Адаптация казаков-эмигрантов к жизни в зарубежье (1920-1960-е гг.)

Казачье Зарубежье как социально-исторический феномен сформировалось в 1920-е гг. Основу его составили казаки, эмигрировавшие за границу в результате поражения антибольшевистского движения в России. Казачество юго-восточной части Европейской России эмигрировало преимущественно на Запад. Основными странами расселения донцов, кубанцев, терцев и астраханцев стали сначала Турция и Греция, позже Болгария, Франция, Чехословакия и Югославия. Представители казачьих войск Азиатской России уходили на Восток. Большая их часть разместилась в Китае, меньшая - в Австралии. Всего за рубежом оказалось около 100 тысяч казаков.

Основная цель данного исследования заключается в сравнительно-историческом анализе адаптации представителей казачьих войск России в условиях эмиграции.

Основной причиной ухода казаков за рубеж являлась гражданская война. Однако мотивы принятия данного решения были различны. Одни казаки стали эмигрантами, боясь репрессий со стороны советской власти, другие - ушли за границу, поддавшись общему порыву, третьи - эмигрировали с целью воссоединения со своими родными и близкими.

Не все казачество, ушедшее за границу, было настроено непримиримо враждебно к Советской России. Это подтверждает процесс репатриации (начавшийся буквально вслед за эмиграцией), в результате которого на родину вернулась почти половина казаков-эмигрантов. Отчасти этому способствовала и политика советского правительства, проводившаяся по отношению к казакам-эмигрантам [1, с. 73-84]. Ее суть заключалась в стремлении оторвать большую часть казаков от остальной белоэмигрантской массы и вернуть их на родину. Этим советское руководство пыталось ослабить контрреволюционный лагерь.

Со временем основными центрами казачьей диаспоры стали Болгария, Югославия, Франция, Чехословакия и Китай. Проживание казаков в каждом из этих государств имело свои отличительные черты. Так, в Болгарии и Югославии находились в основном казачьи воинские подразделения. Белград и Прага являлись культурными центрами казачьей диаспоры. Однако, если в Югославии приветствовались монархически настроенные круги российской (в том числе и казачьей эмиграции), то в Чехословацкой Республике наиболее лояльно относились к эмигрантским организациям и лицам эсеровских воззрений. Это было связано в первую очередь с внутриполитической обстановкой в данных странах. Наиболее тяжело пришлось казакам-эмигрантам в Китае. Основными причинами такого положения были громадные культурные и языковые различия между казаками и местным населением, а также тяжелые социальноэкономические условия их существования в стране.

В большинстве государств многие казаки трудились в сфере сельского хозяйства. Особенно это было характерно для Чехословакии. В Болгарии труд эмигрантов использовался преимущественно на шахтах, рудниках и в портовых городах, а в Югославии - на строительстве железных и шоссейных дорог. Во Франции, как и в Китае, казаки-эмигранты в сельской местности работали в основном в качестве вольнонаемных сельскохозяйственных рабочих, а в городах их можно было встретить во всех сферах городской инфраструктуры.

За границей казаки создали ряд культурно-бытовых и общественно-политических организаций. Первые способствовали сплочению казаков-эмигрантов, вторые - хотя и выступали за объединение казачьих сил за рубежом, фактически отразили политические разногласия и раскол в среде казачества. Среди казаков, ушедших за границу, были монархисты, кадеты, эсеры различных оттенков. Лидерами и активными членами различных политических казачьих органи-

ISSN 2219-6048 Историческая и социально-образовательная мысль. Toм 6 №6, Часть 2, 2014

Historical and social educational idea’s Tom 6 #6, Part 2,  2014

заций были в основном лица, занимавшиеся активной общественно-политической деятельностью еще до периода эмиграции. Основная масса простого казачества была аполитична и инертна. Этому в большей степени способствовали трудности, сопровождавшие жизнь эмигранта.

Несмотря на трудности эмигрантского бытия и разногласия по политическим вопросам (а возможно, именно благодаря этим факторам), казаки-эмигранты пытались сберечь вдалеке от родины свою культуру и свои традиции, что позволило им сохранить свою самобытность, не раствориться в среде российской эмиграции и не ассимилироваться местным населением.

Однако часть казаков в силу целого ряда причин все же подверглись ассимиляции. Особенно быстрый процесс ассимиляции наблюдался в Болгарии, Чехословакии и Польше. Это было связано в первую очередь с близким казачеству по культуре славянским населением данных стран. Способствовало ассимиляции и то обстоятельство, что почти 90% казаков-эмигрантов составляли мужчины, многие из которых были холостыми [2, с. 20]. Они оседали за границей, женившись на местных уроженках, и, постепенно утрачивая свои традиции, перенимали местные обычаи.

Новым этапом в развитии российского казачества за рубежом стала Вторая мировая война [3, с. 125–129]. За годы войны существенным образом изменились условия существования казаков в большинстве государств. Казачья диаспора пополнилась новыми членами. В большинстве своем это были казаки, покинувшие СССР вместе с отступавшими германскими войсками и оставшиеся впоследствии за рубежом.

Изменилась и география расселения казачества. После Второй мировой войны надежда на возвращение на родину фактически перестала существовать. Напротив, ее сменил страх возвращения в «сталинскую страну Советов». В связи с этим казаки-эмигранты старались перебраться как можно дальше от СССР. Теперь казаки размещались преимущественно в США, Канаде, Австралии и государствах Южной Америки.

Отказавшись от надежды вернуться на родину, казаки стали более активно встраиваться в социальную структуру принимающих обществ. Практически все они приняли гражданство государств, их разместивших. Если до Второй мировой войны большинство казаков пыталось сохранить свою культурную идентичность, свой язык и даже старалось обучать своих детей в своих же эмигрантских школах, то после Второй мировой войны многие пытались дать своим детям зарубежное образование, хорошее знание иностранного языка и приобщить к культуре принимающих обществ.

Третий этап в истории зарубежного казачества начался в 1990-е гг. Данный этап характеризовался двумя основными тенденциями: во-первых, сближением зарубежного с возродившимся российским казачеством, налаживанием в первую очередь общественно-культурных контактов и связей; во-вторых, из России начался очередной выезд эмигрантов, в том числе и казаков. Новые эмигранты в большинстве своем стремились быстрее интегрироваться в социальную структуру принимающих государств и порой использовали в этом местных представителей казачьей диаспоры. Иногда именно новые эмигранты приводили к реанимации ряда общественно-культурных организаций казачества за рубежом.

Адаптации казаков к жизни в эмиграции способствовали социальные институты, присущие казачеству в целом, хотя частично и трансформировавшиеся в условиях жизни за рубежом. В первую очередь это сама войсковая организация казачества. Стремление рядовых казаков и атаманов сохранить войсковую организацию казачьего сообщества в эмиграции было обусловлено несколькими причинами. Во-первых, казачьи сообщества в большинстве своем изначально возникали и развивались в форме войсковой организации, и в силу этого войсковая структура в значительной степени была одной из важных составляющих казачьего самосознания. Естественно, что в эмиграции ее значимость еще более возросла. Во-вторых, в среде российской, в том числе и казачьей, эмиграции проявился механизм своеобразной консервации в сознании образа дореволюционной России со всеми ее атрибутами и символикой. И войсковая организация казачества не стала в этом плане исключением. В-третьих, войсковая организация казачьих обществ являлась своеобразным объединяющим центром казаков-эмигрантов.

Неотъемлемой и в то же время самостоятельной частью казачества был и институт атаманства. Его важность и значимость в организации казачьего сообщества за рубежом и функционировании впоследствии казачьей диаспоры подтверждаются тем фактом, что на протяжении ХХ в. более жизнеспособными оказались именно те казачьи войска, которые сумели сохранить данный институт, пусть и в несколько трансформированной форме. Например, Кубанское и Донское казачьи войска.

Третьим институтом, характерным для казачьего зарубежья, была станичная и хуторская форма организации казаков. Казачьи станицы и хутора за границей создавались преимущественно в местах компактного проживания казаков [4, с. 39]. Первоначально станицы и хутора создавались стихийно. Это также косвенно свидетельствует о важности данного института для жизнедеятельности и адаптации казачества за рубежом. Лишь спустя некоторое время было издано «Положение об управлении станицами и хуторами за границей», утвержденное председателем Объединенного совета Дона, Кубани и Терека, атаманом Всевеликого войска Донского А.П. Богаевским [5, л. 14].

В целом можно констатировать тот факт, что казачья диаспора, являясь составным элементом российского зарубежья, представляет в то же время отличное от последнего уникальное явление как в истории российской эмиграции, так и стран своего пребывания. При этом данная уникальность сказалась и на своеобразном процессе адаптации казаков-иммигрантов в принимающих их странах, а также на процессе дальнейшего развития казачьей диаспоры.