Административно-судебное оформление Дубовского посада в 1797 - 1799 гг

Результативность проводимых в Российской империи социально-административных реформ 1775 – 1785 гг. во многом определялась точностью поставленных правительством целей и пониманием региональных особенностей [4; 8]. Специфические черты имело и преобразование Дубовского посада, растянувшееся в силу ряда причин на долгих 15 лет.

Так, ранее на основе анализа архивных материалов Дубовской посадской ратуши за 1797 – 1798 гг. и Царицынского городового магистрата за 1784 – 1798 гг. было установлено, что образование посада проходило в три этапа: первый (1785 – 1791 гг.) – номинальный, связанный с переименованием селения в посад, второй (1792 – 1796 гг.) – социальный, характеризуемый формированием городских податных сословий посада, третий (1797 -1798 гг.) – административно-судебного оформления [5]. Однако, как показали документы Государственного архива Волгоградской области (ГАВО), некоторого уточнения требуют хронологические рамки третьего этапа. В связи с этим целью данной статьи стало обоснование временных границ процесса проведения административно-судебного оформления Ду-бовского посада.

Главную роль в социально-административных преобразованиях на Волго-Донской переволоке играло государство. Именно оно опреде-

ляло сроки и содержание проводимых реформ. Важным фактором, повлиявшим на приостановку записи в городские податные сословия Дубовского посада, стала русско-турецкая война (1787 – 1791 гг.), на время которой все социальные преобразования в пределах южных наместничеств были отложены [1. Д. 104; 7]. По окончании войны в 1791 г. востребованность Волго-Донской переволоки, имевшей большое стратегическое значение для освоения и развития Северного Причерноморья и земель Войска Донского, возросла. Правительство вернулось к последовательному осуществлению социальноадминистративных преобразований в Дубов-ском посаде.

Социальные реформы в основном были закончены при Екатерине II. В посаде появилось собственное купеческое сословие. Административно-судебное оформление посада – завершающий этап в многолетней истории его образования – пришелся на первые годы правления Павла I и совпал с административно-территориальными изменениями в Нижнем и Среднем Поволжье. Последнее обстоятельство существенным образом повлияло на продолжительность и затянутость процесса приобретения посадом самостоятельности.

В начале правления Павла I Саратовская губерния была ликвидирована и ее уезды отошли к Пензенской и Астраханской губерниям. Так, в составе последней вновь оказались земли Царицына и его округи. Однако по именному императорскому указу от 5 марта 1797 г. уездный город Саратов «в рассуждении лучшей удобности» вновь стал губернским городом, в который требовалось перевести все губернское управление из города Пензы, оставив последний уездным. Саратовская губерния была восстановлена, прежним признавался состав ее уездов. Царицынскому Магистрату с этого времени было предписано дела, «касающиеся до распоряжений губернского правления отношение иметь в Саратовском Губернском правлении» [1. Д. 179; 2. Д. 1; 3; 7. № 17867, 18199]. Юридически Царицын был возвращен Саратову, фактически до весны 1798 г. продлилась передача дел по управлению Царицынским уездом из одного губернского правления в другое. Главная же преемственность была соблюдена – все важные решения по Дубовскому посаду принимались Саратовским наместническим (в годы царствования Павла I – губернским) правлением. Документы ГАВО позволили воссоздать в деталях полную картину административных преобразований в Дубовском посаде.

В соответствии со статьей 27 «О губернских учреждениях» ратуши могли быть только по посадам. Вопрос об открытии мог решаться только при наличии в посадах жителей городских званий, поскольку на их плечи ложились расходы по содержанию городского самоуправления.

Долгожданный указ из Саратовской казенной палаты со ссылкой на императорский от 24 декабря 1796 г. об открытии в Дубовском посаде ратуши пришел в Царицынский городовой магистрат в последних числах года. Магистрату предписывалось в созданном по Высочайшему рескрипту от 10 июля 1785 г. Ду-бовском посаде открыть ратушу, избрать из местных купцов бургомистра и двух ратманов и снабдить их необходимыми законами из Правительствующего Сената, т.е. завершить дела, начатые ранее Саратовским Наместническим правлением [7. № 18194].

Император и Сенат посчитали своевременным учреждение в Дубовке для суда и расправы ратуши, приняв во внимание прошения местных жителей, число которых за последний год стремительно выросло [6]. Для проведения намеченных преобразований в посаде в начале 1797 г. уже был назначен саратовский губернский чиновник, надворный советник и кавалер Есипов. Однако его приезд в связи с неопределенностью административной подчиненности уезда был отложен на некоторое время.

16 июня 1797 г. во исполнение повеления Саратовского губернатора Василия Сергеевича Ланского, данного советнику Есипову указа бывшего Саратовского наместнического правления, в Дубовке на основании статьи 278 Высочайшего Указа «О губернских учреждениях» была открыта ратуша. Из местного купечества были избраны бургомистр (им стал Петр Калугин) и два ратмана – Захар Степанов сын Горев и Егор Кулаков. Открытие завершилось присягой, «надлежащей в верности службы Его императорскому Величеству» новоиспеченных должностных лиц, которую учинил в Никольской церкви бывшего Саратовского наместнического правления советник и кавалер Есипов, о чем рапорт все же ушел в Астраханское губернское правление [2].

Для учреждаемой в Дубовском посаде ратуши были присланы Законы. Советник и Кавалер Есипов на заседании вручил их избранному ратману Захару Степанову. Реестр Законов был согласован с Сенатом и доставлен из Саратова в Дубовку. Приведенные свидетельства подтверждают тот факт, что административные преобразования в Дубовском посаде происходили по инициативе и при неослабном контроле правительства.

Как показали документы архива, противоборство купеческого и посадского населения Дубовского посада с Царицынским магистратом за обретение административной самостоятельности началось сразу с открытием ратуши. Уже на первом рабочем заседании 17 июня 1797 г. был поднят вопрос о передаче в ее ведение дел, касаемых дубовских купцов и посадских из Царицынского городового магистрата для справок и производства, а также копий законов и извлечений из законодательства об открытии ратуши. Все это должно было придать легитимность местной власти и обоснованность принимаемым ею решениям, способствовать сохранению преемственности в делах. Отметим тон посланий: дубовские купцы не просят, а требуют от магистрата, чтобы он дела «в непродолжительном времени сюда доставил» (в резолюции заседания ратуши написано: «о понуждении Царицынского городового магистрата к присылке в Сию Ратушу дел ею требуемых»). Однако в Царицыне отказывают: дела сданы в архив по истечении трех лет, а «на таковой случай точного узаконения на требование Сей ратуши решится <…> дел прислать не может» [2. Д. 4 – 5].

Астраханское губернское правление на протяжении двух лет отписывалось: «…сочи-нить настоящие ведомости было невозможно», «…так как ранее были ведомы Царицынским городовым магистратом – сказка там, им же определяемы были из разных мест по двойному окладу сюда купцы и посадские», при этом каждым своим указом губернское правление предписывало Царицынскому магистрату принадлежащие Дубовской ратуше дела отправить [1; 2. Д. 5; Д. 8. Л. 24 – 27; Д. 31. Л. 4]. Точку в длительной переписке о передаче дел поставило Саратовское губернское правление в феврале 1799 г., по его Указу в июне того же года дела по описи наконец были переданы по назначению [2. Д. 23. Л. 1 – 16, 18; Д. 3 – 6, 8].

Так же продолжительно решался вопрос об открытии словесного суда в Дубовке. Впервые местные жители поставили его в 1792 г., повторно – с открытием ратуши 19 июня 1797 г., руководствуясь статьей 277 Высочайшего Указа «О губернских учреждениях» и Высочайшим Уставом благочиния: старостам и словесному суду по городам оставаться на прежнем основании.

Обратившись в Царицынский магистрат, ратуша обосновывала необходимость откры- тия суда значимостью водной коммуникации: «…как приплывающих на судах, так и сухим путем приезжающих всякого звания людей бывает здесь в количестве великом, у коих нередко при покупках или продажах выходят распри к разобранию коих, или к расчету их по тем торговым делам, и по многим другим обстоятельствам они, а часто и здешнего посада жители, коих тоже состоит число немалое, прибегают с просьбами словесными в сию ратушу». Ближайший к Дубовке словесный суд находился в уездном центре, его удаленность была препятствием в решении спорных вопросов. «Почему сия Ратуша по известности своей <…> посланным в тамошний городовой магистрат сообщением требовала, дабы оной благоволил с той инструкции, приказал списать копию». Речь шла о передаче дубовским заседателям копии инструкции словесным судам. Ни Царицынский городовой магистрат, ни Астраханское губернское правление положительного решения не приняли. Однако жители посада, проявляя настойчивость, как в случае с передачей дел из городового магистрата, продолжали посылать многочисленные прошения [1. Д. 177. Л. 18 – 19; 2. Д. 5].

Только по Указу Саратовского губернского правления в январе 1798 г. было разрешено дать копию с инструкции, чуть позже по его же Указу от 18 марта 1798 г. учредить в Дубов-ской ратуше словесный суд, который в апреле того же года был открыт. Указ Саратовского губернского правления был издан на основании Императорского указа со ссылкой на указ 1754 г. Дубовской ратуше было позволено учредить словесный суд «для разбирательства всякого звания людей» [2. Д. 22. Л. 12].

Изданный в январе 1798 г. указ был получен 6 апреля в Дубовке. Избранные в конце 1797 г. на мирском сходе купцы были приведены в Николаевской церкви к присяге. Им, как и заседателям ратуши, были переданы касающиеся словесного суда законы. Об открытии словесного суда были оповещены все жители посада (Там же. Д. 5; Д. 10. Л. 14 – 16; Д. 22, 31; Д. 105. Л. 28).

Оба эти эпизода – по передаче дел и открытию словесного суда – показывают, как неохотно отпускал Царицынский городовой магистрат вновь созданную Дубовскую ратушу в «свободное плавание». Настойчивость дубовских посадских в этих вопросах свидетельствует о стремлении к самостоятельности и готовности оперативно принимать административно-судебные решения в силу своей компетенции непосредственно на месте.

По мнению Ю.Р. Клокмана, открытием почтового отделения правительство окончательно признавало за поселением городской статус [4, с. 202]. В Дубовском посаде вопрос об открытии почтовой экспедиции поставили сами посадские жители через 10 дней после учреждения ратуши. Они посчитали, что при доставке казенных и партикулярных писем, денежных посылок через Царицын могло происходить «промедление» и отправили прошения о содействии в открытии почты в оба губернских правления – Астраханское и Саратовское [2. Д. 33. Л. 1 – 3].

По сложившейся традиции ответа не последовало, и через год дубовские купцы повторили просьбу о назначении особого почтальона и открытии почтовой экспедиции. Поводом этому послужил отказ крестьянского писаря принимать какую-либо корреспонденцию из ратуши. Купечество не устраивали существовавшие варианты доставки донесений в вышестоящие места и сообщений в равные. Первый – через находившегося в Дубовке при почтовой избе писаря и проезжавших почтальонов, менявших здесь лошадей, без какой-либо расписки, такой способ в частном порядке грозил утратой корреспонденции и просрочкой в отправлениях. Второй способ – передача еженедельной почты с нарочным в Царицын, находящийся от Дубовки в неблизком расстоянии, – был накладным для жителей посада. Во избежание перерывов в почтовых отправлениях на время рассмотрения прошения купцы ходатайствовали о предписании Царицынскому нижнему земскому суду о безоговорочном приеме на почту конвертов крестьянским писарем или старостой общества дубов-ских крестьян (Там же. Д. 125. Л. 2 – 3).

Практически через год после повторного обращения жителей посада 18 мая 1799 г. указом Московской Императорской почты и по предписанию Саратовской губернской почтовой конторы в Дубовском посаде была открыта почтовая экспедиция. С этого дня прием и отправление партикулярных писем, казенных конвертов, в том числе с вложением ассигнаций, посылок и прочего для отсылки в разные города Российской империи происходили без задержки. Экспедитором были определены часы отправлений в верхние города через Камышин и Саратов и в нижние – через Царицын. Сообщение об открытии почты было доставлено и в Царицынский нижний земский суд (Там же. Д. 33. Л. 7). Таким образом, административное оформление Дубовского посада завершилось в июне

1799 г. после учреждения словесного суда, почты и окончательной передачи дел из Царицынского городового магистрата.

Несмотря на то, что теряя крупную сумму бюджетных поступлений, Царицынский магистрат в 1797 – 1799 гг. не торопился с фактическим отделением посада – требовал повторной уплаты налогов, годами затягивал решения об открытии словесного суда и о передаче дел, касающихся посада, купечество добилось своего. Для этого пришлось приложить немало усилий и проявить настойчивость в достижении положительных результатов по созданию необходимых, законодательно прописанных условий для организации местного самоуправления. Инициатива купечества проявилась в подаче прошений в вышестоящие организации об открытии словесного суда (1792, 1797 гг.), ратуши (1796 г.), почты (1797 г.), передаче дел (1797 г.), иными словами, о создании структурных элементов для реализации городского самоуправления.

Добиваясь поставленных целей, горожане приобрели важный социальный опыт, который положительным образом отразился на становлении сословия. Противостояние Царицынскому магистрату привело дубовское купечество к осознанию собственных интересов, их трансляции в вышестоящие инстанции, росту групповой сплоченности.