грехов, несчастий, болезней. Церемония сожжения сора получила наименование костер . Предложения Когда в этом году будет костер? Во сколько будет костер? В каких местах будут проводить костер? никого не удивляют, все живущие в Бурятии знают, в каком значении употребляется лексема костер . Таким образом, в семной цепочке лексемы костер ` горящие дрова, сучья, хворост, сложенные в кучу ' [5, с.300] в результате этнокультурных связей на основе метонимического переноса появилось еще одно значение -«предновогодний обряд очищения огнем». И в этом значении полисемант костер употребляется в русской разговорной речи нашего региона.

При заимствовании лексических единиц происходит их фонетическое и грамматическое оформление. Например, в бурятском языке функционирует несколько названий праздника Нового года по лунному календарю: Сагаан hара 'Белый месяц' и Сагаалган ( или Цагалган). Русский язык для обозначения нового года по лунному календарю заимствовал георто-ним Сагаалган и создал кальку с бурятского Белый месяц . Наряду с употребительными наименованиями в разговорной речи носителей русского языка звучит еще одно название - Сагаловка . В данном случае сработала деривационная модель со словообразовательным суффиксом - овк , который наравне с суффиксами - ун ( болтун, хохотун ), - яг ( стиляга, модняга ) придает словам разговорную окраску, например, столовка, бытовка и т.д.

Геортоним Сагаалган 'новый год по лунному календарю' образовал русский глагол сагалить в значении «праздновать сагаалган» и «поздравлять с новогодним праздником по лунному календарю»: Мы вчера сагалили. Тяжело сагалить целый месяц. Следует отметить, что в бурятском языке с этими же значениями функционирует глагол сагаалха, в словарной статье которого помимо значения «праздновать сагаалган» указано еще одно значение - «освящать» с пометой «устаревшее, шаманское» [2, с.134]. Кстати, при функционировании глагол сагаалха приобрел еще одно значение, которое, наверное, можно сформулировать следующим образом - «поздравлять с новогодним праздником по лунному календарю». Данное значение лексикографически не оформлено. Мы не склонны считать, что бурятское слово сагаалха выступает производящим для сагалить. Регионализм сагалить является русским аналогом слова сагаалха, только образован он от заимствованного сагалгаан при помощи суффикса –и.

Приведенные примеры можно отнести к регионализмам, иллюстрирующим особенности русского языка нашего региона. Заимствование слов, связанных с этнокультурными стереотипами, является одной из причин приобретения языком региональных особенностей. Механизм адаптации заимствований в региональный вариант русского языка сходен с механизмом вливания заимствований в литературный язык, он также сопровождается утратой многозначности слова с актуализацией одного из значений на основе метонимического переноса и оформлением словообразовательными суффиксами русского языка, только регионализмы оформляются при помощи «своих» аффиксов, аффиксов разговорного стиля.